Девочка теперь находилась там, где ей и положено было быть: в руках матери.Мэгги с любовью посмотрела на Соколиного Охотника, изо всех сил стараясь вспомнить, как сказать спасибо на языке арапахо. Когда она заговорила, то слово вспомнилось само собой, как по волшебству.– Хахоу, – прошептала она. – О, спасибо, спасибо.Соколиный Охотник кивнул, затем проводил Мэгги из вигвама и через толпу.Тихий Голос наблюдала, злясь и испытывая душевную боль, так как знала, что ритуал прокалывания ушей приблизил ребенка к Соколиному Охотнику. Это переполняло ее злобой и ревностью, однако, она не могла действовать, повинуясь своим чувствам.Но она будет действовать, и скоро! ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Мэгги чувствовала себя на седьмом небе от счастья, потому что с ней, наконец, была ее малышка. Она вошла в вигвам Соколиного Охотника, не в состоянии отвести глаз от своей красивой дочери. Мария Элизабет больше не плакала. Казалось, боль смыла слезы, которые она пролила во время ритуала.– Иди и посиди с Небесными Глазами возле огня, – сказал Соколиный Охотник, ведя Мэгги под локоть к мягким подушкам из меха.– Ты настаиваешь на том, чтобы мы звали ее Небесные Глаза? – спросила Мэгги, отведя свой взгляд, встретившись с его глазами. Она не хотела говорить Соколиному Охотнику, что имя Небесные Глаза всегда будет ей напоминать о цвете глаз дочери, которые в свою очередь всегда будут ей напоминать о ее отце!– Так лучше. Так же, как было лучше для нее покормиться от груди женщины арапахо, – сказал Соколиный Охотник. – Ребенок не был бы никогда принят, если бы он не был вскормлен индейским молоком. Она будет еще легче принята с именем арапахо.Он помог ей сесть на подушки из меха и покрывал, затем сам сел рядом с ней.– Соколиный Охотник принял такое решение, потому что он любит тебя, – сказал он нежно. – А не для того, чтобы сделать тебе назло.Мэгги ласково улыбнулась Соколиному Охотнику.– Я думаю, что я знаю это, – прошептала она и устроилась поудобнее. – И я не буду больше задавать вопросов по поводу имени моей дочери.Она вытянула свои ноги и положила на них свою малышку. После того, как Мэгги развернула одеяльце, в которое девочка была завернута, она медленно подвигала своими ножками. Теперь, когда Мэгги возвратили Небесные Глаза, она с гордостью начала ее изучать, как будто впервые. Ее дочь казалась сейчас очень любознательной: ее синие глаза были широко раскрыты и изучающе смотрели на мать.– Такие крошечные губки и, посмотри – маленький вздернутый носик, – шептала Мэгги, отворачивая последний уголок одеяла.Ее руки осторожно касались нежных ручек и ножек дочери. Легонько приподняв одну из ее ножек, Мэгги пришла в умиление от того, какая она маленькая. Когда Небесные Глаза тихонько издала звук удовольствия и на ее губах появилась улыбка, сердце Мэгги просто растаяло.То же самое испытал и Соколиный Охотник.– Ты слышишь, как она издает звуки радости? – спросил Соколиный Охотник, как бы стремясь доказать Мэгги, что за то время, которое она вынуждена была провести без дочери, девочке никак не навредили.– Я хочу, чтобы она никогда не была несчастлива или одинока, – тихо сказала Мэгги. – Вместе мы сделаем ее мир прекрасным, ведь так же, Соколиный Охотник?– Да, прекрасным, – сказал Соколиный Охотник, кивая головой. – В этом несовершенном мире мы сделаем все, чтобы ей не причинили зла.– Только благодаря тебе это станет возможным, – сказала Мэгги, одарив его нежной улыбкой. – Если бы ты не оказался рядом и не нашел меня, я уверена, что мне пришлось бы рожать одной. Одни бы мы не выжили.