Я виделся с Гилбертом в Честере, где он служил тогда под командованием эрла Ранульфа. Я был рад, что мой друг счастлив и что дела у него идут нормально. — Пэкстон опустил голову. — Ну, а теперь я желал бы узнать и вашу историю. Каким образом вы повстречались с Гилбертом?— Я находилась в замке, когда он с людьми прибыл сюда.Пэкстон вздернул от удивления бровь, на лице его выразилось очевидное недоверие.— То есть?! Не хотите ли вы сказать, что захватили принадлежащий Генриху замок?!— Тогда Генрих еще не был королем. А Англией правил в те времена Стефан. Эта земля принадлежала моему отцу. Но в результате конфликта, сперва между Стефаном и Матильдой, затем между Стефаном и Генрихом, эта крепость на долгое время оказалась покинутой. Однако вместо того, чтобы вовсе ее уничтожить, мы решили поселиться тут. А когда мой отец умер, все это перешло ко мне по наследству.— Я и говорю, что вы захватили замок Генриха.Алану его слова рассердили.— Как же это я могла захватить у него замок, который принадлежал именно мне?! Все вы такие, нормандцы: невежественные и охочие до чужого добра. Вам вечно мало того, что у вас есть, — вечно подавай вам еще и еще. Неужели вам никогда не приходило в голову, что на этих землях вас никто не ждет?!— Отчего же, конечно, приходило. Но, тем не менее мы здесь, и мы намерены здесь остаться.Алана поймала себя на мысли, что они, как боевые петухи, сошлись нос к носу. И поскольку для нее это была не самая благоприятная позиция, женщина сделала шаг назад. Гнев ее, однако, не улетучился.— В один прекрасный день все попытки Генриха отхватить тут себе территории закончатся полным поражением. И всех вас тогда как ветром отсюда сдует. Но весь этот разговор лучше бы оставить. Ибо не ваш король, а эрл Ранульф послал Гилберта сюда, именно Ранульф считал своими эти земли. И, подобно Гилберту, он нынче также покоится в земле.— Что, собственно, возвращает нас к разговору о Гилберте, — сказал Пэкстон. — Поскольку наследник Ранульфа Хью, граф Честерский, еще совсем ребенок, ему десять лет и потому он не в состоянии защитить свои владения силой оружия или силой своего ума, — именно поэтому Генрих взял на себя все тяготы по распоряжению тем, что принадлежит Хью. Именно поэтому я и нахожусь здесь.На это Алане нечего было сказать. Граф Хью был шестилетним ребенком, когда умер его отец — отравленный, как рассказывали, Уильямом Певерилом, который не стерпел того, что его земли указом короля Генриха были отписаны Ранульфу.Когда же весть о смерти Ранульфа сделалась общим достоянием, Гилберт был взволнован возможным восстанием жителей Уэльса, которые, чего доброго, могли напасть и на его замок. Граф Хью по малолетству был не в состоянии принять на себя общее командование, да и Генрих еще к тому времени не взошел на английский трон. Что же касается власти короля Стефана, то она в Уэльсе практически не чувствовалась.В конце концов, выяснилось, что Гилберт беспокоился напрасно, потому что никаких беспорядков не произошло. Однако многие жители северной части Уэльса все-таки сделались свидетелями насильственных акций, когда Овэйн Гвинедд начал кампанию за освобождение своей родины от нормандцев.— Что, вам, как я вижу, и ответить нечего? — осведомился Пэкстон после того, как молчание Аланы очень уж затянулось.Алана встретилась с ним взглядом.— Нечего. Все так, как вы говорите: замок принадлежит Генриху.Сама она, конечно, так не думала и ответила подобным образом лишь для того, чтобы Пэкстон успокоился. Она решила не показывать своего недовольства. Ведь чем больше распространялась Алана на тему о том, кому принадлежат эти земли, тем более подозрительным становился Пэкстон. И потому она сочла за благо демонстрировать послушание и покорность. Так было лучше.Пока длилось молчание, Алана и Пэкстон немного успокоились. Суровое лицо Пэкстона озарилось приятной улыбкой. Он явно радовался, что в словесной перепалке сумел-таки одержать верх.Повернувшись, Алана зашагала прочь от могилы Гилберта. Пэкстон двинулся следом. Возле мощного старого дуба она обернулась и посмотрела на Пэкстона.Он тоже пристально посмотрел на нее, затем — как если бы между ними не было никакого спора — ровным голосом спросил:— Лланголлен — это не на юг ли отсюда? Он ведь на берегу реки, так?— Именно.— И сколько же миль до тех краев?Она прислонилась спиной к стволу дуба, почувствовав легкое покалывание шершавой коры.— Десять миль. А до Честера тоже немногим больше десяти миль — но на восток.— Раз Лланголлен — место, где вы родились, как же тогда ваш отец мог утверждать, что эта земля принадлежит ему?