Тренируйтесь. А я пошел. Главное, на Люську не наступите.
— Уж как-нибудь постараюсь.
Оставшись одна, я тренировками увлекаться не стала. Если, конечно, не считать таковыми мой поход к дивану в комнате, на который я и легла. Люська немедленно с блаженным видом растянулась рядом и задремала. А мне предстояло еще одно испытание: ритуальный звонок. Маме.
Во-первых, раз вдень мы с ней обязательно созваниваемся. Во-вторых, мне теперь не обойтись без ее помощи — когда еще мы с Максимом помиримся. И, в-третьих, мама мне никогда не простит, что я так долго скрывала от нее свой перелом.
Пять следующих минут мне пришлось выслушивать восклицания на тему, какая я нескладешная, вечно со мной что-нибудь случается, меня миллион раз предупреждали, что зимой, когда скользко, нельзя носить высокие каблуки, но я, конечно, плевать хотела на советы умных людей, и вот результат!
Я терпеливо ждала, пока мама выговорится. Перебивать не имело никакого смысла. Когда выплеск эмоций исчерпался, мне удалось внести уточнение:
— Вообще-то я ногу сломала совсем не на улице, а на лестнице.
— Зачем ты на нее полезла?
— Я на нее не лезла, а просто шла, и на меня упал шкаф.
Новый всплеск эмоций, завершившийся вопросом:
— А где был Максим? Его тоже покалечило?
— Вовсе нет. Максим в ресторане меня дожидался.
— Ну и ну! — запричитала мама. — Воображаю, как он, бедный, перенервничал.
Почему ее, интересно, не волнует, что испытала я, ее собственный ребенок? Нога-то все-таки у меня пострадала!
Мама тут же засобиралась ко мне. Никакие мои возражения, естественно, приняты не были. Я на это и не рассчитывала. Главное, чтобы она с собой мою сестрицу не притащила.
Поодиночке я их еще выдержу, но вдвоем! Лучше уж мне было навсегда остаться под шкафом. Целиком!
Судьба на сей раз оказалась благосклонна.
— Какая жалость, что Лариса заболела, и сама, и все трое детей в гриппу. Иначе бы, конечно, сейчас со мной принеслась, — выдохнула мама в трубку.
Нехорошо так говорить, но да здравствует грипп! Благодаря ему я на ближайшие дни от Ларкиного общества и ее наставлений избавлена!
— Ладно, мамочка, жду тебя!
Успокоившись и расслабившись, я упустила из виду одно обстоятельство: с гриппом и температурой к травмированной сестре, разумеется, не поедешь. Зато телефон под рукой. И, так как перед выходом мама сообщила Ларке о моем несчастье, та сочла необходимым прокомпостировать мне мозги лекцией о бдительности и безопасности передвижения по темным лестницам.
Я слушала ее, автоматически поддакивала через равные промежутки времени, не переставая внутренне поражаться. У человека трое детей. Муж, в конце концов. Вроде достаточно дома кого воспитывать. Ну что бы ей меня в кои-то веки оставить в покое. Как бы не так. Четыре десятка лет уже меня пилит! С самого моего, можно сказать, рождения. И все ей мало.
Главное, достигла-то я, по моему мнению, в жизни гораздо большего, чем она. Ларка, однако, придерживается противоположного мнения. Для нее моя жизнь — одна сплошная неудача. Потому что, на ее взгляд, главное для женщины — это наличие мужа и детей. А так как у меня нет ни того ни другого, то жизнь моя прожита совершенно бесцельно, и все мои карьерные достижения гроша ломаного не стоят. Ибо женщина в первую очередь должна стать женой и матерью, прочее же — лишь неплохое дополнение к главному, но не больше.
Мама приехала, и я с облегчением распрощалась с сестрой. Наконец-то у меня появился законный предлог положить трубку. Не будь его, Ларка обиделась бы и пожаловалась матери. А так как я сейчас прикована к дому и от мамы завишу, то это бы означало бесконечное выяснение отношений.
