Позолоченные двери распахнулись, и в зал вошёл султан Магомет. Его сопровождал всего один придворный — главный евнух.Кара-Мустафа молча поклонился и, быстро выпрямившись, пошёл впереди султана, как бы возглавляя эту небольшую процессию.Перед ними бесшумно открывались двери. Стража брала на караул. Пока проходили анфиладами комнат, к ним присоединялись шейх-уль-ислам Шейх-уль-ислам (тур.) — великий муфтий, глава мусульманской церкви.

, визири, советники, паши, чауши Чауш (тур.) — чиновник для особых поручений, посланец.

. И вскоре уже сотни придворных шествовали за «наместником бога на земле».В третьем дворе сераля султану подвели белоснежного красавца коня. Несколько ближайших янычаров мгновенно бросились вперёд и, согнув спины, составили живые ступени. Султан взошёл по ним и сел в седло.Раздалась дробь барабанов. Распахнулись ворота второго и первого дворов — и процессия двинулась. Вновь запели зурны, флейты, рожки. Загромыхали тулумбасы. Из тысяч глоток вырвался восторженный крик: «Уй я уй!» Уй я уй (тур.) — земной бог.

Первым из ворот Топ-капу вышли четыреста янычаров при всем оружии, в красивой парадной одежде.Тысячные толпы, запрудившие улицы и площади города, расступались перед ними, освобождая широкий проход. Рослые, дюжие янычары грубо отталкивали тех, кто замешкался, своевременно не убрался с дороги, а некоторых таким тумаком награждали, что зазевавшиеся летели вверх тормашками. Но потерпевшие как ни в чем не бывало вскакивали и продолжали таращить глаза на пышное, пёстрое и торжественное зрелище.Янычары из охраны султана выделялись цветастыми шёлковыми поясами, разнообразным дорогим оружием, отличались друг от друга головными уборами. У одних они были из белого сукна, у других — жёлтые, у третьих — синие. А янычарские аги украшали свои уборы яркими перьями, серебром или самоцветами, так и сверкавшими на солнце всеми цветами радуги. Впереди важно шагали старейшие и заслуженные военачальники с золотыми «обручами» и пучками перьев на долбандах Долбанд (тур.) — высокий головной убор знатных особ.

.За янычарами следовал отряд стражей-силачей. Потом выехали айабаши — конные стражи в серебряных шлемах с золототкаными плюмажами. Они сжимали в руках луки со стрелами.Вслед за айабаши выехали пышно разодетые чауши султана во главе с чаушбаши. Их резвые кони были покрыты парчовыми попонами, уздечки сияли позолотой, а седла — серебром.Не успели стамбульские жители насмотреться на чаушей, как появились свирепые на вид скороходы-пайеки, до пояса обнажённые, мускулистые, с саблями и ятаганами наголо, готовые наброситься на врагов падишаха, как голодные псы. На их головах отливали серебром и позолотой круглые, как короны, шлемы.И только затем показались знатные вельможи — аги и заимы, паши, два кази-аскера, муфтий. На тонконогих арабских скакунах важно восседали визири.На некотором расстоянии от них шёл пешком — так велел обычай и придворный этикет — великий визирь Кара-Мустафа.За ним ехал падишах.Грациозный белый конь, распустив пышный хвост, казалось, едва касался копытами земли. Седло, чепрак и вся сбруя на нем сияли золотом, жемчугом, дорогими камнями.Ослеплённые этим богатством, восклицая «уй я уй», люди не могли оторвать взгляда от коня, который нёс на себе «тень бога на земле», «падишаха всего мира».Султан Магомет IV, сорокалетний, слегка располневший мужчина с мягким невыразительным лицом, сидел в седле привычно, как прирождённый наездник, — сказывалось пристрастие к верховой езде и охоте. Одежда его была так густо украшена золотом и самоцветами, что могла своим блеском соперничать с самим солнцем. Всеобщее внимание привлекал султанский долбанд с двумя плюмажами, усеянными множеством драгоценных камней, любой из которых стоил поместья.Вплотную за султаном ехали два бородатых богатыря с саблями на боку, ятаганами, луками и колчанами, заполненными стрелами. Каждый из них держал наготове тяжеленный боздуган Боздуган (тур.) — боевая палица, булава.

с блестящими стальными шипами. Позади шествовали верховные казнадары Казнадар (тур.) — казначей, хранитель.

