— Мендель, — воскликнула она с напускной веселостью, — познакомься с мистером Надельсоном. Он — страховой агент.
— Сват! — поправил ее Надельсон с негодованием. Мендель нахмурил лоб.
— Что такое сват?… — начал он, строго глядя на Зельду.
— А вы разве не знаете, что такое сват? — воскликнул Надельсон. — Удивительное дело! А посмотреть — как будто человек с понятием!
„Что за сумасшедший?" — подумал Мендель, удивленно глядя на него.
Но Надельсон посмотрел на него с сожалением.
— Ай, Мендель! — вздохнул он, принимая покровительственный тон, — вы напоминаете мне осла, которого я знал когда-то, и у которого были золотые уши. Но его хозяин думал, что внутри у него золотые россыпи и зарезал его! Это указывает, что если вы осел, то будь вы в золоте по уши, это все равно не послужит вам на пользу.
„Что такое этот Надельсон? — подумал Мендель. — Скала. Он может тебя больно ударить, но его ударить трудно". Но все-таки он решил попробовать.
— Послушайте, мистер Надельсон, — сказал он спокойно, — мне хотелось бы, чтобы вы не прерывали меня, когда я начинаю говорить.
— Га? — рассеянно бросил Надельсон.
— Кого ты привела к нам в дом? — закричал Мендель, оборачиваясь к Зельде. Но Надельсон, презрительно посмотрев на него, сказал:
— Мендель, вы напоминаете мне…
— А вы, мистер Надельсон, напоминаете мне граммофон, который я знал когда-то, — быстро подхватил Мендель, — и который мог играть только на одной пластинке! И тогда хозяин, боясь сойти с ума, разбил его! Может быть, вы понимаете, что я этим хочу сказать? А?
В этот момент в комнату неожиданно влетел Бернард, но, увидев Менделя, быстро повернул назад. Зельда задержала его.
— Я думал, он уже давно уехал на курорт, — сказал Бернард, с упреком глядя на нее. — А ты, как видно, забыла!
Но, увидев конкурента в брачном деле, он пришел в неистовый гнев.
— Что! — заревел он. — Так вот как ты доверяешь мне! Я такой человек, Зельда, — если ты хорошо относишься ко мне, я помню тебя; но если плохо, — я век тебя не забуду!
Надельсон попытался успокоить своего соперника.
— Бернард, — начал он, — вы мне напоминаете собаку, которую я знал когда-то…
— Послушайте, мистер Надельсон, — горячо прервал его Бернард, — вы не должны называть меня ни „профессор" или „доктор", а только „мистер". И я никому не позволю называть меня Бернардом, кроме очень богатых клиентов!
— Га? — удивленно спросил Надельсон. Бернард сердито набросился на него.
— Мистер Надельсон, вы напоминаете мне одного чудака, которого я знал когда-то… Тьфу! Я уже начинаю говорить, как вы!
Бернард остановился. Затем продолжал осторожно:
— Вам нужно быть партнером Соломона Гассенхейма, банкира. Как только я начинаю говорить, он начинает кашлять, пока я не оглохну, а вы все время повторяете «га», пока я не онемею. Вместе вы всякого делали бы глухим и немым, и у вас хорошо бы шли дела!
Затем он злобно набросился на Зельду.
— А тебя я должен предупредить, если Сарра хочет выйти замуж, то только за моего адвоката! Мне уже надоело бегать туда и сюда, как дурачку, не получая ни гроша за труд.
— То же самое я должен сказать о своем зубном враче, — твердо заявил Надельсон. — Он уже много лет ищет себе невесту, и теперь, найдя ее, вы думаете, он так сразу отстанет? Не беспокойтесь, есть еще правда на свете — мы подадим в суд!
