— «Заморочка» — она такая, кого хочешь вывернет наизнанку.— А я-то, дура, считала, что ты расцениваешь стихи моего дядюшки Эйба как высокую поэзию.Легкая улыбка Коула была ей ответом. «Заморочка» — это самое мягкое слово из тех, что обычно употреблял старина Эйб. Имей Эрин хоть самое отдаленное представление об австралийском сленге, а, стало быть, о том, что там, в виршах Эйба, которые она уже несколько раз перечитывала вслух, то, как пить дать, покраснела бы до корней волос. Эйб оставался циником до своего последнего вздоха.— Который час? — спросила она.— Пора на боковую.— Черт возьми…Широко зевнув, Эрин поднялась с мягкого кресла, подошла и встала рядом с Коулом, стараясь заглянуть через его плечо, что же именно он так внимательно изучает.— А почему бы тебе не рассказать мне, что изображено на этих картах? — Она наклонилась, положив одну руку ему на плечо. — На сей раз я уж не стану зевать тебе в ухо, будь уверен.— Садись, пока не упала, — мягко сказал Коул, усаживая Эрин себе на колени.Эрин сразу напряглась. Спокойным деловым тоном Коул принялся объяснять ей условные значки на верхней карте. По мере того как он говорил, Эрин расслабилась, чувствуя тепло, исходившее от Коула. И хотя Коул наслаждался подобием близости, говорил он исключительно о карте и об условных обозначениях.— Я немного разбираюсь в топографических картах, — сказала Эрин. — А на эту смотрю — и ничего не понимаю.Коул подался вперед, к столу: Эрин чуть поерзала у него на коленях, отчего член Коула вздыбился и дыхание участилось. Чертыхнувшись по поводу того, что его тело живет своей собственной жизнью, Коул попытался сконцентрировать все свое внимание на кальке, которая вдруг заинтересовала Эрин. Прозрачная пластиковая копия размером четыре фута на четыре, в точности сохраняющая масштаб топографической карты, была разрисована во все цвета радуги, и неискушенный зритель мог подумать, что цветовые пятна нанесены как попало.Обхватив Эрин за плечи, Коул свободной рукой наложил прозрачную пластиковую пленку на топографическую карту. При этом он задел предплечьем ее сосок. От прикосновения Эрин резко вздохнула. Дыхание ее, совсем недавно такое ровное, участилось, но она и не подумала отодвинуться. Он еще раз поправил карты, и опять его рука дотронулась до ее соска. Объясняя Эрин смысл значков, он водил по карте пальцем.— Синие линии — это песчаник. В Кимберли песчаника полным-полно. Желтые диагональные линии — это вулканические породы. Розовые точки — границы водоемов. Белые точки — ветры. Особенно важны для нас водоемы, ведь именно на их берегах обычно находят россыпи алмазов.Когда глаза Эрин привыкли смотреть и на кальку, и сквозь нее на карту, она увидела, что границы водоемов почти всегда соответствуют рекам или береговым линиям, изображенным на топографической карте. Но были и такие участки, где розовые точки виднелись вдали от реки, океана или даже озер.— Это что, подземные воды? — спросила она. — Странно, что на поверхности нет никакого водоема.Коул посмотрел на ее красивый палец с чистым, без всяких следов маникюра ногтем. Как только он сообразил, что именно она имеет в виду, то сразу же мысленно похвалил ее за острый глаз.— Это то, что геологи называют палео-водоемами. Когда-то там протекали полноводные реки и образовали наносы. Рек в тех местах давно уже нет, но под землей, в толще наносов, остались внутренние водоемы.— Означает ли это, что в таких местах можно найти алмазы?— Если древняя река протекала через алмазоносный грунт, то да.— А вот, например, в этом месте?— Здесь, думаю, вряд ли. Тут древняя река не пересекала никаких вулканических пород.Эрин чуть нахмурилась.— А я и не знала, что на Кимберлийском плато есть вулканы.— Вулканы Кимберли очень древние. Они давно уже почти сровнялись с землей, а в последующие эпохи их еще и порядком позасыпало сверху. И сегодня там ничего не найти, кроме разве что отдельных фрагментов некогда живой и яростной природы. Когда начинаешь вгрызаться в землю в поисках алмазов, зачастую копаешь сам себе могилу. Так-то, дорогая.— Изумительное сравнение, — проворчала Эрин. Коул протянул руку, взял еще одну кальку и положил ее поверх остальных карт. На сей раз Эрин никак не отреагировала на его прикосновение к ее соскам.— Но если нет следов вулканической деятельности на поверхности земли, — продолжал он лекторским тоном, осторожно приобнимая ее, — приходится заглянуть поглубже.— Куда это?— А вот смотри. На этой карте обозначены участки, рудники и залежи минералов на Кимберлийском плато. Участки отмечены зеленым цветом, активно разрабатываемые месторождения — красным, а синим — заброшенные копи и участки, на которых работы еще не велись.