https://wodolei.ru/catalog/mebel/zerkala-s-podsvetkoy/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Сбежим?
ЮРКА. Конь мой ликует…
ДИМКА. Сбежим?
АЛИК. Куда?
ДИМКА. Куда… Ну, для начала хотя бы на Рижское взморье.
ЮРКА. То есть как это так?
ДИМКА. А так, уедем, и все. Хватит! Мне это надоело. Целое лето вкалывать над учебниками, и ходить по магазинам, и слушать проповеди.
Отдохнуть нам надо или нет? Никто ведь не думает о том, что нам надо отдохнуть. Дудки! Уедем! Ура! Как это раньше мне в голову не приходило?
АЛИК. А как же родители? Как же мои дед?
ЮРКА. А мой конь?
ДИМКА. Слезай с коня, иди пешком. Что вы, парни? Мы же мощные ребята, а ведем себя, как хлюпики. Вперед! К морю! В жизнь! Ура! Что я думал раньше, идиот!
АЛИК. А как же мое поступление во ВГИК?
ЮРКА. А мое в Инфизкульт? Это тебе, Димка, хорошо. Ты еще ничего не придумал, куда идти, ДИМКА. Институт! Смешно. В институты принимают до тридцати пяти лет, а нам семнадцать! У нас в запасе еще восемнадцать лет! Вы себе представляете, мальчики, как можно провести годик-другой? Мчаться вперед: на поездах, на попутных машинах, пешком, вплавь, заглатывать километры. Стоп! Поработали где-нибудь, надоело — дальше! Алька, вспомни про Горького и Джека Лондона.
А для тебя, Юрка, это отличный тренинг. Или вы хотите всю жизнь проторчать в этом клоповнике?
ЮРКА. Законно придумал, Митька!
АЛИК. А на какие шиши мы поедем? Денег-то нет.
ДИМКА. Это ерунда. Продадим свои часы, велосипеды, костюмы, у меня немного скоплено на мотороллер. Это для начала. А потом придумаем. Главное — смелость. Прокормимся. Ура!
ЮРКА. Купите мне ружье для подводной охоты, и уж рыбкой-то я вас обеспечу.
АЛИК. А я буду продавать стихи и прозу в местные газеты.
ДИМКА. Ну, видите! А я на бильярде подработаю. Значит, едем?
Ребята склоняются друг к другу и что-то шепчут. Алик подбросил монетку и прихлопнул ее на колене. Димка пишет веточкой на песке. Я вижу, как в садик скользнула Галя. Она в стареньком платьице и в драных тапках на босу ногу, но, ей-богу, ей не повредило бы даже платье, сшитое из бумажных мешков «Мосхлебторга».
— Тише, ребята, — говорит она. — Я на минутку. Значит, едем завтра в Химки? Я скажу, что иду в библиотеку…
— В Химки, — говорит Димка, — в Химки. Ха-ха, она хочет в Химки!
— На нашей планете, и кроме Химок, есть законные местечки, — говорит Юрка.
— А не хочешь ли ты, Галка, съездить на остров Валаам? — вкрадчиво спрашивает Алик. — Знаешь, есть на свете такой остров!
Ребята загадочно хихикают и хмыкают. Еще бы, ведь перед ними открыт весь мир, а для Галки предел мечтаний — Химки.
— Что это вы задумали? — сердито спрашивает Галя и, как Долита Торрес, упирает в бока кулаки.
— Сказать ей? — спрашивает Алик.
— Ладно уж, скажи, а то заплачет, — говорит Юрка.
Димка кивает.
— Мы уезжаем.
— Что?
— Уезжаем.
— Куда?
— В путешествие.
— Когда?
— На днях.
— Без меня?
— Конечно.
— Никуда без меня не поедете.
— Ого!
— Не поедете!
— Ха-ха!
— Ты без меня поедешь?
— Видишь ли, Галя…
— А ты?
— Я?
— А ты, Димка, без меня поедешь?
— А почему бы и нет?
Ошеломленная Галка все-таки действует с инстинктивной мудростью.
Расчленив монолитный коллектив, она отворачиваются, топает ногой и начинает плакать. Ребята растерянно ходят вокруг.
— Мы будем жить в суровых условиях.
