https://wodolei.ru/catalog/dushevie_ugly/dushevye-ograzhdeniya/bez-poddona/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


- Это что еще за напасть? - спрашивает у нас Эля.
Мы рассказали ему, кто это такой. Эля смерил его взглядом с головы до ног и спросил, почему он с ним не поздоровался.
- Что же ты так заважничал в Америке, что тебе даже не пристало говорить по-еврейски?
Мотл Большой не ответил. Но в это время откуда-то из входных дверей послышался визгливый голос, будто кто-то с улицы сказал:
- Идиот!
Мы все обернулись к двери, но никого не увидели.
Посмотрели с удивлением друг на друга. Эля бросился к дверям, Пиня - за ним, но и там никого не было. Посмотрели на потолок, по углам, - нигде ни души. Что бы это могло быть?
А Мотл Большой взял за руки меня и моего товарища, и мы втроем взобрались на галерею. Тут он рассказал нам по секрету, что это он, Мэкс, животом произнес слово «идиот». И тут же повторил свой фокус. Нас обуял такой хохот, что мы едва могли высидеть и смотреть на все шутки, которые проделывал Чарли Чаплин.

5
За всю свою жизнь вы, наверное, не видели такого шута горохового, как этот Мотл Большой, или Мэкс. Уж на что, казалось бы, Чарли Чаплин мастер вытворять разные штуки! А Мэкс подражает ему, копирует его во всем. Когда мы вышли из театра, он приклеил себе пару черных усиков, как у Чарли Чаплина, надвинул котелок на лоб, как Чарли Чаплин, ноги вывернул и стал ходить, вихляя задом и размахивая тросточкой, - точь-в-точь, как Чарли Чаплин! Мой товарищ Мендл, или Мэйк, не мог удержаться и бросился его целовать. И все люди, которые стояли возле театра на улице, указывали на него пальцами: «Вон идет второй Чарли Чаплин…»
Можете себе представить, что даже такой серьезный человек, как мой брат Эля, и тот держался за бока и хохотал. Хохотал он, однако, недолго. Спустя минуту его веселье было омрачено. В чем дело? Дело в том, что вдруг послышался голос будто из-под земли, из погреба:
- Идиот!

6
Все наклонились, стали заглядывать в подвал, мимо которого мы проходили. Прислушивались. Мэкс тоже прислушивался, как и все, будто он тут совсем ни при чем… И вдруг голос донесся откуда-то сзади, сверху, будто с крыши:
- И-ди-от!
Эля, а за ним и все остальные задрали головы кверху и смотрели во все глаза. Это была замечательная картина. Я и мой товарищ Мэйк знали, откуда исходит голос, не могли удержаться и вдруг прыснули от хохота.

7
Это задело моего брата Элю. Будь это не в Нью-Йорке, на улице, мне бы не миновать оплеух. Но так как это произошло посреди Нью-Йорка, на улице, Эля ограничился тем, что хорошенько выругал нас - меня и моего товарища Мэйка. Потом он стал читать нам мораль. Он указал на Мотла Большого, то есть на Мэкса, и сказала
- Берите пример с вашего товарища… Такой же паренек, как и вы, а вот он не хохочет…
- И-ди-от! - снова послышалось из-за спины Эли.
Эля обернулся, а на него глядя, обернулся и Пиня. Мы - вслед за ними. Обернулся и Мэкс. Я и Мэйк чуть не лопнули от хохота.

8
- В Америке камни говорят… - Так выразился наш друг Пиня. Он хотел бы только знать, кого это называют «идиотом»?
- Того, кто спрашивает, - ответил Эля.
Как же, однако, он был поражен, когда из-под земли вдруг послышался приглушенный голос:
- Ошибаетесь, реб Эля! Идиот, извините, это вы сами…
9
С тех пор мой брат Эля больше не ходит в кинотеатр и не хочет ничего слышать о Чарли Чаплине.
XVII. МЫ РАСШИРЯЕМ СВОЙ БИЗНЕС

1
В Америке не любят топтаться на одном месте. В Америке двигаются вперед, то есть растут, расширяются. Нашего ларька не хватало на то, чтобы содержать семью из семерых человек. Мы стали искать более крупное дело. Не ларек, не стол, а целый магазин, то есть лавку.
В Америке долго искать не приходится. Надо только, как я вам уже рассказывал, следить по газетам. Там можно найти все, что угодно. Беда только, что за дело, которое на ходу, надо хорошо заплатить. Имя стоит денег. За фирму иной раз приходится платить больше, чем за товар. В доказательство могу вам сказать, что даже наш ларек, который приносил едва десять долларов в неделю, мы продали за хорошие деньги только из-за фирмы. Какой-то «зеленый» откупил его у нас. Он даже не особенно допытывался, сколько мы зарабатываем. Ему достаточно было видеть, что семеро душ вертятся вокруг одного лотка и живут. Стало быть это - бизнес…

