Не один раз бросала она нетерпеливые взгляды на экипаж. Как хотелось ей пришпорить Весельчака! Девушке казалось, что они вообще никогда не приедут домой.
Лили надеялась, что Валентин Уайтлоу приедет на день рождения Дульси.
Квинта Уайтлоу и Артемис наведывались в Хайкрос довольно часто, но Валентина Лили в последний раз видела два года назад. Однако долгая разлука не могла заставить ее забыть о нем. За три года, что жила она в Хайкрос-Холле, чувство ее к этому человеку нисколько не остыло. Но любовь ее была безответной. Пускай. Никто не узнает о ее тайне. Даже сам Валентин Уайтлоу.
Ромни Ли был прав. Лили Кристиан любила. И любовью ее был Валентин Уайтлоу.
— Как провести его в дом, чтобы Дульси не заметила, а, Лили? — спросил Тристрам, отворачиваясь от мокрого шершавого языка. — Я не хочу оставлять его в конюшне. Холдинге мне не нравится. Не думаю, что щенок его полюбит. — Он потрепал собаку по голове.
— Секрета все равно не получится. Он, наверное, всю ночь будет скулить. А то еще лаять начнет, — сказал Фарли.
— Готов поспорить, что леди вас не узнают, Тристрам. Вы стали совсем на себя не похожи. Все лицо опухло, синяки почернели. Да и выросли вы на пару дюймов, — произнес Фэрфакс. В душе он надеялся, что леди Уайтлоу не упадут в обморок, когда увидят, что стало с мальчиком.
— В самом деле? — спросил Тристрам.
Мальчик не жалел, что подрался. Он чувствовал себя героем. Это была первая в его жизни драка, и он вышел из нее почти победителем.
— Да уж, недели две это все будет держаться. Ничего, до свадьбы заживет. — Фэрфакс подмигнул парнишке. — Вы дрались как герой. Ваш отец, капитан Джеффри, мог бы вами гордиться. Бьюсь об заклад, что кое-кто из забияк долго будет потирать ушибы. Ни один из них не посмеет больше сказать ничего дурного о юном джентльмене. — И он дружески хлопнул Тристрама по спине своей огромной ручищей. У мальчишки искры из глаз посыпались. В этот миг Тристрам напрочь позабыл о звоне в голове, о заплывшем глазе и распухших губах.
Лили не слишком радовали свидетельства храбрости брата. Что скажет Барклай, когда увидит Тристрама? Что подумают Уайтлоу? Ох, зачем они вообще приплыли в эту Англию?
Поеживаясь от холода, Лили смотрела вперёд. Из-за деревьев показались кирпичные трубы Хайкрос.
Хайкрос. Жизнь в этом доме никак нельзя было назвать приятной. Сносной, и то едва ли. Лили до сих пор помнит, как вошли они в этот большой нетопленый дом, бывший когда-то ее родным домом. Теперь он казался ей чужим.
То же и с дядей Барклаем. Первое впечатление от этого человека вскоре забылось. Получив известие от Валентина, Хартвел не мешкая отправился в Лондон. В Тэмсис-хаус он прибыл в сопровождении по меньшей мере полдюжины адвокатов, готовых доказать кому угодно, что их клиент — самый лучший опекун, а уж женщина, которую он разыскал и представил как няню для младших, Мэри Лестер, могла убедить любого, что лучше дома, чем Хайкрос-Холл, для детей не найдешь. Эта добрая женщина, бывшая няня Лили Кристиан, смотрела бы за детьми так, словно они были ее собственными.
Однако Хартвел волновался напрасно. Его право стать опекуном и временно распоряжаться имуществом детей никто не мог оспорить. К несчастью, он оставался единственным родственником детей, поскольку отец Магдалены умер много лет назад. Барклай в те дни источал улыбки направо и налево — самый добросердечный дядюшка в мире. Именно такое впечатление он произвел на окружающих.
