Всего несколько сот акров осталось от того, что когда-то было громадным богатым владением, насчитывавшим тысячи акров плодородных земель. Поскольку король Карл Второй пообещал не отдавать обратно конфискованное имущество после Реставрации, семья осталась почти ни с чем. А потом прадед, дед и отец, свято верившие, что самое главное на свете — удовлетворение собственных прихотей и что кошельки их бездонны, как бы беспечно они разбрасывали деньги, распродавали последнее, что осталось. Женились они не на приданом, и поколение за поколением становилось все беднее, а богатые наследницы и не смотрели на мелкопоместных дворян. Вот и мать Повелителя была не благородного рождения. Приданое ее оказалось ничтожным, и отец, очаровательный мот и повеса, проиграл его еще до рождения сына. Мать вскоре умерла. Отец свел себя в могилу пьянством, когда мальчику было тринадцать. Бабка со стороны отца, весьма строгая женщина, воспитала внука, сумев внушить ему понятия о фамильной чести. Она скончалась через семь лет и до сих пор оставалась единственной женщиной, внушившей ему почтительное восхищение, ибо была сильна душой и не стала жертвой ни мужа, ни сына. Отважная, упорная, независимая, она напомнила ему леди Люсинду.
Бабушка вряд ли одобрила бы его звание Повелителя Шлюх, усмирявшего женщин для развлечения распутников и негодяев. Только один человек из «Учеников дьявола» знал его настоящее имя. Основатель общества — сэр Дерек Боуэн. Они вместе ходили в школу, но сэр Дерек был на несколько лет старше и всегда поражался его способности стать хозяином положения и склонить остальных к своей воле.
— Вступай в наше братство, — предложил он как-то другу.
— У меня нет склонности к насилию, — отказался Повелитель.
— Большинство девушек дурно воспитаны, — пояснил сэр Дерек. — Их следует долго убеждать, прежде чем они согласятся задрать юбку перед господами. Только ты сможешь улестить их так, чтобы они сами пришли и сами попросили. Пусть сначала привыкнут к ласкам любого рода. Соси их грудки, возбуждай, пощипывай крохотные изюминки, а когда они будут сгорать от страсти и любопытства, приведешь к нам, и уж мы постараемся сорвать лакомые «вишенки». Многие после этого захотят пойти на содержание: участь куда приятнее, чем кормить свиней, терпеть побои пьяного мужа или шить, пока не откажут глаза. «Ученики дьявола» дают девчонкам шанс на счастливую жизнь. Мы назовем тебя Повелителем, старина. Твой труд будет вознагражден. Подумай, как пригодятся тебе деньги! Ты по уши в долгах. Труд невелик, а твое поместье будет процветать, и никто не пострадает, уверяю тебя.
— Я подумаю, — пообещал Повелитель и отправился в Лондон, к бывшей любовнице отца, спросить ее совета.
— Они все равно заполучат этих бедняжек, и никто им не помешает, — ответила Марианна. — Уж лучше какой-нибудь сострадающий столь жалкой участи человек осторожно подготовит их, мой дорогой мальчик, а ты способен даже утку заманить на сковороду!
Он рассмеялся.
— Но мне понадобятся не только сладкие речи. Ты мне поможешь?
Она согласилась и повела его по лавкам, расположенным в темных закоулках, подальше от респектабельных кварталов. Там ему предложили богатый выбор эротических игрушек, которых, по уверению елейно-угодливого владельца, будет вполне достаточно, чтобы склонить на грех самую упрямую девицу. Он также нарисовал и заказал новые устройства, специально для личного пользования.
После он подарил Марианне небольшую вещичку из фамильных драгоценностей, в благодарность за помощь. Она приняла подарок, пригласив его навещать ее почаще во время визитов в Лондон. Смысл ее слов был абсолютно ясен, но сама мысль о том, чтобы лечь в постель с бывшей содержанкой отца, далеко уже не юной девушкой, была ему отвратительна.
Выйдя на улицу, Повелитель немедленно отправился в клуб «Уайте», где и нашел сэра Дерека Боуэна, к величайшему удивлению последнего.
— Не знал, что ты в Лондоне, — вымолвил тот и велел внести лучшего бренди старому другу.
— Я здесь уже несколько дней, — сообщил Повелитель. — Нужно было кое-что разузнать, вернее, подготовиться, но теперь я в полном твоем распоряжении, Дерек, поскольку решил принять предложение. Приезжай к концу недели, и мы обсудим детали. Однако у меня есть условие. Никто, кроме тебя, не должен знать мое настоящее имя. Можешь заверить своих приятелей, что Повелитель — джентльмен благородного происхождения. Это для того, чтобы они не вздумали обращаться со мной как с лакеем. Надеюсь, ты понимаешь и согласен?
— Разумеется, — немедленно ответствовал сэр Дерек. — Увидимся вечером в пятницу, дружище.
