Тут Гвиневера взяла Ланселота за руку и отвела его в свою комнату, где сняла с него доспехи и омыла раны, нанесенные стрелами лучников.
В ту ночь они не уехали из замка. А рано поутру прибыл король Артур со многими рыцарями. Но когда королева Гвиневера рассказала ему обо всем, что произошло, он также отказался от мести Мелигрансу и согласился на поединок между ним и Ланселотом.
— Быть битве через неделю, — сказал король Артур, — на лугу между Камелотом и рекой. И если кто-либо из рыцарей не явится, то падет на него величайший позор.
Затем король Артур сопроводил королеву Гвиневеру обратно в Камелот, а раненых рыцарей доставили туда на носилках.
— Сэр, — сказал Ланселоту Мелигранс, — через неделю в этот день ваша честь и моя получат удовлетворение. И потому прошу остаться сегодня в моем замке, и я устрою для вас королевский пир.
— На это я согласен, — сказал Ланселот.
Когда настал вечер, Мелигранс пришел в комнату Ланселота и повел его в залу. Но повел он его там, где устроена была западня. Пол под ногой Ланселота вдруг ушел вниз, и он упал в глубокую темницу, устланную соломой.
Там лежал он семь дней и семь ночей, и каждый вечер прекрасная дама приносила ему пищу и воду, и каждый вечер она говорила:
— Благородный сэр Ланселот, если вы только пообещаете стать моим господином и любить меня, я освобожу вас из этой тюрьмы. Но если вы не дадите такого обещания, то будете оставаться здесь до тех пор, пока не потеряете навсегда свою честь.
— Куда как бесчестнее было бы мне купить свободу такой ценой, — сказал Ланселот. — Король Артур без труда догадается, что только вероломство помешает мне явиться в Камелот.
И утром того дня, когда он должен был сразиться с сэром Мелигрансом, дама с плачем пришла к сэру Ланселоту и сказала:
— Увы, благородный Ланселот, напрасно я полюбила вас. Подарите мне лишь один поцелуй, и я освобожу вас.
— В таком поцелуе ничего постыдного нет, — сказал Ланселот и, поцеловав даму один раз, поспешил из тюрьмы, остановившись только затем, чтобы надеть доспехи, которые она ему подала. Затем он вскочил на коня, ожидавшего его во дворе, и галопом поскакал в Камелот.
— Увы, — глядя ему вслед с тихим плачем, сказала дама, — этот поцелуй ничего не значил для сэра Ланселота. Он думает только о королеве Гвиневере!
Между тем король и королева со многими рыцарями и леди собрались на большом лугу у Камелота, чтобы посмотреть битву. Пришел назначенный час, но сэра Ланселота не было видно, и сэр Мелигранс чванился и похвалялся, что он лучший рыцарь во всем королевстве логров, а Ланселот — трус, бежавший от поединка.
Он собирался уже возвращаться к себе домой, оставив всех рыцарей Круглого Стола навек опозоренными, как вдруг поднялся шум и появился Ланселот, отчаянно пришпоривавший своего коня.
Приблизившись к королю Артуру, он рассказал о том, как коварно Мелигранс обманул его, и все присутствующие начали громко позорить сэра Мелигранса, так что тот наконец схватился за копье и закричал Ланселоту:
— Берегитесь же!
Тут два рыцаря разъехались в разные стороны и по данному знаку сошлись, словно две молнии. И сэр Ланселот ударил сэра Мелигранса с такой силой, что тому пришел конец.
Великая радость была в тот день в Камелоте, и король Артур перед всем двором благодарил Ланселота за спасение королевы. Гвиневера же лишь взглянула на Ланселота своими сияющими глазами и шепотом сказала:
— Приходите в мой сад, когда сядет солнце, ибо я хочу поблагодарить вас наедине.
