И все же он был раздражен не ко времени возникшим возбуждением и потому немедленно выкинул из головы образ незнакомки. Возможно, мне просто нужна женщина.
Трепеща от перспективы снова увидеть Янниса Петракоса, Мэдди тут же удвоила порцию молотого кофе в кофейнике. Очень крепкий и очень сладкий: именно такой он любит! На секунду воспоминания захватили ее. Она улыбнулась и тут же сморгнула, чтобы отогнать подступившие к глазам слезы.
Участники заседания вели чрезвычайно оживленную беседу за просторным столом, так что ее появление в зале прошло незамеченным. Вкатив сервировочный столик на колесиках, она мягко прикрыла за собой дверь и только после этого позволила себе оглядеться. И, несмотря на данное самой себе обещание только разочек украдкой поглядеть на Янниса, замерла, не в силах отвести взгляд. Облаченный в деловой костюм в тонкую полоску, верх портновского мастерства, мужчина был просто великолепен.
Он стал даже красивее, чем девять лет назад, когда я увидела его впервые.
Годы начисто истребили все мальчишеское в тонких чертах его лица. Но царственный поворот головы не изменился, и Мэдди мгновенно его узнала. И его глаза – они были незабываемы! Темные, как горький шоколад, глубоко сидящие под черными прямыми бровями. У них было удивительное свойство: когда он смеялся, глаза приобретали цвет бронзы. Сейчас Яннис пристально смотрел на выступающего.
– Ты что стоишь? – прошипел кто-то ей в ухо.
Мэдди вздрогнула, словно очнувшись ото сна. Когда она протянула руку к первой чашке, Яннис Петракос взглянул на нее, и она снова застыла. В живое у нее заурчало, а сердце заколотилось так, что стало трудно дышать. На мгновение все окружающее утратило реальность. Она чувствовала только непривычную тяжесть в груди, сухость во рту и почти болезненное ощущение в низу живота. Мэдди в замешательстве опустила ресницы. Для того чтобы вспомнить, зачем она здесь, ей потребовалось почти физическое усилие.
Кофе – крепкий, черный, сладкий, напомнила она себе, одновременно пытаясь понять, что такое с ней приключилось. И тут же почувствовала волну стыдливой краски, поднимающуюся от горла к щекам и ко лбу.
Боже мой, да я никогда в жизни больше не посмею взглянуть на него!
Прерывисто дыша, она налила в чашку горячий напиток, добавила четыре полных ложки сахара, размешала и, с трудом переставляя ноги, направилась к Яннису Петракосу.
Сидя на заседании, Яннис уже успел заскучать, но теперь скука улетучилась. Не встреть он эту девушку снова, он больше и не подумал бы о ней. Но теперь, когда она стояла в двадцати шагах от него, он не мог не думать о ней.
Ее наняли обслуживать эту встречу – или она здешняя буфетчица?
Однако, разглядев незнакомку получше, Яннис потерял интерес к месту ее работы. При небольшом росте она была пропорционально сложена, и полнота ее розовых губ замечательно соответствовала женственным выпуклостям тела. Глаза того зеленого цвета, какой приобретает бутылочное стекло, обкатанное морскими волнами. В детстве Яннис собирал такие стеклышки на побережье.
Одно такое я однажды подарил матери, но она нашла мое подношение ребяческим и нелепым.
Красиво очерченные губы мужчины покривились от этой мысли. Но неприятное воспоминание улетучилось, как только он встретил устремленный на него взгляд рыжеволосой девушки, и взгляд этот был полон благоговейного восхищения.
У Мэдди так сильно дрожали руки, когда она ставила перед Яннисом чашку с кофе, что ему пришлось взять ее за запястье во избежание несчастного случая.
– Осторожно, – предупредил красавец грек.
Прикосновение длилось меньше секунды, но этого оказалась достаточно, чтобы легкий цветочный аромат ее кожи достиг его ноздрей. И в ту же секунду горячая волна желания прокатилась по его телу. В ее ответном взгляде он прочел полную беззащитность. Она была так близко к нему, что не осмеливалась дышать. И это странно возбуждало. Яннис представил, как усадит ее к себе на колени, расстегнет блузку, выпустит на свободу ее грудь, станет ртом и руками ласкать те выпуклости, которые сейчас отчетливо прорисовываются под тонким трикотажем… Яркость этой эротической картины удивила его самого. Он тут же волевым усилием подавил фантазию.
С каких это пор меня интересуют официантки?
Мужчина отпил крепкого сладкого кофе из чашки, но напряжение так и не покинуло его. Дрожа, Мэдди отошла. Какого дурака она сваляла! Как она могла так пялиться на него? Конечно же, он заметил, что она вытаращилась на него, словно школьница. Ему даже пришлось придержать ее за запястье, чтобы она не разлила кофе. Быстро оглядевшись, девушка пришла к выводу, что никто ничего не заметил. Она торопливо продолжила накрывать на стол.
