– Что вы здесь делаете, сэр?
Не обращая на нее внимания, он продолжал идти вперед.
Портниха попыталась преградить ему путь.
– Убирайтесь немедленно, или я буду вынуждена…
– Либби!
Ремингтон заметил, как Либби напряглась и только потом медленно обернулась. Краска залила ее лицо, губы пошевелились, пытаясь что-то произнести, но не было слышно ни звука.
– Джаннетт, пошлите за мистером Вандерхофом, – приказала модистка. – Быстро! Скажите ему…
– Нет, – остановила Либби девушку. – Нет, пожалуйста! Все в порядке, миссис Дэйвенпорт.
Она пошла ему навстречу, обходя миссис Дэйвенпорт, которая даже не попыталась отойти в сторону.
– Я думала, ты умер, – прошептала она, останавливаясь перед Ремингтоном.
– Нет. Я жив-здоров. А ты очень красивая!
Либби потянулась к нему и коснулась пальцами его щеки. Она широко-открытыми немигающими глазами смотрела на Ремингтона, словно боясь, что он может вдруг исчезнуть.
– Ты жив…
Он взял одну ее ладонь, повернул ее, поднес к губам и поцеловал.
– Жив-здоров.
– Как ты спасся? Отец сказал…
– Я потом тебе все расскажу. Ты готова вернуться в «Блю Спрингс» и выйти за меня замуж?
– Готова. – Она слегка улыбнулась, словно только что поняв, что перед ней действительно стоит Ремингтон и это не плод ее воображения. – Я уже довольно давно к этому готова.
Не сдержавшись, он притянул девушку к себе и прижался губами к ее рту. Поцелуй оказался слаще, чем те, которые он помнил. Ремингтон хотел бы не отрываться от Либби часами. Он хотел бы, не двигаясь с места, обнимать и целовать ее, утешая и подбадривая, но понимал, что сейчас не самое подходящее для этого время. С каждой минутой возрастал риск того, что их обнаружат.
Оторвавшись от Либби, он сделал шаг назад и вынул из кармана принесенный с собой чек.
– Это для твоего отца, – передал он его девушке.
Либби посмотрела на листочек бумаги. Чек оказался выписан на имя Нортропа Вандерхофа.
– Здесь все, что он заплатил мне. Все до последнего пенни, – тихо сказал Ремингтон. – Я подумал, что мы должны будем оставить ему это.
Ее глаза наполнились невыплаканными слезами.
– Ты не обязан возвращать эти деньги. Ты их заработал.
– Я не желаю получать его деньги. Я хочу только его дочь. Пойдем домой, Либби.
Домой. Они собираются домой…
Однако радость моментально улетучилась, когда она услышала, как отворяется дверь. Схватив Ремингтона за руку, Либби замерла.
Очаровательная, в ярко-желтом платье, с нежными желтыми розами в волосах, вошла Анна. Остановившись, она удивленно переводила взгляд с Ремингтона на Либби и обратно. Потом, выглянув в холл, вошла в комнату, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней.
– Мистер Уокер, я считала, что вы погибли.
– Это был всего-навсего слух, миссис Вандерхоф. Как видите, он оказался ложным.
Либби шагнула к матери и шепнула:
– Я ухожу с Ремингтоном прямо сейчас, мама. И хочу, чтобы ты ушла с нами.
– С вами?
Либби кивнула.
– Ты должна оставить отца. Ради своего же блага, мама, ты должна покинуть этот дом. Пожалуйста, давай уедем вместе.
Анна покачала головой.
– Скоро время венчания. Отец вот-вот пошлет за тобой. Мы должны вывести вас отсюда. А потом, я посмотрю, что мне делать. – Она погладила Либби по щеке. – Не беспокойся обо мне. Со мной все будет в порядке.
Либби оглянулась на Ремингтона. Словно угадав ее мысли, он шагнул вперед и присоединился к Либби.