2
Ларек свой мы продали со всем товаром, с посудой и даже с витриной. Но секрета изготовления содовой воды, разного рода сиропов, а главное, напитка, который называется «сайдер», мой брат Эля не хотел раскрыть ни за какие деньги. Он сказал, что каждый делает то, что умеет. Вот, например, он изготовляет вино на пасху. Пасхальное вино моего брата славится по всей Америке. Вы не смотрите на то, что он его делает впервые! Все наши знакомые, которые молятся вместе с нами в касриловской синагоге, пообещали покупать вино на пасху только у нас. Наш друг Пиня распространил слух и растрезвонил по Нью-Йорку, что мой брат Эля изготовляет пасхальное вино, которое может пить сам президент. А трезвонить наш Пиня большой мастер. Здесь это называется «реклама». Пиня говорит, что на этом, на рекламе, держится вся Америка. Каждый купец может расхваливать свой товар, каждый рабочий может рекламировать свою работу. Весь мир может знать, что мой напиток кислее уксуса, а я могу объявлять, что он слаще сахара. Вы можете быть убеждены, что работа моя ломаного гроша не стоит, а я могу ее ценить в миллион. На то и Америка - свободная страна.

3
Расхвалив и разрекламировав по всему «Даун-Тауну» пасхальное вино моего брата Эли, Пиня однажды отозвал его в сторону и сказал:
- Послушай, Эля, я расписал твое пасхальное вино как нельзя лучше. Смотри же, не осрами меня. А то ты, чего доброго, наготовишь вина такого же вкуса, как твой напиток в Касриловке… Помни же, что это Америка, что здесь пьют вино, а не квас.
Эля чувствовал себя обиженным и не хотел отвечать. За него ответила Броха. Она словно кипятком ошпарила Пиню:
- Посторонний человек, услышав такие речи, мог бы подумать, что в Америке живут одни только знатные люди и аристократы, которые ничего, кроме вина, не пьют и как сыр в масле катаются… Дал бы мне господь столько счастливых лет, сколько кружек суровца [65] и огуречного рассола здесь выпивают за день!… Я своими глазами видела оллрайтницу с Гренд-стрит, которая заказала ведро яблочного кваса и сотню кислых яблок, кислиц… И уверяю вас, что эти кислицы гораздо лучше и вкуснее здешних апельсинов и грейпфрутов - даже не поймешь, как их резать и с чем их едят…
Я не передаю до конца всего, что сказала Броха, потому что она, как начнет говорить, не так-то скоро кончит. Пиня это тоже знает. В таких случаях он надевает шапку и уходит. Это самое лучшее средство. Я тоже так поступаю.

4
«Магазин по продаже конфет, сигарет, письменных принадлежностей, газет и т. п. спешно передается. Очень дешево. Выгодное дело. Лучшее соседство. Причина - одиночество владельца…»
Это мы вычитали в газете и сразу почувствовали, что дело нам подходит. Начали ходить осматривать магазин. Первыми пошли мужчины, то есть мой брат Эля, наш друг Пиня и мы вдвоем, то есть я и мой товарищ Мендл, которого уже зовут Мэйк. Нам дело понравилось. Затем пошли женщины: мама, Броха и Тайбл. Им не понравилось. Каждая из них обнаружила какой-нибудь недостаток. Мама сказала, что это слишком далеко от синагоги. Правда, на той улице тоже есть синагога, но это чужая, не наша касриловская синагога. Эля спрашивает, разве в той синагоге не тот же самый еврейский бог, что и в касриловской? Но мама отвечает, что бог-то один, да прихожане другие. Ока привыкла к касриловцам. С ними, говорит она, и молишься как-то по-другому. Она представить себе не может, как она будет слушать другого кантора, не нашего Герш-Бера?

5
Таковы претензии мамы. Броха находит другой недостаток: что мы будем делать с таким количеством комнат? На что нам пять комнат? Наша соседка Песя-толстая посоветовала лишние комнаты сдать квартирантам со столом.
Но Броха говорит:
- Этого еще не хватало! Возиться со столовниками…
А Тайбл, как попугай, повторяет вслед за Брохой то же самое.
Тогда Пиня обращается к своей жене:
- Может быть, ты бы когда-нибудь сказала свое собственное слово, а не пережевывала слова Брохи?…
Тогда выступает Броха и окатывает Пиню холодной водой:
- Всяк судит о другом, а не о себе…
И Тайбл снова повторяет вслед за Брохой:
- Всяк судит о другом, а не о себе…
- А что бы ты стала делать, - говорит Пиня, обращаясь к своей жене, - если бы ты была одна?
На это отвечает Броха:
- Если бы да кабы…
И следом за ней то же самое говорит Тайбл.
- Тьфу! - сплевывает Пиня и уходит.