– Этот кофе пить нельзя, – скривился один из участников заседания, но сосед тут же толкнул его под локоть.
Мэдди напряглась.
– Напротив, я впервые пью здесь приличный кофе, – сказал Яннис с оттенком нетерпения. – Давайте вернемся к презентации.
Волнуясь из-за услышанного замечания, Мэдди повиновалась Аннабель Холмс, которая жестами показывала, что нужно все делать быстрее. Стараясь изо всех сил, Мэдди зацепила ногой длинный провод, лежащий на полу, споткнулась, рванулась и в конце концов растянулась на ковре, одновременно сдернув со стола раскрытый ноутбук.
В офисе воцарилась оглушительная тишина. Яннис, не веря своим глазам, смотрел на распростертую у его ног девушку.
– Вы что, не смотрите, куда идете? – сказал, сдерживая гнев, один из исполнительных директоров.
– Мне так жаль! – выдохнула Мэдди, беспомощно глядя на компьютер.
– Память флэшки наполовину стерта, – сказал директор, наклоняясь, чтобы оценить ущерб. – Но у меня есть копия презентации в почте. Я возьму ее оттуда, сэр.
Яннис почувствовал нетерпеливое раздражение, поскольку его напряженный график не предполагал лишних временных затрат. Мало того, что рыжая едва не опрокинула на него чашку с кофе, так теперь она умудрилась испортить ему все заседание!
– Ну как можно быть такой неуклюжей? – сказал он ледяным тоном.
В ужасе оттого, что она натворила, и от полученного выговора Мэдди быстро поднялась на ноги.
– Мне очень жаль, сэр. Я не заметила провод, – сказала она.
Подступившие к глазам слезы сделали ее взгляд блестящим и влажным, и в этот момент Яннису показалось, что он уже где-то видел это лицо с бледной кожей и тонкими чертами. К ее рубашке была приколота табличка с именем, но Яннис не стал вглядываться. Вместо этого он смотрел в ее влажно мерцающие глаза с темными густыми ресницами. Слегка припухшие губы напоминали об июльской клубнике, изнемогающей от собственной спелости.
– Вас зовут…
– Мэдди… Мэделин Конвей, сэр. – Увидев предупреждающий жест Аннабель, которая, очевидно, требовала, чтобы она поскорее убиралась, девушка попятилась и торопливо вышла из зала заседаний.
Ей пришлось несколько раз умыться ледяной водой, чтобы успокоиться, так зла она была на себя и одновременно несчастна. Ей, наконец, удалось встретиться с Яннисом Петракосом – и что же? Она произвела на него худшее впечатление из всех возможных! Какой неповоротливой неумехой она себя показала. Девушка поморщилась при мысли о том, что Петракос мог заметить невольные слезы, которые ей едва удалось сдержать. Ну и куда это все годится?
Но с еще большим ужасом Мэдди вспоминала о том, как она отреагировала на его близость, и в особенности – на его прикосновение. Она была наивна и неопытна в том, что касалось отношений между мужчиной и женщиной. На протяжении многих лет Мэдди почти все время проводила дома. Школьные друзья быстро перестали ею интересоваться, потому что она всегда была занята и даже гулять не выходила. Хотя в каком-то смысле она казалась старше своих лет, поскольку много общалась с бабушкой и дедушкой. Приехав в поисках работы в Лондон, Мэдди обнаружила, что со сверстниками чувствует себя неловко. Регулярная выпивка и случайный секс, предполагающий не больше обязательств, чем покупка еды на вынос, совершенно не соответствовали тем ценностям, которые ее приучили уважать.
Но Мэдди была достаточно честна, чтобы признаться себе: до того момента, когда она увидела в зале заседаний Янниса Петракоса, она абсолютно не представляла, что такое влечение. Ее мозг словно расплавился, а тело зажило собственной жизнью, устремившись к этому мужчине с силой, о которой Мэдди даже и не подозревала. Физическое желание застигло ее врасплох, и даже при воспоминании об этом ей становилось не по себе. В ее теле были тайные уголки, о которых она прежде предпочитала не думать, и сейчас они говорили ей: она испытала нечто, не имеющее ничего общего со здравым смыслом.
Догадался ли он, почему я так застыла, глядя на него?
Мэдди поежилась. Женское внимание наверняка давно стало для него привычным, но от персонала он вправе ждать более сдержанного поведения.
– Мисс Конвей, – окликнула ее от дверей Аннабель Холмс, – можно вас на пару слов?
Побледнев, Мэдди немедленно обернулась к менеджеру.
– С вами все в порядке?
– Я в порядке, пострадало только чувство собственного достоинства, – попыталась Мэдди пошутить. – Вам удалось продолжить презентацию?
– Боюсь, нет. Пришлось отложить – у мистера Петракоса была назначена следующая встреча. Он здесь не задерживается, а когда появляется, всегда торопится. Он не выносит неудобств и не забывает ошибок, – закончила Аннабель упавшим голосом. – Я все испортила, попросив вас…
– Нет, это я все испортила! – в испуге воскликнула Мэдди.
