Говорили они тихо, их голоса заглушали кваканье лягушек и плеск волн о берег. Закрыв глаза, Годфри погрузился в состояние, среднее между сном и бодрствованием.
Рано утром, с первыми лучами солнца, Брет поднялся, вместе с Годфри сел в пирогу, и они по реке отправились в Новый Орлеан.
— Удалось тебе узнать то, что хотел? — спросил Годфри, когда они достигли города. Был полдень, пирогу они оставили в бухточке у границы города, а дальше добирались пешком по заросшей высокой травой тропе.
— Я узнал, кого я должен спрашивать. — Брет прикрыл ладонью лицо, защищаясь от яркого солнца, и скривился. На французском рынке было шумно и многолюдно, и они вполне сходили за людей, которые пришли сюда, чтобы продать мех, или свежее мясо, или рыбу. — Если мы не искупаемся в ближайшее время, то станем похожи на рыбаков-креолов.
— Ты, пожалуй, будешь похож, а я вряд ли.
Брет усмехнулся:
— Надо же, а еще упрекаешь в надменности меня. Ну да ладно. После ванны и горячей пищи мы будем и выглядеть, и чувствовать себя лучше.
Было темно, когда они вышли из отеля для моряков. Кафе располагалось в высоком здании на углу Роял-стрит и Сент-Эн-стрит, совсем недалеко от отеля. Брет зашел в кафе и, не теряя попусту времени, подошел к представительному джентльмену за ближайшим столиком:
— Мсье Совине?
Мужчина повернулся и вежливо произнес:
— Да. Боюсь, что вы ошиблись, мсье…
— Лапорт. — Брет улыбнулся, увидев по глазам Совине, что тот его узнал.
— Да, конечно. Наш общий друг прислал вас ко мне.
— Совершенно верно.
— Пожалуйста, садитесь. И вы, и ваш друг.
Они сели за стол, и Брет некоторое время молча смотрел на Совине, затем сказал:
— Мне нужно найти одного человека.
— Да, сейчас многие ищут… Мужчину или женщину?
— Мужчину. Я не знаю его имени, но он занимается бизнесом с Хавье Портильо.
— Ага. — Совине молча сделал глоток бренди, затем обвел глазами сидящих перед ним мужчин. — Очень многие имеют дело с фирмой «Портильо и Пойдрас». Вероятно, вам нужно отправиться туда, чтобы найти нужного вам человека, и обратиться к шевалье де Тузаку. Этот человек поможет вам.
Когда они вышли, Годфри с любопытством посмотрел на Брета:
— Как ты думаешь, дон Хавье имеет отношение к революции в Мексике?
— Скорее всего да. Понятно, что если он сумел выгнать испанцев из своей страны, то мог завладеть и любой бесхозной собственностью, какой только пожелал.
— В таком случае твои документы на право владения могут оказаться пустой бумажкой.
Брет вскинул глаза и свирепым тоном проговорил:
— Рудники принадлежат мне, и я намерен сохранить свою собственность! — Годфри ничего не ответил, лишь приподнял бровь, а Брет, чертыхнувшись, добавил: — Ты прав. Испания передала отцу права на серебряные рудники, но у меня нет гарантий, что повстанцы их не захватили. Все, что я сейчас имею, это лишь бумажки, подписанные наместниками испанского короля. Они ничего не стоят, если революция не потерпела поражение.
— Дон Хавье мог рассчитывать на иной ход событий. Вполне вероятно, что испанцы одержат верх, а повстанцы потерпят поражение. В конце концов, предводительствует повстанцами священник-патриот, и армия представляет собой необученный сброд. Так что шансы на твоей стороне.
— Тут есть загвоздка, — пожал плечами Брет. — Если бы не тот факт, что мои рудники находятся на территории, контролируемой Испанией, я был бы на стороне повстанцев в их борьбе за независимость.
Годфри ничего не сказал, а Брет после некоторой паузы покачал головой:
— Если бы территория Техаса принадлежала Соединенным Штатам, для меня это было бы гораздо лучше. Сейчас же я должен делать все возможное, чтобы не позволить Хавье захватить то, что ему не принадлежит.
— Брат твоей матери наверняка считает, что земли принадлежат ему, поскольку были ее приданым.
— Они принадлежат мне, поскольку я ее сын. И я намерен их сохранить.
— Странно, — задумчиво проговорил Годфри, когда они переходили улицу, — что ты так упрямо держишься за свое добро и в то же время позволил уплыть своему самому дорогому достоянию.
— Если ты думаешь, что выражаешься слишком туманно, то это не так. Я отлично понимаю, что ты имеешь в виду Кайлу, и решительно отказываюсь снова вступать в спор по этому поводу. Учти — это был ее выбор.
— А сейчас она в Новом Орлеане, как и ты. Не кажется ли тебе, что это счастливое совпадение?
Брет остановился и холодно посмотрел на своего друга:
— Я приехал сюда, чтобы разыскать своего дядю и человека, который меня предал.
— Да. Ты это говорил.