– Помолчи теперь, моя Глаза Пантеры, – сказал Соколиный Охотник, тихонько прикрыв ее рот рукой. – Не думай о том, что могло бы быть. Думай о настоящем. Посмотри на свою дочь. Теперь она с тобой навсегда.– Навсегда, – повторила Мэгги, снова с гордостью посмотрев на Небесные Глаза. – Это навсегда, дорогая доченька.– Небесные Глаза изящна, как ее мать, – сказал Соколиный Охотник, обняв Мэгги за талию и, притянув ее к себе, продолжал любоваться ребенком. – Кроме того, она так же красива. Однажды она станет принцессой. Она будет прелестна в одеждах арапахо.Мэгги прильнула к Соколиному Охотнику, но не улыбалась. Она пристально смотрела на маленькие прутики, которые были вставлены в свежие ранки в ушах ее. дочери.– Как долго будут заживать ее уши? – спросила она.– Столько же времени, сколько и ее пуповина, – сказал Соколиный Охотник, погладив своими пальцами крошечный пупок ребенка. От его прикосновения кожа вздрагивала.– Тогда это будет совсем недолго, – сказала Мэгги, облегченно вздохнув. – В ее уши будут вставлены серьги?– Очень крошечные, – ответил Соколиный Охотник, кивнув головой, – а с возрастом – большего размера.Внезапный плач заставил Мэгги снова взглянуть на малышку. Ручки и ножки Небесных Глаз двигались, а лицо покраснело от громкого плача. Мэгги пришла в совершенный восторг от мысли, что наконец-то сможет поднести ребенка к собственной груди.– Она хочет есть, – сказал Соколиный Охотник, наклонившись и взяв Небесные Глаза себе на руки.Он держал Небесные Глаза, покачивая и ожидая, пока Мэгги приспустит свое платье, чтобы высвободить грудь. Это доставило Соколиному Охотнику большое удовольствие. Он пристроил маленькие губки возле груди своей женщины. Руки Мэгги приняли дочь у Соколиного Охотника.Слезы выступили на глазах Мэгги, когда Небесные Глаза стала довольно сосать грудь, держась за нее своими крошечными пальчиками. Мэгги улыбнулась Соколиному Охотнику, услышав, как ее дочь начала издавать тихие мяукающие звуки, высказывая тем самым свое удовольствие.– Теперь я чувствую полное удовлетворение, дорогой, – прошептала Мэгги. – Теперь моя душа успокоилась.– Так и должно было быть, – сказал Соколиный Охотник, наклонившись над ней, чтобы поцеловать.Он снова сел и стал смотреть на мать с дочерью, сожалея о тех страданиях, которые пришлось Мэгги доставить за эти два дня, однако быстро отогнал от себя эти мысли. Все, что он сделал, было во благо ребенка и его женщины. И теперь уже все позади. Скоро он женится на Глазах Пантеры и все будет так, как и должно быть!Многодетная Жена вошла в вигвам именно в этот момент. Дверного проема едва хватало для ее здорового, полного тела.Она улыбнулась Мэгги, увидев, что ребенок с жадностью сосет ее грудь, а затем Соколиному Охотнику. Она развернулась, чтобы высунуться наружу и втащила колыбельку в вигвам. Проковыляв вглубь вигвама, женщина поставила колыбельку в ногах кровати Соколиного Охотника. Затем, ничего не говоря, лишь улыбаясь, она вышла из вигвама.– Как мило, – сказала Мэгги, придя в восторг от доброты Многодетной Жены, подарившей ей одну из своих многочисленных колыбелек, чтобы и у Мэгги была своя собственная. – И она такая красивая…Взгляд ее прошелся по колыбельке. Она была сделана из оленьей шкуры, расшитой иглами дикобраза и бусинами, и была подвешена на веревках, закрепленных на дубовом основании на четырех ножках.