По моим представлениям, сценарист — приблизительно то же самое, что писатель. А писатели представлялись мне исключительно пожилыми дяденьками неопределенного возраста. Преимущественно с бородой, в каком-нибудь вытянутом свитере или, как вариант, в кожаном пиджаке двадцатилетней давности. Еще вариант — в костюме, но при этом без галстука и в наглухо застегнутой черной рубашке.Мой сценарист не имел ничего общего с подобным типажом. Лет сорок. Никакой бороды, даже модной. Зато густые каштановые волосы современно подстрижены. Этакая легкая небрежность, которая ему очень шла. И очечки от «Гуччи» — простенькие, но элегантные. И часики не хухры-мухры, а «Зенит». Художественно помятый льняной пиджачок тоже не на рынке куплен. И маечка под ним в цену иного пиджачка. Джинсы, правда, пока он сидит, не понятно какой фирмы, но уверена, не китайская подделка. Теперь понятно, куда потрачена оплата за наш «первый блин»! И лицо у этого сценариста хитрое, наглое. Наверное, уже придумал, как нас объегорить!— Со мной что-то не так? — вдруг заерзал на стуле он.Следовало срочно выходить из положения, и я, не придумав ничего лучшего, брякнула:— Мне кажется, мы с вами где-то встречались.Его серо-зеленые глаза затуманились обидой.— Конечно, встречались. Год назад у вас в офисе. Элла меня вам представляла.Элла — моя подчиненная, которая отвечала за проект — блин-комом! Только совершенно не помню, чтобы она нас знакомила! Может, как-нибудь на бегу получилось, но я все это время пребывала в полной уверенности, что со сценаристом не знакома. Мы столько раз обсуждали этот проект, а факт нашего знакомства ни разу не всплывал!Похоже, моя забывчивость его изрядно задела. Как же, не запомнила и не заметила такого модного красавчика! Вон как помрачнел! Но ничего не поделаешь, контакт с ним налаживать надо. Извиниться? Нет, глупо. И я сказала:— Знаете, жизнь такая суматошная. Каждый день со столькими людьми приходится общаться, вот и выходят накладки. Лицо ваше помню, фамилию тоже, только по раздельности.Он примиряюще улыбнулся.— У меня тоже случается. Ничего не поделаешь: гибнем в информационном потоке.Кажется, есть контакт!— Мне передали, что вы собираетесь показать, с какой продукцией мы будем работать на этот раз, — перешел к делу он.Я вытащила из сумки несколько проспектов и принялась объяснять:— Наша новая перьевая ручка класса люкс. Перо из восемнадцатикаратного золота, колпачок — золото с лаком, корпус — лак, золото и платиновые вставки.Взяв у меня из рук проспект, он внимательно изучил картинку и с явным личным интересом осведомился:— А образца не будет?— Будет. Для съемок. — Я сделала ударение на второй фразе.Он вздохнул.— А лично для сценариста? Ну, чтобы я мог проникнуться образом.— Если вы действительно проникнетесь образом и он удачно перенесется на киноэкран, будоража душу и воображение зрителей, тогда можете рассчитывать и на образец, — весьма выразительно изрекла я.— Очень разумный и практичный подход, — вынужден был признать он.Еще какое-то время повертев в руках проспект, сказал:— Знаете, могу вообще так сценарий построить, что все действие сериала будет крутиться вокруг этой ручки. Это в моей власти и в моих силах.Такое предложение меня сильно заинтересовало, и я, одарив собеседника своей самой очаровательной из улыбок, попросила:— Вот об этом, пожалуйста, поподробнее.Он охотно пустился в объяснения:— Жанр нашего сериала уже определен: детективный триллер. Так вот, почему бы не сделать, что именно в ручке вашей фирмы спрятано какое-нибудь послание или еще что-то в том же духе, и ее усиленно ищут.— Не пойдет, — отвергла я. — В этом случае зритель ее увидит только в конце сериала, когда наступит развязка. А нам требуется, чтобы она в каждой серии появлялась. — Я выдержала поистине театральную паузу и с нажимом добавила: — Крупным планом!Другой бы наверняка поежился. А этому хоть бы хны! Даже глаз от проспекта не оторвал. Ручка понравилась! На холяву хочет получить!— Нет проблем, — только и бросил он. — Переделаем «искать» в «охотиться». Понимаете, ручка то появляется, то исчезает. И снова за ней погоня.— Уже лучше, — не торопилась восторгаться я.А он продолжал фантазировать:— Татьяна Ермолаевна, мы эдакий ретро-детективчик сочиним. После Акунина стало очень модным.— Какое ретро, Константин Александрович! — вознегодовала я. — Ручка-то современная. Я же вам говорила: последняя модель.— Однако фасон у нее явно ретро.И снова — жадный взгляд в каталог. Этот киношный котяра чуть ли не облизывался на нее!— В чем-то вы правы, но нам хочется современности. Чтобы зритель ассоциировал себя с этой ручкой.