https://wodolei.ru/catalog/accessories/polka/dlya-polotenec/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 



«Маленькие подлости»: АСТ, Хранитель; Москва; 2007
Аннотация
Безупречная схема классического детектива: в доме собираются гости, их ждет роскошный прием – прекрасная музыка и изысканные блюда, – а потом… происходит убийство.
Нет никаких сомнений: у каждого, кто оказался в доме, был мотив для убийства. А значит, любой мог совершить преступление…
Убитый слишком много знал.
Греховная страсть истинной испанки, жены одного из приглашенных… Роковая ошибка ее мужа, приведшая к трагедии… Тщательно скрываемое влечение их респектабельного друга к совсем молодым юношам…
Какую тайну собирался раскрыть убитый? И кто пошел на преступление ради того, чтобы правда никогда не выплыла на поверхность?..
Кармен Посадас
Маленькие подлости
Часть первая
ТРИДЦАТЬ ГРАДУСОВ НИЖЕ НУЛЯ
Будь смел, как лев. Никем и никаким
Врагом и бунтом ты непобедим,
Пока не двинется наперерез
На Дунсинанский холм Бирнамский лес.
Шекспир. Макбет, акт IV, сцена 1
1
ПОВАР ПО ИМЕНИ НЕСТОР
29 марта, воскресенье
От холода усы стали жесткими. Настолько жесткими, что, сядь на них, к примеру, муха, они даже не дрогнули бы. Вот только нет на свете такой мухи, которая смогла бы выжить в морозильной камере при тридцати градусах ниже нуля. Вряд ли удастся это и обладателю смерзшихся усов пшеничного цвета по имени Нестор Чаффино, шеф-повару, знаменитому кондитеру, который мастерски умеет готовить шоколадные трюфели. Скорее всего найдут его через несколько часов с широко раскрытыми глазами, в которых застыло легкое недоумение. Пальцы, естественно, скрючены. Из-за пояса фартука живописно свисает кухонное полотенце. Впрочем, какое там кокетство, когда за твоей спиной только что со щелчком захлопнулась автоматическая дверца морозильной камеры «Вестингауз» размером два на полтора метра восьмидесятого года выпуска.
Нестор даже не успел испугаться, просто не поверил несчастью («Не может быть, черт возьми!»), страх всегда приходит после осознания невероятности случившегося («Святая Мадонна, такого со мной еще не было!»), ведь и сторожа перед уходом предупреждали его, и на самом видном месте висит список («На трех языках!») уже наскучивших правил, призывающих в том числе поднимать язычок предохранителя замка, прежде чем заходить внутрь камеры. Одни проблемы с этим устаревшим оборудованием! Но Боже мой, Нестору понадобилось каких-нибудь две-три минуты, чтобы сложить в камеру с десяток коробок с шоколадными трюфелями. Вот тут-то дверца и захлопнулась,
«Нельзя пренебрегать правилами, Нестор! Что будешь теперь делать? Ты только посмотри на часы!»
Светящиеся стрелки показывали четыре утра, а дверца была заперта, и вот он стоял в полной темноте внутри большой морозильной камеры на загородной вилле, теперь почти безлюдной, после того как уехали, напраздновавшись, около трех десятков гостей… Однако надо что-то делать.
«Думай, Нестор, думай, черт возьми, кто вчера остался ночевать и мог бы помочь тебе!»
Итак, в доме находились, естественно, хозяева виллы. Кроме них, Серафин Тоус, их старинный друг, приехавший перед самым концом вечеринки. Нестор немного знал его, поскольку случай свел их несколько недель назад. Далее, оба работника его собственной фирмы по доставке обедов на дом «Ла-Морера-и-эль-Муэрдаго». Он сам попросил их остаться, чтобы помочь собрать посуду на следующий день. Один из них, Карлос Гарсия, – его близкий приятель. А вот имя другого, новичка, Нестор никак не мог научиться произносить правильно. Карел? Или Карол? Да, Карел, чех-культурист, такой расторопный в любом деле, мог и яйца взбить до снежной белизны и сто ящиков кока-колы разгрузить, даже не запыхавшись. И все время мурлыкал какую-нибудь карибскую песенку вроде «Лагримас неграс» со своим неисправимым чешским акцентом.
Кто из них услышит крики Нестора и грохот ударов по дверце морозильника – бум, бум, бум, – эхом отдающиеся в его собственной голове?
«Черт возьми, до сих пор не верится, ведь ни одного несчастного случая за тридцать лет работы, и вот поди ж ты! Кто мог предположить, что на тебя вдруг свалится столько бед сразу, а, Нестор? Несколько месяцев назад у тебя обнаружили рак легкого, не успел ты немного свыкнуться со страшным известием, как оказался запертым в темной камере». Видит Бог, мало радости умереть от рака, но такая участь постигает по меньшей мере пятую часть человечества. Однако замерзнуть насмерть в Коста-дель-Соль – это просто уму непостижимо!
«Спокойствие, только спокойствие!»
Нестор был хорошо знаком с американским оборудованием, в том числе самым допотопным.
