Он ни за что в этом не признался бы, но ему страшно хотелось порадовать Черри. Кажется, раньше это называлось «вить гнездо»…
Они приехали в мебельный салон, где помимо новой мебели продавался еще и антиквариат. Именно Черри углядела шикарные старинные кресла – карлы – с несколько истертой обивкой, зато с потрясающей красоты резными ножками в виде львиных лап. Владелец салона защелкал языком и рассыпался в комплиментах, отдавая должное вкусу, как он выразился, миссис Фотрелл.
Черри вскинула голову.
– Я вовсе не миссис Фотрелл.
Владелец салона вновь защелкал языком, на это раз с пониманием, дескать, понимаю, пока еще невеста, вот купим мебель, тогда уж и поженимся…
В этот момент Коннор решил внести свой вклад в разговор. Небрежно приобняв Черри за крутые бедра, обтянутые кожаной юбкой, он сообщил:
– Мисс Вейл работает у меня.
Удивительно, сколько интонаций может содержаться в щелкающих звуках! Владелец салона посмотрел на Черри совершенно по-другому. Оценивающе – и вместе с тем презрительно. Черри прикусила губу. Конечно, ничего страшного, но все же противно. И почему это Коннор так по-дурацки ее рекомендовал?
Она вдруг вспомнила, что именно так он представил ее в ночном клубе у Лоа, месяц назад. Правда, тогда он не обнимал ее так нахально за бедра…
Настроение стремительно портилось. Такое ощущение, что Черри вдруг грубо и безжалостно разбудили.
Кто она? Любовница Коннора Фотрелла. Любовницы бывают разные. Как правило, это самостоятельные женщины с вполне сложившейся карьерой. Они живут с мужчинами, которых выбирают сами, у них есть собственный дом и собственная жизнь, они независимы, и никто не смотрит на них с презрением. Напротив, чем богаче и успешнее их любовники, тем выше авторитет. Это как иметь дорогую марку машины, скаковую лошадь или шедевр искусства. Это престижно.
Бывают любовницы – хорошенькие дурочки. Они ничего не смыслят в экономике и политике, зевают уже на третьей странице любой книги, но зато хороши в постели ровно настолько, чтобы их ласкали, заваливали подарками и подарочками, оплачивали их счета у парикмахера и портного, а когда придет время – расставались с ними без сожаления. Про таких никогда не говорят «ее любовник такой-то…», только «она любовница такого-то…».
Черри Вейл застряла где-то посередине. Она работала на Коннора Фотрелла и спала с ним. Она хорошо работала и была хороша для него в постели. Им было приятно вместе проводить время, и у них были общие интересы. Что дальше?
Вся в мрачных раздумьях, Черри вошла в небольшое кафе, которое Коннор настойчиво рекомендовал из-за необыкновенного якобы кофе. Она села за столик и мрачно смотрела, как он сразу же берет винную карту и просматривает ее. Это уже стало навязчивой идеей. Коннор постоянно, в любых заведениях, прежде всего смотрел, продается ли, и если продается, то достаточно ли успешно, вино с его любимого виноградника.
Почему-то сейчас это вызывало раздражение. Коннор его тоже уловил и вопросительно взглянул на Черри.
– Детка, все в порядке?
– Да, конечно.
– Слушай, как ты думаешь, то, что мебель будет готова через четыре месяца, – это нормально? Не долго?
– Ты же любишь эту цифру. Четыре месяца на мое испытание, теперь четыре месяца на мебель…
Коннор перегнулся через стол и накрыл ее руку своей широкой ладонью.
– Тебя все еще волнует твой испытательный срок? Но ведь его больше нет! Ты уже давно и безоговорочно принята. Я думал, ты знаешь.
– Да. Я полагаю, с тех самых пор, как я сплю с тобой.
Она хотела, чтобы эти слова прозвучали ехидно, но никак не ожидала столь бурной реакции. Коннор отпрянул так, словно она дала ему пощечину. Черри немедленно почувствовала угрызения совести.