Зельда жалобно посмотрела на Менделя. При такой суете и беспорядочном разговоре, она была словно в угаре, голова у нее кружилась. Она думала:
„Один говорит: „Я такой человек!" Другой: „Вы напоминаете мне лошадь…" Третий: „Что такое корова?" Словом, настоящий зоологический сад! Из троих ни один не уступает другому. Бернард нашел адвоката, похожего на кулачного бойца, Надельсон — зубного врача, напоминающего собой грудного младенца, Мендель достал Сарре книги, от которых она сходит с ума. А все вместе называется — счастливая брачная жизнь!
— Ага, вот и она! — воскликнул Бернард, когда в комнату вошла Сарра. — Я такой человек — я предоставлю ей все решать самой! Что я скажу, то она и сделает! Сарра, ты будешь судьей! Но только помни, что я твой дядя!
— А о чем это вы? — спросила Сарра, ничего не понимая.
— О тебе! — воскликнул Бернард. — Слушай. Я расскажу тебе все в двух словах. Мы все решили, что ты должна выйти замуж. И вот, я нашел тебе прекрасного адвоката, но твоя мамаша говорит, что тебе еще нужен и зубной врач. Поэтому ты должна сказать, кого ты выбираешь. Я даю тебе полную свободу и не стану говорить, что зубной врач не годится адвокату и в подметки, и не стану напоминать тебе, что ты должна принять во внимание меня и мою семью. Я просто говорю: выбирай сама того, кто тебе больше понравится. Я всегда так!
— Но мне не нужно ни адвоката, ни зубного врача, — сказала Сарра.
— Но тебе ведь нужен жених, — заявил Бернард.
— У меня уже есть, — спокойно ответила она.
— Она хочет сказать — ее книги, — поспешила пояснить Зельда.
— Совсем не книги, — сказала Сарра смущенно и покраснела.
Все удивленно посмотрели друг на друга. Мендель откусил кусок папиросы, которую держал в зубах.
— Где ты могла его достать? Как это случилось? Правда ли это? Почему ты ничего не говоришь?
Тысячи вопросов, как кометы проносились в уме Зельды и умирали, не достигнув ее губ. Мысль о примирении с дочерью в эту минуту, когда примирение, казалось, уже было невозможно, блеснула в ее уме, как луч солнечного света, и снова зажгла ее сердце материнской гордостью. Она была охвачена противоречивыми чувствами радости и надежды, сомнения и глубокого удивления. Но страх, наконец, возобладал над всеми чувствами, и к ней вернулся дар речи.
— А что он… скажи мне Сарра, правду… что он, очень большой ростом и поет, или он маленький и кричит?
— Он среднего роста и разговаривает.
— Это первый жених, слава Богу, который похож на человека! — сказала Зельда со вздохом. — И он — зубной врач или адвокат?
— Он — доктор!
— Что-о? Зельда встала. Ее сердце билось так сильно, что она не могла сидеть на месте.
— Сарра, дитя мое, — начала она, с трудом выжимая слова, — скажи мне — как говорит твой отец — ты любишь его? Нет, не нужно говорить. Я вижу это сама. И я не буду вмешиваться! Ты только скажи мне — хорошая у него практика? Хотя мне все равно. Мы сами можем помочь ему. Бернард, твоя жена должна полечиться у него. Вообразите! Настоящий доктор в семье! Вот что значит — любовь! Ты, Сарра, не беспокойся. Мендель страдает от ревматизма, а у меня болит спина; он разбогатеет от одной нашей семьи. Мы все будем у него лечиться.
— Но, мама, он лечит только лошадей и коров! — сказала Сарра, когда мать на минутку замолчала, чтобы перевести дух. — Он ветеринар!
Зельду словно ударили по лицу.
— Ветеринар! — вскрикнула она с ужасом.
— Фу! Стыд! Позор! — в один голос закричали Бернард и Надельсон.