«Тоже хитрый вопрос», — подумала Алана. Ей было не так просто на него ответить. Вообще она с удовольствием бы выбросила из памяти все события, последовавшие за смертью Дэффида-ап-Синнана, всю разгоревшуюся тогда борьбу.— В этих краях моя семья жила с незапамятных времен, не одно столетие, — ответила она. — Когда умер дедушка, мой отец получил наследство.Она сочла за благо не рассказывать Пэкстону, что после смерти Дэффида два его сына не на жизнь, а на смерть столкнулись в борьбе за наследство. Роди, старший, и его родной брат — отец Аланы, который и оказался в итоге победителем, но победа досталась ему дорогой ценой — он заплатил за нее жизнью брата Хивеля. Если о каких-то событиях из прошлого Алана и хотела навсегда позабыть, так эта история была одной из таких. Хорошо еще, что ее кузен Гвенифер не гаил против нее злобы, — уже за одно это Алана благодарила судьбу.— А что вынудило вас задать этот вопрос? — поинтересовалась Алана.Он пожал плечами.— Ваше имя и это место настолько несовместимы, что я просто захотел узнать. Считайте это любопытством. — Он сделал паузу. — Ваша мать, насколько я слышал, также умерла?— Да. Она умерла, когда мне было лишь восемь лет. Отец умер, когда мне исполнилось четырнадцать. У матери была лихорадка, а с отцом — несчастный случай.— Несчастный случай?— Его сбросила лошадь.— И у вас больше не осталось никого из родных?— Отчего же. Про иных из них вы сами говорили. Большинство из них живут здесь со мной.Нельзя сказать, что она говорила неправду. Она лишь позабыла упомянуть тех родственников, что жили за рекой. И вновь она подумала про Риса, искренне желая, чтобы он держался отсюда подальше.Пэкстон подошел поближе.— Должно быть, вы были очень юной невестой. Был бы жив Гилберт, я обвинил бы его в том, что он вытащил вас едва ли не из детской люльки.Алана не сумела сдержать улыбки.— Принимаю ваши слова как комплимент. Хотя когда мы с Гилбертом поженились, мне было больше, чем многим здешним невестам. А сейчас мне уже двадцать первый год.— А выглядите на шестнадцать.— Если бы Гилберт был жив, ему было бы двадцать семь. Полагаю, если вас одновременно сделали оруженосцами, стало быть, и вам сейчас столько же.— Мне исполнится двадцать шесть в день, когда будет праздник Всех Святых Великомучеников. Я был способнее, чем Гилберт. И хотя мы практически в одно и то же время стали оруженосцами, ему пришлось несколько дольше дожидаться золотых шпор. Я ведь уже говорил вам, что мы всегда были соперниками.Ему пришлось несколько дольше дожидаться.. Эта фраза запомнилась Алане.— Вы сказали, что соперничали с ним. Но чтобы быть справедливой по отношению к Гилберту, должна сказать, что по-своему он был весьма способным. «Способным двуличником, — тут же подумала Алана. — И как раз из-за собственной лживости он и покоится сейчас в земле, вытянулся неподвижной куклой в своей могиле, и его едят черви».— А скажите, — обратилась она к Пэкстону, — действительно ли ваши подозрения на мой счет улеглись? Если да, то у меня тоже есть несколько вопросов, которые я хотела бы вам задать.— Например?— Вы интересовались моими родителями. А кто ваши? И живы ли они сейчас?— Мать жива. А отец умер восемь лет назад. Возвращался домой из последнего крестового похода, и по дороге на него напала банда разбойников. Какой-то прохожий обнаружил его тело на обочине дороги в двух милях от нашего дома. Отец лежал в канаве совершенно раздетый, бандиты унесли абсолютно все с собой. Нанесенные ему раны были серьезными, но не настолько, чтобы их нельзя было залечить. Однако в ту самую ночь, когда на него напали, в округе прошел сильный холодный дождь. Вода попала в легкие. Именно это и убило отца. — Пэкстон горестно покачал головой. — Меня до сих пор не перестает удивлять сам факт: отец проехал половину земли, сражался с ордами язычников, — даже чума не свалила его! И в Нормандию он вернулся целый и невредимый, разве с несколькими легкими царапинами — и скончался от крупа.— Да, грустная история, — сказала Алана, подумав, что жизнь сплошь усеяна самыми причудливыми поворотами судьбы и никогда наверняка не знаешь, что случится в следующую минуту. — А ваша мать, она сейчас в Нормандии?— Собственно, она в Аквитании. Она повторно вышла замуж и очень счастлива. Мой старший брат живет в Нормандии, ему очень повезло, у него жена и четверо детей. Судя по последним от него известиям, там все нормально.Он как бы невзначай оперся рукой о ствол дуба — как раз возле головы Аланы. Пэкстон говорил и с каждым словом приближался к ней все ближе и ближе. Сейчас Алана видела перед собой его глаза, голубые и пленительно ясные. Она никогда не смогла бы позабыть ни эту дивную голубизну, ни того, с каким выражением Пэкстон смотрел на нее.