Случилось, что Агравейн, брат сэра Гавейна, услышал ее слова. Был он одним из злонравных и вероломных рыцарей, ненавидел королеву и завидовал славе Ланселота. Агравейн рассказал об этом сэру Мордреду, своему кузену, сыну королевы Феи Морганы, самому злодейскому рыцарю из всех, ненавидевшему, подобно своей матери, все праведное и всегда искавшему способ навлечь беду на короля Артура и сокрушить королевство логров.
Теперь Мордред решил, что настал его час. В тот вечер, лишь только в лучах заходящего солнца яблони отбросили длинные тени, он и Агравейн спрятались в саду королевы. И вскоре она появилась среди цветов — прекраснее самой прекрасной розы на свете.
Некоторое время она гуляла в саду одна. А затем пришел сэр Ланселот — самый могучий и благородный рыцарь в мире. Он стал перед королевой на колени, и она поблагодарила его за спасение от сэра Мелигранса и попросила прощения за свои обидные слова.
— О Ланселот, Ланселот, — тихо сказала она. — С того самого дня, как вы появились в Камелоте, когда я была лишь юной девушкой и невестой короля Артура, я полюбила вас!
— И я полюбил вас в тот же день, — сказал Ланселот. — И все эти годы боролся с этой любовью, но тщетно!
— Ланселот, — сказала Гвиневера, и голос ее дрогнул, — больше всего на свете я желаю быть любимой вами и принадлежать вам, хотя бы тайно. Я хочу, чтобы вы тайно пришли сегодня вечером в мою опочивальню.
— Леди моя и любовь моя, — сказал Ланселот голосом, полным волнения, — хотите ли вы этого всем сердцем?
— Да, поистине всем сердцем, — ответила королева.
— Тогда ради вашей любви да будет так! — вскричал Ланселот.
Гвиневера приблизилась к нему и поцеловала его в губы, а затем повернулась и удалилась, словно скользя среди цветов, потерявших краски и ставших одинаково серыми в сумерках умирающего дня. Ланселот же остался стоять недвижно. Последний луч солнца задержался на его лице, и сам он весь исполнился трепетом и радостно вздохнул, подумав о поцелуе Гвиневеры.
Вскоре он тоже повернулся, вышел из сада и исчез в сгущающихся сумерках.
— А теперь, — сказал сэр Мордред, — пришло мое время! В мои руки эти двое отдают все королевство логров.
И в глазах его был недобрый огонек, когда вместе с Агравейном он зашагал в темноту ночи.
Козни сэра Мордреда
В тот же вечер в одной из комнат на самом верху замка Камелот сэр Агравейн разговаривал со своим братом сэром Гавейном, а Мордред стоял тут же в дверях. В комнате горела свеча, и на голых каменных стенах колыхались черные тени, а темные глаза Мордреда мерцали странным блеском.
— Брат Агравейн, — сказал Гавейн, сильно взволнованный, — прошу вас не говорить мне больше о таких делах, ибо не сомневайтесь, что в них я участвовать не буду.
— Дивлюсь я, что вы можете позволить случиться такому позору! — закричал Агравейн. — Наш долг — рассказать все королю. И сегодня же ночью Ланселот будет схвачен в палатах королевы и предан смерти за измену!
— Вам внушил это сэр Мордред, — сказал Гавейн, — ибо он всегда готов зажечь пожар любой беды. Но вы, брат мой, прежде чем идти, подумайте, что может выйти из этого.
— Что бы ни случилось, я расскажу королю! — закричал Агравейн.
— Увы, — печально сказал Гавейн, — наше святое королевство логров близко к своей гибели, а благородное рыцарство Круглого Стола — к усобной войне.
Но Агравейн и Мордред вышли и направились к королю. Выслушав все, что они рассказали, король Артур сказал:
— Возьмите двенадцать рыцарей и сделайте то, что должно быть сделано. Но горе вам, если явились ко мне с ложью и наветами! Ибо более горестной ночи в этой стране не было.