Несколько дней спустя он приехал в Оксфордшир и вместе с Повелителем установил основные правила. Повелитель нес полную ответственность за привезенных к нему женщин. Девственниц запрещалось насиловать. Он просто должен был пробудить в них чувственность, прежде чем передать будущим хозяевам. Женщин более искушенных ожидали иное обращение и иные радости, но с теми же результатами.
— Найди мне трех лакеев, которые могли бы стать помощниками в этих плотских развлечениях, — потребовал он у сэра Дерека. — Подозреваю, что нужные люди у тебя уже есть.
Сэр Дерек улыбнулся и кивнул.
— На моей земле есть древний римский театр, правда, довольно маленький. Возможно, он был выстроен специально для семьи патриция, владевшей этой областью. Летом мы будем пользоваться им, а для плохой погоды ты найдешь нам безопасное убежище. Поскольку я буду держать девушек в своем доме, то не хочу надолго приводить их на ваши собрания, чтобы они не пугались.
— Неподалеку есть старый монастырь, — заметил сэр Дерек. — Он уже несколько веков как заброшен и почти разрушился, но подвалы вполне крепкие и сухие. Я велю прибраться и все приготовить для наших собраний. Он улыбнулся.
— Очевидно, ты там недавно побывал, — догадался Повелитель, заметив эту легкую усмешку.
— Это очень уединенное место, — ответил сэр Дерек, — а джентльмену иногда просто необходимо уединение.
— Совершенно верно, — согласился Повелитель.
Они еще долго обсуждали мелкие, но совершенно необходимые детали их плана, и в воскресенье днем сэр Дерек отправился обратно в Лондон, чтобы сообщить «Ученикам дьявола» приятную новость.
Через несколько дней прибыли лакеи Джон, Дик и Мартин с рекомендациями и письмом от сэра Дерека. Все вышеописанное происходило три года назад.
Первая привезенная насильно девушка оказалась пылкой своевольной фермерской дочкой. На ее укрощение ушла всего неделя. Впоследствии она подарила своему покровителю, сынку богатого лорда, много ночей наслаждения и двух бастардов, прежде чем удалиться на покой и мирно жить в выделенном ей коттеджике. За ней последовало бесчисленное количество селянок, продавщиц, и, наконец, за несколько месяцев до появления леди Люсинды, здесь не слишком долго обитала гувернантка лорда Мелдрю, чопорная и жеманная молодая дама, имевшая глупость противиться авансам своего нанимателя. Но, побыв немного на попечении Повелителя, она превратилась в бесстыжую тварь, взявшую полную власть над несчастным лордом и безоговорочно правившую им за счет таких неоспоримых прелестей, как огромные груди и ненасытное лоно, которым его обладательница, кажется, могла колоть орехи. Недавно Повелитель слышал, что лорд Мелдрю за последнее время заметно побледнел и едва держится на ногах.
Раскат грома вернул его к действительности. Подняв голову, он увидел, что собирается дождь. Пришлось повернуть коня и мчаться к конюшне. Он едва успел добраться домой до начала грозы и немедленно поспешил к своей подопечной. По пути наверх Повелитель встретил Дика и Мартина.
— Как там ее светлость? — осведомился он. Лакеи расплылись в улыбках.
— Не поверите, милорд, но она прекрасно держится. Сейчас с ней Джон.
Повелитель взбежал по лестнице и почти ворвался в спальню, служившую местом заключения Люсинды. И сразу же увидел наклонившегося над ней Джона. Он лихорадочно дергал рукой, работая «дилдо». Люсинда билась в спазмах наслаждения, упорно требуя от него не останавливаться.
Лакей повернул голову на звук открывшейся двери.
— Кажется, леди знакома истинная страсть, милорд. С этой неприятностей не будет. Взгляните.
И Джон раздвинул складки розовой плоти двумя пальцами, открыв набухшую горошину ее женственности, вздувшуюся вдвое против прежнего. Отняв пальцы от «дилдо», он сжал налившийся кровью бугорок, и Люсинда взвизгнула, излившись обильными слезами чувственности.
— Прекрасно, Люсинда, — одобрил Повелитель и, отпустив Джона, сел на край кровати и спокойно заметил: — Джон прав, утверждая, что тебе знакома страсть, мое сокровище. Тебе было хорошо?
— Д-да и нет, — призналась Люсинда. — Никогда не испытывала ничего подобного, даже с моим дражайшим Робертом, но теперь… это уж слишком. Не знаю, сколько раз я кончила. Стараюсь лежать спокойно, но стоит мне чуть стиснуть его — и начинается… Что это со мной? Никогда раньше не была так слаба.
— Это не слабость, — покачал он головой. — Ты очень чувственна, и, кроме того, прошло несколько лет, прежде чем ты позволила себе отдаться восхитительным восторгам похоти.
Он осторожно шевельнул «дилдо», и Люсинда содрогнулась.
