Вообще-то они неплохие парнишки, ей-богу. И Брендан тоже неплохо управляется с лошадьми. Я дал ему работу на неполный день. – Он сбросил скорость, когда они поднялись на пригорок. И повернул к дому. – О-ох!
– Что? – спросила Чес, но потом и сама увидела.
Обе ее нейлоновые сумки, оставленные на подъездной дорожке, лежали раскрытые, а Лерой и Пикканин скакали по лужайке, разнося их содержимое по двору. Одежда, нижнее белье, косметика были разбросаны повсюду, а Лерой каким-то образом умудрился надеть на голову весьма изящную пару шелковых трусиков.
Чес разинула рот.
– Глазам своим не верю, – прошептала она.
Том повернулся к ней и положил руку на спинку ее сиденья.
– Мои смиренные извинения, но… – он помолчал, заглядывая ей в глаза, – у этого есть и… забавная сторона?
Чес помедлила не более доли секунды, затем звонко расхохоталась.
А когда Том, ухмыляясь, притянул ее в свои объятия, она рассмеялась еще сильнее.
– Слава богу, что я не оставила здесь свой кошелек или портфель с документами! – выдохнула Чес. – Они часто такое вытворяют?
– Впервые, насколько я знаю, – ответил Том, – но Лерой еще чуть старше щенка.
– Господи помилуй! Каким же он будет, когда вырастет? И почему Лерой?
– Мы назвали его в честь Лероя Логгинса, одного из этих очень высоких баскетболистов. – Том обнял ее и легонько поцеловал. – Давай посмотрим, что еще можно спасти, а потом мы, определенно, заслужили выпивку! Он вышел и свистнул собак.
– Лерой, идиот, иди сюда! Если бы ты только видел, на кого ты похож!
Чес еще немного посидела, пока он выпутывал Лероя из ее трусиков, потом на мгновенье приложила пальцы к губам, прежде чем отправиться на подмогу.
Когда они собрали все и сложили на столе на веранде, Том ненадолго исчез в доме. Несколько минут спустя он вернулся с бутылкой шампанского в серебряном ведерке и двумя бокалами.
Откупорив бутылку, он разлил шампанское и подал ей бокал. Чес сделала глоток и со вздохом облегчения опустилась на стул.
– Спасибо.
– Я все тебе возмещу, – сказал он, оглядывая разноцветные кучи. – Завтра ты можешь съездить в Уорвик или Тувумбу.
– Думаю, в этом нет необходимости. Кое-что не пострадало. Слава богу, что больше никто не видел, как Лерой бегает с моим трусами на голове!
– Что ж, в этом нет ничего удивительного, при том бедламе, который туту нас воцарился, – угрюмо проворчал Том.
– Расскажи мне об этом, – предложила Чес.
Он поднял глаза к небу.
– С чего начать? Забавно, но сами по себе они не так уж плохи. – Том пожал плечами. – Граф Уикхэм несколько властолюбив. Графиня, ну, она живет на другой планете, как моя тетушка Клэр. Моя мать… – он замялся.
– Можешь мне не говорить.
Том вздохнул.
– Да. Она воспринимает как личное оскорбление их грустные сетования на то, что эта свадьба – нарушение вековых традиций. Что касается Ванессы, та ведет себя просто отвратительно, и, зная ее с детства, могу сказать: это потому, что она не уверена в себе. – Он задумчиво поглядел на свой бокал. – Я очень люблю Ванессу, и если у нее серьезные сомнения… – Том вздохнул. – У меня такое чувство, что до нее только сейчас начинает доходить, что у нее будет новый дом, совершенно новая жизнь, пусть даже и привилегированная. Ванесса очень привязана к Крессвеллу.
– Да, она говорила мне, хотя это, возможно, просто сдают нервы. С некоторыми невестами такое бывает. Как, впрочем, и с женихами, – сухо добавила она. – Уикхэмы остановились здесь?