– Не откладывайте, миссис Вандерхоф. Вы должны поехать с нами в «Блю Спрингс». Либби права. Вы не должны здесь оставаться. Вам понравится в Айдахо. Вы будете там счастливы.
Анна нежно улыбнулась.
– Либби… – Она посмотрела на дочь. – Тебя никто так не называл с самого детства, когда ты еще лежала в колыбельке. – Она потянулась к дочери и поцеловала ее. – Я так рада за вас обоих.
– Мама, пожалуйста!
Анна снова покачала головой и посмотрела на Ремингтона.
– В чем состоит ваш план, мистер Уокер?
– Я подумал, что мы можем одеть Либби в платье служанки и ускользнуть тем же путем, которым я попал сюда.
– Я могу послать за Софи, – предложила Анна.
– Нет. – Это слово прозвучало решительно и твердо.
Ремингтон и Анна удивленно обернулись.
– Я не собираюсь сбегать отсюда потихоньку. Я больше не собираюсь убегать. – Либби повернулась к Ремингтону и посмотрела в любимые синие глаза в поисках понимания. – Мне слишком часто приходилось убегать в прошлом. Больше я не побегу.
Он погладил ее по щеке.
– Ты права. Если мы сбежим, он посчитает, что победил, правда? Она кивнула.
– Думаю, самое время спуститься вниз. – Он взял Либби за руку. – Ты готова?
– Да.
– Тогда пойдем встретимся с твоим отцом.
34
Нортроп услышал, как по толпе собравшихся гостей пробежал шепоток. Он внимательно посмотрел вперед, пытаясь разглядеть дочь, входящую в бальный зал. Она потрясающе выглядела в свадебном платье – настоящая графиня! Но рядом с ней в костюме слуги стоял Ремингтон Уокер и держал Оливию за руку, словно имел на это полное право! В этот момент Нортроп понял, что его дочь никогда не будет графиней.
– Кто это с Оливией? – услышал он рядом чей-то шепот.
В ответ раздался другой голос:
– Это Ремингтон Уокер. Но почему он так одет?
– И почему он рядом с Оливией?
И тут Нортроп увидел Анну. В желтом шелковом платье его жена выглядела так, что трудно было предположить, что она приходится матерью невесте. Желтый – ее любимый цвет. Этот цвет он запрещал ей носить.
Впервые в жизни Либби совершенно не ощущала страха. Она чувствовала себя свободной, словно орлица, парящая высоко над покрытыми лесами горами Айдахо.
Не отрывая взгляд от Нортропа, Либби и Ремингтон шли сквозь толпу собравшихся гостей. Люди расходились в обе стороны, словно вода под носом корабля. Она слышала удивленное перешептывание, но не обращала на него никакого внимания Ей было безразлично, кто и что говорит. Она вышла только для того, чтобы попрощаться. Попрощаться с отцом, попрощаться с Оливией Вандерхоф.
Нортроп сверлил взглядом приближающихся молодых людей. Заметив плотно сжатые губы отца, Либби поняла, что отец чувствует себя побежденным и едва сдерживает ослепляющую его ярость, которая позже обязательно вырвется наружу. Не повезет же тому, кто в этот момент окажется рядом с ним!
Остановившись примерно в метре от отца, она протянула ему чек, который Ремингтон отдал ей наверху.
– Мы пришли, чтобы вернуть вам вот это, отец.
Он еще больше нахмурился, протянув руку за чеком.
– И попрощаться. Я не выйду замуж за виконта. – За спиной Либби раздалось удивленное «ах!», и она перевела взгляд на своего недавнего жениха. – Извините, Спенсер. Я не могу выйти за вас замуж, потому что люблю другого человека. – Она снова взглянула на отца. – Я не позволю продать меня, словно товар с ваших складов, отец, и не буду больше пленницей сидеть взаперти в своей комнате. Я намерена выйти из дома через дверь и впредь поступать так, как сочту необходимым. Я собираюсь стать женой Ремингтона и вернуться вместе с ним на ранчо в Айдахо.
