Только уважение к господам и к милорду Энтони в частности удерживали его от более открытого выражения неодобрения по адресу юного иностранца.
— Да, это Англия, мой юный повеса, — со смехом вмешался лорд Энтони, — и умоляю вас не приносить в эту высокоморальную страну ваши свободные иностранные нравы.
Лорд Энтони уже уселся во главе стола слева от графини. Джеллибэнд суетился вокруг, наполняя бокалы и придвигая стулья. Салли ожидала, готовая разливать суп. Друзьям мистера Хэрри Уэйта удалось наконец вывести его из комнаты, ибо его настроение все более ухудшалось при виде восхищения, которое вызывала у виконта Салли.
— Сюзанна! — строго и властно окликнула дочь графиня.
Сюзанна снова покраснела; она потеряла ощущение времени и места, стоя у камина и позволяя красивым глазам молодого англичанина созерцать ее точеное личико, а его ладони словно бессознательно покоиться на ее руке. Голос матери вернул ее к реальности, и с послушным «Да, мама» она заняла место у стола.
Глава четвертая
Лига Алого Пимпернеля
Сидящие за ужином казались веселой и счастливой компанией: сэр Эндрю Ффаулкс и лорд Энтони Дыохерст — типичные знатные, красивые и воспитанные английские джентльмены образца 1792 года — и французская графиня с двумя детьми, только что спасшиеся от угрозы страшной смерти и нашедшие убежище на побережье Англии.
Двое незнакомцев в углу, очевидно, закончили игру; один из них поднялся и, стоя спиной к компании за большим столом, стал неторопливо и тщательно надевать плащ. Во время этого занятия он бросил вокруг себя быстрый взгляд и, увидев, что гости болтают и смеются, пробормотал: «Все в порядке!» Его компаньон с проворством, обусловленным долгой практикой, бесшумно опустился на колени и спрятался под дубовой скамьей. После этого первый незнакомец, громко пожелав всем доброй ночи, спокойно вышел из столовой.
Никто из ужинавших не заметил этого странного маневра, а когда незнакомец закрыл за собой дверь, все вздохнули с облегчением.
— Наконец-то мы одни! — весело воскликнул лорд Энтони.
Молодой виконт де Турней поднялся, поднял бокал и со свойственной той эпохе аффектацией провозгласил тост на ломаном английском:
— За его величество Георга III! Да благословит его Бог за гостеприимство, оказанное всем нам — бедным изгнанникам из Франции!
— За его величество короля! — откликнулись лорд Энтони и сэр Эндрю, в свою очередь поднимая бокалы.
— За его величество Людовика XVI! — торжественно добавил сэр Эндрю. — Пусть Господь защитит его и дарует ему победу над врагами!
Все встали и молча выпили. Судьба несчастного короля Франции, ставшего пленником собственного народа, казалось, омрачила даже чело мистера Джеллибэнда.
— И за мсье графа де Турней де Бассрив! — весело произнес лорд Энтони. — За то, чтобы мы вскоре могли приветствовать его в Англии!
— О, мсье, — сказала графиня, поднося бокал к губам слегка дрожащей рукой. — Я едва смею на это надеяться.
Но лорду Энтони уже подали суп, и беседа прекратилась до тех пор, покуда Джеллибэнд и Салли не обнесли всех тарелками, и гости не приступили к еде.
— Ах, мсье, — промолвила графиня, тяжело вздохнув, — я полагаюсь на Бога и могу лишь молиться и надеяться…
— Разумеется, мадам! — вмешался сэр Эндрю Ффаулкс. — Однако вам следует полагаться не только на Бога, но хоть немного и на ваших английских друзей, которые поклялись доставить графа через пролив целым и невредимым, как сегодня доставили вас.
— Конечно, мсье, — согласилась графиня. — Я полностью доверяю вам и вашим друзьям. Уверяю, что слава о вас распространилась по всей Франции. То, как некоторые из моих друзей вырвались из когтей этого ужасного революционного трибунала, не назовешь иначе как чудом — и это чудо совершено вами и вашими товарищами.
— Мы были всего лишь исполнителями, мадам графиня…
— Но мой муж, мсье, — продолжала графиня, и в голосе ее послышались невыплаканные слезы. — Он в страшной опасности! Я бы никогда не покинула его, если бы не дети — мне пришлось разрываться между долгом по отношению к нему и к ним… Они отказывались ехать без меня, а вы и ваши друзья торжественно обещали мне, что мой муж будет спасен… Но теперь я здесь, среди вас, в прекрасной свободной Англии, а за моим супругом охотятся, словно за диким зверем! Мне не следовало оставлять его!..
Бедная женщина казалась полностью сломленной — горе и смертельная усталость одержали верх над ее аристократическими манерами и осанкой. Она тихо заплакала, а Сюзанна, подбежав к матери, пыталась стереть ее слезы поцелуями.