— Введем в сюжет элементы фантастики, — снова зафонтанировал идеями он. — Ручка попадает из наших дней в прошлое. Или наоборот. На ваше усмотрение. Хотя с ретро-тематикой могут возникнуть проблемы, — вдруг охватили его сомнения. — Тут с продюсером надо посоветоваться. Но это я так, теоретически. Предлагаю остановиться на варианте, что ручка из прошлого перенеслась в настоящее. Таким образом создаются преемственность и ощущение вечной ценности.— Недурно. — Я задумалась. — Вечная ценность звучит привлекательно. Загвоздка теперь одна. Мы эту ручку позиционируем как изделие для современных, мобильных и успешных людей.— Чем же им вечная ценность мешает? — не понял он. — Охотиться за ручкой будет молодой, современный, мобильный, успешный и целеустремленный герой.Все, по его словам, складывалось для меня настолько хорошо, что я поневоле заподозрила подвох. Наобещает сейчас с три короба, а в последний момент выяснится, что кадры с ручкой вырезали по распоряжению продюсера или режиссера. Ладно. Это я отслежу дальше. А пока, главное, пусть поподробнее пропишет ручку и текст представит мне на одобрение.— Значит, останавливаемся на ручке, попавшей из прошлого в современность, и вокруг нее крутим? — спросил он меня.— Да. — Я кивнула. — Идея мне нравится. Теперь задача — убедительно ее воплотить.— Обижаете. — Он укоризненно покачал головой. — Вы имеете дело с опытным профессионалом.— А в прошлый раз…— В прошлый раз, — не дал договорить он мне, — режиссер с оператором не сговорились. Я свою работу выполнил на сто процентов. Вашими гелевыми ручками писали на протяжении двадцати серий. — Он ухмыльнулся. — Каждый персонаж отметился. Если хотите знать, у меня даже была придумана из них авангардная прическа.— Каким образом?— Вы сериал смотрели?— Нуда. Пришлось.— Помните, там конкурс парикмахеров?— Если честно, то нет.— Не важно. Там парикмахер конструирует на голове у героини что-то вроде пучка, а из него ваши ручки торчат неоновых цветов.— Вы уверены, что эту сцену не вырезали?Убежден. Отлично сняли. Только крупного плана почему-то не оказалось. Слушайте, я только сейчас сообразил! Может, эти, наши и ваши, которые контракт заключали, не поделили что-нибудь между собой? Ну, кто-то кому-то откатик не дал, а? Вы же этим занимались.— Нет, — подтвердила я.— Вот и результат.— Ой, не знаю.Откровенно говоря, у меня самой подобные подозрения возникали, но, как бы там ни было, стороны, видимо, потом помирились. Иначе наши не заказали бы рекламу прежнему исполнителю.По непроницаемому выражению моего лица Константин Александрович, кажется, понял, что я не хочу продолжать разговор на тему откатиков, и, пожав плечами, скороговоркой произнес:— Ну, свечку я не держал, утверждать ничего не берусь. Могла и просто накладочка выйти. В кино это сплошь и рядом.Я сомневалась, но промолчала и протянула ему следующий проспект. Сценарист взглянул и разочарованно хмыкнул:— Не люксовый товар.— Зато один из самых доходных, — парировала я. — Одноразовый станок для бритья.Ох, что же мы с ним будем делать? — озадачился он. — Может, такой оригинальный ход запулить? Каждая серия — новый день, и начинается он с того, что герой стоит перед зеркалом и бреется. Кстати, они у вас в какой расфасовке? По одному в пакете или по нескольку?— По пять.— Жалко. А то бы герой мог каждый раз открывать новую упаковку. Может, для сериала сделаете по одной штуке?— Не знаю, получится ли. Очень сложно. Завод в Испании…— Ладно. Можно взять десяток упаковок, вынуть из каждого по четыре бритвы и снова заклеить, — предложил он.Я замахала руками:— Не пойдет. По их понятиям, это брак. На упаковке стоит крупная цифра «5».— Что же тогда еще? — Мгновение спустя он просиял. — Приличная эротическая сцена! Сидит героиня в ванной и бреет ноги, а герой на нее с вожделением смотрит.— Исключено! — отрезала я. — Это станки для мужчин. Женские у нас тоже есть, но их реклама в вашем сериале бюджетом не предусмотрена.— Да какая разница, мужская или женская! Главное, бритва!— Нет, нельзя. Это разные артикулы, разный имидж, разное все. Иностранцы четко разделяют подобные группы товаров.Тогда мы бандита побреем, — выдал он новую идею. — Целая упаковка на голову одного бандита. И образ очень мужественный — маргинально-брутальный.— Мимо, — констатировала я.— Почему? Он же мужик.— Нам требуется положительный образ.— А если он раскается и в знак раскаяния обреет голову?— Я бы все же хотела что-нибудь более оригинальное и менее сомнительное.— Задали задачку, — совсем приуныл он.— Кажется, с люксовыми товарами у вас лучше вдохновение работает, — позволила себе выпад я.— Терпеть не могу все одноразовое, — буркнул он.