Прошу вас, скажите мне, и чем дело.
— Ничего особенного, — отвечал он насмешливо. — Дело только в том, что Бернел будет убит на дуэли, в которой должен был бы участвовать я! Мне надо было бы вызвать Монтфорда, а не Чарльзу. Монтфорд убьет его.
В порыве внезапного раздражения, смешанного с отчаянием, он вдруг с силой ударил рукой по столу.
Каролина слегка нахмурилась, перебирая белую кружевную косынку, украшавшую ее платье.
— Вы должны помешать этой дуэли, — сказала она.
— Да, — сказал он. — Нужно что-то сделать. — Взгляд его сделался ожесточенным. — По меньшей мере, я не должен был позволить Чарльзу вызвать его, но он был в бешенстве и требовал удовлетворения — он был гнусно обманут своим, так называемым, другом!
Уортен покачал головой.
— Ни на шпагах, ни на пистолетах ему с Монтфордом не сравняться! Это будет самое настоящее убийство. Если бы я только мог вызвать Монтфорда сам.
Каролина отошла от окна и села в кресло, покрытое выцветшей вышивкой в розовых и зеленых тонах. Она не желала, чтобы Чарльз или Уортен выходил на поединок, а что до Монтфорда, она была уверена, что его беспутство приведет его рано или поздно к печальному концу.
Изменив тему разговора, она спросила:
— А как же Маргарет? Ей кажется, что вы не хотите на ней жениться.
Уортен опустил глаза, упрямо выпятив подбородок.
— Я был не прав, принуждая Мег к помолвке, которой она не желала. Очень не прав. Но помимо этого, я еще так раздражал и дразнил ее последнее время, что нет ничего удивительного в том, что она бежала с Монтфордом. Я вынудил ее покинуть Стэйплхоуп в его обществе. Я виноват в том, что случилось, точно так же, как я виноват и в том, что произошло десять лет назад — что Джефф стал хромым. Я чуть не убил его на этой идиотской дуэли, вчера я едва сумел спасти свою невесту от судьбы, ужаснее которой трудно себе что-нибудь вообразить. А теперь из-за моего упрямства может погибнуть Чарльз.
Настойчивость, с которой Уортен обвинял себя во всех смертных грехах, вызвала у Каролины легкое раздражение.
— Скажите, какое благородство, Ричард, — мягко упрекнула его она, — взять на себя вину всех!
Он взглянул на нее с некоторым удивлением. Она продолжала:
— Я также виновата в хромоте вашего брата, а равным образом и сам Джефф. Почему вы непременно должны утверждать, что во всем виноваты вы один? А вам не приходило в голову, что лорд Монтфорд в обоих случаях виноват больше, чем любой из нас? Если вам нужно обвинять кого-то, обвиняйте лучше его.
Уортен нахмурился.
— Что вы хотите сказать — в обоих случаях? Он не имел никакого отношения к моей дуэли с Джеффом!
— До недавнего времени я сама так думала, — тихо сказала Каролина. — Но теперь, ввиду нового свидетельства его непорядочности, я боюсь, что он имел самое непосредственное отношение и к дуэли.
— Каким образом? — спросил Уортен.
—: Позвольте мне сначала спросить вас кое-что. Если бы я тогда попросила вас или Джеффри отказаться от дуэли, вы бы исполнили мою просьбу?
Уортен кивнул.
— Мы с ним говорили об этом только на днях. Мы подумали теперь, задним числом, почему вы тогда не помешали нам.
Каролина тяжело перевела дыхание. Значит, это правда — Монтфорд так и не передал ее письмо.
— Но я пыталась помешать, — сказала она еще тише. — Я послала вам письмо.
Уортен покачал головой, не веря своим ушам.
— Я не получал никакого письма, — сказал он. — Кто должен был передать его мне? Один из ваших слуг?
Глаза Каролины наполнились слезами.
— Нет, не слуга. Разве вы не догадываетесь? Я была так же слепа, как и Мег.
