https://wodolei.ru/catalog/unitazy/cvetnie/golubye/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Все это его не касается.
Зато касается ребенка.
Не его ребенка, не Генриетты и даже не Кэтрионы, а чужого темноволосого мальчика с голубыми глазами. Малыша, не знавшего своего отца и до сих пор находившегося на попечении женщин. Сейчас же у него не осталось никого.
Доминик уронил голову на руки. Нет, он не может бросить беззащитного ребенка, тем более что ко всему этому имеет касательство Ратли. Но если Кэтриона докажет права мальчика, как отреагирует герцог, узнав о существовании соперника? Не по-доброму. Это точно. Ратли не станет пассивно наблюдать, как наследство уплывает от его единственного внука, не допустит, чтобы оно было присуждено Эндрю.
В памяти всплыли козьи глаза герцога во время их встречи в Сент-Джеймсе.
Тогда Доминик посчитал, что герцог просто грубо прошелся по его адресу в связи с нашумевшими историями о его подвигах на любовном фронте, но, возможно, это был намек на что-то большее. Прослышал ли герцог что-то про мальчика, живущего в «Душах милосердия», или он думал, что это ребенок Доминика? Нет, хуже. Ратли мог узнать, что ребенок, коего приписывали Генриетте, сын Сары. Тогда нужно предупредить миссис Макки, которая сейчас опекала малыша, послать ей письмо с новыми указаниями, так, на всякий случай. Не исключено, что слухи о новом наследнике могли дойти до чутких ушей герцога.
Кляня все на свете, Доминик вскочил на ноги. В одном Кэтриона права – никто, даже английский герцог не может заставить «Души милосердия» отдать собственность Генриетты кому-либо, за исключением ее мужа. Сие означало, что все должно решиться в пользу этого чужого для него ребенка и в ущерб малолетнему племяннику лорда Стэнстеда, Томасу. Но тут уж ничего не поделаешь.
Сидя на ступенях возле дома, Кэтриона чувствовала себя не лучше, чем побитая собака. Конечно, он не поедет, и ей придется самой каким-то образом добывать бумаги Сары. А то, что произошло между ними у озера, это... Ярко вспыхнувшие воспоминания на миг обожгли тело. Вот они, «большие ошибки», о которых говорила Магейд...
Доминик размашистым шагом подошел к дому.
– Больше не будет больно, – сказал он. – Это только в первый раз. Так что теперь мы можем сполна насладиться. Я заранее предвкушаю кульминацию нашего удовольствия.
Кэтриона вспыхнула.
– О чем вы говорите? – Глаза ее пылали гневом. Доминик присел рядом с ней, не касаясь ее, но так близко, что от одного его запаха кровь охватило огнем.
– Я просил Джо Мюррея разыскать для нас экипаж, чтобы мы могли продолжить наше путешествие.
– Я спрашиваю, что вы подразумеваете под «нашим удовольствием» ?
– О, дорогая! – Он откинулся назад, лениво вытягивая ноги во всю длину, как дикий зверь. – Начинаете играть в стеснительность? Вы согласились ехать как моя любовница, и прошлой ночью, когда на вас снизошло вдохновение, это стало реальностью. Неужели теперь вы пойдете на попятную? Я имел дело с лучшими шлюхами Лондона – разве вы не хотите узнать все непристойности, которым они меня научили, познать те неестественные вещи, в которых я хотел попрактиковаться с Генриеттой? – Зеленое свечение его глаз было подобно отблеску солнца на траве, маленькая вмятина на щеке углубилась. – Я намерен в полном объеме опробовать на вас все эти восхитительные порочные штучки.
Глава 8
Кэтриона с трудом перевела дух. Дрожь, пробравшая ее чуть ли не до костей, не прекращалась.
– Я не в претензии, что вы так грубы со мной. Но все-таки вы должны дать мне одно объяснение – я имею в виду нападение на нашу карету. Вы ведь знаете, кто это был?
– Не волнуйтесь, все это несерьезно. Я отвезу вас в Эдинбург. Можете беречь свое сердце и вместе с ним то, что осталось от вашей добродетели. Наш спор был бессмыслен, и мы за это поплатились.
– Что вы имеете в виду?
– Ну, то, что у нас вышло комом. Мы допустили ошибку. Я думаю, следующие несколько дней мы как-нибудь совладаем с нашей похотью. – Тени резче проступили на его лице, когда ямочка глубже вдавилась в щеку. – Вот приедем в Эдинбург, добудем бумаги Сары, а потом можно получить какое угодно удовольствие. Меня это наверняка позабавит. Шутка ли, побывать в постели с кузиной маленького внука Ратли!
Только теперь она заметила изогнувшийся уголок его губ. Непонятно, с чего ему так весело? Что здесь смешного? Или он нарочно хотел взбесить ее?
– Что вы за человек такой, до вас не достучишься! – воскликнула она. – Нас пытались убить. Вы узнали мужчину, который застрелил вашего кучера, ранил лошадей. Это ваш враг, а вам хоть бы что – вы не говорите ни о чем, кроме своего желания!
Доминик вскинул на нее глаза.