«У гринго все предусмотрено! Где-нибудь на стенке холодильника, скорее всего возле самой дверцы, наверняка имеется сигнальная кнопка, которая, без всякого сомнения, включает на кухне звонок. Стоит нажать – кто-то обязательно услышит. Самое главное, надо сохранять спокойствие и способность мыслить. Сколько времени может переносить мороз минус тридцать градусов человек, на котором из одежды лишь белая поварская куртка и клетчатые хлопчатобумажные штаны? Больше, черт возьми, чем можно предположить, старик!»
И Нестор продолжал шарить по стенкам морозильника с достаточной для данных обстоятельств методичностью: вверх, вниз, направо… стоп!
«Осторожно, Нестор!»
Пальцы коснулись чего-то ворсистого, и он отдернул руку.
«Святая Мадонна, в этих морозильных камерах всегда найдется тушка: зайца или кролика…»
Вдруг, совсем не к месту, Нестор задумался о хозяине дома, сеньоре Тельди, о том, каким он был двадцать или двадцать пять лет назад. Понятно, что в то время (как, впрочем, и сейчас) знаменитые усы Эрнесто Тельди ничем не напоминали заячьи, редкие и длинные. Они были густые, мягкие и всегда аккуратно подстрижены, как у Эррола Флинна. Когда Телъди увидел Нестора в своем доме, то и виду не подал, что узнал его, усы даже не дрогнули. Да и зачем человеку его положения обращать внимание на прислугу, тем более помнить какого-то шеф-повара, которого и видел-то один раз в жизни в далеком прошлом, еще в семидесятых, в тот ужасный нескончаемый вечер…
Нестор продолжил ощупывать стенку морозильника.
«Теперь немного влево… Но не удаляясь от дверцы! Здесь, здесь должна находиться спасительная кнопка: все знают, что гринго в этих делах очень рациональны, они никогда не разместят сигнальное устройство там, где его трудно найти. Посмотрим, посмотрим…»
Рука вдруг провалилась в яму, которая кажется черной даже в полной темноте. Нестор решил прекратить поиски и вновь начал стучать: шесть, семь, восемь… восемьсот… тысяча ударов по упрямой дверце.
«Святая Дева дель Лорето, Санта Мадонна де лос Данадос, Мария Горетти и дон Боско! Пожалуйста, сделайте так, чтобы хоть кто-нибудь проснулся и спустился в кухню, кто-нибудь страдающий бессонницей, может быть, Адела… Да, Господи, пусть придет Адела!»
Аделой звали жену Тельди.
«Как жестоко сказывается время на красивых лицах!» (В напряженные моменты мысли иногда становятся совершенно банальными.)
Аделе было лет тридцать, когда Нестор познакомился с ней в Южной Америке. Ее кожа была такой гладкой… Нестор протянул руку…
«Дьявол, снова эти проклятущие зайцы!»
Мохнатые тушки с белыми зубками мерцали в темноте вопреки законам физики. Но что же Адела?
Она, кажется, не узнала Нестора, когда они встретились, чтобы согласовать последние детали праздничного стола, хотя у Аделы-то имелись причины помнить его! Конечно, прошло много лет, но, бывало, они виделись довольно часто, там, в Буэнос-Айресе, у нее в доме. Несколько раз Адела неожиданно появлялась в тот момент, когда Нестор беседовал с их поваром, Антонио Рейгом.
– А, это вы, Нестор, – говорила она. Или просто здоровалась:
– Добрый день, Нестор.
И всегда обращалась к нему по имени. Да, именно словами «Добрый день, Нестор» приветствовала его в то время Адела Тельди, а иногда даже добавляла:
– Как ваши дела? Хорошо?
Потом она исчезала за дверьми кухни, окруженная облаком ни с чем не сравнимого аромата «О де Пату», а повара продолжали беседу, переключившись на сплетни об Аделе. Что ж, даже очень тактичные мужчины не могут устоять перед соблазном посудачить о женщине, которая оставляет за собой шлейф такого восхитительного запаха.
Звук снаружи заставил Нестора насторожиться. Он готов был поклясться, что слышал шум по другую сторону дверцы. Человеку, которому хорошо знакомы все кухонные звуки, не составляет труда определить, что это шипит струя газированной воды. Впрочем, сифоны давно вышли из употребления, к тому же такой тихий звук вряд ли можно услышать через броню морозильной камеры.
«Санта Джемма Гальгани, благочестивая и всемогущая Дева Мария, – взмолился Нестор, – не дай, чтобы от холода помутился мой рассудок, упаси от видений и галлюцинаций, сохрани мне душевное равновесие и помоги найти счастливую спасительную кнопку. Ах, будь сейчас не ранняя весна, а разгар летнего сезона, то здесь, в загородном доме, в этом проклятом морозильнике, наверняка было бы исправно освещение и ничего подобного со мной не случилось!»
Как известно, перегоревшая лампочка целый год никого не заботит, если в доме обитают только два старика сторожа, которые время от времени без особого рвения проверяют, не забрались ли воры.