Эрин поморщилась, увидев обилие направленных в разные стороны и зачастую переплетающихся линий.— Кимберлийское плато и не видно за всем этим… Кажется, что каждый метр кто-то уже прошел и исследовал.— Изыскатели приобретали права на участки, начинали поиски, затем чаще всего забрасывали эти земли. А это совсем другое дело. — Коул чуть сжал ее в объятиях, как бы усаживая поудобнее, и осторожно прикоснулся губами к ее волосам. — Мне, собственно говоря, вовсе не нужны нетронутые земли, потому что большинство изыскателей ни черта не видят у себя под носом.От горячего дыхания, которое Эрин чувствовала у себя на шее, ее кожа покрылась мурашками. То была скорее реакция на удовольствие, а вовсе не страх. И потому Эрин поплотнее прижалась к Коулу. Чуть заметно улыбнувшись, он прикоснулся губами к ее волосам и все тем же ровным голосом продолжал объяснять, словно, кроме карт, у него и не было иного интереса в жизни.— Большинство участков Эйба расположено там, где еще в 1920-х годах старатели пытались отыскать золото. Но поскольку ничего стоящего там не нашли, участки были заброшены. И с тех пор никто вообще там не бывал, за исключением, может быть, аборигенов или случайного путешественника.Эрин разочарованно уставилась на кипу карт, где было полно условных обозначений, линий, закрашенных участков, цифр, но не было никаких ответов.— Проблема не в том, что плато слишком исхожено, — сказал Коул, вытаскивая еще одну кальку и укладывая ее поверх всех остальных. При этом как бы невзначай он коснулся груди Эрин и обдал ее своим жарким дыханием. — Я бы сказал: проблема в том, что мы знаем слишком мало.Эрин хотела было что-то ответить, но слова застряли у нее в горле. Тепло Коула, его жаркое дыхание, ощущение мужской силы — все это со всех сторон охватило Эрин.Но, как ни странно, единственное, чего ей сейчас больше всего хотелось, так это еще теснее прижаться к нему.— Благодаря калькам мы можем видеть, чего можно здесь ожидать, — сказал Коул, опять прикоснувшись губами к шее Эрин. — Очень многое зависит от высоты местности над уровнем моря, от почвы и иных параметров. На этих картах можно видеть, что находится под верхним слоем почвы: песчаник, или известняк, или вулканическая порода.Коул положил на самый верх еще одну кальку. Он тщательно разглаживал и выравнивал лист, потому что всякое движение позволяло ему дотрагиваться до Эрин.— Здесь нанесены дороги и тропы, дамбы и воздушные пути, поселки, отдельные фермы, колодцы, электрические подстанции и вообще все то, что homo sapiens счел необходимым привнести в природу. Ты только посмотри сюда. Хорошенько посмотри.Коул незаметно разжал свои объятия и выпустил Эрин. Она уставилась на верхнюю из расстеленных карт, пытаясь сосредоточиться и в то же самое время мелко вздрагивая от всякого прикосновения тела Коула. С трудом она сообразила, что на этой верхней карте почти совсем отсутствуют условные обозначения.Человек слишком незначительно освоил Западную Австралию, а что касается Кимберлийского плато, то оно осталось вовсе не обжитой землей.— Здесь почти все, что мы знаем о Кимберли, — сказал Коул. — Положи на карту руку. В любое место.Эрин осторожно положила на бумагу ладонь, недоумевая, зачем это могло понадобиться Коулу.— У тебя под ладонью оказались сразу несколько тысяч квадратных метров территории. А теперь убери руку и скажи, много ли нам известно о том участке, который только что был прикрыт?Эрин, убрав руку, всмотрелась в мутную прозрачность.— Асфальта нет и в помине, — принялась она перечислять. — Одна грунтовая дорога. Несколько подъездных путей, которые наверняка немногим лучше тех троп, по которым животные ходят на водопой. — Она нагнулась, чтобы лучше видеть. — Пять ферм… Но три из них покинуты хозяевами… Несколько ветряных мельниц. — Она еще ниже опустила голову, стараясь разглядеть самую нижнюю из расстеленных карт. — Из растительности трава, кустарники, камедные деревья.Коул убрал две самые верхние карты, чтобы Эрин могла лучше видеть остальные.— Возле трех ферм, — продолжала она, — участки с месторождениями полезных ископаемых. Всего их семь, и эти участки как бы вытянуты в линию вдоль реки, — добавила она. — Да, вдоль реки, но некоторые расположены в стороне, Эрин вновь сосредоточенно склонилась к карте.— Рельеф почти плоский. Сплошь пески и песчаник. Никакой воды.— Еще что?Эрин ответила не сразу, она долго шелестела картами, прежде чем подняла голову и взглянула на Коула.— Да все вроде бы.— А теперь подумай. Тысячи квадратных миль, а все сведения об этих территориях уложились в твой трехминутный рассказ.Эрин изобразила на лице удивление.