– Коннор, прости, я опять сморозила что-то не то.
– Нет, все нормально. Просто ты опять в каком-то смысле права. Кстати, ты действительно так думаешь?
– Коннор, я…
Он молча встал и пошел к выходу. Черри рванулась за ним. Люди оборачивались, глазели, но ей было все равно. Она ранила своего любимого в самое сердце, не подумав, ляпнула ужасные, обидные слова, а ведь он ничего ей не сделал! Он просто сказал правду.
Черри не была его женой. Не была его невестой. Не была даже просто его любовницей. Она спала с ним в свободное от работы время.
– Коннор, пожалуйста…
– Садись в машину.
– Коннор, прости меня, слышишь?
– Это совершенно не имеет значения. Садись в машину.
– Имеет! Прости!
– Хватит, Черити. Просто ты права, и надо иногда переставать лгать друг другу. Ты сказала правду, то, что ты думаешь. Мне надо этому учиться, вот и все.
– Я сказала со злости. Чтобы обидеть тебя. Это не правда. Правда обидеть не может.
– Черри, чего ты от меня хочешь?
Она запнулась, глядя на него слепыми от слез глазами. Ее сердце разрывалось на части. Коннор сидел, вцепившись в руль, злой, как сто дьяволов сразу, и злился он на нее!
Чего она хочет от него? Правильнее спросить, чего хочет он.
Впрочем, здесь ответ нашелся гораздо быстрее. Коннор внезапно повернулся и сгреб ее в охапку так быстро, что она и ахнуть не успела, как они уже целовались. Потом он отстранился и сердито сообщил:
– Твоя работа не имеет – никакого отношения к нашим отношениям и к тому, что между нами произошло. Хочешь, я тебя уволю? Выгоню с треском, чтобы ты больше не думала о работе вообще? Только не играй со мной, Черри, умоляю. Просто скажи, чего ты хочешь!
Она посмотрела на него странным, долгим взглядом.
– Я хочу тебя. Только тебя.
На этот раз они не успели бы доехать до дома, поэтому поехали в ближайший отель, и там занимались любовью до тех пор, пока не заснули в объятиях друг друга…
Выехали на следующее утро. Коннор был по обыкновению бодр и свеж, но Черри отчаянно зевала. Ночь любви здорово вымотала ее. К тому же под утро ей приснился странный и противный сон. Ей приснился тот самый, первый вечер их встречи, когда Коннор целовал ее в саду, а потом остановился… На этот раз, во сне, он не просто остановился, а стал объяснять ей, что они разные люди, что вместе им быть нельзя, что у них все равно ничего не получится, так что незачем тратить время…
Черри заснула, убаюканная мерным гудением мотора. Коннор поглядывал на нее с нежностью. Во сне она была очень трогательной и совсем юной.
Его Черри.
Как много изменений произошло в его жизни за последние месяцы! Коннор Фотрелл давно перестал что-либо планировать, рассчитывать… все было подчинено совсем иным законам. Законам крови. Законам страсти. Законам желания.
Дорога ложилась под колеса, утреннее солнце заливало землю золотистым сиропом, обещая жаркий день, и лес зеленел поодаль, а на горизонте вставали голубые и белоснежные горы… Мир был прекрасен, но в душе Коннора Фотрелла мира не было. Что-то шло не так…
Черри все еще спала, когда он припарковал машину у самого дома. Осторожно открыл дверцу и вынес Черри на руках. Она даже не проснулась, только прижалась к нему теснее, теплая, румяная, прекрасная… Пробормотала сквозь сон:
– Мы уже дома?..
Дома. Хорошее слово.
– Дома, маленькая. Спи, я тебя уложу.
Он принес ее в спальню, в их общую спальню, уговаривая самого себя по дороге, что он просто разденет ее и укроет одеялом, а сам пойдет в офис или еще куда-нибудь… Однако когда ее обнаженная кожа жемчужным отблеском ослепила его, Коннор почувствовал, что вновь теряет голову. Эта женщина сводила его с ума, и у него не было ни малейшей охоты лечиться от безумия такого рода.
