Ага, знаю. Я терпела, пока не разболелся живот, ясно? Так что, когда Тоддиха отпустила меня в твой офис, я решила, что избавлю тебя от лишних беспокойств.
— Миссис Тодд, — автоматически поправил Алекс. — Ты же знаешь, это для меня не беспокойство. Ангелина, это моя дочь Александра или просто Сэнди. Мисс Видовски. Я рассказывал тебе о Гасе Видовски?
— Не-а.
— Ныне Перкинс, — холодно сказала Ангелина.
— О! Фургон!
— Мой.
Итак, она замужем. Маленькая Ангел-Дьявол Видовски. Какой же мужчина решился взять ее в жены, несколько отвлеченно подумал Алекс. Быстрый взгляд на ее маленькие крепкие руки не выявил ничего, кроме слоя грязи и целого набора мозолей. Никаких колец. Очевидно, садовники не надевают на работе украшений.
— Ты нисколько не изменилась, — пробормотал он, чувствуя необходимость что-то сказать. В принципе она действительно не изменилась. Хотя некогда огненно-рыжие волосы слегка потемнели, широкая, открытая улыбка осталась прежней. Было почти невозможно не улыбнуться в ответ, хотя Алексу в этот момент меньше всего хотелось улыбаться.
Он вообще не мог вспомнить, когда ему последний раз хотелось улыбаться. Кажется, с годами он растерял чувство юмора.
— Очень приятно, — скороговоркой произнесла Сэнди, с любопытством поглядывая то на женщину в зеленом комбинезоне, то на отца. Сэнди больше чем на полголовы возвышалась над копной рыжих волос, Алекс — почти на две головы. На лице Ангелины снова появился румянец, и Алекс без всякой причины подумал о солнце, внезапно выглядывающем после дождя.
— Ага. Мне тоже. — Ангелина улыбнулась еще шире и протянула» руку. Затем, скорчив гримаску, отдернула ее. Вытерев руку о штаны, она повторила попытку:
— Изящные сережки. Ты купила их на новом базаре в Чапел-Хилле?
— На Франклин-стрит. Классные, правда? Полностью завороженный внутренней работой женской мысли, Алекс переводил взгляд с одной на другую, пока они обменивались информацией, где найти самые «классные», «крутые» и дешевые украшения.
Ангелина уже заперла на ночь дверь, предвкушая долгое «отмокание» в горячей ванне и пиццу с «кильбасой польского выробу», луком и острым сыром. Плюс первую из новых книжек, которые только сегодня пришли по почте.
Простая серая бумажная обложка.
Ее любимое чтение.
Романы о любви.
В свои тридцать четыре Ангелина вынесла достаточно пренебрежительных взглядов долговязых продавщиц книжных магазинов каждый раз, когда набирала пачку книг своих любимых авторов. Эти девицы, вдвое моложе ее, начитанные ровно настолько, чтобы нажимать на кнопки кассового аппарата, с первого взгляда на ее неказистую фигуру, невозможного цвета волосы и характерное лицо решали, что она отбирает романы по обложкам.
Кому какое дело, что она дважды отдавалась во власть страсти и почти год была замужем? Все это меркло перед тем фактом, что практически всю жизнь она была влюблена в проклятого Прекрасного Принца, которого однажды привел брат, когда ей было тринадцать.
Тринадцатилетние девочки не влюбляются?
Эта влюбилась!
Она никогда ему не признавалась. Ни ему, ни кому-то другому. Смотрела на него издали долгие годы, пока он был женат на этой набитой дуре с замашками первой ученицы, медленно превращавшейся в напыщенное ничтожество. Но что еще хуже, за всю свою не слишком красочную любовную жизнь она ни разу не попыталась приблизиться к нему.
О его разводе она, конечно, знала. Не о причинах, но о самом факте. Знала о его дочери и о том, что она на полном его попечении. Среди прочего была наслышана и о возможности появления новой миссис Алекс Хайтауэр — словом, обо всем, что давало пищу сплетням.
Она знала, что Алекс постепенно растерял всех своих старых друзей. Гас, например, не виделся с ним сто лет. Не то чтобы она ходила и расспрашивала — она слишком горда для этого, — но есть и другие способы выяснить то, что тебя интересует.
Это просто отвратительно. Позор, чтобы мужчина так влиял на ее обмен веществ! И дело не в его богатой родословной. И Рейли, родственники по материнской линии, и Видовски вели свой род от Адама и Евы. Насколько древнее род Хайтауэров?
Дело и не в деньгах. Она тоже платила налоги — и подрабатывая официанткой в школьные годы, и занимаясь садовым бизнесом сейчас.
Ей ужасно хотелось выбросить его из головы. Хотелось излечиться от этой безнадежной любви. Но за все годы с того момента, когда любовь впервые тронула ее сердце, за время нескольких небольших увлечений, закончившихся полным разочарованием, короткого романа с парнем, который избавил ее от девственности, а затем имел наглость смеяться, когда она наивно ожидала предложения руки и сердца, даже за время непродолжительного брака с Кэлом Перкинсом Ангелина не могла ни на мгновение забыть Алекса Хайтауэра.
