– Нет, это не то.Он снова взял ее за руку и снова поразился тому, какая она холодная и безжизненная. Они осмотрели еще четыре могилы, прежде чем обнаружили нужную. Ошибки быть не могло – на плоской гранитной плите была выбита надпись: «Эдвард Томас Силлингтон».Чарльз поставил фонарь на землю, оглянулся на Фрэнсис и увидел в ее широко раскрытых глазах муку. Он поспешно отвязал от спины лопату и, не говоря ни слова, принялся копать, а Фрэнсис стояла рядом, окаменевшая, словно ледяной столп.Несколько минут спустя из темноты вынырнул Луи, за ним шли трое мужчин весьма подозрительного вида. Их никак нельзя было назвать респектабельными, но Чарльз вынужден был признать, что все они крупные и сильные. Ветер обвевал их суровые лица, и Чарльз пожалел, что не взял с собой выпить чего-нибудь крепкого. Всем им это пошло бы на пользу – включая Фрэнсис. Она будет особенно остро нуждаться в чем-нибудь подкрепляющем, когда они закончат копать…Теперь, когда их стало четверо, работа пошла быстрее. Они выбрасывали землю лопата за лопатой, и яма становилась все глубже. Через час они уже стояли в земле по щиколотку, потом по колено.У Чарльза по лицу струился пот, рубашка на спине и груди стала мокрой. Не обращая внимания на ночную прохладу, он сбросил куртку. Прошло три часа, пока чья-то лопата не стукнулась о свинцовую крышку гроба.– Вот он! – Это были первые слова, которые проронил Чарльз с того момента, как они начали копать. – Кто-нибудь принес веревку?– Да, – отозвался один из мужчин и вылез из ямы за веревкой.С большим трудом они просунули веревку под гроб, потом все четверо встали на обе стороны могилы и начали вытягивать его. Веревки натянулись, как струны, и Чарльз молил бога только о том, чтобы они не оборвались. Впрочем, фортуна была к ним благосклонна, в конце концов они вытянули гроб и поставили его на землю.Страшная обязанность вскрыть гроб ложилась на Фрэнсис. Будучи людьми суеверными, мужчины перекрестились и отошли на почтительное расстояние, не желая принимать участие в том, что должно произойти.Чарльз знал, что должен помочь Фрэнсис, но решиться на это было непросто. Однако, по всей видимости, иного выхода не было: она будет переживать еще больше, если не посмотрит на труп.Чарльз лопатой сломал замок и взялся за крышку гроба, мысленно вознося молитву. Все истории, какие он когда-либо слышал, о привидениях и призраках, о том, как мертвецы хватают живых, пронеслись у него в мозгу. Чарльз понимал, конечно, что это не что иное, как результат слишком живого воображения. Но ему было ясно также, что реакция Фрэнсис наверняка будет бурной и вполне подлинной. Если бы только он мог заменить ее в этом деле! Но он не был знаком с ее дядей и не мог взять на себя эту тяжесть.Отбросив пустые надежды, Чарльз нажал плечом на рукоятку лопаты и приподнял крышку.Призраки могли ему привидеться, но запах, ударивший в нос, был отвратительно реальным, от него сразу закружилась голова. Почувствовав, что Фрэнсис стоит у него за спиной, он поспешно опустил крышку гроба.– Отойдите! – резко сказал он. – Сначала посмотрю я.Она подчинилась, не задавая никаких вопросов, подала ему фонарь и отошла на несколько шагов, отвернув лицо.Вид трупа поразил Чарльза сильнее, чем можно было предположить. Хорошо еще, что благодаря свинцовой крышке до него не добрались черви.– На какой руке, вы говорили, у него был шрам? – спросил он, приподнимая фонарь.– На правой, – ответила Фрэнсис, прерывисто вздохнув. – На том пальце, на котором обычно носят кольцо.