— Мария Алексеевна, дорогая! — возгорелся Забалуев. — Все брошу к ее ногам, если понадобится — лишь бы Лизанька была счастлива. Одного только боюсь… Вот мы завтра к Корфам на спектакль приглашены. Елизавета Петровна увидит, что Владимир на свободе. Как бы ее чувства к нему не вернулись с новой силой…
— Андрей Платонович, я уверена, что вы что-нибудь придумаете. Меня совершенно другое занимает — с книгами-то что делать?
— Да, вырвать к чертовой матери страницу эту проклятую! И дело с концом! С регистрационной книгой ведь так поступили. И ничего — сошло с рук.
— Говорю же вам, что муж был педант. Все записано в расходной книге по числам и страницы пронумерованы.
— А вот на это хитрость уже есть, старинная, народная… — Забалуев не успел закончить фразу — в гостиную решительным шагом вошел Андрей.
— Маман, есть серьезные причины отложить свадьбу.
— Отложить свадьбу? С какой стати?!
— Я сейчас говорил с Лизой, и я очень беспокоюсь за нее. Все произошедшее стало для сестры большим потрясением. И я полагаю, мы должны уважать ее чувства. Лизе нужно время, чтобы смириться с тем, что Владимир никогда не станет ее мужем.
— А я предполагаю, что со свадьбой, наоборот, следует поторопиться, — вмешался Забалуев.
— Отчего же?
— Елизавете Петровне вредно надолго погружаться в грустные мысли и воспоминания — возникнет опасность, что она никогда больше не сможет испытать счастья.
— Лечит только время… — возразил Андрей.
— Глупости! Со временем переживания не уходят, а боль лишь усиливается. Поверьте, я желаю Елизавете Петровне счастья и не позволю ей мучаться в одиночестве! Я ее такой любовью окружу, вы представить себе не можете!
— И вы готовы поклясться, что сделаете ее счастливой? — с сомнением спросил Андрей.
— Естественно, клянусь! Однако, Андрей Петрович, если вы полагаете, что я — неподходящая партия для вашей сестрицы, я, конечно, уйду в сторону…
— Нет! — вскричала Долгорукая.
— Мария Алексеевна, — остановил ее Забалуев, — решение должен принять ваш сын.
— Хорошо, — кивнул Андрей, — пусть будет так. Вы женитесь на Лизе, но о дате свадьбы я скажу сам. И еще одно… Маман, я слышал, вы собираетесь к барону на спектакль? Насколько я понимаю, у вас сейчас с ним тяжба…
— Мы идем смотреть спектакль, а не судиться с ними, — всплеснула руками Долгорукая. — Иван Иванович еще загодя прислал приглашения всем соседям. И Андрей Платонович тоже его получил.
— Да, да, — закивал Забалуев.
— Что ж, если так…
— Послушай, Андрэ, я не настолько кровожадна, как может рисовать тебе твое воображение, — Долгорукая улыбнулась одной из своих самых обворожительных и сладких улыбок. — Дела делами, а нарушать правила приличия — ни за что! Мы же все-таки с Корфами соседи. Я сама поеду к барону пораньше, справлюсь о его здоровье. Ты же знаешь — хотя и денежки врозь, а дружба всегда остается дружбой.
— Твои бы устами, маменька… — Андрей слегка поклонился матери и вышел из гостиной, чтобы сообщить Лизе о достигнутой договоренности.
Лиза ждала его с нетерпением и вместе с тем в успехе этого заступничества сомневалась. Андрей уже давно жил в Петербурге отдельно, в загородном имении бывал редко, а, когда приезжал, то княгиня всегда была к нему так почтительна и с таким уважением преподносила всем его статус, представляя за главу семейства, что Андрей с легкостью принимал ее тонкую игру за действительность. Лиза же маменьку хорошо изучила и понимала, кто настоящий хозяин в этом доме и кто распоряжается ее судьбой и будущим. И, несмотря на всю усталость и обиду за разрушенные мечты, ей очень хотелось досадить маменьке, и она придумала одеть к выходу одно из своих старых платьев, давно висевших в дальнем углу гардероба.
— Ты с ума сошла? — растерялась Соня, которая зашла к сестре в тот момент, когда Лиза примеряла знакомое платье. — Это же с похорон отца, маменька будет расстроена.
— Буду рада, — ничуть не смутилась Лиза. — Если у меня траур, так пусть его почувствуют все.