Лорд Энтони и сэр Эндрю хранили молчание, во-первых, из искреннего и глубокого сочувствия графине, а во-вторых, потому что тогда, как и во все времена, англичане стыдились открыто выражать свои эмоции. Спрятать их старались и двое молодых людей, чьи лица в результате приобрели необычайно глупое выражение.
— Что касается меня, мсье, — внезапно заговорила Сюзанна, глядя на сэра Эндрю, — то я абсолютно доверяю вам, и не сомневаюсь, что вы благополучно доставите в Англию моего отца, как сегодня доставили нас.
В ее голосе звучали такая твердая вера и надежда, что глаза графини высохли, как по волшебству, а на губах всех присутствующих появилась улыбка.
— Вы заставляете меня краснеть, мадемуазель, — ответил сэр Эндрю. — Хотя моя жизнь к вашим услугам, я был всего лишь орудием в руках нашего великого предводителя, который организовал и осуществил ваш побег.
Он говорил с такой горячностью, что Сюзанна посмотрела на него с нескрываемым изумлением.
— Вашего предводителя, мсье? — с интересом осведомилась графиня. — Ну конечно, у вас должен быть предводитель — я как-то не думала об этом ранее! Но скажите, где он? Я и мои дети должны немедленно отправиться к нему, припасть к его ногам и поблагодарить за все, что он для нас сделал!
— Увы, мадам! — промолвил лорд Энтони. — Это невозможно.
— Невозможно? Почему?
— Потому что Алый Пимпернель действует во мраке, и его личность известна только ближайшим соратникам, давшим торжественную клятву хранить эту тайну.
— Алый Пимпернель? — весело переспросила Сюзанна. — Какое смешное имя! Что такое Алый Пимпернель, мсье?
Она с любопытством посмотрела на сэра Эндрю. Лицо молодого человека преобразилось, в глазах сияли горячая любовь к своему предводителю и безграничное восхищение им.
— Алый Пимпернель, мадемуазель, — ответил он наконец, — это название скромного английского полевого цветка, но это также имя, под которым скрывается лучший и храбрейший человек во всем мире, чтобы преуспеть в достижении благороднейшей цели, которой он посвятил свою жизнь.
— Ах да! — прервал юный виконт. — Я слышал об этом Алом Пимпернеле. Вы говорите, полевой цветок? И красного цвета? Ну, так вот — в Париже ходят слухи, что каждый раз, когда роялистам удается бежать в Англию, этот дьявол Фукье-Тенвиль, общественный обвинитель, получает записку, где изображен маленький красный цветок… Значит, эти записки от вашего предводителя?
— Да, — подтвердил лорд Энтони.
— И Фукье-Тенвиль получит одну из них сегодня?
— Несомненно.
— О! Интересно, что он скажет? — весело воскликнула Сюзанна. — Я слышала, что изображение этого цветка — единственное, чего он боится.
— Отлично, — заметил сэр Эндрю, — ибо ему еще не раз представится возможность изучать форму этого маленького алого цветочка.
— Ах, мсье! — вздохнула графиня. — Все это похоже на роман, и я едва могу в это поверить.
— Так постарайтесь, мадам!
— Но скажите, почему ваш предводитель… почему все вы тратите деньги и рискуете жизнями — ибо ваши жизни, мсье, подвергаются опасности, едва вы ступаете на землю Франции, — ради незнакомых вам людей?
— Из спортивного интереса, мадам! — громко и весело откликнулся лорд Энтони. — Вы же знаете, что мы — нация спортсменов, а теперь вошло в моду вырывать зайца из зубов гончей.
— Нет-нет, дело не только в спорте, мсье. Уверена, что вашей деятельностью движут и более благородные мотивы.
— Хотел бы я, мадам, чтобы вы указали их мне! Что касается меня, то это самый увлекательный спорт, каким мне когда-нибудь приходилось заниматься. Смертельный риск, спасение находящихся на волосок от гибели — что может быть интересней!
Но графиня недоверчиво покачала головой. Ей казалось абсурдным, чтобы эти люди и их таинственный предводитель — очевидно, все молодые, богатые и знатные — шли на ужасный риск исключительно из спортивного интереса. Ведь во Франции их национальность не явилась бы для них спасением. Каждого, укрывавшего подозреваемых роялистов или помогавшего им ожидали безжалостный приговор и быстрая казнь, невзирая на подданство. А эта группа молодых англичан бросала вызов кровожадному и неумолимому революционному трибуналу прямо в самом Париже и похищала приговоренных к смерти почти что у самого помоста гильотины! С дрожью в сердце она припомнила события последних дней: бегство из Парижа вместе с двумя детьми; то, как они прятались в крытой повозке под грудой репы и капусты, не осмеливаясь вздохнуть, пока разъяренная толпа у Западной баррикады вопила: "A la lanterne les aristos!
Графиня и ее муж понимали, что находятся в списке «подозрительных личностей», что означает скорый суд и казнь в течение нескольких дней, а быть может, и нескольких часов.
