— Люк в крыше — наш единственный шанс на спасение, — сказал Криспин, и Лоуренс с ним согласился. От него их отделяло несколько саженей, но подобраться к нему напрямик было невозможно, поскольку он располагался над емкостью с известью. Оставалось влезть на стропила, проползти по ним и выбраться через люк наверх.
— Здесь есть веревка? — спросил Криспин, стягивая рубашку из-за невыносимой жары.
— Да. Вон там.
Они действовали молча и быстро. Криспин подвинул стол на середину комнаты, Лоуренс поставил на него друг на друга два стула, закрепив их веревкой. С этой пирамиды Криспин почти дотянулся до стропил.
— Не хватает нескольких футов, — с досадой вымолвил Криспин, вытягиваясь изо всех сил. И вдруг словно по волшебству эти футы появились. Криспин ухватился за стропила обеими руками и посмотрел вниз. Оказалось, что Лоуренс встал на стул и приподнял его за ноги.
— Выходи, — сказал Лоуренс, кивая в сторону люка. — Я подожду, пока ты придешь и заберешь меня отсюда.
— Не говори ерунды. Ты знаешь, что на это нет времени. — С этими словами Криспин снял бриджи, обмотал завязки вокруг стропил, а штанины сбросил вниз Лоуренсу. — Хватайся.
— Нет. — Лоуренс не двинулся с места. — Прошу тебя, Криспин, уходи. Это я виноват в том, что втянул тебя в это дело. Иди, со мной ничего не случится.
Держась на руках, Криспин свесился со стропил и завис над головой у Лоуренса.
— Черт тебя побери, Лоуренс Пикеринг! Если ты не полезешь наверх, я сам спущусь вниз. Ты — мой лучший друг, и я, против всякого здравого смысла, не могу бросить тебя здесь умирать во имя любви к Констанции Гросгрейн.
— Прошу тебя, ухо… — Лоуренс прервал сам себя. — Что значит против здравого смысла?
— То, что ты самый упрямый изо всех лучших друзей, которых может иметь человек. А теперь хватайся за бриджи и лезь наверх.
После нескольких неудачных попыток Лоуренсу удалось повиснуть на стропилах рядом с Криспином.
— Упрямый, — мрачно пробубнил он, ползя следом за другом туда, где в крыше виднелся люк. — И вовсе я не упрямый.
— Ты шутишь? Если бы ты не был упрямым, то ничего не добился бы в жизни и работал бы сейчас на своего помощника.
— Это верно. Но все же…
— Эй! — раздался вдруг голос снизу. — Здесь есть кто-нибудь? Эй! Криспин!
— Софи! — хором ахнули они.
Софи, запрокинув голову, посмотрела вверх.
— Что вы там делаете? Наверху ведь жарче, чем здесь, внизу.
— Софи, как ты попала сюда? — спросил Криспин.
— Через боковую дверь.
— Боковая дверь? — простонал Лоуренс.
— Да, вон там. — Она кивнула назад, удивляясь, почему они относятся к ее появлению, как к дьявольской уловке. — Если хотите, я уйду. Я все равно собиралась…
— Нет! — крикнул Криспин.
Они с Лоуренсом быстро попятились по стропилам назад к столу и одновременно спрыгнули вниз, поломав стулья.
— Скорее, скорее. — Криспин схватил Софи за руку и потянул в указанном ею направлении.
— Подожди, Криспин. Я и так собиралась уходить. На этот раз окончательно. Я пришла только для того, чтобы сказать, что я знаю, кто убийца…
— Пошли же скорее!
— Я и так иду быстро. Я знаю, что ты любишь ее, и мне очень неприятно говорить тебе это, но убийца — Конста…
Криспин подхватил Софи на руки и бросился к двери, но в этот момент у него за спиной раздался чудовищный грохот, и потолок склада обрушился.
