— Как долго я этого ждала, — сказала она тихо.
— Правда? — только и сказал он, понимая, что услышал невольную исповедь. Она отвернулась и кивнула.
— Не с тех пор, как… То есть я встречалась с мужчинами после Майкла, но ни с кем не… Понимаешь?
— Ты ни с кем не была после мужа. Она покачала головой, продолжая смотреть в сторону.
— Ни с кем. И до Майкла тоже. За всю свою жизнь я знала только одного мужчину. Забавно, правда? — добавила она с нервным смешком, в котором не было ни следа веселья. — Я… ну… не совсем та женщина, с какими ты привык встречаться.
Гриффин обхватил пальцем ее подбородок и повернул лицом к себе, но глаза ее продолжали смотреть в пол.
— Эй, — сказал он наконец.
Медленно поднялись длинные светлые ресницы, и он заглянул в бездонную глубину карих глаз. Впервые он заметил в них несколько золотых искорок, расходившихся от зрачков как солнечные лучики.
— Мне хотелось бы думать, что и я не из тех мужчин, с которыми ты привыкла встречаться. По крайней мере надеюсь на это. Я не жду — и не хочу, — чтобы ты была кем-то кроме себя самой. Если бы я хотел другую женщину, то был бы сейчас с кем-то другим. Я хочу тебя, Сара. И очень надеюсь на взаимность.
Прежде чем ответить, Сара долго изучала его лицо. «Хотеть» — чересчур умеренное слово по сравнению с тем, что она чувствовала к Гриффину. Но пока не найдется такого, которое сможет выразить нечто невообразимое, творившееся у нее внутри, послужит и «хотеть».
— Я не понимаю того, что чувствую к тебе и почему, — сказала она наконец, снова потянувшись к нему, — но знаю, что никогда и ни к кому не тянуло меня так, как тянет к тебе.
Она смотрела, как изгибаются его губы в долгой облегченной улыбке.
— Так возьми меня, Сара. Я твой этой ночью. Она тяжело сглотнула, услышав этот призыв, и подивилась безумной самонадеянности, с какой она уверяла Элен, что удержит ситуацию в руках. «Этой ночью» — вот какой срок отпустил он ей. Два коротких слова неумолкающим эхом повторялись в голове. Она старалась не сосредоточиваться на конечности времени, определенного этими словами. Не думай о будущем, говорила она себе, находя пряжку его ремня. Раз в жизни возьми то, что нужно тебе, и насладись мгновением.
Неотступно глядя ему в глаза, она мягким рывком расстегнула пряжку, по одной расстегнула пуговицы на джинсах. Едва сдержав стон, когда обнаружилось, что на нем нет нижнего белья, она неловкими движениями стала вытаскивать футболку из-под пояса. Когда ее пальцы справились с этой задачей, Гриффин сунул руку за спину, сгреб футболку в пригоршню и одним движением сорвал ее через голову. От этого его волосы растрепались, и все же Сара никогда еще не видела более великолепного мужчины.
Каждый твердый мускул был отчетливо виден под обильной порослью темных волос, покрывавшей торс и уходящей в расстегнутые джинсы. Будто притянутая магнитом, ее рука отправилась исследовать каждый дюйм его тела и была вознаграждена дивным контрастом мягкой кожи и твердых мышц, лежащих под ней, упругостью волосков, немедленно поднимавшихся из-под пальцев. Пальцы задержались на розовой коже у плеча, быстрый укол страха пронзил ее при мысли о том, сколь малой случайности хватило бы, чтобы она никогда не встретила этого человека. Она легко коснулась шрама губами, и руки и взгляд ее заскользили вниз.
Пока она занималась знакомством с его телом, в Гриффине росло нетерпение. Он расстегнул на ней шорты, стянул через голову футболку. Не успев понять, что происходит, Сара прильнула к нему пылающим полуобнаженным телом, и это прикосновение было более чувственным, чем могло себе позволить ее воображение.
— Знаешь, твоя кровать выглядит ужасно маленькой, — сказал вдруг Гриффин. Для нее было открытием, что он может замечать что-то еще, кроме охватившего обоих возбуждения.
Прежде чем она успела ответить, он протолкнул руки под пояс ее шортов и под трусики, обхватил теплыми ладонями нежные выпуклости. Она только тихо охнула. Гриффин двинулся к кровати, и Саре ничего не оставалось, как идти за ним, пошатываясь так, что на поддерживающих ее мужских руках вздулись бицепсы. Двигаясь, он продолжал поглаживать мягкие контуры, но все ее внимание было сосредоточено на упругом столбике, уткнувшемся ей в живот.
— Точно, совсем маленькая кроватка, — продолжал Гриффин, остановившись около упомянутого предмета меблировки. — Думаю, нам придется тесно прижиматься друг к другу. — Он поцеловал ее, толкнул на кровать и, падая вместе с ней, сдернул с нее шорты и трусики. Всегда догадливая, Сара принялась энергично стаскивать с него джинсы, так что скоро и они кучей лежали на полу, после чего ей немалых усилий стоило снять в этой тесноте покрывало с кровати. Вместе с последней одеждой они утратили и последние сомнения и прижались друг к другу в порыве страсти.