и главный евнух.От сераля до мечети Сулеймание, у которой султан, спешившись, почтил поклоном память своих предшественников, падишахов минувших времён, и дальше до Ая Софии, где должен был быть совершён еэр халифа — султанский намаз, волновалось необозримое людское море. По мере приближения султана тысячные толпы с возгласами «уй я уй» падали на колени, а потом вскакивали и лавиной двигались следом за кортежем, топча тех, кто имел неосторожность споткнуться и оказаться под ногами… 3 Когда султан вернулся после намаза в сераль, сошёл с коня и удалился в покои мобейна, его многочисленная свита быстро растаяла. Янычары разошлись по своим сейбанам — казармам, придворные вельможи разъехались по домам. Простые горожане, налюбовавшись блистательным зрелищем, торопливо возвращались к своим будничным делам.Из высших сановников во дворце остались только наиболее приближённые к султану люди — главный евнух и великий визирь.Кара-Мустафа, медленно прохаживаясь вдоль окон под развесистыми пальмами, которые были украшением большого зала, злился. Ещё бы! Султан не принял его сразу, а велел подождать, пока он немного отдохнёт. В другое время великий визирь не стал бы дожидаться, уехал бы и сам отдыхать в Эйюб, но два дела были такими важными, что откладывать их на завтра он никак не мог.Вот-вот прибудет, как сообщил чауш, отряд янычар из Немирова. Он привезёт гетмана Юрия Хмельницкого и его казну. Султан уже дал согласие отстранить его от власти на Украине, а теперь нужно добиться, чтобы разрешил казнить или заточить в Еди Куле Еди Куле — крепость в Стамбуле, тюрьма.

. Тогда можно будет беспрепятственно заполучить его богатства.Кроме того, с Дуная, от будского паши Ибрагима, приехал посланец с новыми сведениями из Вены. Задумав войну с Австрией, Порта давно и пристально следила за каждым шагом венского двора. Эти последние вести тоже следует немедленно сообщить падишаху. Вот почему так нетерпелось великому визирю.Когда часовая стрелка огромных золочёных часов, стоящих в углу зала на высоком столике, дважды обошла круг, он направился к покоям султана. Навстречу поднялся главный евнух, как верный пёс, дежуривший у «порога счастья».— Пора! — коротко кинул Кара-Мустафа.— Я спрошу соизволения, эфенди, — поклонился тот и исчез за дверями.Через некоторое время он вернулся и, сообщив, что падишах дал согласие выслушать великого визиря, с ещё более низким поклоном впустил его в опочивальню султана.Это была просторная нарядная комната. Султан полулежал на широкой, расшитой по краям серебром оттоманке, а на ковре, у его ног, сидела молодая красивая одалиска, играла на лютне и тихонько напевала итальянскую песенку.Кара-Мустафа низко поклонился.Одалиска мгновенно прервала пение, опустила на лицо вуаль и удалилась в боковую дверь. Главный евнух тоже вышел.Султан приподнялся. На его располневшем, холёном лице промелькнуло выражение напускного недовольства и досады.— Великие визири, вероятно, придуманы аллахом для того, чтобы султаны не имели спокойной жизни, — сказал он капризно. — Ты напугал эту маленькую итальянскую пташку, и она убежала…Кара-Мустафа поклонился ещё раз.— Признаю свою вину, мой властелин, но, к сожалению, и у преемника пророка на земле есть обязанности, хотя, не скрою, их значительно меньше, чем у великих визирей… И эти обязанности заставляют меня беспокоить моего падишаха даже в светлую пятницу.Султан в знак согласия кивнул головой.— Ну ладно, ладно… Рассказывай, что случилось!— Мой повелитель, — начал тихо Кара-Мустафа, — после победной войны против урусов…— Эта победа очень дорого мне обошлась, — мрачно перебил его султан. — Пусть в будущем хранит нас аллах от таких побед!Великому визирю не понравились слова султана, он сделал вид, что не расслышал их, и вновь повторил то, с чего начал. Но теперь в его голосе зазвучали металлические нотки, которые он иногда позволял себе в разговоре с султаном, когда подсознательно чувствовал, что тот пребывает в состоянии душевной расслабленности и не разгневается на него.— Мой повелитель, после нашей победы на севере мы сразу же начали готовиться к войне на западе… Сейчас настало время принять решение. От паши Ибрагима есть донесение. Наши разведчики в Австрии сообщают, что венский двор тоже не дремлет… Император Леопольд с благословения папы Иннокентия направил послов в Варшаву к королю Яну Собескому, чтобы договориться о союзе…— Что? Они все ещё хотят подписать договор?— Да. К ним присоединяются немецкие курфюрсты Курфюрсты (нем.) — буквально: князья-избиратели. В Священной Римской империи крупные феодалы (имперские князья) являлись непосредственными вассалами императора. Самые влиятельные из них составляли коллегию курфюрстов, имевших право избирать императора.

