Месяца через три барон пришел к заключению, что одиночество для него не годится, написал по этому поводу тетке Эмилии и так настойчиво приглашал ее, что та не могла отказать своему любимцу, обещав ему приехать к рождественским праздникам и пробыть до конца зимы.
Обрадованный Реймар выехал встретить тетку и привез ее в замок, где окружил чисто сыновней любовью и всевозможным комфортом.
Но Эмилия Карловна сразу заметила, что племянник изменился, грустит и что в нем происходит внутренняя борьба. Уже в его письмах звучали подозрительные нотки, и все это вместе с плохо скрытым волнением, когда случайно речь заходила о Марине, вызывало подозрение, что молодая девушка произвела на него гораздо более сильное впечатление, чем он сам думал, и что его благоразумное бегство стоило ему очень дорого.
Настала весна, и вот однажды, когда тетка с племянником сидели за послеобеденным кофе, им по обыкновению подали привезенные со станции письма и журналы.
Эмилия Карловна углубилась в чтение письма своего управляющего, старого Каспара, испрашивавшего подробные распоряжения относительно виллы, как вдруг глухое восклицание Реймара привлекло ее внимание.
Она подняла голову, но удивление и испуг лишили ее дара слова. Бледный барон пожирал глазами письмо, шелестевшее в его дрожавшей руке.
— Боже мой! Ты получил какое-нибудь неприятное известие? — спросила она со страхом.
Барон бросил письмо на стол, и по лицу его пошли красные пятна.
— Нет... ничего особенного!.. Бабушка зовет меня на свадьбу Марины Адауровой.
— Графиня?.. На свадьбу Марины?..
— Ах, я хочу сказать про свадьбу Стаха с Мариной! Могла ли ты вообразить себе что-либо подобное? Не прав ли я был, говоря, что эта лукавая святоша выросла на болоте и всосала в себя всю его гниль? Как видишь, она спокойно выходит замуж за возлюбленного своей матери. Это ли не цинично?
Эмилия Карловна была глубоко потрясена.
— Но она, может быть, не знает про это и...
— Ах, что ты мне рассказываешь! — яростно ответил барон. — Взрослая девушка, которая всю жизнь провела в этой цыганской корчме, где перед ней дефилировали все возлюбленные ее маменьки, была бы уж очень простоватой, если бы не догадывалась, какую роль играл там Станислав! В этом ты меня никогда не разубедишь. Конечно, и Станислав хорош, он тоже не знает предела своей распущенности. Впрочем, он выбрал себе подходящую жену, оба они друг друга стоят.
— В отношении Стаха ты прав, и его поступок преступен. Но я глубоко убеждена, что Марина не виновата. Меня удивляет та жестокость, с которой ты осуждаешь эту глубоко несчастную и милую девушку, совершенно неспособную, по-моему, на такую низость. Бог знает, какие обстоятельства заставили ее согласиться на подобный брак, потому что Станислав ей всегда был противен. А мох<ет быть, она — жертва интриг своей мачехи, которая желает отделаться таким образом от соперницы по красоте. Ты сам рисовал мне в очень непривлекательном свете Юлианну.
— Все это возможно, но неведению Марины я не верю. А потому, если она согласилась выйти за возлюбленного матери, то это отвратительно, прямо мерзость.
Известие о помолвке Марины с графом Земовецким произвело настоящий переворот в душе барона. Его всецело поглотило новое чувство, которое он считал презрением, но которое было, в сущности, ничем другим как ревностью. Днем и ночью думал он об этой свадьбе и раз десять в день менял свои решения: ехать ему в Чарну или извиниться под каким-нибудь предлогом. Под конец он все-таки объявил тетке, что неудобно отказываться от приглашения бабушки, хотя истинной причиной, которая влекла его туда, было страстное желание снова увидеть Марину и лично убедиться, что именно побудило ее на такой шаг.
Приехал барон в Чарну накануне свадьбы.
Графиня приняла его тепло и приветливо; хотя, вообще говоря, она любила его меньше, чем Стаха, потому что брак ее дочери с протестантским бароном был ей противен. В свое время, она все сделала, чтобы помешать этой свадьбе, но у юной панны Ядвиги проявилась такая железная воля, которая стоила мамашиной. Тем не менее, корректный и трудолюбивый Реймар своим серьезным характером и сердечной добротой с течением времени очень расположил к себе бабушку.
Итак, графиня ласково встретила внука, благодарила за приезд, но на его вопросы относительно предстоящей свадьбы ответила уклончиво.
— Видишь ли, дитя мое, на каждого из нас Бог налагает свое испытание, а меня Господь испытывает в самом важном для меня деле в жизни — вере. Твоя мать вышла за протестанта, а Стах женится на православной; это очень тяжело, но я подчиняюсь Божьей воле. Но кроме этого, что могу я иметь против выбора Станислава?