– Да, а что?
– Судя по всему, нам надо до свадьбы удерживать их на расстоянии от жениха и невесты, насколько это возможно.
– Но родители Руперта хотят быть с ним и хотят поближе познакомиться с Ванессой, так что…
– Никаких «но» быть не может, – проговорила Чес с нотками юмора. – Ты ведь владеешь чартерной авиалинией?
Он нахмурился, затем кивнул.
– Они уже бывали в Австралии?
– Нет.
– Ну, так сколько всего чудесного им можно показать! Они могут провести несколько дней на Барьерном рифе, еще несколько дней в Айерс-Рок, может, немного времени в Какаду. Руперт может поехать с ними, и Ванесса тоже. – Чес перевела дыхание. – Это, по крайней мере, отвлечет их и успокоит нервы Ванессы. Впрочем, если хочешь, я могу попытаться выяснить, насколько серьезны ее сомнения. Иногда легче довериться постороннему.
Том Хокинг сделал глубокий, долгий вдох.
– Черити Бартлетт, ты только что стоила мне небольшого состояния, но ты гений. Почему я сам до этого не додумался?
– Я не буду на это отвечать, – пробормотала она, и глаза ее задорно заблестели. – Есть только одна проблема. Не будет ли твоя мама возражать, если Ванесса на некоторое время уедет со своими будущими родственниками?
Том нахмурился.
– Ну, она же не сразу потеряет Ванессу. Они с Рупертом планируют побыть здесь еще немного. Но… не могла бы ты еще больше занять ее всеми приготовлениями?
– Конечно.
Он задумчиво посмотрел на Чес.
– Для двух людей, которые никак не могли поладить, мы делаем явные успехи.
Глаза Чес расширились. Она не могла этого отрицать.
Она спасла вместе с ним ребенка, они вместе смеялись, он обнимал и целовал ее, и на нее произвели впечатление не только сила Тома, но и многие другие качества, проявившиеся в нем. Его забота о Мэри Бакстер и ее сыновьях, растущих без отца, например…
Просто сидеть и пить с ним шампанское было приятно, но…
Она внезапно отвела взгляд, когда в голове у нее зазвенели предупреждающие звоночки, и выражение ее лица изменилось.
Видимо, он заметил это, потому что спросил:
– Ты сожалеешь об этом, Чес? Давай не будем ходить вокруг да около. Меня все еще преследуют видения тебя в красной шелковой сорочке – и ничего больше.
Чес сглотнула и выпалила, даже не подумав:
– Ты ничего не предпринимал по этому поводу.
Он коротко улыбнулся.
– Ты совершенно ясно дала понять, что не хочешь этого. Теперь ты говоришь, что сожалеешь?
– Нет! То есть… я хочу сказать, если для тебя это что-то серьезное, то… – она помолчала, подыскивая нужные слова, – впрочем, возможно, серьезность – неподходящее слово.
– Короткая интрижка, кувыркание в сене – ты полагаешь, что это все, к чему я стремлюсь? – Он вскинул брови. – Откуда тебе, черт побери, знать, что я думаю?
Чес прочистила горло.
– Возможно, уместно будет сказать, что по причинам, о которых я не хочу говорить, у меня в данный момент нет желания завязывать отношения с мужчинами.
– Как так?
– Э… это мое дело.
– Ты хочешь сказать, что швыряешь всех мужчин в одну кучу с тем, который бросил тебя у алтаря? – Он уставился на нее. – Думаешь, это разумно?
– Я думаю, – процедила Чес сквозь зубы, – это очень разумно. И так уж случилось, что это я бросила его у алтаря. Это я отменила свадьбу. – Она резко замолчала и грозно нахмурилась. – Кто тебе рассказал об этом?
Он пожал плечами.
– Ванесса.
– Просто взяла и ни с того ни с сего рассказала?
Он окинул ее ироничным взглядом.