Затем пришла надежда на спасение: таинственное письмо, подписанное загадочной алой эмблемой и содержащее ясные и точные указания; расставание с графом де Турней, разорвавшее сердце бедной женщины; побег с двумя детьми в крытой повозке, которой правила старуха, походившая на страшную злобную ведьму, с жуткими трофеями на рукоятке кнута!
Графиня окинула взглядом опрятную старомодную английскую таверну, словно свидетельствующую о мире, который царил в этой стране гражданской и религиозной свободы, и закрыла глаза, отгоняя навязчивое видение Западной баррикады и толпы, отшатнувшейся в ужасе, когда старая карга упомянула о чуме.
Сидя в повозке, она каждую минуту ожидала, что ее и ее детей узнают, арестуют, отдадут под суд и приговорят к смерти. Но эти молодые англичане под руководством их отважного и таинственного предводителя, рискуя жизнью, спасли их, как спасли ранее многих невинных людей.
И все это только из спортивного интереса? Невозможно! Взгляд Сюзанны, устремленный на сэра Эндрю, говорил о ее уверенности в том, что он, по крайней мере, спасает своих ближних от ужасной и незаслуженной гибели, руководствуясь более возвышенными и благородными побуждениями, нежели те, в которые хотел заставить ее поверить его друг.
— Сколько человек состоит в вашей лиге, мсье? — робко спросила девушка.
— Двадцать, мадемуазель, — ответил сэр Эндрю. — Один командует, а девятнадцать подчиняются. Мы все англичане и служим одному делу — спасению невинных жизней.
— Да защитит вас Бог, месье! — горячо воскликнула графиня.
— До сих пор Он это делал, мадам.
— Это просто чудесно! Вы, англичане, день за днем рискуете жизнью, в то время как во Франции повсюду царит измена, прикрывающаяся лозунгами свободы и братства.
— Французские женщины еще сильнее озлоблены против аристократов, чем мужчины, — со вздохом промолвил виконт.
— О, да! — подхватила графиня, в глазах которой появились горечь и отвращение. — Например, эта особа, Маргерит Сен-Жюст. Она донесла на маркиза де Сен-Сира и всю его семью этому ужасному трибуналу террора.
— Маргерит Сен-Жюст? — переспросил лорд Энтони, бросив быстрый взгляд на сэра Эндрю. — Но, кажется…
— Да, — кивнула графиня, — вы, безусловно, ее знаете. Она была актрисой на ведущих ролях в «Комеди Франсез» и недавно вышла замуж за англичанина.
— Конечно, мы все знаем леди Блейкни, — ответил лорд Энтони, — красивейшую женщину Лондона и жену богатейшего человека в Англии!
— Она была моей соученицей в монастыре в Париже, — вмешалась Сюзанна, — и мы вместе ездили в Англию изучать ваш язык. Я очень любила Маргерит и не могу поверить, что она способна на такую жестокость.
— Это, безусловно, кажется невероятным, — подтвердил сэр Эндрю. — Вы говорите, она донесла на маркиза де Сен-Сира? Зачем ей это нужно? Уверен, что здесь какая-то ошибка…
— Никакая ошибка невозможна, мсье, — холодно возразила графиня. — Брат Маргерит Сен-Жюст — видный республиканец. Ходили слухи о семейной вражде между ним я моим кузеном, маркизом де Сен-Сиром. Сен-Жюсты плебейского происхождения, а на службе у республиканского правительства полно шпионов. Уверяю вас, здесь нет никакой ошибки… Неужели вы не слышали об этой истории?
— Откровенно говоря, мадам, до меня доходили кое-какие слухи, но в Англии им никто не верит. Сэр Перси Блейкни, ее супруг, очень состоятельный человек и занимает высокое положение в обществе — он личный друг принца Уэльского . А леди Блейкни — законодательница мод во всем Лондоне.
— Возможно, так оно и есть, мсье, но мы намерены вести уединенную жизнь в Англии, и я молю Бога, чтобы мы, пребывая в этой прекрасной стране, ни разу не встретили Маргерит Сен-Жюст.
На веселую компанию, собравшуюся за столом, словно опустилась черная туча. Сюзанна стала печальной и молчаливой. Сэр Эндрю беспокойно орудовал вилкой, в то время как графиня, закованная в броню аристократических предубеждений, сидела, выпрямившись на своем стуле с высокой спинкой. Что касается лорда Энтони, то он выглядел весьма смущенным и один-два раза бросил тревожный взгляд на Джеллибэнда, которому явно также было не по себе.
— В какое время вы ожидаете сэра Перси и леди Блейкни? — умудрился незаметно шепнуть хозяину лорд Энтони.
— В любой момент, милорд, — прошептал в ответ Джеллибэнд.
В тот же момент вдалеке послышался приближающийся топот копыт, которые вскоре застучали по булыжнику. Дверь в столовую открылась, и на пороге появился конюх.
— Сэр Перси Блейкни и миледи! — крикнул он. — Они как раз подъезжают!
Сопровождаемая звяканьем колокольчиков и криками кучеров великолепная карета, запряженная четверкой превосходных гнедых лошадей, остановилась у дверей «Приюта рыбака».

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5