Тут два заговорщика отправились выбрать себе рыцарей в помощь. А короля Артура сэр Гавейн нашел несколько часов спустя в полном одиночестве на своем месте за Круглым Столом в пустой зале замка. Слезы лились у короля из глаз, но он не замечал, как они стекали сквозь седую бороду ему на руки.
А сэр Ланселот долго сидел в своей комнате с сэром Ворсом и наконец встал и сказал:
— Доброй ночи, любезный кузен. Пойду повидаюсь с королевой Гвиневерой.
— Сэр, — сказал Боре, — мой вам совет не ходить к ней этой ночью.
— Почему же? — спросил Ланселот.
— Я опасаюсь сэра Мордреда, ибо он и сэр Агравейн всегда готовы опозорить вас и принести беду нам всем.
— Я пройду тихо и сразу же вернусь, — сказал Ланселот.
— Да будет с вами бог, — сказал сэр Боре.
Тут Ланселот взял под руку меч, закрылся своим длинным меховым плащом и отправился через темный замок к опочивальне королевы.
Недолго пробыли они вместе, как сэр Мордред и сэр Агравейн были уже под дверью со своими двенадцатью рыцарями.
— Вы изменник, сэр Ланселот, теперь вам не уйти! — закричали они так громко, что их слова можно было слышать во всем замке.
— Увы, — с плачем сказала Гвиневера, — нас обоих предали!
— Мадам, — сказал Ланселот, — есть ли здесь доспехи, чтобы я мог надеть их?
— Увы, нет, — сказала Гвиневера. — И потому боюсь я, что наша долгая любовь приходит к печальному концу.
Но Ланселот повернулся к двери и закричал:
— Любезные милорды, прекратите весь этот шум, и я сам открою двери!
— Выходите поскорее, вы, изменник! — закричали они в ответ.
Тут Ланселот обмотал руку своим плащом, другой рукой отомкнул дверь и немного отворил ее. И сразу же рыцарь — его имя было сэр Колгреванс — ринулся вперед, напав на Ланселота. Но Ланселот отразил этот удар рукой, обмотанной плащом, и сам нанес Колгревансу такой удар по голове, что тот упал мертвым на пол. Ланселот проворно втащил его в комнату и снова запер дверь. Затем он снял с убитого доспехи и с помощью королевы надел их на себя.
— Изменник-рыцарь! Выходите из комнаты королевы! — закричал Агравейн, колотя в дверь.
— Прекратите этот шум! Я иду! — ответил Ланселот. — И мой вам совет, сэр Агравейн, бегите и прячьтесь!
Тут Ланселот широко распахнул дверь и стал на мгновение у входа — прекраснейший из рыцарей, которых когда-либо видел мир. В следующий момент он был уже в гуще врагов, и меч его сверкал, словно молнии в темных тучах. С первого удара он сразил сэра Агравейна, а затем обрушился на других рыцарей так, что они вскоре пали мертвыми, кроме сэра Мордреда, который убежал, раненый, с места боя.
— Теперь я ухожу, — сказал сэр Ланселот королеве Гвиневере. — Но если какая-то опасность будет грозить вам, не сомневайтесь, что, покуда жив, я спасу вас!
Тут Ланселот поспешно уехал из Камелота, и с ним сэр Боре, и сэр Лионель, и многие другие рыцари.
Между тем сэр Мордред, весь израненный, пришел в большую залу, где Артур сидел с Гавейном.
— Как могло это случиться? — спросил король. — Разве вы не взяли его в палатах королевы?
— Он и в самом деле был там, — тяжело дыша, сказал Мордред, — и совсем без доспехов. Но он убил сначала сэра Колгреванса, надел на себя его доспехи и убил всех, кроме меня.
— О, он и вправду великий рыцарь! — печально сказал король. — Увы, что сэр Ланселот против меня. Теперь я вижу, что благородное товарищество Круглого Стола разрушилось навеки, ибо многие рыцари будут на его стороне.