Чарльз выругался про себя: правая рука трупа была дальше от него, и до нее труднее было добраться. Подперев плечом крышку гроба, он нащупал руку в толстом кожаном камзоле и приподнял ее.– Шрам есть. Подойдите ближе, но смотрите не сразу. Сейчас я сделаю так, чтобы вам было лучше видно.Фрэнсис схватила его за руку, и Чарльз вздрогнул: ее пальцы были такими же ледяными, как пальцы трупа.– Это очень страшно? – дрожащим голосом спросила она.Чарльз хотел было ответить, что нет, но ложь замерла у него на губах.– Да, – спокойно сказал он. – Но вы, я думаю, иного и не ожидали. Обойдите меня слева. – Чарльз поднял фонарь так, чтобы он освещал руку, оставляя тело в тени. – Вот шрам. Вы узнаете его?– Да. – Она поспешно отвернулась. – Именно такой шрам.– У него были еще какие-нибудь особые приметы?– Кажется, нет. Вот только… Позвольте мне взглянуть на его лицо. У него есть бородка и усы?– Да, но должен предупредить вас: лицо страшно обезображено. Боюсь, что вы не сможете узнать его.– Я узнаю. Только позвольте мне… посмотреть.Чарльз обнял ее за талию на тот случай, если она потеряет сознание. Фрэнсис выпрямилась, наклонилась над гробом и взглянула в лицо трупа. Чарльз почувствовал, что ноги у нее подогнулись, и крепко прижал Фрэнсис к себе. Как бы хотелось ему облегчить ее боль! Но он с горечью сознавал, что это невозможно.– Это ваш дядя? – мягко спросил он.– Да! – Сдавленный стон сорвался с ее губ. – Я вспомнила: у него была родинка на щеке. Посмотрите, это она? – Фрэнсис показала пальцем. – Или это кровь?Чтобы потрогать пятнышко, Чарльз должен был отпустить ее, но боялся, что она тут же упадет.– Подержите фонарь, – приказал он, чтобы высвободить одну руку, а второй продолжая поддерживать ее. Фонарь в ее дрожащей руке бросал изменчивый свет, пока он торопливо ощупывал пятнышко. – Это не похоже на кровь. Должно быть, родинка. Что-нибудь еще?Фрэнсис била крупная дрожь, но она изо всех сил старалась держаться.– Я не сомневаюсь, что это мой дядя, хотя у него почти не осталось лица. Видите отчетливую линию его верхней губы? И его волосы… – Она протянула руку, но не смогла заставить себя дотронуться до трупа и уткнулась в плечо Чарльза. – О, дядя Эдвард!Чарльз удержался от проявления эмоций и взялся за крышку гроба. Но не успел он поставить крышку на место, как Фрэнсис метнулась в сторону, уронив фонарь. Тогда Чарльз повернулся к ожидавшим мужчинам.– Мы закончили. Будьте так добры, опустите гроб. – Он сунул серебряные монеты в их потные, грязные ладони. – А потом начинайте засыпать могилу. Я присоединюсь к вам через минуту, но прежде мне нужно позаботиться о даме.Он нашел Фрэнсис прислонившейся к какому-то невысокому памятнику. Ее хрупкое тело сотрясалось от беззвучных рыданий. Чарльз обнял ее за талию, чувствуя, насколько бессилен перед лицом этой боли – подобной той, какую испытывал он сам, когда умер его отец. Он сидел тогда рядом с матерью, пока священник исполнял последний похоронный обряд, и не мог произнести ни слова. Мать крепко держала его за руку и плакала, а ему казалось, что в груди у него открылась зияющая дыра, грозящая затянуть его в черную глубину…– Вы хотите мне что-нибудь сказать? – очень тихо спросил он Фрэнсис, стараясь отогнать горькие воспоминания.Она прерывисто вздохнула и достала носовой платочек.– Теперь я наверняка знаю, что он мертв. И, может быть, это к лучшему. По крайней мере, он не заточен в какой-нибудь темнице, где его мучают эти проклятые испанцы…– Вы правы, – Чарльз прижал ее голову к своему плечу, поглаживая влажные от ночного тумана волосы. – Остается утешаться тем, что никто уже не может причинить ему вреда.