О Дульси с Барклаем долго спорили. Но, в конце концов, дядя согласился, чтобы девочка жила в Хайкрос. Долго Лили благодарила дядюшку: такой добрый, понимающий, не стал разлучать их с сестренкой. Как она заблуждалась! Вскоре Хартвел стал самим собой — злым и угрюмым. А когда Лили нашла пачку писем и счетов и поняла, что Валентин щедро оплачивает содержание своей племянницы, правда стала ей окончательно ясна.
Наверное, в тех обстоятельствах, в которых оказались дети, естественно было бы ожидать долгой тяжбы по поводу наследства. Вероятно, другой на месте Барклая старался бы отсудить себе хоть что-нибудь и не стал бы сразу соглашаться с утратой усадьбы, которую уже считал своей. Или, что еще страшнее, задумался бы над возможностью завладеть всем, в случае если дети не доживут до того возраста, когда можно вступить во владение наследством. Такие случаи бывали. И в Хайкрос такой план легко можно осуществить. Если все очень тщательно подготовить…
«Три года», — вздохнула Лили, кутаясь в плащ. Бедная малышка Дульси. Ей все время не хватало тепла. Она едва не умерла в канун Рождества. Кашляла страшно, задыхалась — еле выходи ли. Лили до сих пор не могла понять, как случилось, что окно в комнате сестренки оказалось открыто. Да и почему Дульси разрешили гулять в такой холодный день? Дядя Барклай оправдывался: мол, ему и в голову не пришло, что глупая девчонка воспримет его предложение поиграть в прятки с Тристрамом во дворе всерьез. И долго ругался на детей из-за того, что те ушли в деревню.
Если бы только Мэри по-прежнему жила в Хайкрос! Она ни за что не позволила бы такому случиться. Однако с прошлого лета в усадьбе произошло множество перемен. Тогда Тристрам свалился с крыши и едва не сломал себе шею. Дядюшка обвинил во всем Мэри Лестер: зачем она рассказала детям, как лазал по крышам сумасброд Джеффри? Но Лили помнила, что все было совсем наоборот. Историю эту поведал ребенку сам Хартвел и подтолкнул мальчика на безрассудный поступок. Барклай должен был знать, что Тристрам всеми способами постарается доказать, что он настоящий сын своего отца.
Как бы то ни было, Хартвел отказался от услуг няни и рассчитал Мэри. Тогда же Барклай решил, что Дульси уже достаточно взрослая, чтобы спать в своей комнате, а не делить постель с сестрой. Наступило время и Тристрама отдать в приличное учебное заведение, где бы его могли научить дисциплине, объявил дядька. Так что няне ничего больше не оставалось, как собрать вещи и уехать к сестре, живущей где-то в центральных графствах.
Лили боялась, но не могла никому рассказать о своих страхах. Надо было чем-то их объяснить. Но чем? Хартвел Барклай их не мучил, не бил. Многие в деревне считали его самоотверженным человеком, добровольно взвалившим на себя такую обузу. Не всякий возьмется растить троих детей своего умершего и далеко не любимого кузена. Кроме того, дядя был их законным опекуном, и избавиться от его попечительства все равно не удалось бы. Так что толку говорить о нем плохо — только осложнять свое и без того незавидное положение. Лили и сама не была уверена, что он действительно хотел причинить им вред. Ей просто так казалось. Поэтому ничего не оставалось делать — только получше приглядывать за младшими.
С Весельчака ей помог спрыгнуть Фэрфакс: Холдинге как всегда не торопился выполнять свою работу, так что к тому времени, как он вышел из конюшен, Лили уже направилась к дому.
— Лили, — торопливо заговорил Тристрам, увидев, что конюх идет к ним — если я возьму щенка в дом, Дульси увидит его. Может быть, она уже сейчас на нас смотрит из окна. Но я не хочу оставлять собаку Холлингсу.
— Ну-ка подержи его. — Лили вытащила из кармана голубую ленту. Брат поднял собаку, и сестра завязала бант у щенка на шее. — Если Дульси его увидит, подаришь его прямо сейчас.