— В палатке.
— Питаться только рыбой.
— Хочу в суровые условия, — шепчет Галка, — в палатку. Рыбой питаться хочу! Мне надоело здесь. Мама при всех губы стирает. Какие вы хитрые, без меня хотели уехать!
— Постой, а как же театральный факультет? — спрашивает ее Алик.
— А вы как решили с экзаменами?
— Мы решили не поступать.
— Как?
— А вот так. Подбросили монетку, и все. Хватит с нас! Мы хотим жить по-своему. Поступим когда-нибудь, когда захотим.
— Я тоже хочу жить по-своему!
— Ладно, — говорит Димка, — берем тебя с собой. Только не хныкать потом. А в театральный ты все-таки поступишь. В Ленинграде. В конце концов, театральный — это не медицинский. Готовиться особенно не нужно. Глазки, фигурка — это у тебя есть. Вполне достаточно для поступления.
— Смотрите, он сделал мне комплимент! — восклицает Галя, — Слышите, ребята, Димка сделал мне комплимент! Спасибо тебе, суровый Дима.
— Кушай на здоровье. Я сегодня добрый.
— В основном ты прав, Димка, но не совсем, — говорит Алик. — Внешние данные — еще не все. Нужен витамин "Т" — талант. Мне один актер рассказывал, какие к ним применяли пробы. Например, предлагают сказать два слова «хорошая собака» с десятью разными выражениями. Восхищение, презрение, насмешка…
— Давайте Галку проэкзаменуем, — предлагает Димка. — Ну-ка, скажи с презрением: хорошая собака.
ГАЛЯ (с презрением показывая на него). Хорошая собака.
Юрка предлагает ей выразить восхищение.
ГАЛЯ (с восхищением показывая на Юрку). Хорошая собака!
— Ну, а теперь… — говорит Алик.
ГАЛЯ (с насмешкой показывая на Алика). Хорошая собака!
ДИМКА (показывает на Галю). Ребята, с возмущением!
ВСЕ (с возмущением). Хорошая собака!
ГАЛЯ. Хорошие вы собаки, без меня решили уехать!
* * *
Мы с димкой идем по нашей ночной улице. Перешагиваем через лужи возле газировочных автоматов, подбрасываем носками ботинок стаканчики из-под мороженого. Мы с Димкой одного роста, и в плечах он меня скоро догонит.
— План в общих чертах такой, — говорит Димка. — Сначала мы едем на Рижское взморье. Отдохнем там немного — должны же мы, черт возьми, хоть немного отдохнуть! — а потом двинемся пешком по побережью в Ленинград. По дороге наймемся поработать в какой-нибудь рыболовецкий колхоз. Мне один малый говорил, что там можно заработать кучу денег. А потом дальше.
Посмотрим Таллин и к августу будем в Ленинграде. Там отдадим Галку в Театральный институт, а сами…
— А сами?
— А сами составим новый план.
— Отличный у вас план, — говорю я, — точный, детальный, все в нем предусмотрено. Кончаются деньги, появляется рыболовецкий колхоз. Вы забрасываете невод и вытаскиваете золотую рыбку. Чего тебе надобно, Димче?
Прекрасный план!
— А, черт с ними, со всеми с этими планами. Я останавливаюсь и беру брата за лацканы пиджака.
— Слушай, Димка, когда ты был маленьким, я заступался за тебя и никому не давал тебя лупить.
— Ну и что?
— А то, что сейчас мне хочется дать тебе хорошую плюху.
— Попробуй только.
— Фу ты, дурак! — Я машу рукой. — О матери ты не подумал? Что с ней будет, когда ты исчезнешь?
— Поэтому я тебе все и рассказываю. Успокой ее, но, — теперь он берет меня за лацкан, — если ты настоящий мужчина и если ты мне друг, ты не расскажешь ей, где мы.
— Она все равно поднимет на ноги все МВД.
Димка словно глотает что-то и лезет в карман за сигаретами.
— Витя, пойми, я уже все решил, ребят поднял. Нельзя мужчине отступать.
— Мужчина! Убегать из дому принято в 12-13 лет, да и то в детских книжках. А в 17 лет — это, старик, нелепо. Прояви свою волю в другом.