– Многодетная Жена сделала колыбельку для Глаз Пантеры, – сказал Соколиный Охотник, слегка толкнув колыбельку, и она закачалась. Цвета и символы выражают пожелание, чтобы малышка достигла возраста женщины и обзавелась своим собственным домом.Соколиный Охотник взял за подбородок Мэгги и поднял ее лицо так, чтобы их глаза встретились.– Колыбелька является символом того, что Многодетная Жена приняла ребенка и его мать, – тихо произнес он.– Правда? – прошептала Мэгги.– Да, – ответил Соколиный Охотник. – Скоро весь мой народ примет мою женщину.Когда он опустил свою руку, Мэгги снова посмотрела на колыбельку и заинтересовалась сумочкой из оленьей кожи, висевшей на верхушке колыбельки. Сумочка имела форму бриллианта и с обеих сторон была покрыта бисером.– Что внутри этой сумочки? – спросила она, обратив свой недоумевающий взор на Соколиного Охотника. – Она, наверно, случайно оставила ее здесь?– Нет, не случайно, – сказал Соколиный Охотник, встав на ноги. Он взял сумочку, показал ее Мэгги, потом снова сел рядом с ней, растягивая тесемку.Когда он залез внутрь и вытащил оттуда что-то крошечное, высушенное и закрученное, то глаза Мэгги расширились.– Как, но… это похоже на кусочек пуповины, – сказала она.– Кусочек пуповины твоей дочери, – сказал Соколиный Охотник, внимательно рассматривая. Пуповины девочек сохраняются. Скоро ты, мать ребенка, заполнишь сумочку травой и зашьешь в ней пуповину. Небесные Глаза будет носить на себе этот амулет до тех пор, пока он не сносится.Мэгги слегка улыбнулась. Это был еще один обычай, который она должна была принять, даже если он и был непонятен. Все это было частью ее нового мира. Она надеялась, что скоро он больше не будет казаться ей чужим.Почувствовав, что ребенок больше не сосет, Мэгги увидела, что Небесные Глаза мирно спит. Ей было тяжело отнимать от себя свою дочь, так как прикосновение этой крошки к ее телу доставляло большое удовольствие. Она просидела так еще несколько мгновений, впитывая в себя вид своей дочери. Ее тело ощущало тепло девочки, как будто это солнце отбрасывало свои лучи на нее.Мэгги почувствовала, что рука ее начала неметь оттого, что долго держала Небесные Глаза в одном положении. Она вынуждена была снова ее положить к себе на колени, потом подняла девочку и дала возможность Соколиному Охотнику снова завернуть ее в одеяло.– Сегодня она будет спать там, где я могу услышать ее дыхание, – прошептала Мэгги, улыбнувшись Соколиному Охотнику. – Я буду следить за каждым ее звуком, Соколиный Охотник, абсолютно за каждым.Он помог ей встать на ноги. Направляясь к колыбельке, она напевала песенки, которые еще помнила от матери. Соколиный Охотник шел впереди нее и повесил амулет на колыбельку, наблюдая за тем, как Мэгги осторожно укладывает ребенка на мягкую постель из меха.– Спи хорошо, моя дорогая доченька, – прошептала Мэгги, легонько толкнув колыбельку, отчего та стала тихо качаться из стороны в сторону.– Тебе сверху улыбаются ангелы. Моя мать среди этих ангелов. Она так гордится своей внучкой.При воспоминании о матери, у нее на глазах выступили слезы. Затем все мысли о далеком прошлом унеслись прочь. Соколиный Охотник подошел к ней сзади и обхватил ее своими руками. Его пальцы касались ее груди и нежно ласкали ее.– Сегодня твоя дочь стала тебе подарком, – прошептал Соколиный Охотник, слегка касаясь своими губами губ Мэгги. – Скоро ты станешь подарком Соколиному Охотнику.Она вся затрепетала при мысли о том, как это возможно будет. Она желала, чтобы это произошло сейчас. Но ее тело не было так же готово, как ее сердце. Она надеялась, что период заживления пройдет быстро.