Лили улыбнулась. Тристрам тоже хотел улыбнуться, но тут же поморщился от боли. Сейчас, когда все его синяки опухли, лицо его стало выглядеть еще хуже, чем сразу после драки.
— Ну-ну, что это у вас? — К детям подошел Холдингс. — Похоже, из него выйдет неплохой крысолов, если, конечно, он не залезет в гнездо и крысы не съедят его первым. — Конюх хрипло расхохотался, довольный своей шуткой. — Пока он, конечно, маловат, но скоро мы сможем получить за него приличную сумму на медвежьей травле. Когда этот пес подрастет, он сможет здорово потрепать одного из этих зверюг.
— Оставь его в покое! — крикнул Тристрам, прижимая пса к груди. — Не будет он ни крысоловом, ни борцом. Это подарок Дульси!
— Эй, что это с вами, господин Тристрам? — с кривой усмешкой полюбопытствовал Холдингс. — Никак убегали от этой беззубой карги — жены кузнеца? Залезли в ее сад за цветочками для молодой госпожи?
— Бьюсь об заклад, что твой старый дружок с кузницы получил ничуть не меньше своего сыночка. Вот им было что собирать на соломе — собственные зубы! И все благодаря господину Тристраму и Фэрфаксу.
Холдингс побледнел от злости, но когда рядом громила Одел, не стоит связываться с его братцем.
— Эй, Тилли, знаю, ты придешь ко мне сегодня ночью. Вижу, что тебе нужен мужчина, чтобы согрел тебя. Такого, как я, тебе все равно не найти, ты же знаешь. — И конюх быстро пошел к повозке.
— Ты и в самом деле знаешь, какой он в постели, Тилли? — подозрительно спросил Фарли, передавая ей свертки.
— Фарли, я никогда не была с ним! — воскликнула Тилли со слезами на глазах вслед уходящему другу. Увести в конюшню Весельчака Фарли предоставил Фэрфаксу.
— Не печалься, Тилли. Уверен, Фарли знает, что у тебя хватит ума не связываться с Холлингсом. — Фэрфакс подмигнул служанке.
Тилли прислушалась. Не дай Бог начнется драка. Но, к счастью, со стороны конюшни никаких подозрительных звуков не доносилось. Однако радость оказалась преждевременной. Из конюшни вышел Фэрфакс — но лишь для того, чтобы поплотнее закрыть дверь. Затем послышался шум, словно от падающего тела, и Тилли поняла, что лучше бы ей поспешить за хозяйкой в дом.
Глава 15
Тогда узнаешь боль незримых ран
От острых стрел любви.
Уильям Шекспирnote 36
Впервые за три года в большой зал было приятно войти. В канделябрах у стен горели свечи, огонь пылал в большом камине, и запах вкусной еды наполнял комнату.
— Я подумал было, что мы ошиблись домом, — прошептал Тристрам.
Даже на Рождество Хартвел экономил на дровах и камин в зале не зажигали.
— Хотел бы я, чтобы всегда так было. — Мальчик шмыгнул носом. В животе у него заурчало.
— Так было, когда мы жили здесь с мамой и папой. Когда ты станешь здесь хозяином, Тристрам, мы сможем топить камин даже летом, если захочешь. — Лили хотела приободрить брата, но вышло наоборот.
— Я никогда не стану хозяином Хайкрос, Лили. Никто не верит, что я сын Джеффри Кристиана.
— Ну что же, тогда я передам тебе Хайкрос. Он по праву твой, Тристрам. Как единственный сын нашего отца, ты должен унаследовать Хайкрос. Таково было бы желание папы.
Тристрам недоверчиво посмотрел на сестру:
— Ты в самом деле это сделаешь, Лили? Но даже если я стану хозяином Хайкрос, деревенские все равно не захотят со мной общаться. Они по-прежнему будут считать меня бастардом.