– Иногда я думаю, что хотела бы умереть вместе с ним. Это большой грех?– Нет. Вы любили его, вот и все.Фрэнсис заплакала еще сильнее, и он снова ощутил ее невыносимую боль, которой ничем не мог помочь.– Кто такая Инес? – внезапно спросила Фрэнсис между двумя всхлипываниями, и Чарльз остолбенел. – Вы проклинали ее во сне сегодня ночью.Что ж, не стоило удивляться тому, что Фрэнсис так неожиданно переменила тему разговора. А Инес снилась ему очень часто, и, очевидно, он не раз вслух произносил ее имя…– Я предпочел бы не говорить о ней, – помолчав, ответил Чарльз.– Но мне необходимо знать! – В голосе Фрэнсис звучало отчаяние, словно она стояла на краю обрыва. – Что вам сделала эта женщина?Она подняла лицо, страшно бледное в смутном свете луны, и Чарльз понял, что ей хочется утопить свое горе в чужом несчастье. Она цеплялась за все, что угодно, и ее нельзя было за это осуждать.– В том, что случилось, не было ее вины, – неохотно произнес он. – Виноват был я.Фрэнсис покачала головой и сжала его руку так крепко, что ее ногти вонзились в его ладонь.– Но что-то она все же сделала? – продолжала допытываться она, и Чарльз не выдержал.– Да! – простонал он, чувствуя, что его мука перерастает в гнев. – Но она сделала именно то, что должна была сделать. Мы оба были влюблены в нее, Ричард и я. Мы вели себя как лунатики, пытаясь завоевать ее, хотя у нас не было никаких шансов на то, что она когда-нибудь выйдет замуж за одного из нас.– А почему она оказалась на островах Карибского моря?– Ее отец владел там огромной плантацией. Мы с Ричардом однажды увидели ее, когда она купалась в закрытой бухточке… О боже! – Он сжал зубы, чтобы удержать крик ярости. – Я не хочу говорить о ней! Пусть прошлое останется прошлым. Могу сказать только одно: временами я так же, как и вы, хотел умереть.– Остерегайтесь таких желаний, приятель. Они могут неожиданно осуществиться, – раздался вдруг рядом с ними негромкий голос.Чарльз мгновенно напрягся, готовый защищаться. Свет нескольких фонарей ослепил его – их окружили люди из парижской ночной стражи. Впереди стоял высокий человек в шляпе с пером.– Сэр Хэмфри! – воскликнула Фрэнсис, узнав одного из друзей своего дяди. – Вы здесь… для того, чтобы помочь мне?Голос ее прозвучал неуверенно: Фрэнсис понимала, что такое вряд ли возможно, раз его сопровождают люди, нацелившие на нее свои аркебузы.– Мне очень жаль, Фрэнсис, но я должен сообщить вам, что вас хочет видеть парижский магистрат, – произнес сэр Хэмфри печально, но твердо.– В чем дело? – потребовал ответа Чарльз, шагнув вперед, чтобы прикрыть Фрэнсис.– Действительно, почему они хотят меня видеть? – спросила Фрэнсис.Сэр Хэмфри всегда был ее другом. Добродушный сэр Хэмфри, с его крупным грубоватым лицом, с его сердечностью и вечными шутками… Что должно было случиться, чтобы он вдруг так изменился?– Магистрат располагает бесспорными доказательствами того, что вы убили своего дядю, – невозмутимо заявил сэр Хэмфри.Фрэнсис застыла на месте.– Ч-что?!– Повторяю, мне очень жаль, но у магистрата нет сомнений относительно вашей вины. – Сэр Хэмфри тяжело вздохнул. – Так что вам предстоит отвечать за свои действия.– Но я любила своего дядю! – закричала Фрэнсис. – Я не могла сделать такое!– Так ли уж вы любили его? Я вижу, что ваша любовь не помешала вам попытаться ограбить его могилу.