«Самая что ни на есть безответственность, – возмущается Нестор. – Люди становятся все небрежнее и ленивее на работе! Однако необходимо сохранять спокойствие, нельзя допустить, чтобы рассудок помрачился от холода или паники. Несмотря на темень, надо продолжать поиски. Нет никаких сомнений в том, что спасительная кнопка где-то рядом, ведь ее присутствие не зависит от радения сторожей. Современная американская технология не допустит, чтобы человек погиб в камере, замороженный, как пломбир…»
Вновь раздалось шипение сифона.
Нестор сразу решил: «Это бред».
Но затем он вспомнил мадридский бар, где до сих пор используют и сифоны, и другой антиквариат вроде автоматов по продаже жевательной резинки, кассовых аппаратов, громоздких проигрывателей пластинок с песенками пятидесятых и шестидесятых годов… Развлечения в стиле ретро к услугам капризных взрослых мужчин и прекрасных юношей (только очень красивые молодые люди посещают такие бары) в компании источающих любезность кабальеро, всегда готовых угостить прохладительными фруктовыми напитками из сифона… Впрочем, такие вещи лучше обойти – молчание и осмотрительность всегда были присущи Нестору.
«Прохладительные фруктовые напитки из сифона, – подумал повар. – Их всегда предпочитал Серафин Тоус».
Респектабельный вдовец благородного происхождения, он чуть не опрокинул себе на брюки полный бокал хереса, когда лицом к лицу столкнулся с Нестором. Нет-нет, никто не должен был узнать то, о чем стало известно шеф-повару. Тем более Адела или Эрнесто Тельди. Люди постоянно находятся в неведении относительно самого сокровенного в жизни их близких друзей – такова правда жизни.
– К тебе это не относится, братишка, – сказал себе Нестор. – Ты знаешь столько секретов о Серафине и многих других! Что ж, это естественно. Проработаешь тридцать лет на кухнях – поневоле наслушаешься всякого.
Нестор верил, что знание – это сила, однако ему ни разу не пришлось использовать свою осведомленность.
«Лучше быть себе на уме, слушать да помалкивать. Чего проще! Никто не обращает на тебя внимания. Ну что возьмешь с прислуги, особенно с повара, которому и сплетничать-то некогда. Однако слухи все равно слетаются к кухонным плитам, смешиваются с кремом пирожных, впитываются в грильяж…»
– Серафин… Подходящее имечко!
Нестор вспомнил, как он познакомился с сеньором Тоусом и как встретился с ним во второй раз, оба случая заставили его улыбнуться. Хоть и неподходящее время для веселья, но трудно удержаться – у судьбы своеобразное чувство юмора.
«Се-ра-фин, ни больше ни меньше… Этому кабальеро с безобидной внешностью словно предначертано закончить свои дни в окружении херувимов».
Смех. Послышался смех.
«Может быть. Не надо себя обманывать, это всего лишь холод, который проникает в мозг сквозь уши, ноздри, рот, тончайшими сверлышками буравит каждую пору кожи, чтобы усыпить одну за другой все клетки».
Нестору сейчас меньше всего нужен был одурманенный от холода мозг.
«Так вот и гибнут люди в горах: убаюканные низкой температурой, с глупыми улыбками на лицах… – подумал Нестор и уточнил: – Нет, дурачок, все знают, что это не улыбки, а гримасы».
Впрочем, какая сейчас разница! Пройдет немного времени, и вместо здравых рассуждений от Нестора нельзя будет ожидать ничего, кроме бессмыслицы.
– Ну хватит. Еще раз подумаем, кто мне может помочь? Так, есть Карлос Гарсия, вот уж действительно незаурядный парень. Есть Карел, или Карол, как его там, черт возьми. Да, есть еще Хлоя, его невеста. Она увязалась за нами на случай, если понадобится помощь.
Любой из них сгодился бы. Должен же кто-нибудь в конце концов появиться! Наверное, колотя по стенкам морозильника, Нестор в какой-то момент нажал на сигнальную кнопку.
«Будь благословенно оборудование "Вестингауз"!»
Да, наверняка он задел кнопку рукой, и спасительный звонок прозвучал, так что дверцу неизбежно откроют, это лишь вопрос времени. Однако что-то надо было делать, прежде чем замерзнет мозг и Нестор потеряет способность здраво рассуждать. Человек совершает большие глупости, если не может здраво соображать. Нестор видел по телевизору документальный фильм, где несколько исследователей забрались на самый полюс, а затем принялись стаскивать с себя одежду и бегать в чем мать родила.
«Смотри, Нестор, не глупи, не вздумай раздеваться и тем более отходить от дверцы, надо обязательно стоять рядом, дубасить и кричать до хрипоты. Даже на несколько сантиметров не отходи, в предательской темноте легко потерять ориентацию и перепутать дверцу с внутренней стенкой этой чертовой камеры. Не сдавайся, не отступай ни на миллиметр, Нестор».
Вот только холод донимает, забирается в рот, ноздри, уши… Холод убьет его, сведет с ума, Санта Мадонна де Алехандрия!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29


А-П

П-Я