— Хочешь навлечь на себя беду?
— Все беды уже пришли, Соня. Владимир меня предал, моим мужем станет омерзительный старик, маменька равнодушна к моим страданиям… Как ты думаешь, какая шляпка больше подойдет к этому платью?
— Вот эта, — машинально выбрала Соня.
— Пожалуй, ты права, — Лиза примерила шляпку и посмотрелась в зеркало. — Андрей обещал мне уговорить маман отложить свадьбу до того момента, когда я буду готова. А, быть может, я никогда не буду готова — и тогда мне вообще не придется выходить замуж за этого сатира!
— Андрюша сможет повлиять на маман. Он — единственный, к чьему мнению она прислушивается.
— Какая ты еще маленькая, Соня, — с грустью покачала головой Лиза. — Но дай-то Бог!..
— Лиза, можно к тебе? — Андрей снова появился на пороге ее комнаты. — Я сейчас говорил с Андреем Платоновичем…
— И он убедил тебя не откладывать свадьбу, ведь так? — поняла Лиза.
— Он не пытался меня ни в чем убедить. Я сам понял, ты должна выйти за него замуж. Андрей Платонович будет заботиться о тебе, Лиза. Он сумеет сделать тебя счастливой.
— А я думала, что ты меня защитишь!
— От кого и от чего тебя защищать? От родной матери? От мужчины, который тебя любит? От новой, самостоятельной жизни? Лиза, открой глаза! Все желают тебе только счастья. Неужели ты сама этого не понимаешь?
— У меня уже нет желания понимать что-либо из того, что мне предлагают, — потускнела Лиза. — Лучше займемся нарядами, маман говорила, что это ее всегда отвлекало от грустных мыслей.
Андрей пожал плечами — он по-настоящему расстроился. Вся эта история с Владимиром была и ему неприятна. Впервые Андрей устыдился за свое поведение — все это время он вел себя, как настоящий эгоист. Андрей с удовольствием принял участие в судьбе друга, став его секундантом, взяв на себя поручение от Владимира к отцу, но, только приехав в имение и увидев несчастные глаза сестры, начал понимать, кто более всего пострадал в этой истории, казавшейся ему сугубо мужским делом.
Андрей приятельствовал с Корфом, но Владимир все же всегда оставался достаточно закрытым даже для близких людей. Андрей знал, что особой душевности не было и между самими Корфами, и поэтому никак не мог предположить, что Лиза будет когда-либо испытывать к своенравному и порой заносчивому Владимиру столь глубокие, искренние чувства. Договор об их женитьбе между своим отцом и старым бароном он воспринимал, как само собой разумеющееся, и не считал, что в этом для Лизы есть нечто большее, чем просто приятные обязательства, основанные на соседстве и добром знакомстве их семей.
Любовь Лизы к Владимиру стала для Андрея открытием и причиной серьезных переживаний, о которых он с сестрой даже не заговаривал. Андрей чувствовал свою вину перед ней и стал принимать активное участие в судьбе Лизы — и из сострадания, и из желания искупить свое прежнее равнодушие. И, даже если Андрей и не верил во всем Забалуеву, — он хотел ему верить и был бы рад скорейшему венчанию Лизы, чтобы она могла утешиться в своем горе, которое он до сих пор не принимал всерьез.
— Не желаете полюбопытствовать на наших красавиц? — отвлекла его от грустных дум Татьяна.
Она несла в комнату к Лизе отглаженные платья, которые девушки, предполагалось, должны надеть к спектаклю у Корфов.
— Как ты думаешь, Таня, она успокоится? — спросил Андрей.
— Не могу сказать, что Мария Алексеевна женщина злопамятная, но память у нее крепкая.
— Да нет же, я о Лизе.
— Обещать не стану — уж больно Лизавета Петровна по Владимиру Ивановичу убивалась. И гадала, и письма порывалась писать. Стихи, что он ей подарил, наизусть знала.
— Проглядел я сестру, Татьяна, — развел руками Андрей. — Не успел понять, когда она выросла и обрела способность на серьезные чувства.
— А много ли вы вокруг себя замечаете?
— Что ты хочешь этим сказать? — не понял Андрей.
— Ничего, барин, — Татьяна отвела глаза в сторону и позвала еще раз:
— Мы сейчас примеряемся, вы поднимитесь, скажите слово — хороши ли девушки получились. Я так старалась — кружева крахмалила, юбки поддувала.
