Есть и другие названия, например, «шатер наслаждений», «один квадратный дюйм».
Кайл хотел ответить каким-нибудь нейтральным замечанием, но ничего не смог придумать. Такого поворота разговора он никак не ожидал.
– В любом случае, – продолжала Лайэн, – этот кулон, предположительно, являлся украшением наложницы в период правления династии Сун.
– Предположительно? Ты не уверена?
Лайэн помолчала, помня о том, что зал прослушивается. Положила кулон на стол, покопалась в своей сумочке, достала оттуда лупу с подсветкой на батарейках.
– Что ты хочешь увидеть? – спросил Кайл. – Следы от инструментов, которыми пользовались резчики?
– Смотрю по привычке. До появления механических инструментов работа шла очень медленно, а изделия получались удивительно чистыми, с отчетливым рисунком. Машины ускоряют работу, но не улучшают ее. В результате, например, углы часто находят друг на друга и линии не такие чистые, не такие гладкие.
– То есть машину не всегда удавалось остановить вовремя. Так?
– Да. Вот, взгляни. Здесь, у края, должна быть одна изогнутая линия, очень чувственная. А вместо этого мы видим какую-то бугристую рябь.
Кайл взял лупу и стал рассматривать вещицу. Увидел кривую рваную линию, о которой говорила Лайэн.
– Я думаю, этот кулон изготовлен с помощью современной технологии, а вовсе не во времена династии Сун, когда мастера работали с помощью ножных педалей и пользовались абразивами из измельченного граната, – заключила она.
– И какая же, по-твоему, ему цена?
– Сто долларов, если нет времени поторговаться. Десять, если продавец будет спешить закрыть свою лавочку. В Гонконге и Шанхае есть магазинчики, где такого добра полным-полно. Все современные вещи.
– Новый нефрит – так, кажется, его называют? Все, что сделано после девятнадцатого века.
– Новый нефрит, – подтвердила она. – Даже если ему уже сто лет.
– Примерно четвертая часть всей истории Америки.
– И пятидесятая часть истории Китая. И то смотря как считать. – Лайэн взяла у него кулон. – Дело осложняется тем, что некоторые знатоки в Китае называют «новым» весь нефрит, изготовленный после эпохи правления династии Хань.
– Все, произведенное за два последних тысячелетия, считается современным?!
– Для многих собирателей – да.
Лайэн положила кулон на место, что-то пометила у себя в блокноте и перешла к следующей вещи. Она работала быстро и эффективно. В отдельных китайских словах и фразах для нее были сконцентрированы целые тома информации. Быстро писала: «„Пи“, зеленый, цвета мха. Выполнен средне. Хорошая полировка. Тематика довольно обычная».
– Похоже на мужчину, поднявшего руку над женским платьем, – заметил Кайл.
– Как я уже отметила, ничего необычного в тематике нет. Следующую вещь ей пришлось взять обеими руками, такой она оказалась большой. Почти с дыню.
– На несколько оттенков светлее, чем «пи». Высокохудожественный рисунок. Хорошее, даже можно сказать, отличное использование естественной цветовой гаммы камня. Хорошая полировка, хотя и современная. К сожалению. Если бы полировали старым способом – ручным трением, – эта вещь ценилась бы гораздо выше. Ручная полировка дает более глубокий блеск.
– А что ты скажешь о сюжете?
– Довольно обычный.
Лайэн положила нефрит на место, сделала пометки в своем блокноте и двинулась дальше.
Кайл взглянул на вещь, которую она только что отложила. Две фигуры, мужская и женская; партнеры полностью одеты. Женщина лежала на спине в расслабленной позе, закинув ноги на плечи мужчины, который обнимал ее бедра. Выражение лица женщины не оставляло сомнений в том, что эта поза доставляет ей удовольствие. Как и выражение лица и поза мужчины. Он откинул голову назад, в высшей степени наслаждения.
К тому времени как Кайл подошел к Лайэн, она уже рассматривала седьмую вещь.
– «Пи», индиго, – проговорила она специально для Кайла. – Хороший цвет, очень хорошее качество гравировки. К сожалению, изображение лишено динамики.
Пока Лайэн делала пометки, Кайл рассматривал изображение, о котором она говорила. Еще одна дева с поднятыми к небу ногами. Однако если судить по выражению ее лица, мужчина, склонившийся меж ее бедер, мог разве что обследовать ее половые органы. Его лицо также не выражало особого восторга.
Кайл взял у Лайэн лупу и вгляделся внимательнее. Гравировка действительно безупречная, несмотря на полное отсутствие каких-либо эмоций и художественного таланта. Четкие ровные линии, повороты и углы.
– «Ко», – произнесла Лайэн. Кайл вскинул на нее глаза:
– То есть?
– Желтый. Далеко не лучший пример такого цвета. Гравировка в стиле эпохи Троецарствия, а вот символика и сюжет более типичны для периода династии Сун.
– И что это означает?