— Боюсь, мое сокровище, что твои поклонники действительно не заслуживают столь замечательной женщины.
Он наклонился и коснулся ее уст горячими губами.
— Если ты в самом деле вознамерилась отомстить, нам предстоит много работы. Когда ты в сентябре отдашь свое тело этой троице, они должны ощутить такое, чего раньше им не доводилось испытывать. Ты должна быть так хороша, что при одной мысли о том, что можешь выбрать не его, каждый должен сгорать от нетерпения и отчаяния. Но вряд ли это произойдет, если я не изменю свои методы обучения. Думаю, ты все усвоишь куда быстрее, если мы станем любовниками, а не повелителем и рабыней. Ты согласна?
— Да, — с готовностью кивнула Люсинда, — но только если назовешь свое имя. Как можешь ты быть моим возлюбленным, если я даже не знаю, кто ты?
— Я открою только одно из имен, — согласился он. — Этого будет достаточно, Люсинда?
— Но ты снимешь маску? — настаивала она.
— Нет, и ты знаешь, что я прав. Меня зовут Роберт, как твоего мужа.
— Да, запомнить будет легче легкого, — сухо заметила Люсинда, но тут же хмыкнула: — До чего же все это забавно, Робби!
— Я хочу лечь с тобой, — неожиданно объявил он и, вынув «дилдо», отложил в сторону. Потом встал, снял сапоги и поспешно разделся. Его копье было уже отвердевшим и готовым к битве.
— Ты не развяжешь меня? — попросила она.
— Только ноги, но руки пусть останутся связанными. Ты найдешь такой способ соития весьма приятным.
Он ослабил шелковые шнуры, удерживавшие ее широко разведенные ноги.
— Значит, я все-таки остаюсь твоей пленницей, — тихо шепнула она. Он возбуждал ее. Возбуждал куда сильнее, чем муж.
Он вложил ей палец в рот, и Люсинда стала сосать, гадая, как он выглядит без маски. Пусть она прикрывает всего лишь лицо и переносицу, все равно, не видя лица, невозможно определить, красив ли мужчина. Осмелится ли она сорвать маску?
Но Люсинда немедленно вспомнила, что руки у нее не свободны. Кроме того, если она не станет следовать правилам игры, возможно, никогда не узнает правду о том, кто он на самом деле. Нет, нужно быть терпеливой.
Одно она знала твердо: Робби — настоящий мужчина, в отличие от тех трех идиотов, которые пытались силой потащить ее к алтарю.
«О чем она думает?» — в свою очередь, размышлял он, изнемогая от желания. Наклонив темноволосую голову, он стал лизать ее горло, целуя и лаская языком стройную колонну теплой плоти. Она шевельнулась, закидывая голову, так что шелковистая кожа распаляла и без того бушующее пламя. Его пальцы запутались в ее каштановых локонах.
— Сейчас мне не до игр и любезностей, — в отчаянии выдохнул он, прежде чем глубоко вонзиться в покорное тело и задвигаться со все большей скоростью. При виде ее почти обезумевшего лица Роберт застонал. Она тесна, как девственница, и горяча, как раскаленные угли. Его еще больше возбуждало сознание того, что она натягивает и дергает свои узы в тщетной попытке освободиться.
Ее ноги обвились вокруг его талии, алчно стиснули. Впервые в жизни он вскрикнул в головокружительном экстазе. Не смог сдержаться. Она невыразимо восхитительна!
К своему удивлению, он вдруг понял, что не смог покорить Люсинду, это она покоряла его. Роберт поцеловал ее глубоким страстным поцелуем, и она сильно вздрогнула, придавленная его телом, в то мгновение, когда хмельной напиток его страсти вырвался в потоке сладострастия и желания. Отодвинувшись от нее, он последним усилием сорвал с крючков шнуры, обнял Люсинду и прижал к себе.
Люсинда остро ощущала прикосновение мускулистой груди. Под ее щекой мерно билось сердце. Она жадно вдыхала запах его страсти. Это безумие! Они вместе всего два дня, но она уже поняла, что именно с этим человеком хочет провести остаток жизни, независимо от того, кто он на самом деле. Почему она ни разу не встретила его в Лондоне за весь прошлый сезон? Узнала бы она его, если бы видела раньше? Да! О да!
— Ты бывал последнее время в столице? — не выдержала она.
— У меня нет средств постоянно вращаться в обществе. Кроме того, я не ищу жену, так что не вижу необходимости жить в Лондоне целый сезон.
— Значит, мы не виделись, даже случайно, — вздохнула она.
— Нет, до вчерашнего дня, — кивнул он. Люсинда рассеянно прикусила губу.
— Но ты приедешь на бал графини Уитли, да, Робби?
— Чтобы стать свидетелем твоего триумфа? — улыбнулся он.
— Именно свидетелем.
— Приеду, — согласился он. — После тебя я больше никого не хочу укрощать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14