— А как же с королевой? — спросил Мордред. — Она виновна в измене королю и по закону должна умереть на костре.
Тут Артур закрыл лицо руками и заплакал.
— Не спешите так, — тихо сказал Гавейн. — Откуда нам знать, что Ланселот и королева виновны? Быть может, она послала за ним просто для того, чтобы поблагодарить за спасение от сэра Мелигранса.
— Королева должна умереть, как велит закон, — сказал король Артур. — И если Ланселот вернется сюда, то и его ждет позорная смерть!
— Тогда не дай бог мне дожить до того, чтобы увидеть это! — воскликнул Гавейн.
— Но он убил вашего брата Агравейна, — сказал король Артур.
— Не раз предупреждал я Агравейна, — ответил сэр Гавейн, — ибо знал, до чего могут довести его козни. И он ведь был одним из четырнадцати вооруженных рыцарей, напавших на одного. И потому я прощаю сэру Ланселоту смерть брата.
— Будьте готовы поутру отвести королеву на костер, — сказал король Артур.
— Нет, благороднейший король! — вскричал сэр Гавейн. — Никогда никто не сможет сказать, что я был среди тех, кто причастен к ее смерти.
— Раз так, — сказал король, — пусть ко мне явятся ваши братья, сэр Гахерис и сэр Гарет.
И когда они явились, король Артур отдал им свои распоряжения.
— Сэр, — ответили они, — то, что вы велите, будет исполнено. Но это вопреки нашей воле, и мы пойдем без доспехов и в траурных одеждах.
— Тогда готовьтесь! — вскричал король Артур. — Ибо час настал.
И Гвиневеру в одной рубашке отвели к столбу, где все было приготовлено для костра, и многие люди шли за ней в траурных одеждах.
Но когда уже зажжен был факел, появился вдруг сэр Ланселот с верными ему рыцарями, расчистил себе мечом путь к столбу и унес королеву Гвиневеру. И, сам не зная того, Ланселот убил Гахериса и Гарета, стоявших у столба в траурных одеждах, без доспехов.
После этого сэр Ланселот и все, кто был за него, ускакали в его земли в Северном Уэльсе и укрепились в Замке Веселой Стражи.
Теперь королевство логров и вправду было расколото усобной войной, и там, где раньше царили любовь и вера, теперь была ненависть.
Остыв от гнева, король Артур горько раскаялся в том, что столь поспешно осудил королеву Гвиневеру на сожжение, и возрадовался, что Ланселот спас ее. Но закончилась давняя дружба Ланселота и Гавейна, и на место ее пришла ненависть.
— Клянусь перед богом, что не успокоюсь, пока не встречусь лицом к лицу с Ланселотом и пока один из нас не будет убит! — вскричал сэр Гавейн. — Ибо никогда не прощу я ему убийство моих дорогих братьев — сэра Гахериса и сэра Гарета, вероломное убийство их, безоружных и беззащитных. А вас, мой дядя, я заклинаю священными законами рыцарства тотчас объявить войну сэру Ланселоту, чтобы отомстить за смерть моих братьев и спасти королеву.
Все остававшиеся ему верными рыцари также просили короля Артура начать войну. И наконец он собрал все свои силы, и выступил на север, и шел, пока не достиг Замка Веселой Стражи, и осадил его.
Через пятнадцать недель безуспешной осады случилось, что сэр Ланселот разговаривал со стен башни с королем Артуром и сэром Гавейном.
— Милорды! — сказал он. — Вам не взять этот замок.
— Выходите в таком случае и сразитесь со мной в поединке! — крикнул король Артур.
— Бог не допустит, чтобы я сразился с благороднейшим королем всех времен, с тем, кто сделал меня рыцарем.
— Ваши любезные речи я теперь ни во что не ставлю! — закричал король Артур — Знайте, что отныне я ваш смертельный враг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13