Попробуй все-таки поступить в институт.
— Да не хочу я этого! — отчаянно кричит Димка. — К черту! Думаешь, я мечтаю пойти по твоим стопам, думаешь, твоя жизнь для меня идеал? Ведь твоя жизнь, Виктор, придумана папой и мамой, еще когда ты лежал в колыбели.
Отличник в школе, отличник в институте, аспирант, младший научный сотрудник, кандидат, старший научный сотрудник, доктор, академик… дальше кто там?
Всеми уважаемый покойник? Ведь ты ни разу в жизни не принял по-настоящему серьезного решения, ни разу не пошел на риск. К черту! Мы еще не успеем родиться, а за нас уже все продумано, уже наше будущее решено. Дудки! Лучше быть бродягой и терпеть неудачи, чем всю жизнь быть мальчиком, выполняющим чужие решения.
Вот оно что! Тут, оказывается, целая жизненная философия. Вот, значит, как? Ты презираешь меня, Димка? Ты не хочешь жить так, как я? Ты считаешь меня…
Честно говоря, меня совершенно потряс Димкин монолог, и я молчу. Я не чувствую уже превосходства старшего брата. Со страхом я ловлю себя на том, что завидую ему, ему, юноше с безумными идеями в голове. Но что он знает обо мне, мой младший брат?
Мы медленно бредем к нашему дому, заходим под арку и при свете фонаря читаем рукописную афишу:
30 июня 1960 г. во дворе дома № 12
ВЕЧЕР МОЛОДЕЖИ
Программа:
1. Встреча с т. Лямзиным Т. Т.
2. Коллективная беседа «Поговорим о личном».
3. Демонстрация к/ф «Микробная флора полости рта».
4. Танцы под баян.
Димка вынимает карандаш и пишет внизу плаката: «Танцы откроет тетя Эльва, старая сопящая кобыла».
Ну, тут я не выдержал и дал ему слегка по шее.
* * *
Ребята сидят в моей комнате. Когда я вхожу, они даже не меняют поз. В общем-то, как это ни смешно, я дорожу тем, что они меня не боятся.
— Личности, титаны, индивиды, — говорю я им. Смеются. — Пиво, что ли, пили?
Заглядываю под кровать — бутылок не видно. Сажусь на подоконник и закуриваю. За моей спиной двор «Барселоны», и дальше все окно закрыто стенами соседних домов. Неба не видно. Но если лечь спиной на подоконник, можно увидеть небольшой четырехугольник со звездным рисунком. Мне хочется предаться любимому занятию: лечь спиной на подоконник, положить руки под голову, ни о чем не думать и созерцать этот продолговатый четырехугольник, похожий своими пропорциями на железнодорожный билет. Билет, пробитый звездным компостером. Кажется, это есть в каких-то стихах. Никто не знает про этот мой билет. Я никому не говорю про него. Даже не знаю, когда я его заметил, но вот уже много лет, когда мне бывает совсем невмоготу, я ложусь спиной на подоконник и смотрю на свой звездный билет.
Я слышу через форточку возню Геры и Горы. Что-то у них там сегодня не ладится, Обычно среди полной тишины вдруг раздается веселое лошадиное ржание, а сегодня Гера и Гора почему-то шепотом чертыхаются. Потом Гера говорит: «Ладно, заткнись. Включаю». Я слышу щелканье и гудение приемника. И вот двор «Барселоны» заполняется каким-то странным гулом. Это не наш гул, не земной. И… «Бип-бип-бип…» Кусок земного металла, жаркий слиток земных надежд, продукция мозга и мышц, смешанная с нашим потом и с кровью тех, которые этого уже не услышат. Кусок земного металла, полный любви, полный героизма, и счастья, и страдания. Весь он наш, плоть от плоти, и, двигаясь там, он хранит в себе память о наших руках и глазах, о смене наших настроений и о нашей дурной привычке курить табак. Он один там, в чужой среде, окруженный чужими металлами, озаряемый кострами чужих звезд, летит и гудит и дрожит от мужества и трогательно сигналит: «Бип-бип…»
— Черт вас возьми! — кричу я своему братцу и его дружкам и распахиваю окно. — Слушайте!