Глава 24
— Тс-с! Ты слышишь? — спросил стражник своего товарища. Несколько человек — за исключением тех, кто сопровождал в Тауэр Констанцию Гросгрейн, оказавшую серьезное сопротивление при аресте, — прочесывали окрестности склада в поисках тех, кто остался в живых после взрыва. Одного они уже нашли: его отбросило взрывной волной в канаву, он был в состоянии держаться на ногах, хотя и нетвердо. Остальные двое словно сквозь землю провалились. Приближалась ночь, и приходилось признать, что они скорее всего погибли. Стражники уже собирались прекратить поиски, как вдруг до них донеслись голоса: очень тихие, но отчетливые.
— Нет, это я, — утверждал чей-то голос.
— Нет, нет. Это я.
— Ты шутишь. Я… — Криспин осекся, заметив двух стражников на краю перелеска, где они с Софи укрылись.
— Мы их нашли! — крикнул один из стражников, и сразу же раздался топот десятка бегущих ног.
— Криспин, — прошептала Софи, вынырнув у него из-под руки, — ты отдаешь себе отчет в том, что мы абсолютно голые?
— Отдаю, — сказал он и стал шарить вокруг в поисках бриджей и башмаков.
— Твоя одежда осталась на складе, — напомнила Софи. — А моя сгорела.
Криспин вспомнил, как срывал с Софи загоревшееся платье и как потом потерял сознание. Теперь он оглядывался в поисках большого листа или ветки, чтобы хоть как-то прикрыть наготу.
— Вас разыскивают, лорд Сандал, — с официальным поклоном обратился к нему стражник.
— Прекрасно, — ответил тот. — Я тоже кое-что разыскиваю. Какую-нибудь одежду.
— Боюсь, что доставить вам одежду мы не успеем. Требуется ваше немедленное присутствие.
— Неужели это настолько срочно, что я не могу даже одеться? Кому я так спешно понадобился? Может быть, самой королеве? — возмущался Криспин, поднимаясь.
— Да, лорд Сандал, — ответил голос, который тринадцать дней назад отправил Криспина в ложную отставку. — Королеве.
Криспин и стражники преклонили колена при ее появлении. Криспин украдкой бросил взгляд в сторону Софи и увидел, что она спряталась за дерево и внимательно наблюдает за происходящим.
Королева остановилась перед Криспином и протянула ему руку. Вместо массивного золотого кольца, украшавшего руку королевы во время их последней встречи и служившего тайным кодом, предписывающим Криспину выполнять все приказы, которые произносились с отрицанием «не», теперь на пальце у нее сиял огромный рубин, к которому Криспин и прикоснулся губами.
— Можете подняться, лорд Сандал, — сказала королева. — Не беспокойтесь. Мы видели подобное и прежде. — Криспин стоял перед ней абсолютно обнаженный, и Софи, глядя на него из-за дерева, невольно подумала, что он очень красив. — Вы выполнили свою миссию блестяще, лорд Сандал. Точно следовали нашим инструкциям. Действуя тайно, вы в кратчайшие сроки сумели раскрыть и уничтожить преступную сеть, угрожавшую безопасности нашего королевства. Однако одну инструкцию вы все же проигнорировали.
— Прошу прощения у вашего величества, но я…
— Не перебивайте нас, лорд Сандал. Только в одном вы пошли против нашей воли, — властно продолжала королева. — Вы не выбрали себе в жены достойную английскую леди, лорд Сандал. Ваши тетушки сообщили мне, что вы выбрали себе невесту, но не вступили с ней в брак, несмотря на их настойчивые просьбы. Они даже добились ордера на обыск вашего дома, чтобы найти ее и заставить вас жениться, но все напрасно. Однако если ваши тетушки полагают эту девушку достойной вас, мы не возражаем. Женитесь на ней, лорд Сандал, и не медлите. Мы благословляем ваш союз этим кольцом.
