- разнесся по двору музея ее
ликующий крик. Петруха, держа кувшин, стоял по стойке "смирно".
- Я же серьезно! - испуганно сказал он. - Я на ней жениться хочу.
Личико бы только увидеть. А то вдруг крокодил какой-нибудь попадется,
потом казнись всю жизнь.
- Давай, давай, тащи воду, - уже мягче сказал Сухов и пошел в
"общежитие". Как только Сухов миновал дверь "общежития", раздались крики и
в него полетели подушки. Жены Абдуллы все, как одна, задрали подолы
платьев и закрыли ими свои лица. Сухов, вытаращив глаза, обалдело смотрел
на оголенные животы женщин и на их длинные, до щиколоток, полупрозрачные
шаровары.
Первой выглянула из-под подола Гюльчатай.
- Не бойтесь, это наш господин! - крикнула она и женщины тотчас же
открыли свои лица Сухову.
Они были разные, но все смотрели на Сухова преданно и призывно. Три
из них были очень хороши. Сухов зажмурил на мгновение глаза.
- Господин, - сказала Гюльчатай, - никто не должен видеть наши лица.
Только ты! Ты ведь наш новый муж. Скажи своему человеку, чтобы он не
входил сюда.
Сухов сглотнул слюну и, не глядя на гарем, походил немного по
комнате.
- Товарищи женщины!.. - вдруг вдохновенно заорал он. - Революция
освободила вас. Вы должны навсегда забыть свое проклятое прошлое - как в
семейной жизни, так и в труде. У вас нет теперь хозяина. И называйте меня
просто товарищ Сухов. Вы будете свободно трудиться, и у каждой будет
собственный супруг.
Женщины внимательно слушали его.
- Раз, два, - выкрикнул Сухов.
- Взяли! - хором ответили ему гарем и Петруха. Они все дружно
навалились на баркас, стоявший на валках, немного сдвинули его. До воды
оставалось еще метров двадцать...
- Раз, два! - крикнул Сухов.
- Взяли!! - дружно навалились жены Абдуллы. Петруха и Сухов вытерли
лбы.
- Еще бы человек пять мужиков, - сказал Петруха.
- Десять еще лучше, - согласился Сухов, - да где их взять?
- Раз, два! - крикнул он опять.
Женщины навалились из последних сил.
Баркас сдвинулся еще чуть-чуть.
- Ничего не поделаешь, - сказал Сухов женщинам, - придется
потрудиться. Спустим баркас на воду - и в море!
- Может передохнем? - предложил Петруха. - А то надорвутся с
непривычки.
- Перекур! - объявил Сухов. - Я посмотрю мотор, а ты пока сходи
туда... - Он указал Петрухе в сторону белого дома, стоявшего на берегу в
километре от них. - Царская таможня там была, узнай, кто там сейчас. Вроде
мелькнул кто-то...
Петруха отправился в сторону дома, а Сухов полез на баркас, в тени
которого прилегли женщины. Дом показался Петрухе странным: в выжженном
солнцем Педженте совсем не было зелени, здесь же из-за высокого дувала
выглядывали густые деревья. Огромные ворота с металлическими кольцами были
заперты, на окнах, на ставнях висели замки.
Петруха обошел домик-крепость с трех сторон, но нигде не было никакой
возможности пробраться хотя бы во двор...
Когда Петруха, прыгнув с разбегу, ухватился за верх дувала,
приоткрылась одна из ставень и показались огромные усы и дуло револьвера.
Петруха спрыгнул в сад. Что-то зашуршало, зашлепало, сбив фуражку с
его головы. Это пролетел по саду испуганный павлин. Он опустился рядом с
другим павлином на навес в глубине двора. Петруха вытер вспотевший лоб и
огляделся. Двор был небольшой. Посреди двора располагался бассейн, и в нем
плавали... осетры. По двору ходили маленькие барашки.