Каролина никогда еще не видела такой ненависти в его взгляде.
— Монтфорд!
Каролина встала и подошла к нему.
— Вы видите теперь, что вы не виноваты. Не в вашей власти помешать бесчестному человеку совершать бесчестные поступки.
— Да, — медленно согласился Уортен, — но я могу, по крайней мере, сделать так, чтобы он больше никому не повредил.
Широко раскрыв глаза, Каролина прижала руку к груди.
— Ричард, что вы говорите? Вы не можете вызвать его сами! Как же тогда ваша клятва Джеффу?
— Если бы речь шла о ком-то другом, а не о Монтфорде, я бы не пошел на это. В данном случае я не испытываю никаких угрызений совести, потому что предательство барона и привело к тому положению, в котором Джеффри оказался. Если бы он передал мне ваше письмо, Джефф был бы сейчас здоров!
Каролина сидела неподвижно, полуоткрыв рот. Почему она не могла этого предвидеть? Сжав перед собой руки, она сказала:
— Я уверена, что, что бы я ни сказала, ничто не заставит вас изменить решение. Поэтому я могу только пожелать вам всего лучшего.
Направившись к двери, она внезапно остановилась.
— О да, и еще одно. Мег хотела поговорить с вами, прежде чем вы уедете. Она у себя внизу,
Пройдясь, по меньшей мере, десяток раз по комнате, Мег села за письменный столик и принялась перечитывать свою рукопись, тщательно вычеркивая все упоминания о родинке графа Фортунато, какие попадались ей в тексте. Они ждала, пока Каролина пришлет к ней Уортена, и каждая минута казалась ей вечностью. В ужасном беспокойстве она то и дело поправляла свои локоны.
Она старательно одевалась для этой встречи с виконтом, зная, что время скоро разлучит ее с ним навсегда. Он, конечно, останется в Шропшире до дуэли, как секундант Чарльза. Но Мег была уверена, что после этого он немедленно уедет. У нее оставалась только эта одна маленькая возможность попытаться воздействовать на его сердце. Она знала, что в уме он уже все решил и был твердо настроен против женитьбы на ней. Но она также знала, что он любит ее, и на эту любовь она и рассчитывала. Поэтому Мег надела белое муслиновое платье, облегающее ее женственную фигуру; она даже намочила ткань юбки, чтобы подчеркнуть линии. Ее горничная Бонни, помогавшая ей одеваться, пышно взбила ей волосы, так что они падали ей на плечи сотнями крошечных завитков. Даже Бонни признала, что в наружности Мег было что-то небесное. Только бы Уортен нашел ее достаточно привлекательной, чтобы поцеловать ее на прощание, — на этом она строила все свои дальнейшие планы и надежды.
Услышав шаги в холле, она вскочила, перо выпало у нее из рук. Шаги приближались, и она не сводила глаз с двери. Внезапно она решила, что комната слишком ярко освещена, и повернулась, чтобы потушить свечи, горевшие в канделябре у нее на столе. Она не успела потушить их все, но освещение стало мягче.
В дверь тихо постучали. Мег отошла к камину и, опустившись в кресло, сказала:
— Войдите.
Дверь открылась, и появился Уортен. Он остановился в дверях. Выражение его лица, как и прошлым вечером, было холодным и отчужденным.
Мег встала, сознавая, что огонь камина и свечи на каминной полке освещали ее теплым светом. Она с удовольствием отметила, что Уортен оглядел ее с головы до ног.
Сделав шаг вперед, она остановилась.
— Я надеюсь, вы не возражаете, что я принимаю вас в такой интимной обстановке, хотя мы уже больше не помолвлены. Это может показаться неприличным.
Уортен вошел в комнату, закрыв за собой дверь.
— Я уверен, что раз ваша мачеха разрешила мне посетить вас, — сказал он, — общество едва ли может иметь что-нибудь против.