– В период правления династии Сун произошло возрождение стиля Троецарствия. Либо эта вещь того периода, либо более поздняя. Можно?
Кайл вернул ей лупу.
– Современная, – произнесла Лайэн через несколько секунд. – Еще не остыла от механической полировки.
Она сделала очередную пометку в блокноте. Взяла следующую фигурку.
– «Чжу». Красная киноварь, – перевела она, прежде чем Кайл успел задать вопрос. – Сюжет не совсем обычный. Подозреваю, что это тоже современная вещь.
Кайл взглянул на нефрит, который она рассматривала. Снова мужчина и женщина. Одежда на них смята. Голова мужчины скрыта меж бедер женщины.
– Отличная форма, – ровным голосом произнесла Лайэн. – Прекрасная полировка. Никакой статичности. Великолепная техника. Счастливая наложница, в виде исключения.
Кайл громко рассмеялся.
– Откуда ты знаешь, что это наложница, а не жена?
– В такой позе она не забеременеет.
– Но удовольствие получит, это точно. Лайэн быстро сделала пометки в блокноте.
– Если перечислить самые важные вещи, с точки зрения среднего китайца, то сексуальное удовольствие жены будет стоять у него на тридцатом месте.
Она отложила блокнот и сосредоточилась на следующей вещи. Быстро покончила с ней, перешла к очередной, потом к следующей. Все они оказались современными. Качество варьировалось от хорошего до посредственного, причем последнее преобладало.
Между тем по крайней мере три вещи из тех, что Лайэн привезла из хранилища Танов – те самые, которые она описала сама, – несомненно, самого высокого качества, какое только существует. Так что, если Таны решились на обмен, сделка будет односторонней. А под перечнями и характеристиками тех и других изделий будет стоять ее подпись.
Мурашки пробежали по коже. Ладони покрылись холодным потом. Лайэн попыталась уговорить себя, что преувеличивает. Она же просто-напросто выполняет распоряжения клиента. О чем там договорились между собой Усэн и Таны, ее не касается.
Но ведь там будет стоять ее подпись…
Глава 15
– Он что, действительно сосет ее ножку? – спросил Кайл.
Лайэн вздрогнула, перевела дыхание, попыталась сосредоточиться на очередной фигурке, на которую смотрела, не видя ее. Мужчина держал во рту крошечную изувеченную ступню своей подруги.
– Да, сосет, – подтвердила Лайэн. – На протяжении многих веков, когда в Китае практиковалось перевязывание женских ступней, чтобы они оставались крошечными, как у ребенка, «золотые лилии» считались одной из самых возбуждающих частей женского тела.
– «Золотые лилии»? Женские ноги?
– Не всякие ноги. «Золотые лилии» олицетворяли собой кульминацию целой жизни, проведенной в нескончаемой боли. Когда девочке исполнялось четыре или пять лет, пальцы ее ног привязывали к пяткам, так, что ломалась кость ступни. В результате у взрослой женщины оказывались ступни, похожие на бутоны лилии, которая вот-вот раскроется. От трех до четырех дюймов максимум.
Кайл в растерянности моргнул:
– И это возбуждало?
– Мужчин того времени – да. «Золотые лилии» являлись единственной частью тела, которую женщина никогда не обнажала ни перед кем, даже перед слугами, которые помогали ей принимать ванну. Исключение составлял муж либо – у проституток – самый любимый клиент.
Кайл тихонько присвистнул.
– Ну нет, этот сексуальный стимул, пожалуй, не преодолел различий в культурах. Во всяком случае, с моей точки зрения.
– А если бы это была женская грудь, ты бы чувствовал иначе?
– Конечно, черт возьми.
– Это действительно различия в культурах.
– Боже, благослови Америку!
Лайэн улыбнулась невзирая на растущую тревогу, сжимавшую все внутри в тугой комок. Взяла очередную вещь, надеясь, что хоть что-то из коллекции Усэна, выставленной на обмен, окажется не таким тусклым и посредственным, как то, что она уже успела осмотреть.
– Сучжоу! – неожиданно вырвалось у нее. – Ах, черт!
– В чем дело?
– Чем древнее вещь, тем меньше она похожа на настоящий нефрит. Исторически камни в Китае различали скорее по цвету, чем по химическому составу. Нефритом называли целый ряд камней всех оттенков зеленого, начиная от стеатита – мыльного камня – до серпентина, или змеевика.
– Их легче обрабатывать, чем нефрит. Мыльный камень, например, намного легче.
– Зато гравировка не сохраняется так долго. Рисунок стирается, со временем от него практически ничего не остается. Подобно тому, как воск плавится на солнце. Особенно это характерно для мыльного камня. И ни один камень не воспринимает полировку так, как настоящий нефрит.
– У тебя в руках нефрит?
– Только по названию. Его называют сучжоуским нефритом. Ты знаешь, в чем разница?
– Сучжоуский нефрит на самом деле представляет собой серпентин. Он мягче настоящего нефрита, у него меньше удельный вес, он более хрупкий.