6
Думаете, одни мы ходили смотреть магазин? Ходили также наши родственники, друзья и знакомые. Прежде всего пошел пекарь Иойна, затем пошла его жена. Вдвоем они пойти не могут, так как не на кого оставить пироги. Вот они и ходят поодиночке. Потом пошел переплетчик Мойше, а за ним Песя-толстая… Впрочем, извините меня, я ошибся: раньше пошла Песя-толстая, а уже потом переплетчик Мойше. Еще пошло несколько наших знакомых, которые молятся с нами в одной синагоге, то есть несколько касриловцев, знающих толк в делах. Но владелец магазина их плохо принял. Попросту говоря, выгнал. Он заявил, что никак не мог себе представить такую огромную семью! Это задело мою маму. И она отправилась вместе с Брохой. Броха закатила ему такой концерт, что он ее надолго запомнит. Кончилось это тем, что этот бизнесмен поклялся перед богом, что передает свое дело только потому, что собирается жениться. Но теперь он уже раскаивается. Если у женщины, говорит он, может быть такой язычок, как у нашей Брохи, то жениться не стоит. Лучше, говорит он, оставаться до гроба холостяком.

7
Однако это только так говорится. Бизнесмен так же горячо хотел продать свое дело, как мы желали его купить. Тем более что наш ларек мы уже почти продали. Я говорю «почти», потому что наш покупатель силой всучил нам десять долларов в задаток. Здесь это называется «депозит». Мы уже раскаивались, что взяли депозит, потому что этот «зеленый» висел у нас над душой по целым дням и не хотел отходить от нашего ларька. Ужасно нудный человек, гораздо более нудный, чем мой брат Эля. Мой брат - золото в сравнении с ним. «Зеленый» до того надоедал нам, что мы уже швыряли обратно его задаток, но он не хотел брать. Он влюбился в наш ларек, он был уверен, что мы богатеем.
- «Зеленый» остается «зеленым»! - говорит наш друг Пиня.

8
Что такое «зеленый», - право, не знаю. Мой товарищ Мэйк тоже не знает. Слышим, что говорят: «зеленый, зеленый», и мы вслед за ними повторяем.
Вздумалось мне нарисовать покупателя нашего ларька мелом на тротуаре. Я намалевал его зеленым мелком. Все сразу узнали, кого я нарисовал, и хохотали. Кроме моего брата Эли. Он не смеялся. Бить он меня не стал, но заставил мокрой тряпкой стереть рисунок. Не то нам придется платить штраф. Попробуйте плюнуть на улице, - немедленно вырастает городовой (здесь он называется «полисмен»). Он берет вас за ухо и отводит в участок. А там вас штрафуют на пять долларов. В Америке очень строго!

9
Вы, пожалуй, думаете, что здесь всюду чистота, как в Антверпене, что никто не плюет на улице? Ошибаетесь. Плюют и харкают на чем свет стоит. Америка - свободная страна. Разве что на Пятой Авеню не плюют. Да и то не везде. Только там, где живут миллионеры. Миллионеры не плюют. Плюет только тот, кому нехорошо. А богачу хорошо, - чего ему плеваться?…
XVIII. МЫ ПЕРЕЕЗЖАЕМ

1
В Америке - обычай: переезжать. То есть перебираться из одной квартиры в другую, меняют одно дело на другое. Все обязаны переезжать. Если кто-нибудь не переезжает по доброй воле, - его заставляют.
То есть, если вы не платите за квартиру, на вас подают в суд и выбрасывают на улицу. Это называется: вас выселили. Не удивляйтесь поэтому, если вас спросят: «Когда вы переезжаете?» А когда спрашивают, надо отвечать. Мой брат Эля однажды поплатился за то, что не хотел отвечать одному из наших клиентов, которого мы снабжаем спичками. Каждую неделю он получает у нас коробку спичек бесплатно. Здесь спички дают без денег. Да и незачем ждать, покуда дадут. Подходят и берут.

2
Клиент, о котором я рассказываю, - странный человек. Его стоит описать. Кто он такой, мы не знаем, где он живет и чем занимается, мы тоже не знаем. Человек он, судя по всему, небогатый. Это видать по его потертому костюму, который он носит постоянно, по поношенной шляпе и заплатанным ботинкам. Зато он человек очень аккуратный. Приходит он каждый день в один и тот же час, в одну и ту же минуту. Берет утреннюю газету, просматривает первую и последнюю страницы, заглядывает в середину и кладет на место. Ни разу он у нас ничего не купил, если не считать того, что каждую неделю он берет у нас бесплатно коробок спичек и ежедневно читает газету. Моему брату Эле это, конечно, досадно. Хорошо один раз, другой раз. Но не каждый же день! И вот однажды Эля ему сказал:
- Это стоит пенни…
Клиент продолжает свое дело: читает первую, потом последнюю страницу газеты.
Мой брат повышает голос:
- Это стоит сент!
Клиент взглянул на него, сложил газету и положил ее на место.




1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30


А-П

П-Я