Став личным советником президента Хаима Вейцмана и премьер-министра Давида Бен— Гуриона по особо важным вопросам, он играл ключевую роль в организации арабо— израильских переговоров о прекращении огня на острове Родос в 1949 году.
Сменив Аббу Эбана на посту посла Израиля в Вашингтоне, Шилоах довел до совершенства один из важнейших приемов израильской дипломатии — привлечение на сторону еврейского государства влиятельных друзей, имевших доступ к американской администрации. Во времена, когда сотрудничество с США было весьма шатким, он сумел наладить тайные связи с Центральным разведывательным управлением.
Шилоах всегда был обеспокоен изоляцией Израиля в мире и в регионе. Многие идеи, которые обычно приписываются Бен-Гуриону, на самом деле принадлежали ему. Например, именно он призывал к вступлению в НАТО, когда в Израиле была еще в моде идея о неприсоединении.
* * *
Став в сентябре 1951 года первым директором «Моссада», Шилоах разработал принципы сбора и оценки разведывательной информации, разграничил сферы деятельности внешней разведки, ШАБАКа и АМАНа. Этот порядок, который доказал свою эффективность на практике, сохраняется до сих пор.
Наставляя отцов-основателей еврейского государства, Шилоах называл разведку «наиболее важным политическим инструментом». В этой сфере, где намерения редко провозглашаются открыто, он так определял тайные цели израильской внешней политики и задачи дипломатии:
— Арабы являются врагом номер один еврейской общины, и в арабскую среду надо внедрять профессиональных агентов. Израильская разведка не должна ограничиваться рамками Палестины. Она должна исполнять роль еврейско-сионистского гаранта безопасности евреев по всему миру. Тайная деятельность должна основываться на современной технологии, использовать новейшие достижения в области шпионажа, поддерживая связи с дружественными службами США и европейских стран.
Вскоре, однако, выяснилось, что Шилоах не способен к кропотливой повседневной работе. Он носился по своим отделам, предлагая блестящие идеи. Но дальше этого дело не шло. В делах у него царил невероятный хаос. Даже его секретарша месяцами не получала зарплату. Но такие мелочи его просто не интересовали.
Впрочем, Шилоах и сам понимал, что он не на своем месте. 19-го сентября 1952 года «Господин Разведка», как называли его во времена Бен-Гуриона, подал в отставку.
Правда, еще в течение нескольких месяцев Шилоах оставался своего рода верховным наблюдателем, осуществлявшим контроль над всеми отделами разведки и отчитывавшимся за их действия перед премьер-министром. 8-го февраля 1953 года он написал главе правительства окончательное прошение об отставке «по личным соображениям».
Когда Реувен Шилоах умер в 1959 году от загадочной сердечной болезни, диагноз которой так и не был установлен, его друг и соратник Хаим Герцог (впоследствии — президент Израиля) подсчитал, что только в последний год жизни Шилоах совершил 32 поездки за рубеж с дипломатическими миссиями. Хотя Герцог советовал ему поберечь себя, тот говорил, что «должен лично участвовать во всех важных мероприятиях».
Соратники Шилоаха вспоминают, что он был одержим работой. Его работоспособность граничила с помешательством. Фанатично преданный делу, он никому не доверял того, что мог сделать сам, работая без выходных и отпусков.
Шилоах умел задавать вопросы, но сам редко сообщал какую-то информацию. Это был одинокий волк, который занимался своим делом, предпочитая оставаться за кулисами, пунктуальный и методичный аналитик, представлявший свои рекомендации без какой— либо эмоциональной окраски. Все его начинания базировались на реальной основе, но в личной жизни он предпочитал оставаться загадочным.
Невысокого роста, с голубыми глазами, поблескивавшими за стеклами профессорских очков, Шилоах обладал способностью сфокусировать свой проницательный взгляд на том, с кем он разговаривал, и создавать у человека ощущение того, что тот подвергался допросу. От него исходило ощущение силы и таинственности. Он отличался ненасытной любознательностью и всегда вникал в мельчайшие детали вопросов, которыми занимался.
Впрочем, Шилоах, как вспоминают его коллеги, мог быть обаятельным, если ему хотелось таким казаться. Когда он в начале 30-х годов преподавал иврит новым иммигрантам из США, то стал ухаживать за активисткой системы социального обеспечения Бетти Борден.
В 1936 году они поженились.
Этот человек, не доживший до пятидесяти лет, успел внести неоценимый вклад в создание израильских спецслужб. Все свои замечательные качества — исключительное трудолюбие, новаторское мышление, скромность и личное обаяние — он полностью обратил на службу молодому еврейскому государству. Но у этой сильной личности были свои слабые стороны: при всей своей изобретательности перед лицом врага, он не сумел постоять за себя, когда соперники по службе стали против него интриговать.