Наконец настал день, которого ожидала Мэгги. Ее тело крепло и жаждало прикосновения мужчины, которого она любила.Сердце Мэгги начинало биться сильнее и внутри все теплело при мысли о том, что она уже достаточно хорошо себя чувствует физически для того, чтобы познать чудо любви с этим мужчиной. Сегодня вечером, услышав сонное дыхание ее малышки в вигваме, они займутся любовью. Она знала, что так оно и будет, и знала также, что это совсем не будет похоже на те ужасные моменты в темноте с Мелвином. В объятиях Соколиного Охотника она испытывала страсть, чего никогда не происходило у нее с покойным мужем. Она знала, что эти чувства еще больше усилятся во время любви с красивым вождем арапахо.Ах, какая ночь ей предстоит! Наконец-таки она будет разбужена по-настоящему любящим мужчиной. Она уже покормила перед сном грудью Небесные Глаза. Скоро она предложит свою грудь Соколиному Охотнику, но не для того, чтобы сосать из нее молоко.– Твои мысли, – сказал Соколиный Охотник, когда он вошел в вигвам и сел рядом с ней. – Куда они только что тебя увели? Я там увидел что-то такое, отчего у меня все внутри перевернулось.– Так и должно было быть, – прошептала она, застенчиво глядя на него. – Мой дорогой Соколиный Охотник, я думала о любви с тобой. Я уже достаточно хорошо себя чувствую для того, чтобы не просто спать рядом с тобой в твоей постели.Мэгги никогда еще не вела себя столь бесстыдно. Сердце ее колотилось, лицо пылало. Стук ее сердца был так силен, что, казалось, сотрясал все ее тело.Мэгги почти полностью была поглощена страстью, которая переполняла ее. На мгновение она закрыла глаза и почувствовала, как его руки обнимают ее. Колени ее ослабли. Он развернул ее к себе лицом и спустил на пол ее платье. На мгновение время, казалось, остановилось, и Мэгги почувствовала стеснение в груди, когда глаза Соколиного Охотника медленно разглядывали ее, чувственно лаская.Когда он поднял глаза, и его губы растянулись в медленной улыбке, Мэгги не могла более себя сдерживать. Она кинулась к нему в объятия, и он поцеловал ее, вдавливая свой рот в ее. Его рука зажигала ее тело по мере того, как пальцы двигались вниз.Когда его рука достигла низа ее живота, и он начал ласкать это чувствительное место, в ней проснулись неведомые до сих пор желания. Мелвин никогда ее так не ласкал. Он никогда не тратил время на то, чтобы показать ей, что и женщина может получать от этого удовольствие. Он просто ее укладывал, взбирался на нее и удовлетворял свои желания – это была единственная цель их физической близости.Теперь Мэгги понимала, чего она была лишена. Фрэнк познакомил ее с сексом, как с болью. Мелвин представил ей секс, как нечто несущественное.Но совсем по-другому было с Соколиным Охотником. Его руки и его губы поднимали ее на такие высоты, которые просто пугали ее. Все ее тело превратилось в одно большое биение сердца. У нее кружилась голова. Она испытывала глубокое волнение! И все, чего она хотела – это еще больше, еще и еще. Когда Соколиный Охотник сделал шаг от нее, Мэгги потянулась за ним, не желая отпускать.– Я должен раздеться, – сказал Соколиный Охотник, улыбаясь от того, что она так свободно проявляла свои чувства по отношению к нему. Некоторые женщины не знают, как принять чувственную сторону любви. Эта женщина, казалось, могла отдать так же много, как и получить. И это было прекрасно. Он очень долго выбирал себе женщину среди тех, что встречались ему на жизненном пути и, наконец, выбрал ту, к которой лежала его душа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42