— Не смей больше так говорить! Это неправда! — разозлилась Лили. — Какое нам дело до того, что они думают? Меня они не считают незаконнорожденной, и что, от этого ко мне относятся лучше?
Большой зал был пуст. Вероятно, гости собрались в комнате наверху.
— Спасибо Уайтлоу, — скептически заметила Лили. — Мы хоть согреемся. Должно быть, когда они приехали сюда, в доме было холоднее, чем на улице. Вот Хартвелу и пришлось развести здесь огонь, а гостей пока провести наверх. Там теплее.
— Удивляюсь, как это здесь нет дыма. Камин не зажигали с прошлой зимы. Я думал, что дымоход забит птичьими гнездами. Представляю, как злился дядя Хартвел, когда понял, что ему придется разжечь камин, да еще и самый большой, — усмехнулся Тристрам.
— Мы, пожалуй, успеем отвести щенка в твою комнату. И нас не увидят, — шепнула Лили.
Ей тоже хотелось пройти к себе и переодеться, чтобы предстать перед гостями, а в особенности перед Валентином, в лучшем виде.
— Пойдем. — Она взяла брата за руку. — Попробуем проскользнуть незамеченными.
Лили со свертками в руках и Тристрам со щенком уже подошли к лестнице, когда из-за ширмы, загораживающей вход в кухню и на половину слуг, вышла худая женщина со злым лицом.
— Вы вернулись… Я поняла, когда увидела эту бездельницу Тилли. Только и думает о том, как бы пообжиматься с Фарли. Надеюсь, вы не испачкали пол? У хозяина гости, и я…
Повариха вдруг заметила щенка и, напрочь забыв о прилипшем к рукам тесте, зажала рукой рот. Потом смачно сплюнула и начала кричать:
— Что делает здесь эта дрянь?! Хозяин знает?! С тех пор как вы, трое недоносков, здесь появились, от вас ничего нет кроме неприятностей! Раньше мне только и приходилось делать, что готовить для хозяина! А теперь после вас всех и крошки нам не остается. Бьюсь об заклад, что это ты все устроила! — Старая карга воззрилась на Лили. Но девушка и не думала смущаться.
— Я принес щенка. Это мой подарок Дульси. — Тристрам загородил собой сестру.
— Да? — протянула кухарка, взглянула на мальчика и покачала головой. — Ну что же, я всегда говорила, что хозяину от вас одна беда. Что будет, когда эти Уайтлоу тебя увидят? Что они подумают? Вряд ли они решат, что ты споткнулся. Бедному хозяину придется объясняться, особенно если вас заметит та высокая леди. Вечно она допытывается, как хозяин с вами обращается. Здоровы ли вы, счастливы, нуждаетесь ли в чем. Чуть было дом не перевернула вверх дном, когда ты с крыши грохнулся, а уж по поводу вашей младшей… Подумаешь, разболелась. Если уж вы ей так нужны, пусть бы забирала вас к себе. Хозяин только «спасибо» бы сказал.
— Замолчи, — тихо произнесла Лили. — Ты забыла, чтоя здесь хозяйка, а Хартвел Барклай — всего лишь мой опекун. Очень скоро я избавлю его от такой обузы, и тогда, не сомневайся, я подыщу себе новую кухарку.
— Ну-ну. Какие мы смелые, когда рядом эти Уайтлоу. Поживем — увидим. Посмотрим, госпожа, посмотрим…
Лили видела, что за внешней бравадой скрывается страх. Кухарке будет о чем подумать на досуге.
— Я скажу королеве, что Хартвел Барклай натравил на меня этих мальчишек в деревне. — Тристрам опустил щенка на пол и замахнулся на сварливую служанку. Пес залаял. — Мы были в Лондоне и при дворе. Я встречался с королевой. Я могу сказать капитану, что меня побил сам Барклай, потому что хочет прогнать меня, а когда Лили отдаст мне Хайкрос, я вас отправлю к дьяволу!
Откуда-то сверху раздался крик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51