Каждое прикосновение Гриффина разжигало ее, а он, кажется, был сразу везде. Губы терзали ее губы, а пальцы играли с грудью и исследовали такие места, о чувствительности которых она и не догадывалась. Щекочущие прикосновения усов подарили ей совершенно новое чувственное переживание, заставляя то и дело выдыхать короткий томный смешок. Но по мере того, как его ласки становились все более настойчивыми и экстравагантными, смех стал утихать.
Когда он перевернул ее на спину и навис сверху, Сара вдруг запаниковала. Она смутно вспомнила, что у акта любви часто случаются последствия — два таких последствия сегодня ночевали у ее подруги. Она лихорадочно пыталась посчитать дни своего последнего периода, но скоро поняла, что в теперешнем состоянии вряд ли вспомнит собственное имя, не то что периоды репродуктивной системы организма.
Она заколебалась, когда Гриффин стал целовать ей шею и просунул пальцы между бедер, побуждая раздвинуть ноги. Какая разница, подумала она. Но за этой мыслью пришла другая, о младенце с черными волосами и голубыми глазами, точно такими же, как у его отца — отца, которого не окажется на фотографиях в семейном альбоме.
— Подожди! — выкрикнула она. Гриффин поднял голову, лежавшую в ложбинке на ее груди, и посмотрел сузившимися глазами.
— Подождать? — повторил он. — Могу ли я спросить — чего?
Сара улыбнулась вопросу, любя его и за это тоже. Если она сейчас потребует остановиться, он повинуется. Ему это не очень понравится, но он сделает, как она скажет. Она коснулась пальцем его губ, осознавая, что права даже более, чем предполагала. Как она любит его за это! И вообще она любит его по множеству причин. Когда это случилось и как — непонятно. Но так или иначе, она по уши влюбилась в Гриффина Шального.
Она убрала палец и приподнялась для быстрого поцелуя.
— Я… ну… я просто вспомнила, что у меня есть немалый шанс забеременеть.
Его глаза округлились от удивления, будто и он забыл, откуда берутся дети.
— Ах да. Полагаю, у тебя нет, гм… ничего.
— Где-то была диафрагма. Но к ней нужны… ну, скажем, аксессуары, которых у меня сейчас точно нет, а без них проку мало.
Гриффин кивнул.
— Ладно, не пойми неправильно, но… я из тех типов, что носят всегда с собой кое-что для предохранения. В бумажнике. Сара рассмеялась.
— Как я могу понять неправильно? Ты забыл, что говоришь с женщиной, которая возит презерватив в отделении для перчаток.
— Ага, сама этого не помня.
— Гриффин?
— Да?
— Заткнись и пошевеливайся. Или ты хочешь, чтобы я сама порылась в твоих штанах? Он ухмыльнулся, поднимаясь.
— Сдается мне, ты этим уже занималась, и смотри, что вышло.
— Давай же, скорее, и скорей возвращайся ко мне.
Он был так скор, что Саре показалось, будто уже со следующим ударом сердца она погрузила пальцы в его волосы, а губы Гриффина устроили бешеный сумбур в ее чувствах. А потом он вдруг оказался в ней и входил глубже и глубже, пока не заполнил все ее сокровенные глубины. Она закричала в восторге от пробудившихся в нем сил. Он на мгновение оторвался от нее, чтобы тут же войти снова. Ее ноги будто сами собой обвились вокруг его талии, и мужчина и женщина в едином ритме отдались древнему, как природа, танцу.
Они вместе взбирались все выше, умножая ощущения. В то самое мгновение, когда Саре показалось, что она не сможет больше выносить сжигавшего ее сладостного огня, Гриффин повел ее еще дальше, забираясь туда, где они едва не перешагнули через край бездны. И тут она почувствовала, как внутри снова нарастает напряжение, и едва не сошла с ума от желания. Одним финальным взрывом энергии они взвились, сжимая друг друга в объятиях, будто боялись потеряться навсегда. Потом несколько долгих секунд лежали без движения, тесно прижавшись, и сердца их бились в такт, и дыхания слились в одно.
— Ммм… — пробормотала Сара, с трудом возвращая себе дар речи. — Это было дивно.
Гриффин молча кивнул. Он зарылся во влажную ароматную ложбину между плечом и шеей и оставил поцелуй на соленой коже. Что-то изменилось в нем за мгновения любви с Сарой, и он еще не мог сказать, что именно. Он и не хотел думать об этом, не хотел глубоко вникать. Напротив, постарался сделать то, что всегда делал после любви с женщиной. Постарался снова замкнуться в своей скорлупе.
Но не преуспел. Почему-то сейчас это у него не получилось. Сара Гринлиф была теперь в нем, проникнув в какой-то глубокий уголок, о существовании которого он до сих пор не подозревал. Он приподнялся, посмотрел на нее и покачал головой, увидев выражение ее лица и глаз. Чем бы ни было то, что сейчас между ними произошло, это сказалось не только на нем. Он поднял руку, чтобы убрать влажные локоны с ее лба, и прижался губами к виску.