Моя родительница влетела в квартиру, волоча за собой сумку на колесиках. Поохав положенное время над моей ногой и костылями, она объяснила:
— Я так долго, потому что по дороге закупалась. У тебя же, естественно, как обычно, ничего нет.
Заглянув в кухню, она воскликнула:
— Какие цветы! От Максима? Угадала?
Я кивнула.
— Ой, а это что? Кто это у нас такой? — засюсюкала она над вьющейся вокруг ее ног Люськой. — Какая прелесть! Максим подарил? Как же ты мне сразу не сказала?
— Нет. Просто соседи подкинули на несколько часиков. Она одна в квартире оставаться не любит.
— Ну это, по-моему, наглость! — немедленно возмутилась моя родительница. — Человек сломал ногу, и так еле ходит, а они собакой нагрузили.
— Брось ты. Она маленькая, ласковая. И меня только развлекает.
— Нет, и вправду симпампулечка, — сменила гнев на милость маман. — Аля, может, тебе тоже такую завести? Ну конечно, когда нога пройдет.
— Подумаю. Но тогда лучше, наверное, тебе. Меня ведь с утра до вечера дома нет.
— И то верно. А Максим не… — Осекшись, она воззрилась на меня исполненным надежды взглядом.
— Мама!
— Молчу, молчу. Разбирайтесь сами.
Она открыла холодильник.
— Потрясающе! У тебя даже еда имеется. — Она вновь посмотрела на цветы. — А, ну ясно!
Максим с утра заезжал! Какой молодец! Какой заботливый! Изумительный человек! А ты все о чем-то думаешь. Никак не решишься. Вот смотри, устанет он ждать, бросит тебя, и останешься одна.
Признаться маме, что это именно он не делает мне предложения и заставляет ждать, я не могла. Она ведь тут же расскажет об этом Ларке, после чего сестрица прочтет мне целую серию лекций, как следует правильно вести себя с мужчиной. Нет уж, пусть лучше мои ближайшие родственники остаются в заблуждении, будто я не тороплюсь замуж.
Мама захлопотала по хозяйству, а я, лежа в обнимку с Люськой на диване, наблюдала за ней. Несмотря на свои семьдесят, она еще очень бодрая и активная. Вот и сейчас так и мелькает по квартире. Если ее вовремя не остановить, до ночи будет крутиться.
— Мама, ну хватит, — наконец не выдержала я. — Ты уже все, что можно вымыла и протерла. Посиди лучше просто со мной. Поболтаем, чайку попьем.
Кофе она не пьет принципиально, полагая, что это вредный продукт.
— Я к тебе пришла не чаи гонять, а помочь, — ответила она, но чайник все же включила. — Ох, Алиса, не хозяйственная ты у меня. Удивляюсь, за что только Максим тебя любит?
— Мама, давай не будем о грустном. Уж какая есть, такая есть. Расскажи лучше что-нибудь интересное.
Мама растерялась.
— Да прямо не знаю, что и рассказать. Про Лариску ты уже знаешь. Ах, вот еще про Софью Ивановну тебе не рассказывала…
В этот момент в замке входной двери снова заскрежетал ключ.
VI
Люська с радостным лаем кинулась в переднюю.
— Здравствуйте, — по-хозяйски прошел на кухню Бахвалов. И, глядя на мою маму, объяснил: — Я вот за собачкой пришел.
Глаза у мамы сделались квадратные. Она в полном недоумении переводила взгляде Бахвалова на меня и обратно.
— Позвольте представиться, я сосед Алисы, Денис Захарович.
— Очень приятно. А я Мариэтта Демидовна, Алисина мама.
— Знаете, я почему-то сразу так и подумал, — продолжил Бахвалов. — Вы очень похожи.
Вообще-то у нас в семье почему-то считалось, что я больше похожа на папу, но маме слова Бахвалова явно понравились, и она одарила его кокетливой улыбкой.