Петруха осторожно поднялся по каменной лестнице, ведущей на террасу
второго этажа. На двери висел амбарный замок. И снова одна из ставень, на
этот раз та, что выходила во двор, отворилась, и в ней показались усы и
револьвер.
Петруха опять не заметил этого. И, решив, что в доме никого нет,
хотел выбраться со двора. Сделать это было нетрудно, так как лестница на
террасу шла возле дувала. Но только Петруха повернулся, как сверху, из
окна, раздался голос:
- Стой!.. Руки вверх!
Петруха замер и поднял руки вместе с винтовкой.
Кто-то схватил его за запястья и одним мощным рывком втянул в окно.
Оказавшись в комнате, Петруха увидел перед собой огромного, тучнеющего
уже, усатого мужчину в казацких шароварах и белой нательной рубахе.
В полумраке (ставни повсюду были заперты!) Петруха разглядел на стене
текинский ковер с саблями, гитару, несколько фотографий, под потолком
клетку с птицей, на окнах занавески, цветы, на одном из подоконников
пулемет "максим", в углу иконостас, под ним горка гранат и пулеметных
лент. В другом углу стояла широкая кровать с цветастым лоскутным одеялом и
горой подушек. Под кроватью - другой "максим".
- Ты в чей дом забрался! Отвечай, - сказал усач.
- Не знаю, - вполне искренно ответил Петруха.
На столе он увидел самовар, труба которого выведена была в окно.
Возле откупоренной уже бутылки и цветных пиал лежали в тарелках румяные
пироги, картошка в мундире, соленые огурцы, пол-арбуза и персики.
- Ты что, не слыхал про Верещагина?! - удивился усач. - Дожил!.. Было
время, в этих краях каждая собака меня знала. Вот так держал! - Усач сжал
свой огромный кулак. - А сейчас забыли... Усач подошел к столу и нарезал
пирог.
- Садись, - он пододвинул Петрухе пиалу со спиртом, - пей, коли
храбрый. Петруха отпил немного, сразу задохнулся и схватился за огурец.
Усач залпом хватил свой стакан.
Саид ехал по пустыне. И хотя он был занят своими мыслями, он сразу
заметил трех всадников, выскочивших из-за бархана.
Саид продолжал ехать в том же направлении.
- Стой! - крикнул один из всадников. - Стой! Кому говорят?!
Другой выстрелил.
В ту же секунду, свесившись с седла, Саид дважды выстрелил по
бандитам из-под лошади.
Двое бандитов свалились с коней. Третий дал стрекача. Саид развернул
коня и поскакал за ним. Конь вынес Саида на вершину бархана. Саид вскинул
винтовку и... В тридцати метрах прямо на него двигался отряд Абдуллы. Два
пулеметчика держали Саида на прицеле. Саид опустил винтовку.
Отряд насчитывал полсотни всадников и пару десятков груженых тюками
верблюдов. В середине, окруженный телохранителями, ехал на белом коне
Абдулла.
- Зачем ты убил моих людей, Саид? - спросил он, когда отряд подошел
поближе. - Я послал их сказать, чтобы ты не искал Джевдета в Сухом ручье.
Его там нет. Абдулла говорил спокойно, легкая усмешка кривила его губы, но
глаза смотрели недобро. - Твой отец был другом моего отца, - продолжал
Абдулла. - Дорога легче, когда встретится добрый попутчик. Ты будешь моим
гостем.
Абдулла подал незаметный знак. Четыре бандита подскакали к Саиду и
встали рядом с ним, с двух сторон...
Сухов возился с мотором баркаса. Наконец мотор заработал. Сухов вылез
на палубу. Петрухи не было. Сухов вытер руки, спрыгнул с баркаса и пошел к
бывшей таможне.
Верещагин сидел с Петрухой в обнимку на полу и пел:
...Ваше благородие,
Госпожа удача,
Для кого ты добрая,
А кому иначе,
Девять граммов в сердце...
Постой, не зови!
Не везет мне в смерти,
Повезет в любви.