* * *
После смерти Шилоаха Тель-Авивский университет основал институт его имени по изучению проблем современного Ближнего Востока. Впрочем, очень скоро институт был переименован в Центр генерала Моше Даяна. Спонсоры сочли это имя «более привлекательным».
Узнай Шилоах — человек желчный, колючий, вечно недовольный собой и окружающими — об этой истории с переименованием, он наверняка бы злорадно рассмеялся…
ИСЕР ХАРЭЛЬ — АГЕНТ «001»
Даже противники Исера Харэля говорили о нем: «Этот выдающийся человек сделал для „Моссада“ больше, чем кто-либо другой».
Действительно, при нем в «Моссаде» был единственный начальник — сам Харэль. Все остальные были подчинены непосредственно ему. Преданность шефу была столь всепоглощающей, что для сотрудников он значил больше, чем сам по себе «Моссад». Собственно «Моссад» — это был Харэль, а Харэль — «Моссад». Разъединить их было невозможно.
Харэль стал первым и единственным в Израиле обладателем титула «мемунех», то есть, «руководителем всего». Этот специальный титул премьер-министр Давид Бен-Гурион придумал для него в 1957 году. Ни парламент, ни кабинет министров никогда не утверждали такой титул, но премьера это не смущало.
Более десяти лет Харэль фактически единолично руководил всеми разведывательными операциями. Ответственный только перед главой правительства, он являлся человеком номер два в Израиле.
* * *
Исер Харэль (он же — Изя Гальперин) родился в царской России в Витебске в 1912 году.
Он был младшим из четырех сыновей богатого еврейского коммерсанта.
Вообще-то, его отец Натан был одним из блестящих выпускников еврейской религиозной школы в Волошине (Польша). Предполагалось, что он станет раввином. Его мать — Иохевед Левина была младшей дочерью богатого владельца заводов по производству уксуса. Поэтому дедушка — Давид Левин сделал зятя управляющим на заводе в Витебске. Глубокие знания Талмуда и Библии в этих местах не слишком ценились.
В 1922 году Изя вместе с родителями переехал в Латвию. В 16 лет вступил в левую сионистскую организацию «Ха-Шомер ха-Цаир». Затем убедил родителей, что ему надо учиться возделывать землю. Поэтому оставил школу перед выпускными экзаменами и, присоединившись к своим единомышленникам, таким же, как и он, юнцам, отправился на год работать на коллективную ферму под Ригой.
В январе 1930 года Изя оказался в числе нескольких счастливцев, которых «Ха-Шомер ха— Цаир» направила в киббуц в Палестину. Он был среди пионеров социализма, но быстро утратил интерес к нему.
Перед отъездом на Землю обетованную он получил от местных сионистов револьвер и запас патронов. Все это он должен был передать еврейской подпольной армии «Хагана», которая отчаянно нуждалась в оружии. Уже тогда проявились его способности к подпольной работе: он сумел пронести револьвер через английскую таможню, отличавшуюся особо строгим досмотром. Таможенники не заподозрили в щуплом пареньке контрабандиста.
Свою жизнь в Палестине Изя Гальперин, ставший позднее Исером Харэлем, начал в киббуце неподалеку от Тель-Авива. Он трудился на апельсиновых плантациях. Причем, так усердно, что заработал себе кличку «Стахановец». По аналогии с шахтером Алексеем Стахановым, чье имя стало синонимом высокой производительности труда.
Он отвлекался от этого занятия только для того, чтобы поухаживать за молоденькой девушкой из Польши по имени Ривка, на которой, к удивлению киббуцников, он женился.
В отличие от Исера, она была веселой и энергичной, любила петь и танцевать. Будущий шеф «Моссада» быстро освоил иврит, но так и не смог избавиться от русского акцента.
В 1935-м году после бурной ссоры (первой из тех, которые преследовали его на протяжении всей жизни) с членами киббуца Исер и Ривка были вынуждены покинуть его. Они переехали в Тель-Авив, где построили дом.
Вскоре он вступил в «Хагану». Он хорошо справлялся со своими служебными обязанностями и быстро продвигался по службе.
Когда началась Вторая мировая война, Харэль решил пойти добровольцем в британскую армию. Однако служить ему не довелось. Руководители «Хаганы» направили его в спецшколу.
После непродолжительной подготовки ему поручили следить за подозрительным немцем, которого считали нацистским шпионом. Исер отнесся к заданию с полной серьезностью. Он даже сумел проникнуть к немцу в дом и обнаружил в подвале печатный станок, набор чернил и стопки свежеотпечатанных денег. «Шпион» оказался… фальшивомонетчиком.