.Магомет вскочил с оттоманки. Сообщение взволновало его.— Мы уничтожим их всех до единого! — воскликнул он. — Мы загоним их всех на галеры! Ведь у Собеского и десяти тысяч воинов не наберётся!— Однако говорят, что он обязуется выставить сорок тысяч.— Хотел бы я видеть эти сорок тысяч! Откуда он их возьмёт? Казна его пуста!— Зато у папы много золота… Даст Ватикан!— Гм… ты, кажется, прав… Какое же войско может собрать этот бездельник Леопольд?— Леопольд, как доносят лазутчики, будто бы обещает будущим союзникам выставить против нас шестьдесят тысяч… Ну а если точнее, то, я думаю, тысяч сорок…— А курфюрсты?— Те приведут тысяч двадцать… самое большее — тридцать…— Ну что ж, тогда мы бросим на Вену вдвое больше! — запальчиво воскликнул Магомет. — я сам поведу это войско — сотру в порошок Австрию и Ляхистан! Уничтожу проклятых гяуров…Последние слова султан произнёс уже без пафоса, вяло, и великий визирь чуть заметно улыбнулся в бороду, потому что знал: запальчивости падишаху хватает ненадолго.— Мы должны разбить их, прежде чем они объединятся, мой повелитель, — почтительно, но твёрдо сказал великий визирь. — Я уже послал Ибрагим-паше приказ склонить на нашу сторону Текели…— Правильно сделал.— И подтягиваю войска к столице, чтобы наияснейший падишах, как только сочтёт нужным, мог направить их на врага. На этих днях соберём диван — сообщим высочайшее решение.— И это правильно… Что ещё?Кара-Мустафа понизил голос:— Мой могущественный повелитель, светоч божественной мудрости, тот презренный гяур, гетман Юрий Ихмельниски, как я докладывал, оказался недостойным высочайшего доверия…— Что он такое натворил?— Верные люди доложили: его шурин, полковник Яненченко, находится сейчас в Ляхистане и ведёт там тайные переговоры с коронным гетманом Яблоновским Станислав Яблоновский — коронный гетман Воеводства Русского, как называлась тогда Галиция.

, а может, и с самим королём. Подозреваю, что переговоры с нашими врагами за нашей спиной — это…Великий визирь выдержал паузу, прежде чем закончить, но гнев уже охватил султана.— Гяур! Собака! Смерть для него — не самое тяжкое наказание!— Истинно так, славный повелитель трех континентов… Я велел схватить негодяя. Прикажешь повесить?Султан задумался.— Повесить?.. Гм… это проще всего… Но для чего торопиться? Нет, лучше спровадь его в подземный каземат Еди Куле! — И, немного помолчав, спросил: — А кто же теперь будет править Украиной?Кара-Мустафа хитро прищурился.— Мы сделали ход конём… как в шахматах, мой повелитель…— Что именно?— Я приказал правителю Афлака Афлак (тур.) — Валахия, феодальное княжество между Карпатами и Дунаем.

купить у нас этот обширный и благодатный край, и ему не осталось ничего иного, как открыть свои сундуки, которые трещат от золота. Мы получим немалые деньги и покроем значительную часть затрат на предстоящую войну…— Ты это ловко придумал… Ха-ха-ха! Так вытрясти карманы старого афлакского скупердяя! Ха-ха-ха! — хохотал султан. — И как это пришло тебе в голову?— Когда государственная казна пустеет, то поневоле становишься ловким и хитрым, как сам шайтан.— Ну, и что же он? Долго сопротивлялся?— Представь себе, яснейший, — нет… Видимо, польстился на безграничные просторы Правобережной Украины… Сразу же велел перенести резиденцию тамошнего правителя из Немирова в Печеру, что в Брацлавском полку Полк — военная единица и административно-территориальный округ на Украине в XVII—XVIII вв.

, а в Чигирин назначил полковником какого-то казака Гримашевского…— Ладно, пускай хозяйничает… Но дай ему понять, что джизье Джизье (тур.) — подушный налог с немусульман.

в Валахии теперь увеличится вдвое… И чтобы платил исправно! Кроме того, к весне пусть выставит десять тысяч конных воинов с обозом и приведёт их под Белград!— Мой повелитель мудро решил, — склонился в поклоне Кара-Мустафа. — Правитель Афлака выполнит этот приказ, я позабочусь об этом.— У тебя все?— Все, мой повелитель. Позволь удалиться?— Иди!Кара-Мустафа ещё раз поклонился и попятился к дверям: придворный этикет не позволял подданным падишаха поворачиваться к нему спиной. Но когда он протянул руку назад, чтобы открыть дверь, султан остановил его:— Подожди, Мустафа!Великий визирь поклонился.— Подойди сюда! — приказал Магомет и, когда Кара-Мустафа вновь приблизился к нему, спросил, пристально глядя ему в глаза: — До меня дошли слухи, что в твоём гареме зацвела «райская роза»… Правда ли это?— Что мой повелитель имеет в виду?— Ну как же! Говорят, такой красавицы и в султанском гареме нет!Кара-Мустафе стоило больших усилий скрыть охватившее его волнение. Он сразу понял, о какой красавице спрашивает султан.— Злые языки преувеличивают, мой богоданный повелитель, — сказал Кара-Мустафа. — Действительно, в моем гареме есть несколько новых… но чтобы они сравнились с красавицами султанского гарема! Не верится мне… Нет, не могу догадаться, о которой из них идёт речь. — И он смело посмотрел на султана.
1 2 3 4 5