Когда они поравнялись, Фредди и впрямь попросил у леди Сомеркоут позволения разрушить их пару и прогуляться с Джейн по тисовому лабиринту.
Леди Сомеркоут взглянула на Джейн, улыбнулась и украдкой подмигнула перед тем, как слегка поклониться Фредди. Сам же он, плененный утонченными манерами графини, серьезно и чопорно отвесил ей в ответ низкий поклон и взял под руку Джейн.
Леди Сомеркоут пожелала им хорошо провести время и обратила их внимание на то, что именно в эти послеполуденные часы лабиринт особенно красиво освещается солнцем. Затем поправила золотую шелковую шаль, легко повернулась и пошла к дому.
Джейн, отпустившая было шлейф своего розового с зеленым шелкового платья, снова подняла его и стала спускаться, сопровождаемая Фредди, по широким ступеням террасы. Лабиринт был поодаль, и идти к нему предстояло по широкой аллее через тщательно ухоженный сад, разбитый по французской моде прошлого века. Дорожки, выложенные каменными плитками, вились между клумб, каждая из которых ограждалась невысокой, заботливо подстриженной изгородью. В центре клумб были высажены розовые кусты, наполнявшие воздух благоуханием.
Единообразие клумб производило сильное впечатление. Джейн иногда жалела, что строгая планировка, принятая когда-то за образец при устройстве садов, по всей Европе уступила место приближенным к естественным ландшафтам. Но леди Сомеркоут в свое время настояла на том, чтобы сохранить кусочек старого сада: ведь каждый розовый куст был посажен ею самой с помощью детей много, много лет назад.
Джейн медленно шла рядом со своим кавалером, придерживая затянутой в перчатку рукой шлейф платья. Она ждала, что он ей скажет, но, как ни странно, не испытывала трепета. За день Джейн не раз задавалась вопросом: должна ли она просить у Фредди прощения за то, что покинула его во время прогулки возле озера и умчалась с полковником Даффилдом? И каждый раз, когда решала, что — да, должна, — ее тут же охватывало сомнение. Очень уж ей не хотелось извиняться, хотя она прекрасно понимала, что поступила по отношению к Фредди невежливо. Мягко говоря… Но она была тогда страшно зла на него! Зла за то, что он вовлек Гетти в обсуждение отношений, которые касаются только двоих. Зла за то, что он считал допустимым упрекать ее за дурное поведение на балу…
Так что сейчас, идя рядом с Фредди, Джейн не испытывала никаких угрызений совести. Между тем Фредди уже трижды откашлялся, и Джейн поняла, что он нервничает. Трудно было предсказать, снимет ли предстоящий разговор хоть частичку напряжения, возникшего между ними. Во всяком случае, Джейн не чувствовала сейчас ни малейшего сострадания к своему спутнику. А если в ней и шевелился страх по поводу собственного будущего, она гнала его прочь.
По мере того, как они все ближе подходили к лабиринту, Джейн все явственнее понимала, что в нынешней игре на кону для нее стоит нечто более важное, нежели благополучный исход летней охоты за гениальным поэтом…
Когда они наконец вступили в первый круг лабиринта и стали медленно продвигаться к его центру, Фредди замедлил шаги, затем остановился и нарочито спокойно сказал:
— Я… я хочу кое-что прояснить, моя дорогая Джейн. Когда… Когда я остался один, утром… перед ленчем… ну, когда мы были возле озера, а потом вы… Я боюсь, что…
Джейн вдруг показалось, что она заблудилась в лабиринте: Фредди продолжал говорить что-то тихим голосом, но она потеряла нить его рассуждений. Внезапно остановившись, она резко обернулась. Фредди не вписался в поворот и наткнулся на нее.
— О, извините!
Вместо того, чтобы испуганно отскочить, он вдруг обнял ее за талию, и Джейн удивленно взглянула на него. «Похоже, он меняется», — подумала она, а вслух сказала:
— О чем вы говорили? Я ничего не поняла, кроме первой фразы.
Фредди опустил голову и нахмурился:
— Я боюсь, что перешел границы дозволенного. Я…
Он поймал взгляд Джейн и осекся; рука, обнимавшая ее за талию, безвольно упала. Но все-таки что-то неуловимо изменилось. Она никогда еще не видела Фредди таким серьезным.
Джейн глубоко вздохнула, почувствовав смущение, повернулась и пошла дальше по лабиринту. Она вдруг почувствовала себя как-то странно. Словно что-то случилось… Что-то весьма ощутимое случилось с ними!
— Джейн, поверьте, я вовсе не собираюсь снова читать вам мораль, — бормотал Фредди, стараясь не отставать от нее. — О, будьте осторожны, дорогая! Я заметил необрезанный куст…
— Да-да. Спасибо, Фредди, — тихо сказала Джейн, отводя рукой колючие веточки подальше от воздушной ткани платья.
Еще один поворот — и опять она не могла вникнуть в смысл его слов, улавливая только интонацию. Но интонация эта была какой-то новой, непривычной, и Джейн отчего-то чувствовала себя подавленной.