Мег сделала еще шаг к нему. Не желая, чтобы он сел, она быстро заговорила:
— Я хочу попросить вас об одном одолжении, прежде чем вы уйдете. Видите ли, я в очень затруднительном положении.
Приняв озабоченный вид, он подошел к ней ближе и взял ее под локоть явно с намерением усадить ее в кресло у камина. Мег вдруг охватил страх. Она отняла у него руку.
— Нет! Благодарю вас, я лучше постою.
Уортен, казалось, удивился, но, слегка наклонив голову, сказал:
— Разумеется. Как вам будет угодно. Чем я могу вам служить?
Они стояли теперь у камина, и огонь свечей смягчил его черты. Она взглянула ему в глаза, и сердце у нее сжалось. Она так его любит! Он сделал легкое движение к ней, но сразу же отвел взгляд.
— О каком одолжении идет речь, Мег? Я сделаю все, что вы пожелаете.
Мег сделала к нему еще один шаг и положила руку ему на грудь. Удивленно взглянув на нее, он взял ее руку и крепко сжал. Мег ничего не говорила, только смотрела на него, стараясь изо всех сил передать ему свои чувства без слов.
— Почему вы на меня так смотрите? — спросил он. Голос его звучал глухо и немного хрипло. — Что вы затеваете, Мег?
Мег была теперь совсем рядом с ним, ее юбки касались его сапог.
— Если я обречена прожить всю оставшуюся жизнь без вас, не испытывая больше никогда сладости ваших поцелуев, не слыша выговоров за мое безрассудство, я хочу провести с вами этот последний момент перед разлукой. Вот моя просьба, лорд Уортен, — поцелуйте меня на прощание.
Уортен все еще сжимал ее руку.
— Я не должен, — сказал он, впиваясь глазами в ее лицо. — Я не должен этого делать, раз мы никогда не будем мужем и женой.
Свободной рукой он коснулся ее волос. Пропуская пальцы сквозь кончики ее локонов, он сказал:
— Ваши волосы, они такие мягкие…
— Бронзовое кружево, — сказала Мег, подставляя ему губы. — Помните?
— Вы соблазняете меня? — спросил он. Глаза его затуманились, рука все еще перебирала ее завитки.
— Да, — отвечала Мег. Полуоткрыв губы, она потянулась к нему и провела ими нежно по его губам. Наслаждаясь сладостью его дыхания, она сказала: — Я люблю вас, милорд. Полюбите и вы меня, хоть чуть-чуть.
Запустив руку ей в волосы, он прижал к себе ее голову и страстно поцеловал ее. Мег еще никогда не отдавалась ему так самозабвенно, как сейчас. Сердце ее переполнилось любовью.
— Я люблю тебя, люблю! — твердила она, прижимаясь к нему, в то время как он целовал ее щеки, лоб, глаза.
— И я тебя люблю, моя дорогая Мег!
Внезапно он отпрянул от нее, сознавая, что он произнес слова, которые сделают их расставание еще мучительнее. Он не сказал больше ни слова и, резко повернувшись, устремился к двери. Уже стоя в дверях и не выпуская дверной ручки, он оглянулся со словами:
— Я зайду к Каролине, перед тем как уехать.
— Ричард! — вскрикнула Мег.
Он закрыл дверь. Шаги его уже раздавались в холле. Мег схватила старую книжку, которую она терпеть не могла, и швырнула ею в дверь.
— Самый глупый упрямец, какого я когда-либо знала!
Она упала в кресло, закрыв лицо руками.
Через несколько минут, к ее удивлению, в дверь снова постучали. Поспешно утирая слезы, Мег вскочила.
— Ричард! Мой любимый…
Но в открывшейся двери показалась Каролина.
— Мне очень жаль, Мег, но он уехал. Но не волнуйся, нам нужно хорошенько подумать, тебе и мне, чтобы исправить все то, что было сделано.
Всхлипнув, Мег поспешила к столу в поисках носового платка. Подойдя к ней, Каролина спросила:
— Значит, он тебе сказал?