– А в чем состоит различие между нефритом и жадеитом, тоже знаешь?
– Нефрит представляет собой силикат кальция, магния и железа. Он также известен под названием тремолит-актинолит. Жадеит – это несколько иной силикат: алюминия, натрия и железа. Его еще называют пироксеном. Прозрачный жадеит изумрудного цвета именуют бирманским нефритом, императорским нефритом, просто жадеитом, или «фэйцуй». Кажется, я ничего не упустил из наиболее важного?
– Из менее важного тоже. А теперь скажи: если ты столько знаешь о нефрите, для чего на самом деле крутишься около меня? – не выдержала Лайэн.
– Прежде чем заинтересоваться нефритом, я работал геологом. Знание химии, конечно, нужно, но его явно недостаточно, чтобы судить о китайском нефрите, который независимо от химического состава представляет собой конденсат истории науки. Так что я слушаю тебя, чтобы понять, откуда ты знаешь, что женщина вот на этой скульптурке – невеста, а не проститутка.
– Посмотри внимательнее на подставку.
Кайл подошел ближе, так, что ощутил тепло ее тела.
– Похоже на хорошо отполированное красное дерево.
– Подставка символизирует ночное ложе. По углам изображены летучие мыши – символы ночи и счастья. А ее пеньюар украшен пионами, символизирующими весну, обновление, любовь и счастье.
– А, ну да, обычная свадебная болтовня.
– Болтовня? – Лайэн рассмеялась. – Ты рассуждаешь как настоящий западный холостяк. Для китайцев же брак, свадьба означали сплетение воедино семей, династий и судеб. Свадьба считалась важнейшим моментом в жизни, когда прошлое проникает через мужчину в женщину и создает будущее.
Кайл наклонился, чтобы получше рассмотреть фигурку величиной с ладонь, которую Лайэн держала в руках. Лицо невесты ничего не выражало и едва выделялось на фоне камня. Она придерживала руками пеньюар, распахнув его внизу живота и широко раскинув бедра. Нижнего белья на ней не было, так что жених мог ясно видеть, что его ожидало. Наружные половые органы выделялись отчетливее всего остального на теле женщины.
– Все ясно, – произнес Кайл. – Она готова созидать будущее.
– В общем, да. Но искусство гравировальщика не соответствует этим сложным символам и культуре того времени. Так что перед нами просто женщина, раскинувшая ноги.
Лайэн вернула фигурку на место и двинулась дальше.
– А ты видела более… э-э-э… деликатные изображения на эту тему?
– У Танов есть вещь примерно такого же размера. – Лайэн говорила рассеянно: она в это время уже изучала следующую фигурку. – От нее остается совершенно другое впечатление. Девушке, несомненно, повезло, она получила в мужья человека, желающего доставить ей удовольствие. Я называю ту скульптурку «Мечта невесты», хотя по выражению ее лица видно, что все уже состоялось.
– Как?
– В каком смысле «как»? Обычным способом, я полагаю. Проникновение и извержение.
Кайл остановил на ней внимательный взгляд. Рассмеялся от удовольствия, увидев, как щеки Лайэн заливает румянец.
– Эту механику я понял уже вскоре после детского сада. – Он коснулся тыльной стороной ладони пылающей щеки женщины. – Я спрашиваю: откуда ты знаешь, что все уже состоялось?
Пытаясь не обращать внимания на горячую краску, обжигавшую ее лицо – как будто невеста или первоклассница! – Лайэн наклонилась над очередной статуэткой.
– Просто… ну, просто она так выглядит.
– Не очень понятно. – Кайл сделал глубокий вдох вбирая в себя ее аромат. Здесь, на выставке эротического нефрита, где были только он и теплая желанная женщина, плоть его, казалось, не выдержит напряжения. – Как ты думаешь, есть у меня возможность продолжить обучение, заглянув в хранилище к Танам и сравнив все эти вещи?
Лайэн покачала головой:
– Никто, кроме членов семьи, ну и меня, конечно, никогда не допускался в хранилище. Но может быть, я смогла бы принести тебе кое-что из эротики, если хочешь.
– Я хочу научиться различать нюансы. Если эротика поможет, я готов смотреть и слушать.
Лайэн постаралась скрыть улыбку. Только бы он не заметил, как участился ее пульс. Ей уже приходилось обсуждать и приобретать эротику для некоторых клиентов, включая и Ханя Усэна, но никогда эта тематика ее не смущала.
С Кайлом же все иначе. Непонятно почему, но это так. Не то чтобы Лайэн стеснялась или чувствовала неловкость. Единственное, что ее смущало, – собственные не поддающиеся контролю мысли. Они все время возвращались к тому, каково это – лежать рядом с ним, утолив свою страсть… а он с восхищением разглядывал бы «один квадратный дюйм», доставивший им обоим столько наслаждения…
– Должен, однако, признаться, – заметил Кайл, – я с трудом представляю себе Вэнь Чжитана в качестве коллекционера эротического нефрита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47