Чертыхнувшись, Брет круто повернулся и зашагал дальше. Улыбнувшись, Годфри последовал за ним. Иногда бывает полезно вызвать небольшое раздражение. А потом натура возьмет свое. Годфри в этом нисколько не сомневался.
Кайла медленно обмахивалась веером. Несмотря на прохладный вечер, в зале было душно, к тому же она немного устала после трех часов танцев. Музыканты играли в просторном зале дома, принадлежащего французскому консулу. Шевалье де Тузак участвовал в американской революции, служил под началом барона Шейбена, а совсем недавно принимал участие в войне между Соединенными Штатами и Англией. В доме было много весьма видных гостей из Америки, Франции, Испании, и Кайла танцевала едва ли не со всеми. Она приехала сюда с Эсме и Каролиной Дюфур.
На балконе к Кайле присоединилась Эсме. Она запыхалась и энергично обмахивалась веером, черные глаза ее радостно сверкали.
— Сколько здесь сегодня красивых мужчин! Настолько много, что я даже не знаю, кого предпочла бы. То ли галантного капитана испанских драгун, то ли вон того французского офицера с блестящими эполетами? Что ты скажешь, Кайла?
Засмеявшись, Кайла покачала головой:
— Обоих. Ты еще слишком юна. Веселись, пока не определишься.
— Ага, ты так говоришь, потому что уже сделала свой выбор, — поддразнила Эсме, взяла у нее веер и стала медленно обмахивать молодую женщину. — Я вижу, как он ревниво смотрит, когда ты танцуешь с другими. А когда вы назначите день свадьбы? Бедный Рауль! Он жалуется, что ты слишком сдержанна, что ему приходится буквально вымаливать каждый поцелуй.
Кайла выдавила улыбку:
— Он слишком импульсивен. А я не вполне уверена в своих чувствах и…
Она не закончила фразу, и Эсме бросила на нее быстрый взгляд.
— В чем не уверена? В том, что хочешь выйти за него замуж? Он очень богат, у него дома и обширная плантация, которую обрабатывает множество рабов. Что вызывает твои сомнения, petite cousine?
Они любовно называли друг друга кузинами, и Кайла слегка улыбнулась. Пожав плечами, она произнесла каким-то беспомощным тоном:
— Сама не знаю… Я думаю, что просто не готова, Эсме.
— Не готова? Но тебе уже двадцать один! Ты почти старая дева! У нас девушки выходят замуж в пятнадцать лет, а к твоим годам имеют по нескольку детей.
Кайла сделала гримасу.
— Если ты хочешь, чтобы я почувствовала себя плохо, то тебе это не удастся. Несмотря на твои успокоительные слова, я все еще не знаю, правильно ли поступаю.
— Это из-за мужчины, от которого ты уехала? — тихонько засмеялась Эсме. — Только, пожалуйста, не отрицай, Кайла, не надо. У меня нет никаких сомнений. Может, я и молода, но не слепа. Должен быть другой человек, которого ты любишь, иначе чем объяснить грусть, которая временами появляется в твоих глазах? Несчастная любовь? Я права? Ты не в силах отрицать это, судя по тому, что уставилась на меня, будто я с двумя головами.
Взяв себя в руки, Кайла изобразила улыбку, которая была больше похожа на гримасу.
— У тебя очень богатое воображение, и ты склонна верить тому, что вообразила. Не было никакой несчастной любви, как ты выразилась… Ага, я вижу, к нам направляется испанский драгун. Быстренько ущипни себя за щеки, чтобы они зарумянились, и иди с ним! Он, похоже, решительно настроен снова с тобой танцевать.
Когда смеющаяся Эсме ушла с драгуном, Кайла стала размышлять о том, что временами она бывает слишком уж открытой, если даже такая юная девушка способна заметить ее смятение. Почему она вообще позволяет себе думать о нем? Это просто смешно и, конечно же, не соответствует действительности, однако она не может отделаться от воспоминаний. Действительности соответствовало лишь то, что она не готова к замужеству. И Брет Бэннинг здесь ни при чем. Просто у нее имелись некоторые сомнения, зародившиеся с самого начала. Но Рауль был так настойчив, и даже Пьер Дюфур сказал, что он выглядит вполне искренним и, похоже, готов тратить на жену уйму денег. А Кайла за последние месяцы слегка пообносилась. Всего лишь несколько дней назад она ответила «да» на очередное предложение Рауля, и он на радостях оповестил об этом почти весь Новый Орлеан.
Полный контраст с тем, что было в Лондоне, кисло подумала Кайла. Возможно, тетя Селеста будет счастлива, услышав о ее замужестве, и больше не станет терзаться из-за того, что подвела свою крестную дочь. Да, здесь был другой мир, совсем иная жизнь. Кажется, то было давным-давно, хотя прошло всего шесть месяцев. Неужели уже целых шесть месяцев? Она успела акклиматизироваться в Новом Орлеане. Климат здесь приятный, теплые дни сменялись прохладными ночами, а если дожди и шли несколько чаще, чем надо, то к этому Кайла была привычна. В Индии дожди могли идти целыми месяцами, когда наступал сезон муссонов. Здесь дождь по крайней мере на время переставал, появлялось солнце, хотя воздух оставался влажным и липким, вынуждая жителей больше времени проводить дома, в своем садике и постоянно держать окна открытыми.