— Ве-те-ринар! — стонала Зельда, сразу увидев перед собой непроходимую пропасть, отделявшую ее от дочери. Как далеко отошла от нее дочь в своих вкусах и идеалах, если избрала себе жениха с такой дикой, грубой профессией! Но она сама должна была знать, что любовь Сарры ни к чему другому и не могла привести ее, как только к ветеринару.
„Разве я не знала, что там, где замешан Мендель, пахнет бедой? И разве я не знала, что книжки с обезьянами могут привести только к доктору, который лечит животных? Как я буду теперь смотреть людям в глаза, — думала она с содроганием. — Они будут говорить мне: „Мы слышали, что ваша дочь вышла замуж за доктора. Мы хотели бы полечиться у него". А я буду отвечать: „Сначала вам надо быть лошадью, а потом уже лечиться у него, — он людей не лечит". Фу! Все будут смеяться надо мной и показывать на меня пальцем на улице!".
Ни за что! Скорей она согласится, чтобы Сарра совсем не выходила замуж, чем примириться с ветеринаром! Но сперва она попробует бороться. А бороться она умела, когда в этом была нужда. И она обратилась к Менделю.
— Сперва ты не пожелал, чтобы Сарра вышла замуж за человека из общества. Хорошо! Потом ты не пожелал, чтобы она ходила в университет. Хорошо! Потом я думала, что может быть она выйдет замуж за человека с профессией. Хорошо! Но такое сумасшествие — ни за что! Я говорю тебе прямо — если этот лошадиный доктор переезжает к нам в дом, то я уезжаю из дому!
— Правильно! — подтвердил Бернард. — Но мы с Надельсоном так скоро не уйдем! Мы теперь заодно! Сарра, если ты желаешь моего адвоката, Надельсон не скажет ни слова. Если же ты пожелаешь его зубного врача, — я еще посмотрю! Но в одном мы с Надельсоном вполне согласны, — что бы ты ни делала, ты не должна забывать меня, а не то мы разнесем твоего скотского доктора в пух и прах!
— Вот и все! — внушительно добавил Надельсон.
И оба свата, посоветовавшись с Зельдой, решили представить своих женихов напоказ. Сарра горячо запротестовала, но Мендель успокоил ее.
— Сарра, что такое семья? Коробочка спичек. Если вспыхнет одна, то сгорят все! Успокойся. Пусть они приведут своих, а ты — своего! Может быть, когда соберутся все трое, мать одобрит твой выбор! Что такое жизнь? Катанье по льду. Будь осторожна, когда он тонок!
Зельда с подозрением смотрела на такое добродушие Менделя.
— Сперва он разбивает мне сердце, а потом хочет лечить его, — горько жаловалась она, но Бернард попытался утешить ее.
— Это моя идея — чтобы они все трое собрались вместе! — сказал он, чувствуя себя оскорбленным в своих творческих способностях. — Как только мне приходит в голову какая-нибудь идея, ты приписываешь ее Менделю, а когда он делает какую-нибудь ошибку, ты приписываешь ее мне! Чем старее ты становишься, тем меньше ты его любишь. Что с тобой, Зельда? Мне стыдно за тебя!
Вся его маленькая, коренастая фигурка выражала негодование, когда он направился к двери. Высокий, худой Надельсон в мрачном раздумьи последовал за ним.
Когда оба свата ушли, Зельда продолжала устало сидеть в кресле, убежденная в том, что все было подстроено с целью сперва умаслить ее, а затем обмануть и окончательно оттереть, чтобы она не могла сказать ни слова по поводу брака Сарры. Та тонкая нить, которая соединяла ее сердце с сердцем дочери, была теперь натянута так туго, что. казалось, вот-вот порвется. И тогда между ней и Саррой произойдет полный разрыв. Сарра тоже чувствовала, что приближается критический момент…
— Что мне делать? — спрашивала она отца в недоумении.
И Мендель спокойным, твердым голосом отвечал:
— Что такое любовь? Стрела. Она летит по прямой линии. Следуй за стрелой!
XI ИСПЫТАНИЕ.