– Нет, не просто взяла и рассказала. Я спросил, что она знает о тебе.
– Зачем?
– Вини в этом опять же свою красную ночнушку. Или свою неспособность отличать правую сторону от левой.
– Ты ведь не сказал ей, почему спрашиваешь, нет? – Ее взгляд стал испуганным.
Он позволил себе легкую улыбку.
– Я сказал ей, что ты, похоже, всецело посвящаешь себя своей карьере. Она ответила, что это наверняка из-за того, что какой-то подлец бросил тебя у алтаря.
Чес готова была пристрелить себя за то, что доверилась сестре Тома.
– И еще она проговорилась, – добавил он, – что с тех пор ты не завязываешь ни с кем серьезных отношений.
– Я… нет… то есть да.
– Не кажется ли тебе, Чес, что это именно тот случай, когда говорят, что горшок котел сажей корил? Если ты отвергаешь не всех мужчин и не настроена на серьезные отношения, то мы могли бы доказать, что не так уж не подходим друг другу, как ты считаешь…
– Да, я отвергаю не всех мужчин, – сдержанно ответила она, хотя уже начинала злиться. – Вот, например, если бы Руперт Литон, лорд Уивер, уже не был занят, я была бы не прочь узнать его получше.
У Тома округлились глаза, затем он рассмеялся.
– Я всего лишь хотела сказать, что предпочитаю его тип, – пояснила Чес. – Однако, – она поднялась и сгребла в охапку свои вещи или, по крайней мере, попыталась, – это мое дело, а не твое. Я буду жить в той же самой комнате?
– Понятия не имею. Пожалуй, было бы целесообразно поселить тебя рядом с ванной. – Он наклонился и поднял черный кружевной лифчик и красную шелковую ночнушку. – Я понесу это, – с невинным видом добавил он и ослепительно улыбнулся. – Где ты будешь жить, знает Арнольд, наш домоправитель. Он обычно вывешивает список. Мы можем свериться с ним.
– Тебе все это доставляет удовольствие, верно? – обвиняюще спросила Чес.
Он взглянул на ее вещи, которые держал в руках.
– Это определенно навевает воспоминания о нашей первой встрече, Чес.
Она резко развернулась и зашагала в сторону кухни.
Кремовая спальня, в которую ее на этот раз поместили, была меньше предыдущей, но зато у нее была своя ванная, а французское окно выходило на боковую веранду, с которой открывался чудный вид на реку.
Чес свалила свои вещи на кровать и повернулась к Тому.
Он отдал ей рубашку и лифчик и поставил баночку увлажняющего крема на тумбочку.
– Полагаю, мне вот-вот будет велено убираться?
Едва заметный огонек вспыхнул в голубых глазах Чес.
– Тебе здесь больше нечего делать, – сдержанно сказала она, затем огонек превратился во вспышку раздражения. – И не надо пытаться заставить меня чувствовать себя виноватой!
– Ты всегда такая раздражительная и неприступная?
– Нет… я… – она замолчала и отвела глаза. – Если тебе кажется, что ты налетел на кирпичную стену, извини, но я ничем не могу помочь.
Наступило молчание. Они долго смотрели друг на друга, и Чес начала сомневаться, права ли она была, когда сказала, что не может помочь.
В его взгляде теперь не было веселости. Том смотрел на нее серьезно и внимательно – и взгляд его вытворял с Чес странные вещи.
Он открывал ее душу, которая была закрыта от всех последнюю пару лет, оставаясь безжизненной, – по крайней мере, Чес так чувствовала. А теперь в ней просыпалась не физическая, а эмоциональная потребность в мужчине, внезапно поняла она под испытующим взглядом Тома Хокинга.
Готова ли она возвратиться если не к полноценным отношениям, то по крайней мере к дружбе и пониманию после этих двух бесплодных лет? И может ли одно существовать без другого? Не встанет ли у нее на пути прошлое?