Несмотря на такой дипломатический ответ, барон чувствовал, что бабушка его недовольна, озабочена и желает остаться одна.
После обеда, на котором присутствовал отец Ксаверий, крайне непонравившийся барону, графиня удалилась к себе, и Реймар остался один со своими тяжелыми мыслями и душевной тревогой.
Побродив по саду, он пошел за книгой в библиотеку Станислава и в галерее неожиданно очутился перед «Блуждающим огоньком». Увидав картину, он остолбенел. Каким образом прозвание, которое он дал Марине, оказалось воплощенным в этом дивном произведении? Ужели она сама, по злопамятству и чувству-обиды за высказанное тогда на ее счет мнение, подсказала художнику подобный сюжет?
Но как прекрасно было это обаятельное видение, как дивно хорош этот «Болотный цветок», который Станислав срывал теперь, не страшась смерти, караулившей его на этой предательской глади пучины...
Долго рассматривал он картину, и вновь ревность охватила его с такой силой, что ему стало невыносимо кого-либо видеть. Он ушел к себе и, под предлогом головной боли, послал извиниться, что не выйдет к вечернему чаю.
Барон мало спал в эту ночь. Комната его исходила на двор, и из окна он видел, как прибыл Станислав и снова уехал встречать на станцию жену и тестя.
Волнуемый смутными чувствами, в которых никак не мог разобраться, барон с нетерпением ожидал возвращения Станислава; его сердце тревожно забилось, когда у подъезда остановилась коляска, в которой сидели Адауров с дочерью, и когда Земовецкий стал высаживать жену, что-то тихо нашептывая ей на ухо. Барон покраснел, но все-таки от него не укрылось, что молодая была грустна и бледна и избегала, как будто, смотреть на мужа.
Марина действительно чувствовала себя все время как бы под гнетом кошмара. Во время венчания она была так взволнована, что вся церемония прошла точно мимо нее, не оставив никакого впечатления; ее всецело поглотила одна гнетущая мысль, что отныне она навеки связана неразрывными узами с человеком, который ей противен, и что тяжесть взятых на себя обязанностей превышает ее силы. Наружно она выдержала свою роль с таким совершенством, о котором даже не подозревала. Лишь по отъезде графа, когда она осталась одна на несколько часов, слезы и жаркая молитва облегчили ее тяжелый душевный гнет.
В пути она была уже спокойнее. Под маской застенчивой сдержанности в душе Марины таились энергия и сильно развитое чувство долга. Каковы бы ни были причины ее брака, она считала своей обязанностью пересилить отвращение и сделать их совместную жизнь сносной.
По приезде в Чарну граф повел жену и тестя в апартаменты бабушки. Графиня очень ласково приняла Марину и была любезна с Павлом Сергеевичем, приглашая его подольше погостить у них; но Адауров сказал, что после венчания, немедленно принужден выехать обратно.
После приема у старой графини, Земовецкий провел Марину в ее помещение, роскошно и со вкусом отделанное и через маленький коридорчик соединявшееся с его комнатами. Марина была так утомлена, что приняла ванну и легла спать, приказав разбудить себя в четыре часа, чтобы переодеться.
Замковая «каплица» была роскошно украшена цветами и зеленью; убранный редкими растениями алтарь представлялся живописной беседкой, а яркий свет люстр освещал богатое облачение священника и пышные Наряды приглашенных.
Вошла Марина — очаровательная в своем воздушном кружевном платье — и преклонила колени на красной бархатной подушке, лежавшей на ступенях алтаря; а когда она подняла на ксендза свои чудные, бархатные глаза, тот даже на мгновение зажмурился. Это было действительно видение его грез, но только более прекрасное и обаятельное, чем на картине. В это же время злобное, жестокое торжество проснулось в его сердце: между ней и графом, стоявшим на коленях рядом, он вырыл пропасть; это было вполне справедливое наказание за беспутную жизнь.
Спрятавшись за толпой, бледный Реймар стоял, прислонясь к стене и тоже не сводил глаз с новобрачной. Его сердце усиленно билось, и он с тревогой искал в глазах Марины разгадку ее душевной тайны. Но взгляд ее был так чист и искренен, что не было сомнения:' она ничего не знала о порочном, преступном прошлом ее мужа. Кроме того, она не выглядела счастливой: в ее глазах таилась глубокая печаль, и стиснутые губы придавали лицу горькое выражение. В таком случае какая же причина вызвала подобный брак?
Реймар взглянул на двоюродного брата. Бледное лицо Станислава не выражало ничего, и ревнивое чувство подсказало барону, что у того тоже не было истинного, глубокого чувства.
«Как мог Станислав, считавший себя таким знатоком женской красоты, оставаться слепым? Или, пресыщенный жизнью, он считает законной данью обладание всякой красивой женщиной?» — думал барон.