— Гриффин?
— Шшш.
Подумаю об этом утром, решил он, натягивая покрывало и уютно устраиваясь возле Сары. Без слов он повернул ее спиной к своей груди, обнял сильной рукой за талию и крепко прижал.
Завтра, подумал он снова. Утро вечера мудренее.
Сара просыпалась медленно и сначала не поняла, где находится. Лучи утреннего солнца, просачиваясь сквозь окна спальни, согревали голую спину, и она удивилась, что спит без пижамы. Ее старинная кровать — больше односпальной, но меньше двуспальной — имела какой-то необычный вид, какой-то более… интимный, чем обычно. Она вытянула руку и собрала простыню в кулак, мурлыча от приятных ощущений, бродивших по телу.
Что за волшебный сон ей снился. Всю ночь в мозгу бродили чудные образы — сцены, в которых ее тело сплеталось с телом Гриффина Шального в самых интригующих эротических позах. Она глубоко вздохнула, удивляясь тому, что даже его запах, казалось, пропитал подушку, а в простынях ощущалось тепло его тела. Удивительно, блаженно подумала она, насколько реальными выглядят иногда сны.
Услышав шум душа, Сара широко раскрыла глаза. Она вдруг вспомнила, что это был не сон. Все эти эротические видения были не игрой воображения, а воспоминаниями о прошедшей ночи. Она застонала и перевернулась на спину, закрыв руками глаза. Она лежала обнаженная меж скомканных простыней на постели, походившей на поле битвы, а Гриффин Шальной принимал душ в ванной комнате, после того как сделал с ней все, что хотел, доставив такие изысканные наслаждения, о которых она и не догадывалась в самых смелых мечтах.
Что я сделала? — изумленно спрашивала себя Сара. Как это случилось? Ответы на эти вопросы, оказывается, были у нее готовы. Она наконец-то дала себе волю с мужчиной, в которого безумно влюбилась, и случилось это потому, что она так хотела.
— Вот такие дела, — пробормотала она, ни к кому не обращаясь.
Она убрала руки с лица и уставилась в потолок. Следовало бы ощущать чувство вины, нужно бы выбранить себя за такие безумства. К сожалению, все попытки раскаяться ни к чему не привели, Сара только разулыбалась. Она уже не ясноглазая девочка, потерявшая невинность и наутро терзающая себя вопросом: «Что же будет дальше?» Она давно уже взрослая, умудренная опытом женщина, сумевшая вырастить двоих малышей и сама ведущая свой бизнес, женщина, трезво глядящая в будущее и умеющая отвечать за свои поступки.
Интересно, что Гриффин захочет на завтрак?
Она вспомнила, что сегодня воскресенье и магазин закрыт. Как удачно. По воскресеньям-то Гриффин не работает. Они смогут провести весь день вместе. Может быть, заедут к Элен, возьмут мальчиков и отправятся в парк на пикник. Или пойдут вчетвером в кино. А потом Гриффин может остаться на обед. Хорошо бы, конечно, если бы он остался еще на ночь, но при мальчиках это невозможно. Впрочем, у них еще будет возможность уединиться.
Впервые за долгое время Сара по-настоящему интересовалась предстоящим днем. Она быстро скатилась с кровати, выхватила из шкафа шорты-хаки и просторную футболку и пошла в ванную при холле, чтобы умыть лицо и одеться. Она как раз включила кофеварку и собиралась проверить содержимое холодильника, когда задняя дверь дома содрогнулась от нетерпеливого стука.
Кто может явиться без предупреждения в восемь часов утра, да еще в воскресенье? — подумала она. И догадалась прежде, чем открыла дверь.
— Уолли, — приветствовала она человека на крыльце. Брат был одет в костюм для гольфа — лимонно-зеленые слаксы, канареечно-желтая рубашка-поло и водительская фуражка в красно-фиолетовую клетку, нахлобученная на голову. Она прищурилась от такой цветовой комбинации и прикрыла глаза рукой. — Рановато немножко, тебе не кажется?
Он игнорировал комментарий, чмокнул ее в щеку и протиснулся в дом.
— Отлично, у тебя кофе на подходе. Я выпил только две чашки утром и еле глазами ворочаю.
Вместо того чтобы закрыть за ним дверь, Сара оставила ее открытой, подчеркнуто остановилась на пороге, уперев руки в бока и выжидающе взирая на брата.
— Что такое? — спросил он. Она покачала головой, не в силах смириться с его бесцеремонностью.
— Тебе никогда не приходило на ум, что было бы очень мило позвонить, прежде чем вваливаться ко мне? А еще лучше не являться без приглашения?
Он скорчил гримасу и заговорил таким пренебрежительным тоном, что она стиснула зубы.
— Сара, это я — Уолли. Я твой брат, помнишь? Кажется, мы можем обойтись без церемоний. Сухо улыбнувшись, она ответила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21