– Пока еще не время. Я предполагаю, что Ратли хотел откупиться и вы отказали ему. Не так ли? Я прав?
Кэтриона кивнула.
– Мужчину, который напал на нас, зовут Джерроу Флетчер. Я знаю его по войне на Пиренеях.
Она ждала продолжения, но Доминик встал и взял ее за локоть.
– Наша повозка, должно быть, уже подана, – сказал он. – Как вы достаточно часто напоминали мне, в Эдинбурге нас ждет ребенок. Нам нужно спешить, но из-за Джерроу Флетчера придется избрать новую стратегию и пожертвовать вашей репутацией. Мы поедем быстро, с ветерком, а на ночь я гарантирую вам безопасное убежище. По дороге я расскажу вам все, что вас интересует.
– Этот Флетчер будет нас преследовать?
– Не знаю, едва ли. Он не сможет напасть на нас до заставы, разве только окажется умнее, чем я о нем думаю. Впрочем, за всем этим, возможно, стоят мозги получше, чем у него, – добавил Доминик и ухмыльнулся. – Выясним подробности, когда доберемся до Ноттингема.
– Ноттингема? Но мы его вчера проехали!
– Все верно, однако нам больше негде достать транспорт.
Они сели в повозку, и пони поскакал галопом, увозя их из Ньюстеда. Доминик Уиндхэм проявил благородство, за что Кэтриона была ему благодарна, даже несмотря на то что этот человек вызывал у нее неуверенность. И все-таки он не бросил ее, хотя мог бы вернуться обратно. Гнев его был вполне оправдан. Какой мужчина не рассердился бы, если б ему в лицо сказали, что он бесчестен и невеликодушен? Но с другой стороны, как она могла ему доверять, если опыт учил обратному? В истории было немало примеров, показывающих со всей очевидностью, что «английское» часто являлось просто другим именем предательства. Он вез ее в Шотландию, обещал доставить в Эдинбург, очень вероятно, что спас ей жизнь. Все это вместе взятое делало невозможным удовлетворение ее желания. Лечь с этим мужчиной в постель выглядело бы расплатой за услуги; не мог же он не понимать, что подобные условия соглашения для нее неприемлемы?
Однако все эти рассуждения не могли подавить в ней желания. Оно жгло и глодало ее тело, подтачивало сердце.
Железный обод колеса наскочил на камень, и повозка накренилась.
– Расскажите мне о Флетчере, – сказала Кэтриона. – С чего ему вздумалось нападать на нас?
– Даже не представляю. Вообще-то у нас с ним давняя неприязнь. Мы встречались в Талавере в восемьсот девятом. – Доминик прищурился. – Португалия, Испания. На этих бесплодных землях Веллингтон наголову разбил армию Наполеона. Вы, конечно, знаете о кампании на полуострове?
– Знаю и про Португалию, и про Испанию. Вимейро и Сьюдад-Родриго. Их земля омыта кровью шотландских горцев.
– Тогда, в Талавере, мы пошли в атаку поздно вечером, но часовые оказались на месте, всю ночь они стреляли в нас вслепую, как в призраков. На рассвете бой продолжился, но уже при поддержке пушек. Грохот стоял невообразимый. Через два часа долина была усеяна трупами. Взошедшее солнце висело в небе как кровавая жаровня, раскаленное оружие обжигало нам руки, пот слепил глаза. Когда жара сделалась невыносимой, генералы договорились о передышке, чтобы дать обеим сторонам захоронить мертвых. На несколько часов французы и англичане сошлись у ручья: мы разговаривали, шутили, делились пищей...
– О, вы были очень великодушны, – сказала Кэтриона. – Помогать врагу...
– Почему нет? – Доминик удивленно взглянул на нее. – Между нами не было никакой личной вражды. Я пил вино с французским офицером, который потерял одну руку на войне. Мы говорили о его жене и детях, о Париже. Когда в одиннадцать объявили об окончании передышки, я пожал ему руку и пожелал благополучия. Я сделал это искренне. Через несколько часов я снова увидел его.
– И что же тогда произошло? – прервала Кэтриона затянувшуюся паузу.
– Офицер был ранен – пуля пробила его единственную руку, и он упал рядом со своей убитой лошадью. Он сдался одному из наших капитанов. – Голос Доминика сделался грустным, как будто ему было больно вспоминать. – Тот француз не представлял для нас никакой опасности, несчастный, убогий человек.
– Что было потом? – Кэтриона чувствовала, как ею овладевает ужас. – Скажите.
Лицо Доминика окаменело.
– Прежде чем я подоспел, наш капитан отнял у французского офицера саблю и... – Пони внезапно затоптался на месте, и Доминик прервал свой рассказ. – Извините, но я не вижу нужды пересказывать детали. Это была одна из самых бессмысленных вещей, которые я когда-либо видел. Она явилась прелюдией к нашей вражде с Джерроу Флетчером.
– О Дева Мария! – Кэтриона содрогнулась и обхватила себя руками. – Капитан Флетчер узнал, что вы все это видели?