— Что? Что он уезжает из Стэйплхоупа? Да.
— Нет. Про дуэль?
— Ничего такого он не говорил. — Встретившись взглядом с Каролиной, Мег затаила дыхание. — Скажите мне все немедленно!
— Он сам намерен вызвать Монтфорда.
В обычном стиле своей малодушной героини Розамунды Мег рухнула на пол без чувств.
20
На следующий день Каролина и Мег явились с утренним визитом в Норбери-Хаус. Миссис Норбери, как им сообщили, лежала в постели с головной болью. Элизабет и Хоуп они застали в каштановой роще в ужасной ссоре.
Еще только приближаясь к роще, они услышали голос Лиззи:
— Что касается меня, то я в восторге, что мой жених проявил такую храбрость. Я уважаю его за то, что он вызвал Монтфорда! Это только доказывает, мисс Воплощенная Чопорность, что он человек дерзкий и отважный и прекрасно мне подходит!
Сквозь заросли тиса Мег увидела, как Хоуп всплеснула руками.
— Это похоже на тебя, Элизабет! Ты всегда думаешь только о себе. А ты подумала о том, что Чарльз может быть убит?
— Какая чепуха! Чарльз, конечно, останется жив! Он сам мне говорил, что неплохо стреляет. Быть может, он и будет ранен слегка, но только совершенно неумелый стрелок может погибнуть на дуэли!
— Я не знаю никого более бесчувственного, чем ты!
— А ты — самая безнадежная зануда, с какой я имею несчастье быть связанной узами родства!
В этот момент Лиззи, сидевшая верхом на стволе упавшего дерева в позе, совершенно неподобающей леди, заметила Мег и Каролину. Она возбужденно замахала им рукой.
— Как я рада видеть тебя, Мегги! Ты-то хоть поймешь, как это замечательно, что Чарльз дерется с Монтфордом!
Взглянув на Каролину, она немного поумерила свой энтузиазм и вежливо приветствовала ее:
— Здравствуйте, леди Лонгвилль! Как поживаете?
Каролина наклонила голову, предоставив отвечать Мег.
— Боюсь, что сегодня я тебя разочарую, Лиззи, — сказала Мег. — У меня есть только одно желание, чтобы ни один из этих джентльменов не пролил и капли крови в такой жестокой затее, как дуэль!
Лиззи от изумления раскрыла рот, приняв при этом глупый вид. Она хотела было что-то сказать, но Хоуп не дала ей такой возможности.
— Я только сегодня утром узнала эту чудовищную историю. Повсюду уже ходят сплетни, об этом только и говорят. Сначала я не поверила, но Элизабет сказала мне, что Чарльз сам ей все рассказал еще вчера.
Мег повернулась к Элизабет.
— Это правда?
— Да, — отвечала та, слегка сдвигая свои темные брови. — Он был ужасно мрачен по этому поводу и все время повторял: «Если что-нибудь случится со мной», пока я чуть не впала в истерику! — Она бросила лукавый взгляд на Хоуп. — Но я позволила ему поцеловать меня — один разочек! — раз уж ему предстоит встретиться с Монтфордом на расстоянии тридцати шагов.
Заметив выражение ужаса и отвращения на лице Хоуп, Лиззи вздохнула:
— Хотела бы я только знать, из-за чего они дерутся. Чарльз ни за что не хотел мне сказать.
Мег не замедлила оповестить Хоуп и Элизабет о том, что произошло той ночью, когда Монтфорд пытался ее похитить. Хоуп слушала ее со страхом на лице. Лиззи, снова оседлавшая бревно, наклонилась вперед, с жадностью впитывая каждое слово, и даже задала несколько очень существенных вопросов относительно обстоятельств похищения и сути предательства Монтфорда. Когда Мег кончила свой рассказ, Лиззи захлопала в ладоши.
— Как это все должно быть интересно! Какое замечательное приключение!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36