– Моя Черри…
– Коннор…
Он уже готов был сорвать с себя излишки одежды, как вдруг Черри взглянула куда-то через его плечо и отчаянно завизжала.
Он вскочил, заслонив постель, готовый растерзать любого, кто посмел войти в его дом…
На пороге комнаты Коннора Фотрелла стояли и смущенно улыбались два клоуна, Кит и Карлайл Фотреллы, младшие братья, чтоб их черти взяли.
Четверть часа спустя все три брата сидели внизу, возле громадного камина, и хранили напряженное молчание. Слава Богу, огонь в камине горел, иначе ситуация выглядела бы совсем идиотской. Наконец миротворец Карлайл откашлялся и приступил к наведению мостов.
– Ну… э-э-э, что можно сказать? Неплохо ты тут устроился. Природа, травка и все такое. Дом вот тоже хороший. Рад, что смог выбраться к тебе. Этого клоуна я, кстати, не звал.
– А почему меня надо звать? Я что, не имею права повидаться со своей плотью и кровью?
– Кит, заткнись.
Помолчали. Потом Карлайл еще разочек откашлялся.
– Комната огромная. Большие окна, хороший пол, вполне пристойные двери… Только вот мебели маловато. Сюда бы бильярдный стол…
Коннор с тяжелым вздохом встал и направился на кухню.
– Кто-нибудь будет еще пиво?
– Да.
– О да!
Пока старший отсутствовал, младшие братья переглянулись между собой.
– Ты что-нибудь понимаешь, Кит?
– Я понимаю только одно: та крошка в постели Коннора мне уже знакома. Тебе тоже – мы видели ее у лифта в отеле.
– Черт, я тоже так подумал, но я ведь плохо вижу…
– Карли, меня всегда раздражают эти слова! Ты плохо видишь, да, но у тебя же есть очки! Именно для того, чтобы видеть лучше!
– Кит, заткнись. Лучше скажи, какого черта Большой Брат молчит? Ну посуди сам: у тебя завелась барышня. К тебе приехали в гости родные братья. Должен ты ее познакомить с родными братьями?
– Нипочем не познакомлю!
– Я не о тебе, идиот, а о Конноре.
Кит хмыкнул и довольно потянулся в кресле – ни дать ни взять сытый и довольный жизнью кот.
– Ну, если бы я снял эту барышню с вполне прозаической целью потрахаться, то и знакомить бы не стал.
– Но он привез ее сюда из отеля. Стало быть, это не прозаическое знакомство на одну ночь.
– Боже, Карли, как это тебе удается? Такое изысканное выражение! А я-то со своим «потрахаться»…
– Кит!
– Что?
– Мы должны понять, что происходит.
– О да.
– И мы не можем это сделать самостоятельно.
– О нет!
– Значит, мы должны спросить Коннора.
– Только спрошу я, ладно?
– Почему это?
– Потому что я старше! Ой, Коннор, а мы тут заболтались. Пиво! Замечательно. Очень люблю пиво. А ты, Карли?
– А я люблю вино, но боюсь, сейчас не лучшее время для его распития.
Коннор яростно фыркнул.
– Да уж!
– А в чем дело, Большой Брат? Скажи только слово, шевельни бровью – и мы немедленно уедем!
– Не неси чушь, Кит. Конечно, вы останетесь. Сейчас она спустится. Дайте ей немного времени.
– Конечно, конечно. Так о чем мы говорили?
– О мебели. О бильярдных столах. О том, что…
– Заткнитесь вы, оба! Здесь понадобилось бы не меньше полудюжины бильярдных столов, это во-первых, а во-вторых, я уже заказал мебель в салоне.
Оба младшеньких с восхищением посмотрели на своего Большого Брата. Кит восторженно прошептал:
– Наверняка стекло и сталь. Как в операционной. И модель боевого истребителя в углу на подставочке.
