– Это мой управляющий, – предупредила графиня.
– Вы ошибаетесь, ваше сиятельство, – возразил Бальзамо с поклоном, – это герцог де Ришелье. Я сразу его узнал, а он проявил бы неблагодарность, если бы не пожелал узнать меня.
– Что вы хотите этим сказать? – спросил герцог, совершенно сбитый с толку, как сказал бы Таллерман де Рео.
– Господин герцог! Люди бывают обязаны некоторой признательностью тем, кто спас им жизнь, как мне кажется.
– Ха-ха! Вы слышите, герцог? – со смехом воскликнула графиня.
– Что? Вы спасли мне жизнь, граф? – с удивлением спросил Ришелье.
– Да, ваше высокопреосвященство, это произошло в Вене в тысяча семьсот двадцать пятом году, когда вы были послом.
– В тысяча семьсот двадцать пятом году! Да вас тогда еще и на свете не было, сударь мой! Бальзамо улыбнулся.
– Ошибаетесь, господин герцог, – возразил он, – я увидел вас тогда умиравшего, вернее, мертвого, на носилках; вы получили удар шпагой в грудь навылет. Доказательством тому служит то, что я вылил на вашу рану три капли своего эликсира… Вот сюда, на то место, где вы комкаете алансонские кружева, слишком роскошные для управляющего.
– Но вам на вид не больше тридцати пяти лет, господин граф, – перебил его маршал.
– Ну что, герцог! – расхохоталась графиня. – Верите вы теперь, что перед вами – колдун?
– Я потрясен, графиня, Да, но почему же в таком случае, – снова обратился он к Бальзамо, – вас зовут…
– Мы, колдуны, как вам должно быть известно, господин герцог, меняем имя в каждом поколении… В тысяча семьсот двадцать пятом году были в моде имена на ус, ос и ас. Вот почему неудивительно, если бы мне в ту пору вздумалось переменить свое имя на греческое или латинское… Итак, я к вашим услугам, ваше сиятельство, а также и к вашим, господин герцог.
– Граф, мы с маршалом пришли к вам посоветоваться.
– Это для меня большая честь, графиня, в особенности если эта мысль пришла вам в голову непроизвольно.
– Именно так, граф. Ваше предсказание не выходит у меня из головы, вот только я начинаю сомневаться, суждено ли ему сбыться.
– Никогда не сомневайтесь в том, что говорит вам наука.
– Хо-хо! Наша корона находится под большим сомнением, граф… – вмешался Ришелье. – Речь идет уже не о ране, которую можно вылечить тремя каплями эликсира…
–..а о министре, которого можно опрокинуть тремя словами… – закончил Бальзамо. – Ну что, я угадал? Признайтесь!
– Совершенно верно! – затрепетав, воскликнула графиня. – Герцог, что вы на это скажете?
– Пусть вас не удивляет такая малость, графиня, – продолжал Бальзамо, читая беспокойство на лицах графини Дю Барри и герцога Ришелье. Да и было чему удивляться!
– Я готов превозносить вас до небес, – заговорил маршал, если вы нам поможете найти средство.
– От болезни, которая вас гложет?
– Да, нас изводит Шуазель.
– И вы желали бы от него вылечиться?
– Да, великий маг, вот именно!
– Господин граф! Вы не можете оставить нас в затруднительном положении: это дело вашей чести.
– Я с радостью готов вам услужить, графиня. Однако мне хотелось бы сначала узнать, не было ли у герцога до прихода сюда определенной цели?
– Признаюсь, была, граф. Могу поклясться, что мне весьма приятно иметь дело с колдуном, которого можно называть графом: не приходится менять привычки.
Бальзаме улыбнулся.
– Итак, прошу вас быть откровенным, – прибавил он.
– Сказать по чести, я другого и не желаю, – отвечал герцог.
– Вы ведь собирались спросить у меня совета, не так ли?
– Совершенно верно.
– Ах, притворщик! А мне он ничего об этом не говорил.
– Я мог говорить об этом только с господином графом, да и то шепотом, – отвечал маршал.
– Почему, герцог?
– Да вы бы покраснели, графиня, до корней волос!
– Скажите, маршал, ради любопытства! Я нарумянена, и никто ничего не заметит.
– Я вот о чем подумал, графиня… Берегитесь: я пускаюсь во все тяжкие!
– Вперед, герцог, я с вами!
– Да вы меня, верно, побьете, когда узнаете, что у меня в голове.
– Не у вас в обычае быть битым, герцог, – заметил Бальзамо, обратившись к старому маршалу; тот так и засветился от удовольствия!
– Ну так вот, – продолжал герцог, – не в обиду будь сказано ее сиятельству, его величество.., как бы это выразить?..
– Да что же он тянет! – вскричала графиня.
– Так вы настаиваете?..
– Да.
– Непременно?