Она прекрасно понимала, что в ее жилах течет пиво, а в его — шампанское и человек с пивом в крови ей бы прекрасно подошел. Но что делать — такова, видно, ее судьба: безответно обожать Алекса до конца своих дней.
Наверное, следует уехать в Калифорнию. Или в Австралию. Живя с ним в одном городе, она была обречена постоянно видеть его. Издали. Ее собственный брак с человеком слишком красивым, чтобы быть верным, разбился и сгорел. Спрятав свою боль на дно, она наблюдала за Алексом и постепенно стала замечать, что то сладкое и цельное сексуальное чувство, которое было связано для нее с Алексом Хайтауэром, медленно вянет.
Да, она по-прежнему видела его. Только он не замечал ее на фоне пейзажа, частью которого она обычно была. По крайней мере с тех пор, как ее неотразимый муженек Кэл сбежал с официанткой из бара и закончил свой жизненный путь, врезавшись в дерево.
В результате чего она стала владелицей маленького, не очень доходного лесного питомника на севере города.
Бизнес как-то выдержал ее начальную некомпетентность. Помогли друзья. Помог Гас. Он обнес участок забором, установил сигнализацию, которую она постоянно забывала включать, и модернизировал ее крохотную конторку, а затем собрал бригаду и отправился на побережье, где заключил контракт на строительство трех коттеджей. Ей же оставалось рассчитывать на собственные силы.
Рожденная не в сорочке и не с серебряной ложечкой во рту, Ангелина знала, что нужно делать, и рьяно взялась за работу. Территория, где находился их участок, была в процессе переоценки и застройки. Меньше месяца спустя после смерти его отца Кэл начал поговаривать о продаже семейного бизнеса и о переезде в Калифорнию.
Они так и не успели; участок остался в ее собственности, но даже сейчас редкий месяц проходил без визита агента по торговле недвижимостью или застройщика.
Переоценка не создавала угрозы. Подобные мелкие хозяйства пережили их великое множество. Другое дело — будущая застройка. На самом деле это было и хорошо, и плохо. Хороший бизнес. Плохие налоги.
Единственно разумным было найти новое применение своему скудному рекламному бюджету и вести дела в более бойких районах города. Таковыми оказались Долина Надежды и Лесистые Холмы.
Ее ли вина, что именно там расположены дом и офис Алекса? Ее ли вина, что однажды он мелькнул перед ней в своем роскошном автомобиле, который стоил, наверное, больше, чем составляет весь ее годовой доход?
Кто-то в банке доверительно посоветовал ей работать там, где водятся большие деньги. А у ее соседей денег определенно не водилось. По крайней мере не столько, чтобы платить все возрастающие налоги на собственность.
Именно поэтому Алекс несколько раз мелькал перед ней верхом там, где тропа для конных прогулок подходит вплотную к улице, по которой Ангелина регулярно проезжала. Познания Ангелины в выездке были крайне ограниченны. Однако она понимала, что на этом чудовищно крупном сером скакуне Алекс выглядит ничуть не хуже, чем лихие ковбои, которых она видела в фильме «Одинокий журавль». Однако она не могла представить их облаченными в сверкающие латы и с копьем наперевес. Алекс же легко отвечал всем требованиям.
Он всегда отвечал любым требованиям.
Даже в теннисных шортах. Только познакомившись, она пряталась в кустах у корта, чтобы полюбоваться его стройными ногами и худощавой спиной. Она бы, наверное, умерла, если бы кто-нибудь поймал ее за этим занятием., В те дни ей было нужно немного для мечтаний…
Выбравшись из ванной, Ангелина стала резать уже остывшую пиццу. Пора бы уже повзрослеть и признать тот факт, что Золушки в армейских ботинках не выходят замуж за Прекрасных Принцев.
Интересно, где он сейчас? В своем роскошном офисе со своей роскошной секретаршей? Играет в теннис в своем роскошном загородном клубе? Ужинает со своей умной-смешной-грустной дочерью?
Нет, для ужина еще слишком рано. Кроме того, люди, подобные Хайтауэру, не съедают ужин, они поздно обедают. И не слушают одновременно шестичасовые новости.
Она вспомнила, как Алекс впервые пришел в их дом на ужин. Ей тогда было около пятнадцати — примерно как сейчас его дочери. Отец умер несколько месяцев назад, и вся семья — она, Гас, мама и тетя Зея — была вынуждена переехать в старый мамин дом, к бабушке Рейли.
Бабушка приготовила одно из своих обычных блюд: капуста, солонина, картошка и морковь. Ангелина чуть не умерла от стыда. Она молилась по крайней мере о ростбифе; фазан и зернистая икра были за пределом ее мечтаний. Она собиралась открыть столовую, которой никто не пользовался сотни лет, но бабушка сказала, что, если кухня достаточно хороша для приготовления еды, она достаточно хороша и для всей компании. Мама и тетя Зея с ней согласились.