И опять дыхание Аланы участилось.— Мне пора возвращаться в замок, — сказала она и выскользнула из-под дерева.Пэкстон поймал ее руку.— У меня к вам еще одна просьба. Я бы хотел посмотреть место, где все это приключилось.Алана поняла, что под словом «это» он имел в виду те самые события, что оборвали жизнь Гилберта.— Если же вам слишком тяжело отправиться на то место со мною, — продолжил он, — я вполне пойму вас. Так что я прошу лишь объяснить мне, где оно.Ее сердце затрепетало — на сей раз от страха. Неужели же он все еще не оставил мысли узнать, как все происходило? Неужели думает, что по прошествии шести месяцев сумеет отыскать доказательства?! А если и вправду он что-нибудь отыщет, сможет ли обвинить Алану в убийстве?Она внимательно посмотрела ему в лицо, пытаясь прочитать ответы на все эти мучительные для себя вопросы. Ее беспокойство несколько утихло, когда она поняла, что на том самом месте, где она упала в воду, Пэкстон сейчас ничего не сумеет обнаружить. Ни пятен крови, ни следов борьбы — ничего, что могло бы свидетельствовать о том, что тут произошло умышленное убийство.Ее мысли прервал глубокий голос Пэкстона:— Вижу, что идея похода на то место со мной не слишком-то вам по душе. Вы только укажите мне дорогу, а уж там я сам разыщу место.События того дня все еще были свежи в ее памяти, и Алане неприятно было возвращаться на место трагедии, на берег реки. Но Алана ни за что на свете не пустила бы Пэкстона к реке одного. Ведь в это самое время по противоположному берегу мог идти Рис, пытаясь отыскать место, где было возможно переправиться через реку. Если же Алана пойдет с Пэкстоном, она, возможно, первая заметит Риса и успеет знаками предупредить его, дать понять, чтобы он спрятался в лесу. Как бы там ни было, но она не может допустить, чтобы Пэкстон шел к реке один.— Я провожу вас туда, — сказала она.— Вы уверены, что вам это не будет тяжело?— Уверена. Увижу еще раз то место, может, боль несколько стихнет. — Приподняв юбки, она двинулась в направлении реки. — Пойдемте же. Сейчас вниз по склону холма, и потом еще нужно будет чуть пройти вдоль берега.Ступни Аланы, привычные к уступам здешнего склона, легко находили точки опоры. Пройдя половину спуска к реке, Алана обернулась и увидела, что Пэкстон еще находится в самом начале крутого участка. Ноги его скользили по влажной земле, и Пэкстону приходилось спускаться от одного древесного ствола до другого, прислоняясь к каждому встречному дереву.Один неверный шаг — и он грохнется навзничь. Вообще Пэкстон мог передвигаться, лишь отыскав глазами очередной ствол, за который можно было ухватиться. Но самое опасное заключалось в том, что он, чего доброго, может соскользнуть прямиком в реку, — так что и концов потом не отыскать.Кроме этого последнего, все прочие возможности падения Пэкстона представлялись ей довольно комичными. Алана вовсе не хотела, чтобы Пэкстон погиб, тем более — чтобы он погиб так близко от ее родной местности. Ну, а если бы он раз-другой растянулся, что ж, она бы с удовольствием посмеялась над рыцарем.Сдерживая смех, Алана следила за неловкими передвижениями Пэкстона по скользкому склону.«Надо же, какой великий воин!» — думала она, улыбаясь, хотя втайне ей было жаль Пэкстона, привыкшего сражаться на равнинной местности и решительно незнакомого с тем, как следует вести себя в густом лесу. В следующий раз она обязательно подождет его и они будут спускаться вместе. Но только не сегодня. Ей нужно первой спуститься к реке и посмотреть, не поджидает ли Рис ее на противоположном берегу.Грохот стремительного течения казался оглушительным.Остановившись в нескольких футах от кромки воды, Алана старалась не обращать внимания на мощный водный поток, который пенился у нее под ногами. Все ее внимание было устремлено на дальний берег. Риса нигде не было видно, и это успокаивало Алану. А затем произошло следующее: волна ударила в камень, и брызги угодили Алане прямиком в лицо.Ошеломленная, женщина стояла и глядела на бурлящий поток. Было такое ощущение, что река, подобно разгневанному живому существу, пыталась дотянуться до Аланы, ухватить ее.Ближе.Из-за мощного грохота реки до ее слуха долетел голос, который сейчас Алана слышала достаточно отчетливо.Ближе, я сказал.Завороженная непрерывным движением воды, Алана подчинилась голосу. Она вплотную подошла к воде и уставилась на волны, скользившие совсем рядом.Еще ближе , — приказал ей голос.Было такое чувство, что ноги ее принадлежат другому существу. Как бы издалека она увидела себя, поднявшую ногу, чтобы ступить в реку, которая обдала ступню женщины нетерпеливыми брызгами.Иди ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40