– Да, тысячу раз да!
– Ну, рискну.., печально это сознавать, господин граф, однако его величество трудно стало расшевелить. Это не я придумал, графиня, это словцо госпожи де Ментенон.
– В этом нет ничего для меня оскорбительного, герцог, – молвила графиня Дю Барри.
– Тем лучше, я буду говорить свободнее. Так вот, было бы очень хорошо, если бы господин граф, владеющий секретом бесценного эликсира…
–..изобрел такой эликсир, который вернул бы королю способность расшевелиться.
– Совершенно верно.
– Господин герцог! Это – детский лепет, это азбука нашей профессии. Первый же шарлатан сможет вам предложить приворотное зелье.
– Заслуга которого будет приписана добродетели графини? – продолжил герцог.
– Герцог! – оборвала его графиня.
– Я же говорил, что вы рассердитесь. Впрочем, вы сами этого хотели.
– Господин герцог, вы были правы, – заметил Бальзамо, – ее сиятельство в самом деле покраснела. Но ведь то, о чем мы говорим, не может никого задеть, ведь речь не идет о любви. Должен заметить, что вы освободите Францию от де Шуазеля не с помощью приворотного зелья. Посудите сами: даже если король будет любить графиню в десять раз сильнее, чем теперь, – а это невозможно, – де Шуазель все равно сохранит свое влияние и будет владеть его разумом так же, как графиня владеет сердцем короля.
– Вы правы, – согласился маршал. – Но это была наша единственная надежда.
– Вы в этом уверены?
– Попробуйте, черт побери, придумать что-нибудь еще!
– Я полагаю, что это совсем несложно.
– Несложно! Вы слышите, графиня? Ох уж мне эти колдуны! Им не знакомо сомнение!
– В чем же тут сомневаться, если надо лишь представить королю доказательства в том, что де Шуазель его предает?.. С точки зрения короля, разумеется, потому что де Шуазель и не думает его предавать, делая свое дело.
– А что он делает?
– Вы знаете это не хуже меня, графиня: он поддерживает недовольство Парламента против королевской власти.
– Это понятно, но надо же знать, каким образом.
– При помощи агентов, которым он обещает безнаказанность.
– Кто эти агенты? Вот что желательно было бы знать.
– Вы полагаете, к примеру, что госпожа де Граммон уехала с другой целью, нежели поддержать горячие головы и подавить сомневающихся?
– Несомненно, что именно за этим она и поехала! – вскричала графиня.
– Да, но король видит в ее отъезде простое изгнание.
– Вы правы.
– Как ему доказать, что в этом отъезде следует усматривать не только то, о чем вам дают понять?
– Необходимо обвинить графиню.
– Если бы достаточно было бы только обвинить, граф!.. – заметил маршал.
– К сожалению, надо еще представить доказательства, – прибавила графиня.
– Если бы у вас были такие доказательства – несомненные доказательства! – уверены ли вы в том, что де Шуазель останется министром?
– Разумеется, нет! – вскричала графиня.
– Следовательно, дело только в том, чтобы уличить де Шуазеля в предательстве, – продолжал Бальзамо, – да так, чтобы в глазах короля это было предательство очевидное и не вызывающее сомнений.
Маршал откинулся в кресле и расхохотался.
– Он просто очарователен! – вскричал герцог. – Он ни в чем не сомневается! Захватить де Шуазеля с поличным и уличить в предательстве!.. Вот и все! Безделица!
Бальзамо был невозмутим, он терпеливо ждал, когда у маршала пройдет приступ веселья.
– А теперь, – продолжал Бальзамо, – поговорим серьезно и подведем итоги.
– Пожалуй!
– Разве де Шуазеля не подозревают в поддержке Парламента?
– Это ясно, но где доказательства?
– Разве не известно, что де Шуазель приберегает войну с Англией, чтобы сохранять за собой роль незаменимого человека?
– Такое мнение существует, но как доказать?..
– Ну и, наконец, разве де Шуазель не открытый враг вашего сиятельства, разве он не делает все возможное, чтобы свергнуть вас с обещанного мною трона?
– Да, вы правы, – согласилась графиня, – однако надо еще это доказать… Вот если бы я могла это сделать!
– А что для этого нужно? Самую малость! Маршал подул на ногти.
– Ну да, малость, – насмешливо сказал он.
– Секретное письмо, например, – продолжал Бальзамо.
– Всего-то! Такой пустяк…
– Письмо госпожи Граммон, не правда ли, господин маршал? – проговорил граф.
– Колдун, мой добрый колдун, найдите же такое письмо-! – вскричала графиня Дю Барри. – Вот уже пять лет я пытаюсь его найти, трачу на это сто тысяч ливров в год и все – безуспешно.
– Надо было обратиться ко мне, – отвечал Бальзамо.
– Как? – удивилась графиня.