Итак, все расселись за столом на кухне, где на холодильнике ужасно шумел вентилятор, и ели блюда, приготовленные из самых дешевых продуктов. Алекс попросил добавку, потом еще и каждый раз вычищал свою тарелку. Она поняла, что это не дань вежливости, и погрузилась в пучину любви еще на милю глубже.
А Алекс даже не подозревал об этом. К ней он относился хорошо, совсем как брат. Иногда нечаянно обижал, но неизменно приходил на помощь, когда она попадала в переделку. А в этом она была мастерица. Смесь польской и ирландской крови — взрывоопасная комбинация, даже в третьем поколении.
Алекс Хайтауэр. Боже мой!.. Она снова встретилась с ним лицом к лицу после стольких лет.
Глава 2
К его удовлетворению, вопрос с рок-концертом разрешился — Алекс обменял дикий, бесконтрольный уик-энд, который был бы тяжел по меньшей мере для ее барабанных перепонок, на двухнедельный отдых в конном кемпинге. Теперь предстояло справиться с более щекотливой проблемой.
Мальчики. Точнее, тот мальчик. Как объяснить дочери, болезненно переходящей от детства к взрослой жизни, что только потому, что парень считается отборным пугалом для всей школы, только потому, что отец подарил ему «корвет» на шестнадцатилетие, у него, Алекса, нет оснований позволять дочери шляться повсюду с этим шалопаем?
Как Гас называл это? Клуб 3-Г.
Градусы, гормоны и грубая сила. Это было опасно тогда, не менее опасно и сейчас, но угроза не должна нависать над его дочерью. Он должен спасти ее — и спасет!
Следовательно, придется еще раз торговаться. Но на что выменять у дочери шестнадцатилетнего придурка, в которого она, как считает, влюблена? На жвачку?
— Папа, угадай, кого я сегодня встретила в парке? — Сэнди влетела в комнату. Ее долговязая фигура казалась недостаточно прикрытой кожаной мини-юбочкой и свитером из ангоры, который лишь подчеркивал отсутствие округлостей.
— Элвиса Пресли? Глаза ее полезли на лоб.
— Па-апа! Растительную леди! Ну, ты знаешь, твою старую подругу! Вот оно что. Ангелину.
— Растительную леди? Ты имеешь в виду женщину, которая измеряет деревья?
— Па-апа! Миссис Перкинс! Женщину, с которой ты меня познакомил на той неделе. Она носит такой классный комбинезон со своим именем и всякими прибамбасами на спине, и у нее собственная компания и все такое. По-моему, классно, а как тебе? «
— Классно, — согласился Алекс. Все было «классно», пока он был ребенком. Позже все сильно изменилось. Хорошее стало «ценным», «не слабым» или «крутым», не обязательно в таком порядке. Сейчас снова все классно. Вернулись мини-юбки. Как-то на прошлой неделе он даже заметил брюки клеш.
Возвратный идиотизм.
— Между прочим, я сказала ей о деревьях, которые чахнут вокруг нашего бассейна, и она пообещала заехать, когда будет поблизости. Только ты должен сначала позвонить. Она не приедет без звонка.
Когда до Алекса дошли слова дочери, он поднялся из глубокого кожаного кресла и сдвинул брови.
— Что ты ей сказала?
— Ну, ты же говорил, что их, наверное, надо подрезать. А она занимается деревьями, вот я и подумала…
Итак, она подумала, что сможет отвлечь его внимание, подсунув ему под нос золотую — или, в данном случае, рыжеволосую — рыбку, а сама тем временем сбежит со своим «корветным» мальчиком.
— Ни за что.
— Но, папа, ты должен позвонить. Одно из преимуществ темных бровей при светлых волосах — возможность их эффектно нахмурить. Без особых усилий Алекс достиг совершенства в этом искусстве. Ему не нужно было произносить ни слова.
— Но, папа, ты подводишь меня! Я дала слово!
— Твое слово — это твое слово, Сэнди, а участок — это моя забота. Если ты считаешь, что деревья нужно подрезать, я попрошу мистера Джилли связаться с соответствующими людьми.
Беда в том, что деревья действительно следует подрезать. В это время года парень, которого он нанимал почистить бассейн, тратил больше времени, выгребая оттуда листья, чем Фил Джилли тратил за весь год на уборку двора. Одно «но». Он не видел нужды приглашать Ангелину Видовски, или Перкинс, или как ее там.
После того как Сэнди выскочила вон из комнаты (ее любимая форма передвижения в последние дни), Алекс почесал в затылке, снова , опустился в кресло и взялся за отложенный «Уолл-стрит джорнал». Однако ему стало не до биржевых квот, он следил за игрой света и тени, за солнечными бликами на пестром китайском ковре.
Маленькая Ангелина Видовски. Куча неприятностей в мелкой упаковке. Она вечно вертелась вокруг после игр, дожидалась, когда они подцепят девиц, а затем просила отвезти ее домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17