– Кожа и бархат. Резные подлокотники. Мягкий диван. Скамеечка для ног.
– Карли, держи меня. Это не наш братик! Его подменили. Бархат! Скамеечка для ног! Еще немного, и он займется вышиванием…
– Кит, заткнись! Коннор, что происходит?
– О чем ты?
– Ты знаешь, о чем я. Что происходит, спрашиваю еще раз. И могу я увидеть того парня, который занимается рестораном? Помимо болтовни Кита, меня привели сюда и более серьезные дела.
Коннор вздохнул и с размаху повалился в кресло.
– Можешь увидеть. Ты его уже увидел. И раньше видел. Это не он, а она.
– ???
– Ее зовут Черри. Черри Вейл. Она мой менеджер, и вместе с ней мы выбирали эту мебель.
– И вместе с ней вы валялись…
– Карлайл, заткнись!
– Коннор, я не хочу показаться грубым, но это слишком невероятно, чтобы быть правдой. Давай пройдемся с самого начала. Итак, эта женщина – та самая, которую мы видели у лифта в отеле накануне свадьбы мамы?
– Карлайл, ее зовут Черри.
– Эта женщина работала в отеле?
– Ее имя Черри.
– Она была официанткой. А потом ты увез ее с собой?
– Нет.
– Слава Богу. Хоть одно «нет».
Кит с некоторым удивлением поглядывал на младшего брата. Карлайл стал неожиданно серьезен и язвителен. Синие глаза холодно сверкали за стеклами элегантных очков.
– Коннор, эта женщина работает в твоем ресторане и живет в твоем доме?
– Карлайл, мне не нравятся твои вопросы и тон, которым ты их задаешь.
– А меня в данном случае это не волнует. Сейчас я твой поверенный, а не младший братишка, которому можно надавать по попке и выгнать из комнаты.
– Коннор… Карли… вы чего?
– Кит! Заткнись!
– Почему? Я мало что смыслю в юриспруденции, но, по-моему, нет такого закона, по которому нельзя спать с хорошенькими куколками…
Коннор вскочил с кресла и навис над Китом, огромный, взбешенный, могучий. Кит вынужден был тоже подняться. Он не уступал брату ни ростом, ни статью, но на его загорелом озадаченном лице не было ярости, только искреннее изумление. Карлайл стремительно шагнул вперед и встал между ними, тонкий, странно миниатюрный на фоне великанов-братьев.
– Уймитесь! Коннор, я хочу услышать ответ…
– Сначала пусть Кит проглотит собственные слова! Она не куколка.
– Нет, куколка! Я видел! Если это не куколка, то я уж и не знаю, как должна выглядеть куколка…
Коннор вцепился в рубашку Кита, Кит схватил его за руки. Теперь его лицо стало жестким и очень похожим на лицо старшего брата. А еще как-то сразу стало ясно, что Кит всю жизнь провел в буше, частенько сражаясь с хищниками, змеями и прочими не слишком миролюбивыми тварями.
Через мгновение Коннор отпустил Кита и отступил на шаг.
– Прости. Я знаю, ты не хотел ее оскорбить. Сам не знаю, что со мной творится. И вообще, вы, ребята, появились так неожиданно… Не только Черри испугалась.
Карлайл кашлянул.
– Вообще-то мы звонили. Потом еще стучали. Дверным кольцом, кулаками и ногами. Кит предлагал разогнаться на машине и врезаться в дверь, но я отговорил. Потом мы просто подергали дверь и выяснили, что она не заперта. Вошли, обалдели от этого интерьерами тут Кит своими чуткими ушами расслышал, что наверху кто-то есть…
– Коннор, мы даже не предполагали, что можем застукать тебя… Ох, сейчас опять что-нибудь брякну! С этой женщиной!
– ЕЕ ЗОВУТ ЧЕРРИ!
– Хорошо, хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17