– Боюсь, мистер Петракос не станет разбираться. Уверена, я всегда буду для него ассоциироваться с провалом презентации.
Чувство вины захлестнуло Мэдди.
– Конечно же, нет! Я хочу сказать, он обязательно разберется…
Аннабель невесело усмехнулась и внимательно посмотрела на Мэдди.
– «Эффект Петракоса», – поставила она диагноз. – У всех у нас кружилась голова, когда мы видели его впервые. Он выглядит сногсшибательно, да только внутри он холоден как лед и требует от всех окружающих совершенства. И если ты не соответствуешь, тебя быстро выставляют за дверь.
Вначале Мэдди собиралась спорить и защищать Янниса Петракоса, но прикусила язык, поняв, что у Аннабель есть причина беспокоиться о своем будущем в компании.
– Простите… Аннабель пожала плечами.
– Хорошо быть временным работником. Можно уйти отсюда и начать все с чистого листа.
Мэдди убирала со стола в зале заседаний. На сердце у нее было тяжело. Может, Аннабель Холмс все-таки ошибается? Просто переволновалась из-за сорванной презентации? Хотя… многие успешные бизнесмены тиранят своих служащих, как рабовладельцы рабов.
Что я знаю о Яннисе Петракосе на самом деле? Неужели своей неуклюжестью я погубила чужую карьеру? Если так, мой долг – защитить Аннабель и взять всю вину на себя. Покаяться в надежде, что провал презентации будет ассоциироваться лишь с неуклюжей стажеркой…
Мэдди решила постараться поговорить с Яннисом Петракосом. Завтра утром ей надо будет поймать его одного хотя бы на минутку. Она может сделать и ему кофе, вот и повод. Пара минут – все, что ей нужно. Несколько слов могут чудесным образом все исправить…
Глава третья
Яннис проснулся от болезненного напряжения в паху, возникшего из-за эротического сна. Мэдди, маленькая рыжая неумеха, это она раскалила его либидо. И далась же она ему… Тяга к запретному плоду? Секс в офисе? Он никогда ничего подобного не делал, хотя ему случалось думать на эту тему.
Яннис мог воплотить эту фантазию много раз. И все же, несмотря на то что практически вся женская часть персонала строила ему глазки, он никогда не откликался на заигрывания. Он с легкостью игнорировал любые намеки, выражались ли они взглядами, жестами или словами. На самом деле все это скорее раздражало его, ведь он в первую очередь считал себя руководителем. И твердо верил в дисциплину и необходимость соблюдать правила. Персонал должен быть квалифицированным, работоспособным и трудолюбивым.
Ничего хорошего из этой затеи насчет новенькой не выйдет.
С другой стороны, если она покинет «Петракос индастриз»… Тогда почему бы мне ею не заняться…
Яннис продолжал размышлять об этом, сидя на заднем сиденье своего лимузина, пока шофер преодолевал лондонские пробки. Он прикидывал возможности и строил планы. И вдруг холодок пробежал у него по спине – почему он так много думает о какой-то Мэдди Конвей? Почему он вообще помнит ее имя? Это нелепо! Он ведет себя нелепо. С каких пор секс стал так важен для него? Все его потребности по этой части полностью удовлетворяли две искушенных красавицы – одна в Лондоне, другая в Греции. Обе досконально изучили его предпочтения и умело доставляли ему удовольствие.
Поразмыслив, Яннис позвонил своей английской подруге и назначил встречу после ланча.
Очевидно, я страдаю от сексуальной фрустрации.
В полдень Мэдди одолела зевота. Ей поручили снять ксерокопии с кипы документов. Эта работа была страшно нудной, и девушка чувствовала, что того и гляди заснет стоя. Вздохи Стэйси, занятой тем же самым, бодрости не добавляли.
– Нам всегда поручают то, что больше никто не хочет делать, – горько пожаловалась Стэйси. – Раскладывать документы или просматривать сообщения.
– На это мне, по крайней мере, хватает квалификации, – ответила Мэдди.
– Эта чванливая корова Аннабель небось ночь не спала, придумывала дело поскучнее, чтоб свалить на нас. – Стэйси с раздражением засунула в ксерокс новую пачку бумаги.
Мэдди подняла голову – за дверью послышались тяжелые шаги.
– Да нет, она ничего, – возразила девушка, невольно прислушиваясь.
Убрав мобильный телефон, Яннис Петракос оглянулся на комнату, которую только что прошел, и резко остановился.
– Есть ли хоть кто-нибудь, кто тебе не нравится? – спросила Стэйси, начиная злиться. Повернувшись спиной к дверям, она требовательно заглянула Мэдди в лицо. – Это же ненормально – всех считать милыми.
Мэдди уже открыла рот, чтобы ответить, но не издала ни звука – из-за спины Стэйси на нее был устремлен взгляд темных, глубоко посаженных глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14