После венчания молодых окружили, и начались поздравления. В числе прочих гостей подошел и барон. Неожиданно увидав его перед собой, Марина вздрогнула, и легкий румянец вспыхнул на ее бледном лице, но она тотчас же овладела собой, и на его приветствие ответила холодно вежливой фразой и легким наклонением головы. Барону показалось даже, что она враждебно взглянула на него при этом, и смутное, беспокойное чувство охватило его. Выпив за здоровье новобрачных бокал шампанского, он отошел, а затем спустился в сад и ушел в самую глушь, чтобы успокоиться и привести в порядок мысли.
В доме, между тем, царили оживление и веселье. Молодая графиня своей красотой и привлекательностью произвела на всех прекрасное впечатление.
В десять часов уехал Павел Сергеевич, нежно простившись с дочерью. Марина расплакалась, прощаясь с отцом, но тот дружески потрунил над ее слезами, не подозревая, конечно, какой тяжелой ценой дочь купила ему его призрачное счастье...
Ужин должен был быть около полуночи, и графиня Ядвига с несколькими пожилыми дамами пошла отдохнуть, а прочие гости ушли на террасу или разбрелись по иллюминированным аллеям парка.
Был май месяц, весна рано началась в этом году, и тихая, ясная, чуть прохладная ночь, наполненная запахом цветов и молодой зелени, ласкала негой и покоем.
Марина тоже вышла с гостями на террасу, но незнакомое общество и разговор на мало понятном языке раздражали ее; улучив минуту, она незаметно спустилась в сад и медленно пошла по дорожке вдоль замка.
Тяжелые мысли роились у нее в голове. Теперь, после отъезда отца, она осталась совсем одна; а тут, в тот самый момент, когда началась ее мучительно тяжелая жертва, — совместная жизнь с мужем, она столкнулась с бароном, человеком, который все же занимал особое место в ее сердце. Как надменно и сдержанно он отнесся к ней; его губы едва коснулись ее руки; как холодно и равнодушно глядел он, пока цедил свои банальные пожелания и поздравления... Он, вероятно, презирает ее за то, что она вышла замуж за пустого и легкомысленного графа Станислава, которого он сам осуждал когда-то.
Сердце ее усиленно билось, а в душе поднималось чувство горечи и возмущения. Разумеется, барон не подозревает, что она пожертвовала собой. Но какое же имеет он право осуждать ее, даже если бы она, действительно, полюбила графа? Что ему за дело до этого? Ведь он же сам отвернулся тогда от нее, видя в ней «ядовитый цветок», от которого счел нужным спастись бегством.
Уйдя в свои бурные мысли, она не обращала внимания, куда шла и, когда оказалась перед террасой, убранной цветами, то приняла ее за ту, которая примыкала к ее комнатам. Торопливо войдя по ступенькам, она, к своему удивлению, увидала, что очутилась у входа в широкую и длинную галерею, уставленную зеленью и статуями; неподалеку, перед большой ярко освещенной картиной стоял, скрестив руки, в задумчивой позе барон Фарнроде.
Первой мыслью Марины было уйти: встреча с человеком, о котором она только что думала, была ей неприятна и тяжела; но гордость взяла
верх.
Она подошла к нему и сказала:
— Не можете ли вы, барон, помочь мне ориентироваться. Я не знаю, куда попала и как пройти в залу...
Она замолчала, разглядев картину, перед которой стоял барон. То был «Блуждающий огонек».
Барон обернулся и мрачно, почти враждебно взглянул на стоявшую перед ним Марину.
— Я к вашим услугам, графиня. Но что за чудное произведение эта картина! Я только что любовался ею. Какой громадный талант надо иметь, чтобы создать такую сильную вещь.
— Вам понравилась идея картины? Я тоже нахожу, что она очень удачно выполнена, — глухим голосом ответила Марина. — Очень жизненным, не правда ли, вышел и этот предусмотрительный рыцарь, который, хотя и занес уже было ногу, однако не двигается с места, боясь как бы «блуждающий огонек» не увлек его на гибель.
— Да, — сухо ответил барон, — болотная тина породила это заманчивое видение, и его чары отравлены, а счастье, которое оно сулит, есть только тот призрачный огонек, за которым притаилась смерть. Горе тому, кто, поддавшись чувству, пойдет за таким существом без сердца.
При последних словак Марина слегка прикусила губы, точно хотела подавить острое чувство боли.
— Я должна, однако, его защитить, так как служила его прообразом. Хотя не думаю, что граф Станислав рискует в данном случае спасением души. Бедный, одинокий «огонек»! Он и не знал, что добродетель так сурова, безжалостна и слепо судит, не задумываясь даже, заслужен ли приговор?.. Но довольно метафор, будем говорить прямо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19