— Это ваша проблема. — Я поднялась. — Придумаете — звоните. И как только будет готов сценарий, обязательно хочу его посмотреть.Он возмущенно разинул рот, однако я успела опередить возможные возражения.— Этот пункт обговорен, как вы изволили выразиться, и нашими и вашими.Он разом сник.— Извольте. Кстати, не хотите напоследок небольшую экскурсию?О-о, кажется, теперь он решил налаживать контакт. Видимо, очень надеется получить люксовый образец! IV Сценарист Константин позвонил мне на следующий день. Я не ожидала его звонка так быстро и даже не поняла, кто говорит.Он оскорбленно прогудел:— Я — Константин Александрович Вавилов. Мы с вами только вчера встречались.— Ах да, конечно, извините, — скороговоркой бросила я. — Какие-нибудь проблемы?— Проблем никаких.— Что, уже сценарий написали? — изумилась я.Вот как важен стимул. Человек эксклюзивную ручку возжелал и за ночь сценарий сварганил!— Да нет, конечно, — хохотнул он. — Я парень, естественно, способный, но не до такой же степени. Вы слишком высокого мнения о моих талантах. Пока так, возникли кое-какие идеи. И прежде чем их воплощать, хочу с вами обговорить заранее. А то вдруг вам не понравится.— Тогда жду вас у себя. Хотя день сегодня очень тяжелый. Сплошные разъезды. Даже не знаю, на сколько вам назначить.— Вы в городе будете! — Он почему-то обрадовался. — Давайте тогда на полпути между вами и нами.— Я за пределы центра не выеду.— Отлично. Тогда в «Галерее». Два часа вас устроит? Да, собственно, можно и раньше. Я там с часа сижу. Еще с одним человеком состыковаться надо.Я согласилась. Место встречи было выбрано удачно. В это время я как раз окажусь неподалеку. Но как выпендривается! Нет чтобы назначить свидание в обычном кафе, которых в центре Москвы пруд пруди. Обязательно одно из самых гламурных мест ему подавай. И, между прочим, совсем не дешевых. А главное, подчеркнул, что это у него привычная точка для деловых свиданий. Мол, еще с одним человеком нужно встретиться.Интересное дело! В «Галерее» часами сидит, а ручку на холяву жаждет получить. Из кожи вон лезет! Не успели начать работать, идеи у него забрезжили! Показывает, как старается. Полное противоречие в образе! Предположим, понравилась тебе ручка. Пойди да купи. Ведь сериал за сериалом строчит. Конвейер безостановочный. Явно по карману ему даже люксовый вариант. Часики, например, осилил. А хронометр от «Зенита» подороже нашего эксклюзива будет! В разы! Но страсть к холяве неизбывна. Давно заметила: чем больше может человек купить за собственные деньги, тем слаще ему урвать что-то бесплатно. И, как ни странно, чем он богаче и известнее, тем больше у него возможностей это осуществить. Перед людьми известными и состоятельными из кожи вон лезут. Скидки предоставляют при покупке, на презентации приглашают для VIP-клиентов, где преподносят всяческие презенты. Привлекают внимание. Впрочем, старается Константин, и прекрасно.Я вошла в кафе и сразу увидела сценариста. За столиком он сидел один. Перед ним стоял бокал минеральной воды, и только. Или уже поел, или вообще не собирался.Опускаясь на стул, я спросила:— Надеюсь, вам не пришлось долго скучать в одиночестве?— Да нет. Меня только что одного оставили.Я огляделась по сторонам. Он это заметил и поинтересовался:— Никогда здесь не были?— Была, и каждый раз удивляюсь. Об этом месте столько говорят и пишут, а ни разу тут ни одного известного лица не видела.— Закон Паркинсона, — усмехнулся он. — Они всегда здесь бывают, когда нас нет.— Вы убеждены, что это закон Паркинсона?Если сомневаетесь, считайте это законом Вавилова. Как бы там ни было, такой закон существует. Вероятность нарваться на звезду в широко разрекламированном месте почти всегда равна нулю. Вам, при вашей профессии, стыдно такого не знать. Обыватель читает где-нибудь про сей модный ресторан, и ему представляется: вот войдет он сюда и сразу окажется в окружении всех звезд нашей эстрады, кино и политической элиты, вместе взятых. И мнится ему: попади он сюда хоть раз, моментально станет таким же, как они. Закорешится с ними, и начнется у него жизнь новая и красивая.— Сплошной обман, — покачала головой я.— Великая иллюзия, — подхватил он. — Как и все, что нас окружает.— И спрашивается: зачем мы сюда тогда ходим?— В данном случае нам обоим было удобно. Нет, конечно, все не так уж и плохо. Даже кое-кто из гламурных журналов наблюдается. Вон, видите? — повел он головой. — Две дамочки с «турбонаддувом». Несколько раз встречал их на Рублевке. Тамошние обитательницы.Так! Выставляться начал! Как бы невзначай, показал мне, что Рублевку посещает. Но она, между прочим, тоже разная!— А вот еще, — кивнул он в другую сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12