Ваше благородие,
Госпожа чужбина,
Жарко обнимала,
Да только не любила...
Сухов подошел к дому. Прислушался к песне. Потом бросил в открытое
окно камешек и присел на песок...
...Камешек упал в пиалу со спиртом, которую Верещагин собирался
поднести ко рту. Некоторое время он оторопело смотрел на камешек, лежавший
на дне пиалы, затем двумя пальцами выловил его и опорожнил пиалу.
- Эй, хозяин, - позвал его снаружи Сухов. - Прикурить есть?
Услышав голос своего командира, Петруха бросился к окну, но Верещагин
силой усадил его на место.
- Ты что? - спросил он.
- Это же товарищ Сухов, заплетающимся языком сказал Петруха. Он
сильно захмелел.
- Сухов, говоришь? - усмехнулся Верещагин. - Ну ладно, сейчас мы
посмотрим, какой это Сухов.
Верещагин, покряхтывая, тяжело поднялся, достал из ящика динамитную
шашку, подошел к иконе и поднес к огню лампады фитиль шашки, огонек
побежал по шнуру. Он перекрестился и направился к окну...
Сухов продолжал сидеть на песке перед домом.
- На, прикури, - сказал ему появившийся в окне Верещагин. - Прости
меня, грешного, - пробормотал он и швырнул шашку Сухову.
Шашка упала рядом с Суховым. Шнур стремительно укорачивался. Сухов
протянул руку, взял ее, прикурил и бросил через плечо. Не долетев до
земли, шашка взорвалась, взметнув к небу тучу песка.
- Благодарствуйте, - не оглянувшись на взрыв, поблагодарил Сухов и
затянулся.
- Ну, заходи, - приветливо сказал Верещагин и кинул ключи.
- Садись, выпьем, - пригласил он гостя к столу, когда Сухов вошел в
комнату.
- Можно, - согласился Сухов и посмотрел на фотографии, висевшие на
стене. На одной из них Верещагин, молодцевато закрутив усы, сидел в
мундире и орденах рядом с молодой женщиной в чепчике, очевидно женой.
- Во дворе павлинов видел? - спросил Сухова Верещагин.
- Видел.
- Вот на них и сменял мундир-то. - Верещагин налил в пиалы спирта. -
Петруха!
- Я не пью, - сказал еле державшийся на ногах Петруха.
- Правильно, - одобрил его Верещагин. - Я вот тоже сейчас это допью,
- он поставил на стол большую бутыль, до половины наполненную спиртом, - и
брошу.
Сухов взял свою пиалу, не торопясь выпил и вытер усы.
- Больно мне твой Петруха по душе! - сказал Верещагин, опорожнив свою
пиалу. - Выпьем...
- Погоди, - остановил его Сухов. - Мы к тебе по делу.
- Знаю, - сказал Верещагин. - Все знаю.
- Пулемет дашь?
- Абдуллу ждешь?
- Жду, - сказал Сухов.
Верещагин понимающе покачал головой.
- Вот что, Сухов, - сказал он, помолчав, - была у меня таможня. Были
контрабандисты. Сейчас таможни нет. Контрабандистов нет... В общем, у меня
с Абдуллой мир. Мне все едино, что белые, что красные, что Абдулла, что
ты... - Тут Верещагин вздохнул. - Вот если бы я с тобой пошел, тогда
другое дело.
- Ну, в чем же дело? - спокойно спросил Сухов. - Пошли.
- Пошли! - подтвердил пьяный Петруха.
Верещагин встал из-за стола, сжал свой огромный кулак.
- Пошли, ребята! - сказал он. - Тряхну стариной.
- Здравствуйте, - сказал Сухов, глядя мимо Верещагина в сторону
двери. Там вдруг появилась женщина, та, что сидела рядом с Верещагиным на
фотографии. Она удивленно смотрела на Верещагина, на бутыль со спиртом, на
нежданных гостей. Верещагин обернулся. Увидел женщину.
- Здравствуйте, - ответила она на приветствие Сухова и вышла в другую
комнату.