Она сняла с пальца кольцо с рубином и протянула его Криспину. Когда он заколебался, не решаясь принять такой дорогой подарок, она склонилась к самому его уху и шепнула:
— Смелее, милорд. Оно как раз составит пару с тем браслетом, который у вас уже есть.
— И вдруг неизвестно откуда появилась старуха, — рассказывала Софи, склонившись на грудь Криспину, когда они вместе принимали ванну в его саду в Сандал-Холле, специально подготовленную к моменту их возвращения домой. — Она схватила меня и потянула к куче мусора, за которой, как оказалось, скрывалась дверь в дом с выходом на соседнюю улицу. Но странно даже не то, что она каким-то чудом оказалась в этом тупике, а то, что она знала меня и тебя, знала, куда мне идти, чтобы встретиться с тобой.
— А как она выглядела? — нахмурился Криспин, стараясь припомнить всех старух, которые когда-либо ему встречались.
— Трудно сказать. Она горбата и в капюшоне. А когда она потащила меня за собой, я успела разглядеть ее глаза. Никогда не видела у старух таких глаз.
— Подожди-ка. — Криспин ощутил неопределенную тревогу. — Они были золотистыми.
— Да, а как ты догадался?
— Она была здесь в ночь пожара, помогала тушить огонь. Я и прежде видел ее несколько раз возле Сандал-Холла.
— А кто она, как ты думаешь?
— Не знаю. Спросим у нее, когда увидим в следующий раз. — Мысль о пожаре напомнила Криспину о том, что он должен кое в чем признаться Софи.
Софи тоже думала об этой ночи, именно тогда она поняла, что любит Криспина. Если только…
— Софи, мне нужно кое-что сказать тебе, — вымолвил он чужим, отстраненным голосом, прервав ее размышления.
— Да, Криспин? — Она взглянула на него. Сердце билось у нее в груди, как плененная птичка в клетке.
— Софи, я… — Он не находил в себе сил произнести эти ужасные слова.
Софи ободряюще улыбнулась ему, страстно желая услышать наконец долгожданное признание.
— Софи, я убил твоего брата Деймона. Два с половиной года назад! — собравшись с духом, выпалил Криспин.
Она отреагировала на это хуже, чем он предполагал. Оттолкнув его от себя, Софи замерла и в ужасе взглянула на него:
— О чем ты говоришь? Деймон? Мой брат? Что тебе известно о Деймоне?
— Немного. Прости, но Бэзил Гросгрейн рассказал мне о нем. И о твоем прошлом. О том, кем ты была до пожара.
— Бэзил? А ему откуда это известно?
— Он нанял какого-то человека, чтобы собрать о тебе сведения. Он не был замешан в делах фальшивомонетчиков, но подозревал тебя в убийстве отца, поэтому и нанял сыщика, чтобы расследовать его. Он и меня пытался убедить в том, что ты убийца. Прости меня, Софи. Я понимаю, что, узнав, что я сделал с твоим братом, ты станешь иначе ко мне относиться.
— Как это произошло? Как ты убил его? — после недолгой паузы спросила она.
— Он состоял в преступной организации, которую я раскрыл. Он стрелял в меня, и мне пришлось защищаться. К несчастью для него, я оказался более метким стрелком.
— Значит, он мертв? Это правда? — Криспин кивнул. — Слава тебе, Господи, — еле слышно прошептала Софи.
— Что? — переспросил обескураженный Криспин.
— Я сказала, слава Богу. Слава Богу, что он мертв, а ты жив. Я не могу представить себе свою жизнь без тебя.
— Но Деймон…
— Деймон был тем человеком, который держал меня взаперти на чердаке. Он издевался надо мной. Он перестал быть мне братом и превратился в настоящее чудовище. Я долгие годы жила во власти кошмара, который он создал. До тех пор, пока не появился ты.
— Значит, ты не хочешь оставить меня? — спросил Криспин.
— Нет, ни за что. — Софи покачала головой.