Подняв голову, Кайла увидела Рауля, который разыскивал ее среди гостей. Светлые волосы его отражали свет сотен свечей в хрустальных канделябрах. Кайла внезапно почувствовала, что ей душно. Она тут же быстрым шагом направилась по балкону к спиральной лестнице, ведущей на террасу. Конечно, глупо бежать от жениха, но он вел себя настолько по-хозяйски, так ревновал ее, когда она танцевала с другими мужчинами, включая старого вояку полковника Деверо, что на это обратила внимание даже Эсме.
На улице возле дома выстроились многочисленные экипажи, и слуги в ливреях терпеливо дожидались своих хозяев, успокаивая разгоряченных лошадей. Кайла пошла не по улице, а свернула за дом, туда, где видны были огни и слышались звуки веселой музыки. Там горел большой костер, факелы образовали круг, внутри которого танцевали мужчины и женщины.
Это не был vondons — ритуальный танец, который ей довелось однажды видеть. Слуги-креолы танцевали популярный крестьянский танец. Музыка представляла собой причудливую смесь французских и испанских мелодий и при всей своей простоте увлекала и зажигала. Кайла остановилась, чтобы посмотреть на танцующих.
Молодая женщина с длинными черными волосами до талии, босая вышла в центр круга, образованного факелами. Две гитары и несколько рожков заиграли мелодию, напомнившую Кайле об испанской цыганке, которую она когда-то встретила в Англии. Музыка стала громче, и девушка начала танец. Полузакрыв глаза, она прищелкивала пальцами в такт музыке — вначале медленно, затем все быстрее, по мере того как темп нарастал. Простая хлопчатобумажная юбка до щиколоток обвивалась вокруг ее ног и поднималась все выше. Танцовщица встряхивала головой и выбрасывала вперед руки, поддразнивая и вызывая наблюдающего за ней молодого мужчину, затем унеслась от него, сверкая обнаженными икрами.
Кайла зачарованно наблюдала за танцем, стоя в тени огромного дуба. Следовало возвращаться, поскольку Рауль наверняка станет ее разыскивать. Ей не хотелось, чтобы Эсме и Каролина обеспокоились, хотя здесь так вольготно, танец такой зажигательный, а в консульском доме сейчас жарко и душно. Улыбаясь, Кайла покачивалась в такт музыке, наблюдая, как зрители включались в танец, завидуя их непринужденности и веселью.
— Вы должны танцевать, госпожа, — услышала Кайла голос за спиной. Вздрогнув, она обернулась, увидев стройного молодого человека, который с улыбкой смотрел на нее. Он кивнул в сторону танцующих. — Я видел, как вы притопывали ногами в такт музыке.
Кайла отрицательно покачала головой — ей были незнакомы эти танцы. Молодой человек улыбнулся еще шире.
— Я знаю, госпожа, что вы танцуете, хотя, возможно, и не подозреваете об этом. Ну же! Здесь все друзья, и никто вас не обидит. Если хотите, я стану танцевать вместе с вами.
Каким-то образом молодому человеку удалось убедить Кайлу, и она оказалась на вытоптанной площадке среди других танцующих. Никто даже не взглянул на нее, хотя одежда Кайлы явно отличалась от одежды других танцующих — вместо простой хлопчатобумажной юбки на ней было атласное вечернее платье с золотыми блестками. Среди музыкантов, должно быть, ходила бутылка с горячительным напитком, потому что музыка становилась все зажигательней, а танцы — все быстрей и неудержимей. Вскоре Кайла преодолела свою застенчивость, попала в ритм и без особого труда стала повторять движения других танцующих. Возможно, преодолеть скованность ей помогло беспокойное состояние души, в котором она пребывала. Так или иначе, но Кайла с самозабвением отдалась танцу. Каким-то непостижимым образом ее волосы выскользнули из-под удерживающих их гребней и упали на лицо и плечи.
«Я свободна», — мелькнула мысль, но Кайла тут же вынуждена была сосредоточиться на убыстряющемся ритме музыки. Где-то в тени рыдали и стонали гитары. Кто-то передал Кайле бутылку, и она, подражая другим, сделала глоток, запрокинув голову назад, затем передала ее дальше. Жидкость обожгла Кайле горло и желудок, она почувствовала легкое головокружение и необычайную легкость в движениях. Казалось, тело движется без ее команды. Ноги отбивали такт испанского corrido, голову она откинула назад и полузакрыла глаза, подчиняясь гипнотическому ритму танца.
Молодой человек смотрел на нее, не в силах скрыть восхищения.
— Черт возьми, вы танцуете восхитительно, госпожа!
— В самом деле? — Она радостно улыбнулась, счастливая тем, как он смотрит на нее, — не по-хозяйски, как Рауль, и не цинично, как Брет, а с искренним восхищением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38