— Ой, да что вы. Я последнее время сама себя в зеркале не узнаю. Очень милая у вас собачка. Это вашей жены?
На сей раз квадратные глаза стали у Бахвалова.
— Нет, что вы! Это собачка моих друзей, но временно проживает у меня.
— А-а, — протянула мама, наверняка ничего не поняв.
«Бери собаку и уходи скорее!» — мысленно призывала Бахвалова я, ибо, зная характер своей мамы, не сомневалась: сейчас начнутся подробные расспросы, в ходе которых непременно, по закону подлости, выплывет, что обихаживал меня совсем не Максим, а Денис, о чем ни родительнице моей, ни старшей сестре знать совершенно не следовало.
Я за спиной у мамы состроила Бахвалову страшную физиономию, показывая рукой на входную дверь. Но он то ли не понял, то ли нарочно пожал плечами, прикидываясь, будто не понимает, и продолжал спокойно себе разглагольствовать.
Еще немного, и выяснится, что это он сломал мне шкафом ногу, а этого мне тоже не хотелось. Чем меньше знают мои мама и сестра, тем легче мне жить. Пришлось активно вмешаться.
— Денис Захарович, посмотрите на Люську. Она давно, по-моему, хочет гулять, — с нажимом произнесла я.
Кажется, до него наконец дошло.
— И впрямь. Я же с самого утра ее не выводил. Пойдем, Люська, пойдем!
На прощание он поцеловал моей маме руку, вызвав с ее стороны еще одну кокетливую улыбку.
— Рада была познакомиться.
— Я, может, завтра еще раз Люську подкину, — пообещал Бахвалов.
— Собачка у вас очень милая, — сказала мама.
— До завтра, Алиса! — прокричал из передней Бахвалов.
— Интересный мужчина, — отметила мама тотчас же, как за ним захлопнулась дверь. — Только не понимаю, почему у него твои ключи?
— Для удобства, — начала на ходу сочинять я. — Он ведь Люську привел. Так вот, чтобы мне к двери не прыгать, когда он явится за ней, я ему и дала ключи.
— Но почему он их сейчас не вернул?
Сама хотела бы знать почему! Кажется, этот нахал оставил за собой право завтра снова, не дожидаясь приглашения, явиться ко мне. Однако высказывать свои подозрения матери я не собиралась.
— Ну ты же слышала: он собирается мне снова Люську подкинуть.
— А Максим с Денисом Захаровичем знакомы? — задала новый вопрос мама.
— Конечно, — на сей раз не погрешила против истины я. — Они как раз сегодня утром познакомились.
Мама кивнула и улыбнулась.
— Хорошо, когда есть приятные соседи. Особенно в твоем теперешнем положении, если тебе что-то, например, срочно понадобится, а мы с Максимом окажемся заняты. Я вот только не поняла: жена-то у него есть?
Я почему-то не захотела ей сообщать, что он холост, и уклончиво пробормотала:
— Ну он живет…
— Понятно. — Мама скорбно вздохнула. — Ох уж мне эти современные отношения! Взрослые люди, а остановиться не могут. Прямо как вы с Максимом. Уже больше двух лет вместе, а толку? Ни дома общего, ни семьи. Оба неприкаянные. Живете, будто студенты! Вон Юльку Лопухину вчера встретила, твою одноклассницу. Так она уже бабушка. А ты до сих пор замуж никак не выйдешь. Мне даже стыдно было признаться. Сказала, что ты за Максима вышла.
— Мама, зачем? — возмутилась я.
— Да неприлично уже становится.
— На мой взгляд, врать неприличнее. Мама смутилась, однако, вздернув голову, нашла себе оправдание:
— Какое же это вранье. Все равно скоро поженитесь.
Умеет моя родительница нащупать болевые точки! Впрочем, и щупать нечего. Наперечет их знает. Хорошо, что ей неизвестно истинное положение дел!
А мама уже завелась и начала причитать:
— Жду не дождусь, когда увижу тебя замужем и твоих детей смогу понянчить.