— Но минуту назад ты оттолкнула меня от себя, как смертельного врага.
— Просто ты очень удивил меня. Тем более что… я ждала от тебя других слов.
Софи уютно устроилась в его объятиях и слушала, как журчит вода, стекая по статуе мраморной Венеры. Она пыталась убедить себя в том, что для нее вовсе не важно, любит ли ее Криспин. Когда она в десятый раз повторяла это про себя, Криспин задумчиво произнес:
— Кстати, о нашем споре…
— Я полагаю, обсуждать здесь нечего, милорд, — нахмурилась Софи. — И так ясно, кто выиграл.
— Я рад, что ты это признаешь. — Криспин по шею погрузился в воду. — Тебе повезло, что я милосердный победитель.
— Мне бы повезло, если бы вы выиграли, а поскольку выиграла я, вас ждут жестокие муки. Потому что я победитель немилосердный.
— Но выиграл-то я. Ты сказала, что Констанция — убийца, в полдень. А я узнал об этом на несколько часов раньше.
— Вы не сможете это доказать. Так что это спорный вопрос. Я выиграла спор, а не вы.
— Одного заявления мало.
— Нет, не мало, — усмехнулась Софи. — Парки были на моей стороне.
— Парки? Это звучит так же смешно, как если бы тетушки были на твоей стороне. Это доказательство неубедительно.
— Что ж, я могу сделать его убедительным. — Софи поднялась, собираясь вылезти из ванны, как вдруг из-за куста лаванды раздалось осторожное покашливание Терстона.
— Добрый вечер, милорд, мисс Чампьон, — сказал он невозмутимо, как будто привык разговаривать с покрытым копотью хозяином и его обнаженной любовницей через живую изгородь. — Я взял на себя смелость достать это из сейфа и принести сюда, полагая, что это может вам понадобиться. — Он протянул из-за куста серебряный поднос, на котором лежали две записки.
Софи взяла их и вернулась к Криспину.
— Если вы помните, милорд, каждый из нас записал свое самое сокровенное желание и мы условились, что проигравший должен будет его выполнить. Не так ли?
Криспин серьезно кивнул в ответ, и она протянула ему сложенный вчетверо листок, на котором написала тогда несколько строк. Казалось, с тех пор прошла вечность.
— Читайте, — приказала она.
— «Я желаю, чтобы вы отправились на следующую аудиенцию к королеве голым», — прочел Криспин и удивленно посмотрел на нее.
— Теперь видите, что я выиграла? — просияла Софи. — Я выиграла, потому что уже получила то, что пожелала.
— Не могу поверить, что ты хотела этого.
— Не забывайте, что вы заставили меня тогда раздеться перед вами. Мне хотелось, чтобы справедливость восторжествовала. Теперь вы понимаете, почему я не могла согласиться стать вашей женой прежде, чем мы покончим с нашим спором? Я никогда не допустила бы, чтобы мой муж сделал такое.
— Еще бы, — торжественно кивнул Криспин и посмотрел на свою нареченную с оттенком грусти. — Я бы и не стал. Твой муж должен быть образцом добродетели.
— Именно, — согласилась Софи. — А каким было твое желание?
— Поскольку выиграла ты, это не имеет значения, — ответил Криспин и скомкал листок.
— Криспин, покажи, что ты написал. — Софи шутливо бросилась на него и попыталась разжать его кулак. Однако Криспин заговорил серьезно, и она остановилась.
— Лучше не надо. Не думаю, что тебе стоит знать об этом, особенно накануне свадьбы. Так будет лучше для нас обоих. Я ведь написал это очень давно. Когда мы только что встретились.
Софи вдруг сникла. Помолчав, она неуверенно спросила:
— Криспин, ты когда-нибудь был влюблен?
— Однажды, — не глядя на нее, ответил он.
— Это было как удар молнии? Или, наоборот, происходило постепенно?
— Как удар. Я влюбился в нее с первого взгляда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42