Голоса вокруг зазвучали громче.
– Все, что вы заплатили за меня, здесь. Вы не можете разлучить нас, какую бы ложь ни придумали и что бы ни попытались предпринять.
Ремингтон крепче сжал ее руку, и она посмотрела на него.
– Наша любовь значит для нас больше, чем любые деньги.
Молодой человек наклонился и поцеловал Либби. Она снова услышала удивленные и даже возмущенные восклицания, но не обратила на них ни малейшего внимания. Ей не было нужды в том, чтобы кто-то указывал, какой ей быть и кого любить.
Задохнувшись от поцелуя Ремингтона, Либби нашла взглядом матушку.
– Мама, поедем вместе с нами, – ласково позвала она. – Ты будешь там счастлива. Поедем с нами.
В глазах Анны мелькнула нерешительность.
– Ты заслуживаешь счастья, мама.
– Да, – прошептала Анна. – Да, я поеду. – Она повернулась к Нортропу и проговорила громче: – Я действительно заслуживаю немного счастья.
Нортроп покраснел от гнева.
– Анна, я не потерплю…
– Вы ничего не можете мне сказать, Нортроп. – Анна повернулась к пораженным гостям. – Прошу вас всех простить нас, но свадьба, на которую вы собрались, не состоится. А теперь извините меня, я должна собрать кое-какие вещи. Как видите, я покидаю Нью-Йорк. – Она улыбнулась дочери. – Я еду в Айдахо вместе с Либби и ее мужем. Хотите верьте – хотите нет, но я теперь собираюсь вместо роз выращивать овечек.
Свадебная церемония состоялась в тот же день в гостиной дома судьи Дэвида Пирса. Присутствовали только Анна, Сойер и новый друг Ремингтона О’Рейли.
После того, как прозвучали слова брачного обета и Ремингтон поцеловал невесту, новобрачные ускользнули от гостей в «Пласа-отель» на углу Пятой авеню и 59-й улицы. Ремингтон заказал роскошный ужин, который подали прямо в номер, но Либби почти не могла есть. Правда, и у ее мужа, казалось, почти не было аппетита.
Ремингтон встал со стула и медленно обошел вокруг стола. Сердце Либби забилось, когда он подошел к ней поближе. Она ждала этого часами, днями, месяцами.
Он наклонился и поцеловал ямочку на ее шее. По рукам пробежали мурашки, она закрыла глаза и запрокинула голову, наслаждаясь охватывающими ее ощущениям.
– Из вас получилась очаровательная новобрачная, миссис Уокер, – шепнул он ей на ухо, и Либби снова задрожала от восторга.
Она поймала его взгляд.
– Миссис Уокер, – повторила Либби, словно немного удивляясь, – Миссис Ремингтон Уокер.
Он прижался к ее шее с другой стороны.
– Прекрасная, – прошептал Ремингтон, касаясь губами ее кожи.
Либби не успела заметить, как оказалось, что она стоит рядом с ним. Его пальцы медленно спускались по ее спине, расстегивая пуговицы платья, спуская лиф с плеч. Прохладный воздух нежно коснулся ее кожи. Либби вздрогнула, предвкушая предстоящее наслаждение.
Ремингтон повернул ее к себе и сжал ладонями лицо. Он смотрел на нее сверху вниз, лаская взглядом, полным обещаний и любви. Либби почувствовала, как внутри у нее все словно размякло и потеплело.
– Спасибо, Либби.
– Спасибо? – повторила она.
Он снова поцеловал ее в губы, в нос, в веки.
– Да.
Ее сердце забилось быстрее.
– За что?
– За то, что подарила мне то, ради чего стоит жить. Я уже забыл, что в мире существуют добро и красота, был полон горечи и озлоблен, хотел только мести. Ты показала мне, что на свете существует нечто лучшее. И это – ты.
Он снова поцеловал ее долгим страстным поцелуем.