— Да куда тебе еще внуков, и так уже трое есть. Неужели от Ларкиных обормотов не устала?
Игривый мой тон поддержки с ее стороны не встретил:
— Вот и брала бы пример с сестры. Она с замужеством не тянула. Сразу своего в загс повела. И, как видишь, тридцать лет уже счастлива.
— Во-первых, двадцать восемь, — поправила я. — А во-вторых, без такого счастья как-нибудь обойдусь. Прими наконец как факт, что я не Лариса.
— Была бы Ларисой, жилось бы легче, — с грустью произнесла мама. — А то все мечешься.
— Положим, вы с Ларкой тоже в моих сложностях помогли. Кто мне не дал в двадцать лет выйти замуж? Налетели вдвоем, как коршуны, и долбали по башке, долбали. Пока сама сомневаться не начала.
— Ну этот, как его там, Вадим, совершенно тебе не подходил. Да если бы ты и впрямь его любила, вышла бы как миленькая и нас слушать не стала бы.
— И Саша вам тоже был нехорош, — продолжала вспоминать я. — Естественно, у Лариски тогда третий ребенок родился, ей моя помощь требовалась. Зачем же мне замуж, лучше с ее детьми посидеть. Скажешь, не так все было?
— Ну уж ты прямо утрируешь, — защищалась мама. — Конечно, пришлось нам тогда тяжело. И Сереженька болел, и Лариска долго не могла прийти в себя после родов, но дело не в этом. Сашка был чересчур простоват. И жена ему такая же требовалась. Не ужились бы вы. Ломать бы друг друга начали.
В чем-то я с мамой могла согласиться, особенно по прошествии времени. Наверное, я развелась бы и с Вадимом, и с Сашей. Хотя, кто знает? Саша ведь, при всей своей простоватости, такой заботливый был, хозяйственный. И спокойный до нереальности. Я за ним как за каменной стеной себя чувствовала.
— Вот Максим действительно тебе подходит по всем статьям. Красивый, умный, успешный. Наконец-то нашла. И именно теперь что-то тянешь. Может, опять мы с Парой виноваты? Ни слова ведь худого про него тебе не сказали.
— Мама, сейчас мне гораздо сложнее, чем в двадцать лет. С ходу такие вопросы не решаются.
— Да в чем проблема-то? — смерила меня непонимающим взглядом мама. — Оба свободны. Независимы. Оба хорошо зарабатываете. Ладно, положим, он с мамой живет и ты туда ехать не хочешь. Но у тебя-то отдельная квартира. Пусть небольшая, но неужели вдвоем в ней не поместитесь?! А ребенок появится, кредит возьмете, побольше купите. Заработки вам позволяют. Прости, но не понимаю, чего вы ждете. Годы идут, и моложе вы не становитесь. В конце концов, хоть съехались бы, не расписываясь. Нравится мне не нравится — другое дело. Но третий год в гости друг к другу ходить! Вот даже сегодня. С тобой несчастье случилось. Он, конечно, молодец: с утра приехал, помог, продукты привез. Но остаться не захотел. Домой уехал. А ты тут одна. На костылях. Что за отношения такие! В сознании у меня не укладывается.
— Ну я же знала: как только тебе позвоню, ты приедешь. Что нам тут в тесноте толкаться. А у Максима дел по горло. На следующей неделе в командировку. Собраться надо.
— Вот, вот. Значит, в самое тяжелое для тебя время его вовсе в Москве не будет. Я-то рассчитывала на него: к врачу тебя отвезти или еще что.
— Не бери в голову, мама. Понадобится, такси вызовем или попросим кого-нибудь. Да хоть Ларкиного Гондобина. Димка, конечно, зануда жуткая, зато здоровенный: меня куда хочешь дотащит.
— Да, зануда зятек мой, конечно, редкостная. — Неожиданно согласилась со мною мама. Кажется, первый раз в жизни она позволила себе в моем присутствии выпад по адресу Ларискиного мужа. Шлюз открылся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12