— Если бы ты назвала владельцев ферм пионерами, то попала бы в самую точку, — сказал Коул. — До Кимберли нынешний век еще почти не добрался. Западная Австралия — совершенно особое место, земля, которая живет в своем, необычном времени. Тут цивилизацию понимают как то, что ты можешь привезти на собственном горбу.Немного подумав. Эрин спросила:— А сколько лет было Эйбу?— Лет восемьдесят, должно быть.— А как у него было со здоровьем?— Мог сутками идти по пересеченной местности, молодым было за ним не угнаться, — сказал Коул. — И никто в округе не сумел бы перепить его за столом.Она нахмурила лоб.— Стало быть, нечего надеяться, что есть такое место на его землях, куда он из-за возраста не сумел бы дойти?— Не сомневаюсь, что подобных мест нет.— Ну хорошо, а как насчет его «Спящих собак»? — спросила Эрин. — Почему ты уверен, что там совсем уж ничего не найти?— Я бывал на «Спящей собаке-I». Это обычная трубкообразная шахта, алмазоносный пласт довольно бедный, встречаются одни только борты. Алмазы из этой жестянки обнаружены в другом месте, где значительно больший процент ювелирных камней.— А что это — борты?— Технические алмазы, — объяснил Коул. — Их используют при изготовлении абразивов или для головок буров.— И там нет настоящих алмазов?— В том смысле, как ты это понимаешь, — нет. Эйб находил лишь желто-коричневые камни, все в трещинах, неправильной формы.— И так во всех шахтах Эйба?В голосе Эрин звучало такое разочарование, что Коул не сдержал улыбки.— Увы, боюсь, что именно так. Ни один из его рудников не располагается вблизи современного речного русла. Так что едва ли в его «Собаках» могут быть найдены более крупные камни.Эрин мрачно уставилась на карты.— Что ты имеешь в виду под «современным речным руслом»? А какие еще русла могут быть?Коул принялся разглаживать бумаги, задумавшись о том, какие следы время оставляет на поверхности земли, как оно видоизменяет планету, стирая одни горы и вместо них возводя другие.— Есть еще палео-реки, проще говоря, древние реки, — сказал после длительной паузы Коул. — Старые, как горы, а может, и еще более древние.— Не понимаю.— Вот уже на протяжении полутора миллиардов лет Кимберлийское плато находится над уровнем моря. Это древнейшая часть суши на поверхности нашей планеты. С тех пор и все прочие части Австралии, как и остальные континенты, так или иначе стали выше.Коул, чуть отстранившись от Эрин, взял большую карту Австралии, лежавшую в самом низу, и разложил ее перед Эрин.— Вот взгляни, — сказал он. — Австралия — самый плоский из всех обитаемых материков Земли. И самый безводный к тому же. Кимберлийское плато — это едва ли не единственная территория, где можно отыскать хоть какие-то возвышенности. На других континентах их назвали бы разве что холмами.Эрин, подняв брови, нагнулась поближе к карте.— В самом центре Австралии, — продолжал меж тем Коул, — земля настолько плоская, что, когда идут дожди, вода собирается, как капли на огромном столе для пикника.Его длинный указательный палец отметил на карте некоторое возвышение на территории Кимберлийского плато.— Вот эта территория расположена повыше, и потому тут всегда сухо. Другое дело — центральная часть Австралии и в особенности юго-запад: большую часть времени здешняя земля находится под водой. Там залегают песчаники и известняки.Когда Коул взглянул на Эрин, она была всецело поглощена разглядыванием карты, забыв, казалось, обо всем на свете.— По краям Кимберлийское плато немного неровное. Местные жители гордо называют эти неровности «горами», хотя они тянут разве что на холмы. Это как раз то, что осталось от известняковых, по-научному выражаясь, пустых сланцев, окружающих алмазоносную брекчию.— Кости мертвого моря? «Плывет по моря мертвого костям»?! — процитировала Эрин строку одного из стихотворений Эйба.Коул прищурился. Он спешно отложил карту континента и вместо нее расстелил карту Кимберлийского плато, принявшись изучать область залегания песчаника вокруг Кимберли: когда-то, много лет тому назад, этот песчаник грядой рифов окружал нынешнее плато. Семь из участков Сумасшедшего Эйба как раз приходились на обнаженные пласты песчаника. Причем три из них располагались на территории его фермы. Ни один из семи даже близко не подходил к какой-нибудь из «Спящих собак».— Эй, Коул!Вместо ответа он схватил еще одну карту. На сей раз ту, на которой были изображены все современные водные артерии. И хотя в данной местности не было рек, которые текли бы круглый год, но в сезон дождей тут выпадало столько осадков, что поглотить такое количество воды иссушенная и растрескавшаяся земля не могла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49