– Ну конечно! Если бы вы обратились ко мне…
– Так что же?
– Я бы вас выручил.
– Вы?
– Да, я.
– Граф! Неужели я опоздала? Граф улыбнулся.
– Вы не можете опоздать.
– Дорогой граф… – сжав руки, проговорила Дю Барри.
– Так вы желаете получить письмо?
– Да.
– Госпожи де Граммон?..
– Если это возможно.
–..которое скомпрометировало бы де Шуазеля по трем перечисленным мною пунктам?
– Я готова за него отдать.., глаз.
– Ну что вы, графиня! Это слишком дорогая цена. Тем более что это письмо…
– Это письмо?..
– Я готов отдать вам его даром. Бальзамо достал из кармана сложенный вчетверо листок.
– Что это? – спросила графиня, пожирая бумагу глазами.
– Да, что это? – повторил герцог.
– Письмо, о котором вы просили.
Среди гробовой тишины граф прочел двум очарованным слушателям уже известное читателям письмо.
По мере того как он читал, графиня все шире раскрывала глаза и уже едва владела собой.
– Это клевета, черт побери! Будьте осмотрительны! – прошептал Ришелье, когда Бальзамо дочитал письмо.
– Это, господин герцог, точная копия письма герцогини де Граммон; отправленный нынче утром из Руана курьер везет его сейчас герцогу де Шуазелю в Версаль.
– Неужели это правда, господин Бальзамо? – воскликнул герцог.
– Я всегда говорю только правду, господин маршал.
– Неужели герцогиня могла написать подобное письмо?
– Да, господин маршал.
– Как она могла так неосторожно поступить?
– Я согласен, что это невероятно, но, тем не менее, письмо было написано.
Старый герцог взглянул на графиню: она была не в силах вымолвить ни слова.
– Ну что же, – заговорила она наконец, – мне, как и герцогу, трудно в это поверить. Простите меня, граф! Но чтобы госпожа де Граммон, умная женщина, так скомпрометировала себя, равно как и своего брата, таким откровенным письмом… Кстати… Чтобы поверить в существование подобного письма, нужно его прочесть.
– Кроме того, – поспешно прибавил маршал, – если господин граф держал бы это письмо в руках, он должен был бы его спрятать: ведь это бесценное сокровище.
Бальзаме медленно покачал головой.
– Это нужно тем, кто распечатывает письма, чтобы узнать их содержание.., а вовсе не тем, кто, как я, читает сквозь конверт… Бог с вами!.. Да и потом, какой мне интерес в том, чтобы погубить де Шуазеля и госпожу де Граммон? Вы пришли просить моего совета.., по-дружески, я полагаю? Я вам отвечаю тем же. Вы пожелали, чтобы я оказал вам услугу – я вам ее оказываю. Надеюсь, вы не собираетесь предложить мне за совет деньги, словно отгадчику с набережной Феррай?
– Ну что вы, граф! – проговорила Дю Барри.
– Так вот я вам даю совет, но мне показалось, вы меня не поняли. Вы сказали мне, что намерены свергнуть господина де Шуазеля и что вы ищете для этого способ. Я вам его предлагаю, вы одобряете; я даю его вам прямо в руки, а вы не верите!
– Но.., но.., граф, послушайте…
– Я вам говорю, что письмо существует, потому что у меня его копия.
– Да, но кто вам об этом сказал, господин граф? – вскричал Ришелье.
– Вопрос непростой! Кто мне сказал? Вы сразу хотите узнать столько, сколько я, труженик, ученый, посвященный, проживший три тысячи семьсот лет.
– Вы хотите испортить прекрасное впечатление, которое у меня о вас сложилось, граф, – разочарованно произнес Ришелье.
– Я не вас прошу мне верить, господин герцог, и это вовсе не я к вам пришел во время королевской охоты.
– Он прав, герцог, – заметила графиня. – Господин де Бальзамо, умоляю вас, не надо терять терпение!
– У кого есть время, тот никогда не теряет терпения, графиня.
– Будьте добры… Присовокупите эту милость к тем, что вы мне уже оказали, и скажите, как вам удается раскрывать подобные тайны.
– Нет ничего легче, графиня, – медленно отвечал Бальзамо, словно подыскивая слова для ответа. – эти тайны сообщил мне голос.
– Голос! – одновременно вскричали герцог и графиня. – Все это вам сказал голос?
– Он сообщает мне все, о чем бы я ни пожелал узнать.
– И голос вам сказал, что госпожа де Граммон написала брату?
– Уверяю вас, графиня, что это именно так.
– Непостижимо!
– Вы мне не верите.
– Признаться, нет, граф, – вмешался герцог. – Как можно верить подобным вещам?
– А вы поверили бы мне, если б я вам сказал, что сейчас делает курьер, у которого в руках письмо к де Шуазелю?
– Еще бы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14