Она обвила руками его тело, ноги стали словно ватные, ее охватила страстная истома. Чувства переполняли ее сердце. Она хотела столько сказать ему, но слова не шли с губ. Только не теперь, когда он так ее целовал. Не теперь, когда его руки блуждали по ее телу, снимая платье, белье, корсет и чулки.
Потом… Потом она скажет, как сильно любит его. Потом расскажет, чему он ее научил – свободы невозможно добиться, если бежать от трудностей. Ее можно обрести только в борьбе. Свобода не означает одиночество. Свобода подразумевает умение отдавать себя и свое сердце другим.
Потом… Она скажет ему все это и еще многое другое. После того, как он отнесет ее в постель и ляжет с ней рядом. После того, как теплыми губами прикоснется к ее груди и тела их сольются в единое целое. После того, как они вознесутся на небеса, к звездам, и вернутся на землю.
Потом… Еще будет время на это и на многое другое. Они свободны любить друг друга всю оставшуюся жизнь.
ЭПИЛОГ
Май, 1894. Ранчо «Блю Спрингс», Айдахо
Из окна комнаты своего дома Либби Уокер наблюдала, как розовые пальцы рассвета ласкают горную гряду на западе. Темные краски ночи медленно уступали место дрожащим теням утра, и ставшая Либби родным домом долина возвращалась к жизни, наполняясь знакомыми звуками. Кукареканье петуха. Лай собаки. Блеяние ягненка. Даже нетерпеливое мычание Мелли.
Утро – любимое время суток Либби. Дом еще хранит тишину, и миссис Уокер может спокойно поразмышлять о радостях, которые дарит ей жизнь. А радостей у нее немало.
Она опустила взор на младенца, сосущего ее грудь. Ее сынок отпустил сосок мамочки и беззубо заулыбался измазанными в молоке губками, словно понимая, о чем она думает.
– Привет, ангелочек, – прошептала она, запахивая на груди кофту. Потом подняла малыша к плечу и похлопала его по спинке.
Джефферсону Уокеру сегодня исполнилось двенадцать недель. С самого дня рождения он отличался добродушным и покладистым нравом, вовсе не похожим на характер старшей сестренки. Почти трехлетняя Аманда Энн была нетерпеливым, упрямым и своенравным бесенком. Ремингтон говорил, что она копия матери, а Либби считала, что Аманда Энн добьется многого – того, о чем не могла даже мечтать Либби Блю.
– Если я когда-нибудь закажу твой портрет, – донесся из холла голос Ремингтона, – то попрошу, чтобы ты позировала именно так.
Она повернулась, глядя, как он входит в комнату.
– С распущенными волосами, – продолжал он. – Утреннее солнце появляется в окне у тебя за спиной, а на руках ты держишь нашего ребенка. – Он поцеловал ее долго и нежно, поцелуем, который она особенно любила. Потом Ремингтон чмокнул сына в темноволосую макушку. – Привет, Джеф!
Сердце Либби затрепетало от радости. Даже теперь, когда прошло почти четыре года, она с трудом верила, что все это правда, что Ремингтон – её муж, что каждую ночь она спит в его надежных объятиях, что он подарил ей двух очаровательных детишек, которых она обожает и о которых нежно заботится.
– Ты собираешься сегодня навестить матушку? – спросил Ремингтон, беря малыша у Либби из рук.
– Угу. Я обещала помочь ей с саженцами новых розовых кустов.
– А что думает Мак-Грегор обо всех этих окружающих их дом цветах?
Либби тихо засмеялась, представляя себе выражение лица отчима, когда в дом привезли последнюю партию саженцев роз.
– Ох, женщина, – смешно передразнила она, – ты, видно, хочешь похоронить нас под этими розовыми кустами?!
Ремингтон улыбнулся.
– Мама так счастлива с Мак-Грегором! Он может ворчать, но будет сажать розовые кусты до самого Судного дня, если ей это будет приятно, и она об этом знает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36