Было восемь часов вечера. Час, назначенный для состязания. Сарре предстоял выбор между матерью и возлюбленным; Зельде — между ветеринаром и двумя другими женихами; Менделю — между Зельдой и Саррой.
Зельда весь вечер шагала по комнате, бормоча что-то про себя, ломая руки, вынося необдуманные решения. Глубокие синяки под глазами придавали ее бледному, морщинистому лицу выражение смертельной усталости.
„Если мое дитя не нуждается во мне, то я тем более!" — бесконечно повторяла она про себя.
Сарра сидела в своей комнате. Сперва она плакала и обдумывала, как она будет просить мать, как будет спорить с ней, затем устало опустилась на софу, решив все предоставить судьбе.
Мендель пил чай и курил. Быть может, немного больше, чем всегда.
— Что такое беда? Грипп. Ты всегда чувствуешь, когда она приближается.
Бернард явился раньше Надельсона, чтобы узнать, какую позицию занимает Мендель „во всем этом деле".
— Послушай, Мендель, — осторожно начал Бернард, — я такой человек — я люблю говорить правду. Но не очень! Мне все равно, кто получит комиссионные, но когда дело касается денег…
Мендель прервал его, хитро подмигнув:
— Что такое деньги? Дитя. Приятно видеть, как они растут.
— Это верно, то есть, я хочу сказать — неверно! — смутившись сказал Бернард. — Я думал не о своих деньгах, а о деньгах Сарры. Мне нужно знать, какое у нее приданное.
— Что такое приданное? Золотая коронка. Она скрывает гнилой зуб. А мне скрывать нечего!
Бернард понял, что от Менделя так же трудно чего-нибудь добиться, как и от камня, и молча просидел в гнетущей атмосфере дома Маранцев, пока не пришел Надельсон.
— Ну-с, — вскричал он, приветствуя своего соперника. — Теперь мы увидим, кто из нас прав, — я или вы, или Сарра, или Мендель, или Зельда, или тот лошадиный доктор! Я такой человек — я люблю, чтоб торжествовал разум! Попробуйте доказать мне, что я не прав!
Не успел Надельсон сказать „Га?", как в разговор вмешалась Зельда.
— Итак, что тут у вас готовится сегодня? Парад? — мрачно сказала она, наступая на Бернарда, который хотел увильнуть от нее. — Что из того, что они все придут сюда, — что из этого? Может быть, она уже тайно вышла замуж за лошадиного доктора? Чего они хотят от меня в этом доме? — вопила она, ломая руки.
— Зельда, — начал Бернард, стараясь утешить ее, — я уже говорил тебе раньше — держись меня. Но только не бегай за мной! Когда они явятся сюда трое — ты не беспокойся! Я расставлю их по росту! Своего адвоката я поставлю первым, потому, что он самый большой. За ним я поставлю зубного врача — жениха Надельсона, потому, что он самый маленький! И последним поставлю лошадиного доктора, потому, что не стану же я пускать его в середину! И пусть тогда Сарра выбирает! Видишь, я такой человек — я люблю, чтобы все было честно и благородно!
Но Зельда была неутешна. „Все это подстроено для того, чтобы отправить меня раньше времени в могилу!" — думала она, и внезапное появление Сарры послужило как бы подтверждением ее мысли.
— Ша! — прошипел Бернард. — Кажется, хлопнула парадная дверь внизу!
На минуту замерли все сердца, но в следующую минуту все они дико забились. Начиналось состязание, предстояла битва чувств, прав и принципов! Бернард не мог больше сдерживать себя.
— Это мой адвокат несомненно! — воскликнул он. — Сейчас я приведу его сюда! У меня правило — кто раньше пришел, тот и получай!
И он побежал вниз по лестнице в переднюю.
— Ну разве я не угадал! — в диком экстазе воскликнул он пожимая руки адвокату. — Здравствуйте, господин присяжный поверенный!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21