— Ну, слышим, — говорит Димка. — Космический автобус.
— Радиостанция «Маяк», — говорит Алик. — Поймали, наконец, молотки ребята! — довольно равнодушно басит Юрка.
— Черт бы вас побрал! — говорю я. — Шпана! Личности! Индивидуумы!
— Ишь ты, как раскричался, — насмешливо говорит Димка. — Рановато ты воодушевился. Человека-то там нет.
Человека там нет! Там нет человека! Вот если бы сразу, сейчас, кто-нибудь слетал на Марс и вернулся оттуда с девушкой-марсианкой, тогда почтеннейшая публика, может быть, и удивилась бы. Так, слегка. Знаете, мол, вот забавная история: красотку с Марса привез себе один малый. Разучились удивляться чудесам. В мире чудес люди уже не удивляются чудесам.
— Вас не интересуют чудеса? — спрашиваю я.
— Какие же это чудеса? — удивляется Юрка.
— А ты думаешь, чудеса — это Змей-Горыныч и Баба-Яга?
Я вспоминаю, как несколько лет назад эти ребята построили в Доме пионеров яхту, управляемую по радио. Вот это было чудо! Какой восторг горел тогда в их глазах!
— Ребята, хотите я устрою вас работать на завод?
— Какой еще завод?
— Завод, где делают чудеса.
— Конкретней, — говорит Алик. — Что это за завод?
— Конкретней нельзя об этом заводе.
Я снова приоткрываю окно, и «бип-бип-бип» влетает в комнату.
Многозначительно подмигиваю. Это мой последний козырь. Последний раз я пытаюсь отговорить их от задуманной авантюры.
— Да ну? — говорят ребята. — Можешь устроить на такой завод?
— Попытаюсь. Если станете людьми…
— Отпадает, — Димка машет рукой, — тогда отпадает.
— Почему отпадает? — говорю я, чувствуя себя последним кретином. — Выбросьте из головы свои дурацкие прожекты…
— Эх, жалко, — прерывает меня Юрка, — мы ведь скоро на Балтику уезжаем, Виктор. Если бы нам не надо было уезжать…
— Хватит дурачиться.
Молчат.
— Хотите работать на таком заводе?
Молчат.
— И уехать на Балтику тоже хочется?
Молчат.
— Роковая дилемма, значит? Подбросим монетку?
Молчат.
— Если орлом, то на завод. Идет? Бросаю. Честно говоря, я немного умею бросать так, чтобы получалось то, что нужно. Орел. Упала орлом.
— Бросай с трех раз, — хрипло говорит Димка. — Дай-ка лучше я сам брошу.
Кажется, он тоже немного умеет бросать так, чтобы получалось то, что ему хочется.
Глава 3
У меня в лаборатории можно снимать самый нелепый научно-фантастический фильм. Один только пульт чего стоит! Мигание красных лампочек и покачивание стрелок больших и маленьких, кнопки, кнопки, рычажки… А длинный стол с приборами? А диаграммы на стенах? Но самое чудовищное и таинственное — это система приточно-вытяжной вентиляции. А звуки, звуки! Вот это потрескивание и ти-хо-е гудение. Потрясающую сцену можно было бы снять здесь. Запечатлеть, скажем, меня у пульта. Стою с остекленевшими глазами и с капельками холодного пота на лбу. Крупный план: капля течет по носогубной складке.
Руки! Ходят ходуном.
Я люблю вдруг осмотреть свою лабораторию глазами непосвященного человека. Это всегда забавно, но священного трепета в себе я уже не могу вызвать. Все-таки я все здесь знаю, все до последнего винтика, до самой маленькой проволочки. Любой прибор я смогу разобрать и собрать с закрытыми глазами.
Приборы, мои друзья! Вы всегда такие чистенькие и всегда совершенно точно знаете, что вы должны делать в следующую минуту. Разумеется, если вас включила опытная рука. Хотел бы я быть таким, как вы, приборы, чтобы всегда знать, что делать в следующую минуту, час, день, месяц. Но вам легко, приборы, вы только выполняете задания. До этого дня я тоже только выполнял задания, правда, не так точно, как вы, приборы. Что может быть лучше:

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4


А-П

П-Я