Через несколько месяцев в одно из подразделений ШАЙ понадобился сотрудник. Тогда эту организацию возглавлял Израиль Амир (в прошлом — Зовлоцкий). К подчиненным он предъявлял очень высокие требования. Ему нужен был человек, который бы тщательно оценивал и отбирал поступавшую информацию. Он определил Харэля на должность секретаря Еврейского дивизиона ШАЙ, который в то время считался наименее важным и наименее престижным из подразделений «Хаганы». В его обязанности входила слежка за евреями в Палестине.
Харэль добился успеха не сразу. Ему недоставало образования и известного лоска, которые отличали большинство его коллег из ШАЙ. Однако к 1944 году, когда он возглавил Еврейский дивизион, у него уже накопился огромный опыт.
В 1947 году Еврейский дивизион был переименован в Управление внутренних дел. Опыт Харэля, его картотека — это и было то, что требовалось для создания организации, ведающей вопросами внутренней безопасности. Он и возглавил новое ведомство.
Именно в это время он получил прозвище — «Исер— маленький». Формально для такого прозвища являлся его рост — всего 155 сантиметров. Но главной причиной было все-таки то, что его необходимо было отличать от другого Исера — Беери, который был гораздо выше Харэля.
«Исер-маленький» был назначен руководителем второй по значимости спецслужбы — ШАБАК, которая занималась обеспечением внутренней безопасности. Он с большим усердием приступил к новой работе. Но он был слишком горд, самонадеян и амбициозен, чтобы удовлетвориться этой должностью. Почти одновременно с затеянной премьер— министром Бен-Гурионом реорганизацией спецслужб Израиля «Исер-маленький» начал предпринимать шаги для установления своего контроля над ними. И его усилия увенчались успехом.
19-го сентября 1952 года Реувен Шилоах подал в отставку.
Через час Бен-Гурион позвонил Харэлю:
Я хочу поручить вам руководство «Моссадом».
* * *
Спустя несколько дней Харэль был утвержден в должности руководителя. Он начал с полной реорганизации вверенного ему ведомства и вскоре занял ведущее положение в системе израильской разведки. А «Моссад» был признан одной из лучших спецслужб в мире.
Любопытно, но, когда Харэль принял на себя руководство «Моссадом», вся организация размещалась в трех комнатах и насчитывала 12 человек. Касса спецслужбы была пуста.
Не удивительно, что он сразу же поспешил встретиться с Бен-Гурионом.
— Господин, премьер-министр! — сказал Харэль. — Существует мнение, что государству Израиль политическая разведка не нужна, что вся разведывательная деятельность должна быть сосредоточена в руках военных. Я считаю такое мнение ошибочным. Если «Моссад» оставить в нынешнем состоянии, то есть, без средств к существованию, вся его деятельность станет источником неприятностей и унижения страны.
В тот же день бюджет ведомства Харэля был увеличен в десть раз. Ему также были выделены средства на увеличение штата. Новый директор создал спецшколу по подготовке агентов, и установил для своих сотрудников исключительно высокие профессиональные стандарты. Те, кто им не соответствовал, должны были искать другую работу.
Кроме профессиональных, Харэль установил в «Моссаде» и моральные стандарты, существующие и поныне. Люди жестокие, супермены, «кайфующие» от запаха крови, палачи и садисты всех мастей, — ему были не нужны. Он был гением разведки, и принцип отбора людей у него тоже был гениальным.
— Мне нужны люди, — говорил он, — испытывающие отвращение к убийству, но которых, тем не менее, можно научить убивать…
Один из сотрудников Харэля охарактеризовал это так:
— Исер хотел, чтобы работу негодяев выполняли честные люди. И это он хорошо придумал. Упаси Боже Израиль, если работу негодяев станут выполнять негодяи.
Харэль своим внешним обликом плохо соответствовал представлениям о суперагенте. В то время, когда под его начало передали «Моссад», ему было 40 лет. Но выглядел он — на все 50. По одежде его можно было принять за банковского клерка.
В его кабинете стояли письменный стол, стул и кушетка. Это было все, никаких претензий. Он работал по восемнадцать часов в сутки и требовал того же от других.
Сотрудники уважали и боялись его. По свидетельству соратников, когда Харэль смотрел на собеседника, тот чувствовал себя в роли подсудимого. Тех, кого он недолюбливал, он просто выживал. О тех же, кого любил, заботился, как о родных детях.
Вообще при Харэле в «Моссаде» царила атмосфера, для которой даже трудно подобрать определение. Отношения между людьми были скорее дружескими, чем официальными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52