– Да. И позже я даже обещал убить его за это. Веллингтон прослышал о ссоре и предупредил, чтобы мы не смели устраивать никаких поединков – железный герцог запрещал дуэли. Так как я был единственным свидетелем, Флетчер от всего отказался: дескать, я оговорил его, потому что имел на него зуб.
Кэтриона посмотрела на пони с красноватой шерсткой и развевающейся коричневой гривой, и у нее заныло сердце.
– Боже мой, какая жестокость! Вы не смогли ничего сделать?
– К сожалению. Веллингтон, конечно, знал, что у меня должны быть веские причины, но тем не менее...
– Ну а дальше? Ведь на этом дело не кончилось?
– После этого случая карьера Флетчера складывалась не лучшим образом. Видел ли он в этом мою вину или нет, не знаю. В разведке у нас была куча дел, поэтому я не сидел на месте. Наши пути пересекались не часто, но в одиннадцатом году, как раз перед отъездом в Россию, мы еще раз столкнулись. Я застал Флетчера на месте преступления – он насиловал испанскую женщину. Я избил его до полусмерти, прежде чем за меня это сделали его товарищи. Все они встали на мою сторону, и ни один из них не донес начальству.
Повозка быстро катилась дальше мимо зеленеющих полей; небо, голубое и чистое в утренние часы, постепенно затягивалось темными облаками. Поднимался ветер.
– Теперь Флетчер ненавидит вас? – спросила Кэтриона. Доминик засмеялся:
– А как вы думаете? Но с тех пор я его больше не видел, пока вчера он не объявился в Шервуде.
У Кэтрионы озноб пробежал по коже.
– Если он хотел с вами поквитаться, то почему так долго откладывал?
Доминик крепче натянул вожжи.
– Это я и сам хотел бы знать.
Деревенские пейзажи закончились, повозка выехала на главную дорогу и влилась в шумный поток экипажей, фургонов, телег и пешеходов – все они направлялись на юг, на Ноттингемскую ярмарку. Доминик подогнал повозку к телеге, в которой женщина везла большую корзину с сыром, и некоторое время они ехали рядом по тряской дороге. Кэтриона размышляла, пойдет ли им на пользу эта перемена обстановки. Может быть, Джерроу Флетчеру будет труднее обнаружить их в толпе? Доминик надеялся в Ноттингеме нанять экипаж, но удастся ли им достать лошадей или билеты в казенную карету? И не остановит ли их еще раньше насильник, истязавший и прикончивший калеку-француза, а теперь питающий лютую ненависть к майору Уиндхэму?
Наконец показался холм с примыкающим к нему замком и кучками домов на склонах. Повозка проехала через окраинный район Ноттингема и по многолюдным Кламбер-стрит и Смити-роу вместе со всеми направилась к рыночной площади. Ветер трепал ленты на шляпах женщин и гонял взад-вперед бумажный мусор на улицах.
– Сегодня здесь большая конная ярмарка, – сказала фермерша Доминику. От лучезарной улыбки щеки ее сморщились, как два печеных яблока. – И еще должны быть скачки, воздушные шары и акробаты. Это будет грандиозный праздник!
Они остановились возле гостиницы – здесь Доминик должен был оставить повозку с пони, как и обещал Мюррею.
– Спасибо за компанию, мэм. – Он подмигнул женщине.
– Приятно было ехать с вами, – засмеялась та. – У вас хорошие манеры, и вообще вы молодец хоть куда! – Она наклонилась, чтобы поцеловать его в губы, и Доминик ответил на поцелуй. – Ваша леди должна быть счастлива иметь такого галантного и видного кавалера!
Еще раз приветливо улыбнувшись, женщина исчезла в толпе, в то время как Кэтриона нервно озиралась по сторонам, высматривая Джерроу Флетчера. Может, в этой сутолоке им все-таки удастся ускользнуть незамеченными? С другой стороны, при такой прорве людей можно не найти свободного экипажа.
Стена гостиницы пестрела наклейками, и пока Доминик привязывал пони, Кэтриона стала читать объявления. Одно было посвящено бегам, несколько других – рекламе чулок и неповторимому ассортименту ноттингемских сыров. Рядом висело приглашение посетить аттракцион с воздушными шарами и акробатами, на котором были нарисованы две гимнастки.
– Вот те на! – услышала Кэтриона голос Доминика. – Иногда мы выигрываем пари, иногда наоборот. К сожалению, на этот раз мы проиграли.
Она в тревоге обернулась:
– Как?
Доминик с улыбкой показал пальцем на соседнюю бумажку.
– Я должен признаться, приезжать в Ноттингем было рискованно, но если бы у нас был выбор! Черт побери, я бы много дал, чтобы заручиться поддержкой целого города!
Кэтриона пригляделась к наспех сработанному плакату и быстро пробежала глазами по строчкам, в спешке пропуская отдельные слова и фразы.
«Умышленное убийство невинного кучера... Преступление, караемое смертной казнью через повешение... За поимку преступников гарантируется вознаграждение... Обращаем особое внимание лиц, сдающих напрокат лошадей... Любовники намереваются скрыться в Шотландии!»
Ниже были помещены топорные, но вполне узнаваемые портреты с именами и фамилиями разыскиваемых убийц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45


А-П

П-Я