Они вышли на лужайку в центре лабиринта. Джейн присела на каменную скамейку, расправив шелковый шлейф платья, и Фредди пристроился рядом. Он взял ее руки в свои, поднес к губам, поцеловал пальцы и рассыпался в восторженных признаниях. Но Джейн слушала невнимательно: она думала о том, что поведение Фредди день ото дня становится все более свободным. И непредсказуемым.
Он наклонился к Джейн. Еще совсем недавно она была бы счастлива увидеть такое проявление нежных чувств, но теперь ее вдруг охватила паника. Мысленно она вернулась на полчаса назад и вспомнила библиотеку, себя, Торпа… Вспомнила пальцы Торпа, ласкавшие ее ногу сквозь шелк чулка, его горячие слова, когда он звал ее с собой в Европу. Вспомнила, как ей хотелось принять это предложение, как хотелось его близости, и по телу пробежала жаркая волна желания.
А тем временем Фредди продолжал целовать ее пальцы, бормоча извинения. Джейн совсем было собралась остановить его, объяснить, что их отношения с самого начала были ошибкой, но в этот момент Фредди вдруг отпустил ее руки, схватил за плечи, притянул к себе и горячо, страстно поцеловал.
«Ого!» — подумала Джейн. Этот поцелуй был совсем не похож на прежние, робкие поцелуи Фредди — а ведь прошло всего несколько дней. Что это с ним произошло? Почему все его страхи так внезапно и бесследно улетучились?
Джейн невольно начала отвечать ему поцелуем на поцелуй, и в сердце ее опять, в который раз, затеплилась надежда. Может быть, она все-таки не сделала ошибки в своем выборе? Она обняла Фредди за шею, теснее прижалась к нему и неожиданно почувствовала, как в ней зарождается желание…
Спустя какое-то время Фредди отстранился и, благоговейно глядя на нее, прошептал:
— О, Джейн! У меня дух захватило! — А потом, прищелкнув языком, добавил: — Не очень поэтично сказано, а?
Неисправимый!
Только теперь Джейн смогла улыбнуться. Боже, неужели между ними расцвело настоящее чувство? Полноте, возможно ли такое? И почему, собственно, оно так неожиданно расцвело?..
— Фредди! — мягко сказала Джейн и положила руку на рукав его элегантного черного сюртука, коснувшись пальцем расшитого обшлага. — Я так радовалась победе тогда на балу и была так смущена, узнав, что вы осудили мою радость… Но сейчас у меня появилась надежда, что мы когда-нибудь начнем по-настоящему понимать друг друга.
Фредди прижал голову Джейн к своей груди, зарылся лицом в ее волосы:
— Я думаю, у нас впереди еще много лет. Жить вместе — целое искусство. От каждого из нас потребуется умение идти на компромиссы, если мы хотим быть счастливы. Что же касается той игры, то я попросту попрошу вас пореже в ней участвовать.
Джейн рассмеялась.
— Уверена, что ради вас сумею удержаться от нее, — с легким сердцем сказала она.
Фредди крепче обнял ее:
— Дорогая, дорогая Джейн!
Она почувствовала, как он качает головой, пытаясь осознать то, что с ними происходит. Но в этот торжественный миг ему в нос попало одно из перьев, торчавших в волосах Джейн. Фредди неожиданно чихнул, страшно смутился, отодвинулся и, вынув из кармана платок, принялся вытирать нос.
— Не очень романтично получилось, да?
— Для меня это не имеет значения, — мягко улыбнулась Джейн. — Просто я больше не стану втыкать перья в прическу.
Фредди стремительно вскочил со скамьи и схватил Джейн за руки.
— Вы так добры, милая Джейн! — Он нежно поцеловал каждый ее пальчик. — Когда вы покинули меня утром, я был так потрясен! Как дурак бросился вслед за вами и полковником Даффилдом — будто мог догнать ваших лошадей! Затем остановился, раскрыв рот от изумления и обиды… И, представьте, кончилось тем, что туда залетел комар — он-то и вывел меня из оцепенения! А потом еще пришлось отдирать с языка эту летучую дрянь…
Джейн прикусила губу. Она еще не успела отсмеяться про себя над случаем с перьями, а тут уже новая история, с этим несчастным комаром! Джейн судорожно вздохнула, изо всех сил сдерживая смех, и приготовилась слушать дальше его печальную повесть.
— Не помню, что было дальше, но, когда вы вновь проскакали с полковником мимо меня и умчались, со мной случилось что-то вроде обморока. Вы вырвали сердце из моей груди, проскакав мимо на этой дикой лошади! И тут я подумал, что совершил страшную ошибку, упрекая вас за ваше поведение на маскараде. Это только разозлило вас, не так ли? А еще большей ошибкой было то, что я прибегнул к помощи Гетти…
Джейн была так рада дать выход своим чувствам, что ответила немедленно:
— Я была взбешена, изумлена, поражена… Я просто не знала, что сказать! Во-первых, вы обидели меня тем, что не сказали обо всем сразу — лично и прямо. Во-вторых, я уже не девочка, чтобы мне читали лекции о правилах хорошего тона!