Дрожь охватила ее – и он это увидел. И внезапно снова словно электрический разряд пробежал между ними.
Она вспомнила, что за столь долгое время его руки были единственными, которые ласкали ее тело, пусть это произошло мимолетно, зато со знанием дела и очень нежно.
Испарина выступила у нее на лбу, и Чес чуть заметно пошевелилась, когда почувствовала, как по ее коже пробежала новая волна дрожи.
– Но разве я налетел на кирпичную стену? – наконец сказал он. – Я вовсе так не думаю. У нас были моменты взаимного интереса, Черити Бартлетт. Ты можешь отрицать это до посинения, но я тебе не поверю.
– Ты… ты напугал меня до чертиков, – возразила она.
– Я и хотел напугать тебя до чертиков, – сказал он с ноткой нетерпения. – Мне уже изрядно поднадоело обнаруживать чужих женщин в своей постели.
Она сделала большие глаза.
– И часто такое бывает?
– Случалось, – угрюмо констатировал он. – Но я делю свою постель только по приглашению.
– И тем не менее для меня ты готов был сделать исключение! – возмутилась она.
Том улыбнулся.
– Нет. Я собирался немножко напугать тебя для твоей же собственной пользы и доказать, что сам выбираю своих постельных партнерш. Как оказалось, мы оба несколько удивились. Да, – сказал он и сделал шаг, сокращая расстояние между ними. – Твоя кожа была словно атлас, твое тело великолепно… я уже говорил про твои ноги. – Он рассеянно улыбнулся. – И на какое-то восхитительное мгновение наши тела говорили друг с другом абсолютно недвусмысленно, ты не согласна? Я увидел это в твоих глазах. Я почувствовал это под своими руками. – Он положил ладони ей на плечи и заглянул в глаза. – Скажи мне, что это не так, Чес.
Она не могла. Ощущение его рук на плечах обжигало ее сквозь тонкую ткань блузки, и та дрожь предвкушения, которую она почувствовала тогда в его постели, снова расцвела буйным цветом во всех потаенных уголках тела.
Чес закрыла глаза и стиснула зубы. Как легко и просто было бы уступить их взаимному влечению, сдаться на милость этому прекрасному, мужественному телу. Было бы так естественно притянуть его ладони к своей груди, скользнуть руками под его рубашку, прикоснуться к его коже…
Она затаила дыхание, когда он сделал именно то, о чем молило ее тело, – обхватил ладонями ее груди, и чистейшее наслаждение растеклось по ней от макушки до самых кончиков пальцев.
Чес не могла скрыть, что с ней происходит, не могла оторвать от него взгляда, не могла остановить вздох наслаждения, слетевший с ее губ.
– Видишь, что я имею в виду? – пробормотал он. – И на случай, если у тебя имеются какие-то сомнения, – это взаимно.
Она закусила губу.
– Я… прости, но я не могу. Пожалуйста, не нужно больше так делать.
Он убрал руки и сунул их в карманы джинсов.
– Если передумаешь, дай мне знать. – Он вышел и закрыл за собой дверь.
Чес обхватила себя руками, закрыла глаза и долго стояла так в глубокой задумчивости. Неужели опять?..
– Нет, – прошептала она, – ни за что!
Глава пятая
В последующие несколько дней дела захватили ее, словно гигантская волна, затягивая в свой водоворот, но в то же время отвлекая от Тома Хокинга и его опасного воздействия на нее. Правда, это отнюдь не спасало Чес от непрошеных мыслей о Томе. Она дважды столкнулась с ним, причем один раз в буквальном смысле.
Чес занималась бегом трусцой. В школе она увлекалась легкой атлетикой, особенно бегом, и сохранила эту полезную привычку. В Крессвелле она взяла за правило бегать полчаса перед завтраком или после обеда. Большие поклонники этой ее привычки, Лерой и Пикканин, были вместе с ней, когда однажды ранним утром она возвращалась по подъездной дорожке к дому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13