– Я не грабила его могилу! Я только…Она в смятении замолчала. Как убедить их, что она хотела получить доказательства того, что ее дядя жив?– Я всегда был привязан к вам, как к дочери, – сэр Хэмфри огорченно покачал головой, – и никогда бы не поверил, что вы способны на такое чудовищное преступление. И все ради того, чтобы предъявить права на имение вашего дяди в Англии!Фрэнсис отшатнулась.– Но у него не было никакого имения!– Было. Владения вашей матери в Дорсете после смерти вашего отца перешли к нему.– Здесь какая-то ошибка, – пробормотала Фрэнсис, сбитая с толку и встревоженная. – Эти владения принадлежат мне. Уже несколько лет…– Вот видите! – обратился сэр Хэмфри к сопровождающим его стражникам. – Она настаивает на том, что имение принадлежит ей, а это наглая ложь. Имение должно было перейти к ней только после смерти ее дяди. Именно поэтому она его и убила.– Постойте! – прервал его Чарльз, шагнув вперед и положив руку на рукоятку ножа. – Какие у вас есть доказательства того, что госпожа Морли виновна в этом преступлении?– К сожалению, доказательства абсолютно бесспорны, – отозвался сэр Хэмфри. – Новые жильцы, поселившиеся в доме на улице Сен-Жак, обнаружили в спальне госпожи Морли окровавленный нож – орудие убийства. А поскольку, как известно, она ушла из этого дома последней…Он замолчал, подчеркивая значимость сказанного.– Но этого не может быть! Когда я уходила, там не было никакого ножа… – Пытаясь успокоиться, Фрэнсис обернулась к Чарльзу. – Я пойду с ними, все объясню, и это ужасное недоразумение разрешится.– Вы проявляете похвальное стремление искупить свои грехи, – сэр Хэмфри кивнул головой в знак одобрения. – Я сделаю для вас все, что смогу, поскольку всегда благоволил к вам. Если вы без сопротивления пойдете с нами, магистрат проявит к вам снисхождение. Они могут заменить смертную казнь через повешение высылкой из страны. «Высылка? Повешение?» – Фрэнсис в смятении затрясла головой, поняв, что ее надежды все уладить тщетны. Но как это может быть? Владения ее родителей после их смерти перешли к ней, по крайней мере, ее дядя всегда так говорил. Она осталась в Париже только из любви к нему.– Сэр Хэмфри, вы не верите мне? – Фрэнсис подошла к нему и в отчаянии ухватилась обеими руками за его плащ. – Но вы ведь знаете меня уже девять лет! И конечно, не можете всерьез думать, что я способна на такое грязное преступление…– Не прикасайтесь ко мне! – Сэр Хэмфри попытался оттолкнуть ее, и плащ соскользнул у него с плеча. – Между нами не может быть ничего общего, раз вы замешаны в этом деле. Если вы признаетесь в своих грехах, я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить вас. Но если вы будете упорствовать, мне останется только предоставить вас вашей судьбе.Но Фрэнсис больше не слушала. Она уставилась на него во все глаза, и ей показалось, что внутри у нее что-то оборвалось. На его камзоле не хватает одной золотой пуговицы. Остальные пуговицы поблескивали в свете фонарей и были страшно знакомыми. Именно такую пуговицу она нашла около входа в дом после того, как ее дядя пропал в ту ночь!– На вашем камзоле испанские пуговицы! – не веря своим глазам, воскликнула она.Сэр Хэмфри посмотрел на свой камзол, потом на нее.– Конечно, – спокойно сказал он. – Это подарок его преосвященства архиепископа Толедского. Он прислал мне его несколько недель назад. Прошу вас, моя дорогая, не пытайтесь увести нас от существа дела.– Но в этом и состоит существо дела! – закричала Фрэнсис, схватившись за его камзол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44