— Нет, конечно нет! Я был не прав, ужасно не прав по отношению к вам. Вы простите меня?
Джейн кивнула. Ее мысли не успевали за событиями, разворачивавшимися столь бурно. Внезапно она подумала о том, что в субботу летний праздник у леди Сомеркоут закончится. У нее осталось всего пять дней на то, чтобы все окончательно решить!
— Дорогой мой, теперь, когда мы стали лучше понимать друг друга, может быть, все-таки съездим завтра утром в пещеры? У лорда Сомеркоута прекрасные лошади, до пещер всего три мили, я знаю дорогу и обещаю, что вы получите удовольствие от этой прогулки. Поедем пораньше — нам будет полезно побыть вдвоем и еще лучше узнать друг друга.
— Буду очень рад, — просто сказал Фредди. — Я тоже очень хочу спокойно поговорить с вами о нашем будущем. Вы собираетесь взять с собой служанку?
Джейн тряхнула головой:
— Зачем? Я буду под вашей защитой. Вы будете опекать меня так, как это позволено лишь супругу…
Этими словами Джейн откровенно дала Фредди понять, чего ждет от завтрашней прогулки. Но намек повис в воздухе. Глаза Фредди затуманились, вместо ответа он привлек Джейн к себе и снова поцеловал — нежно, долго, страстно.
И снова Джейн почувствовала, как внутри у нее загорается огонь желания. Она живо представила себе, что завтра должно будет произойти в пещерах…
— Меня послали за вами! — внезапно донесся до нее мужской голос. — Все ждут вас к обеду!
Джейн оторвалась от своего кавалера, ошеломленная тем, что их с Фредди застали в столь рискованной позе. Но больше всего ее огорчало то, что именно Торп так бесцеремонно разрушил их идиллию.
Фредди вскочил на ноги, но Торп не обратил на него ни малейшего внимания: он не отрываясь смотрел на Джейн.
Торп был страшно зол. Джейн чувствовала это — недаром же она так хорошо понимала его…
Фредди повернулся к Джейн и предложил ей руку. Она поднялась с каменной скамейки, едва не запутавшись в шлейфе своего полосатого платья: Торп продолжал смотреть на нее, и под его взглядом Джейн чувствовала себя виноватой, уличенной в ужасном лицемерии.
— Благодарю вас, лорд Торп, за то, что вы столь любезно позвали нас, — холодно произнесла она, ощущая царящее между ними напряжение. — Вы покажете дорогу?
Только теперь Торп оторвал от нее свой испепеляющий взгляд и неодобрительно посмотрел на Фредди. Затем круто повернулся и молча пошел к выходу из лабиринта.
Вместо того, чтобы вести Джейн под руку, Фредди пошел следом за Торпом, шепнув ей, что таким образом будет оберегать ее от возможных выпадов. Джейн подумала, что подобный способ защиты смешон и глуп, но согласно кивнула и улыбнулась. Вздохнув, она представила себе предстоящий обед, легкие застольные разговоры; после обеда Гетти и миссис Ньюстед будут развлекать всех французскими балладами, а затем… Затем ей предстоит встреча с Торпом в оружейной! От последней мысли сердце ее учащенно забилось. Она почувствовала в коленях неприятную слабость.
Когда тем же вечером Джейн вошла в оружейную, держа в руке исписанные листы с текстом виньетки, Торп был уже там. Протянув ему листы, она с досадой заметила, что рука ее слегка дрожит. Джейн высоко подняла голову, точно зная, что сейчас лорд Торп примется за нее.
— Итак, Уэйнгров собрался с духом и решился снова поцеловать вас? — поинтересовался Торп, игнорируя протянутые ему листы.
Джейн не ответила. Вместо этого она подошла к круглому столу, посмотрела на украшенный шипами шар и положила рукопись.
— Я полагаю, — начала она, поворачивая лицо к виконту, — что на сегодняшний вечер нам лучше забыть все ссоры и заняться работой. Всего через три дня мы должны сыграть свою пьесу, а она у нас даже не дописана.
Торп ничего не ответил, молча подошел к столу и разложил на нем песочницу, серебряную чернильницу, перья и чистые листы.
— Вы — ведьма! — мрачно буркнул он. Джейн задохнулась от негодования и, нахмурившись, уставилась на него.
— Какой же вы злой, — прошептала она. Торп метнул на нее сердитый взгляд. Ноздри его раздувались, горевший канделябр, стоявший рядом с шаром, бросал на лицо красный отблеск.
— Конечно, ведьма! — продолжал он низким голосом, сверля Джейн голубыми глазами. — Кто же еще может довести человека до такого состояния?! Если бы вы знали, какой гнев охватил меня, когда я увидел, как вы целуете этого слизняка! — Он вскинул кулаки и пошел к двери так, словно там стоял Фредди.
Джейн растерянно моргнула, пытаясь понять истинный смысл его слов, а Торп подошел к камину и, повернувшись к Джейн спиной, обхватил себя руками за плечи:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40