- Ребята, я сейчас, - сказал Верещагин упавшим голосом и пошел за
ней. Петруха дернулся с места.
- Назад! - Сухов ухватил его за гимнастерку... Женщина, это была жена
Верещагина, плакала, прислонившись к дубовому комоду.
- Ты что говорил? - укоряла она сквозь слезы Верещагина. - Какие
клятвы давал? Сдурел на старости лет!
Лицо Верещагина жалостливо скривилось.
- Настасья, - просительно сказал он.
- Мало тебе, что молодость мою сгубил, - продолжала Настасья, - а
сейчас и вовсе вдовой оставить хочешь?!
- Настасья, - еще более просительно сказал Верещагин и, нагнувшись,
поднял установленный на подоконнике ручной пулемет.
- Ой, Паша! Пашенька! Паша! Пашенька, прости, Христом Богом прошу!
Прости, Паша! - бросилась к нему Настасья и ухватилась за приклад
пулемета. - Не ходи! Не ходи с ними. Погубят ни за грош!
Сухов и Петруха продолжали сидеть на своих местах. В комнату вошел с
пулеметом в руках Верещагин.
- Вот что, ребята, - сказал он, переводя дыхание. - Пулемета я вам не
дам.
Сухов встал на ноги.
- Павлины, говоришь? - сказал он, усмехнувшись. - Понятно... Пошли,
Петруха. Они прошли мимо Верещагина, все еще державшего пулемет в руках, и
спустились во двор...
За воротами, в тени дувала, их ждал гарем.
- А вас кто сюда звал?! - прикрикнул Сухов на женщин, вскочивших при
его появлении на ноги.
- Марш в общежитие.
Женщины заторопились в сторону музея.
- С ними мы баркас на воду не спустим, - сказал Сухов Петрухе, - надо
что-нибудь другое придумать...
Сухов и Петруха подтащили к баркасу ящик с динамитом, конфискованный
у педжентских стариков.
Спустившись в трюм, Сухов прошел к мотору. Достав кусок бикфордова
шнура, присоединил его к одному из цилиндров под свечу.
- Считай, - сказал он Петрухе и запустил мотор. Шнур загорелся.
Петруха начал считать:
- Один, два, три, четыре... - Он досчитал до сорока двух, пока шнур
весь сгорел. Отрезав новый кусок шнура, Сухов проделал эту операцию еще
раз. Шнур загорелся снова. Убедившись таким образом в надежности своего
замысла, Сухов вытащил из ящика несколько шашек, затем один конец
бикфордова шнура присоединил к свече двигателя, другой - к ящику с
динамитом.
- Спрячь получше ящик и шнур, чтоб не видно было, - приказал Сухов
Петрухе, - и прибери здесь все.
- Теперь пускай плывут себе! - потер руки Петруха. - За кордон
собрались. Заведут мотор и через сорок два ка... ак!
- Это точно, - подтвердил Сухов и полез по лестнице на палубу.
Банда Абдуллы неторопливо двигалась к Педженту. Абдулла был в хорошем
расположении духа.
- Мой отец перед смертью сказал: "Абдулла, я прожил жизнь бедняком...
- рассказывал он Саиду, ехавшему рядом, - и я хочу, чтобы Аллах послал
тебе дорогой халат и красивую сбрую для твоего коня." Я долго ждал, а
потом Аллах сказал мне: "Садись на коня и возьми сам что хочешь... если ты
храбрый и сильный..."
Абдулла умолк, чтобы дать высказаться собеседнику.
- Мой отец ничего не сказал перед смертью. Джевдет убил его в спину,
мрачно произнес Саид.
- Твой отец был мудрый человек, - продолжал Абдулла. Большое сильное
его тело мерно покачивалось в седле. - Но кто на этой земле знает, что
есть добро и зло? Кинжал хорош для того, у кого он есть, и плохо тому, у
кого он не окажется в нужное время.
1 2 3 4 5 6