— Приду, — кивнул Андрей. — Через пять минут. Переодевшись для вечера, Андрей снова зашел в комнату Лизы. Татьяна уже одела обеих сестер. Соня в новом платье крутилась перед зеркалом, любуясь на себя то справа налево, то наоборот. Татьяна не успевала поправлять складки буфов на рукавах и ленточки в бантах.
— Сонечка! В этом наряде ты станешь сенсацией сегодняшнего вечера! От женихов скоро отбоя не станет, будешь выбирать! — рассыпался Андрей в комплиментах.
— Неужели сама? Или вы с маменькой все-таки возьметесь сделать это за меня?
— Ты не все понимаешь Соня… — Андрей замялся, он не привык говорить о любви вслух, тем более с маленькой Соней.
— Продолжай, продолжай!
— Видишь ли, в браке главное — любовь. И, если нет взаимной, то порой и одной любви хватает на двоих, если она сильная. А Забалуев любит Лизу. Он весьма достойный и богатый человек.
— Мне кажется, ты сам себя уговариваешь, что ничего страшного не происходит!
— А мне кажется, ты слишком молода, чтобы всех судить!
— А если он обидит ее?
— Если хотя бы один волосок упадет с головы Лизы, Забалуев будет иметь дело со мной!
— Туго затянула, — громко сказала Лиза Татьяне, обвязывающей ее талию широким атласным поясом.
Андрей сразу почувствовал себя неловко — он опять принялся решать судьбу сестры, как будто мечтал поскорее избавиться от того неудобства, которое создала для нее неверность Владимира.
— Ничего, Лизавета Петровна, — оптимистично сказала Татьяна. — Кавалеры любят тонкую талию. Так что терпите.
— Какие кавалеры! Я замуж выхожу.
— Замужним женщинам внимание намного важнее, чем девицам!
— Глупости говоришь! Замуж выходят, чтобы мужа любить, а не для того, чтобы с другими кокетничать.
— А коли муж староват и скучноват? Как же тогда без кавалеров?
— Ужасно не то, что Андрей Платонович стар. И пожилого человека можно полюбить всей душой… Ужасно то, что кроме отвращения я к нему ничего не испытываю.
— Лизонька, смотри, какую я тебе шляпку выбрала, — вмешалась в их разговор Соня. — Мне кажется, она чудесно подойдет к твоему платью.
— Лизонька, ты прекрасна сегодня! — поддержал ее Андрей. — Лиза…Ты не разговариваешь со мной?
— Ты обещал, что я не выйду за Андрея Платоновича!
— Я обещал, что отложу свадьбу до тех пор, пока ты не будешь готова!
— Боже мой, как я была глупа! Ждала его, надеялась на что-то… А он дрался на дуэли из-за другой женщины! Сонечка, ты права во всем. Владимир никогда не любил меня!
— А вот Андрей Платонович… — начал Андрей.
— Да я скорее в монастырь уйду — там мне будет спокойно!
— Что за глупости, Лиза… Ты всегда засыпаешь во время проповедей. У тебя нет причин стать монахиней.
— Но у меня нет и причин выходить замуж! — поддела брата Лиза. — Лучше я стану невестой нашего Спасителя.
— Мне кажется, даже у него не хватило бы на тебя терпения… Прости мне, Господи! Все! Пора ехать к Корфам. Спектакль отвлечет тебя от грустных мыслей.
— Идите вперед, я вас догоню. Мне нужно еще кое-что сделать…
— Лиза…
— Я не опоздаю, честное слово.
Дождавшись, когда останется одна, Лиза подошла к столу. Она вынула из шкатулки старые письма Владимира к ней, взяла в руки подаренный им перед отъездом томик стихов Дениса Давыдова.
«Моя дорогая Лиза, читай эти стихи и всегда думай обо мне. С любовью, Владимир»…
Лиза быстро захлопнула книгу и вместе с пачкой писем, перевязанной шелковой сиреневой ленточкой — ее любимый цвет! — бросила в камин. Огонь обрадовался этому нежданному подарку, обнял душистые конверты и подлез под кожаный переплет книги. Лиза не выдержала и зарыдала.
Вдоволь наплакавшись и попрощавшись с мечтами, она утерла слезы и медленно вышла из комнаты. На улице ее встретил раздраженный Забалуев.
— Елизавета Петровна, сколько вас можно ждать! Уже и Андрей Петрович с Соней уехали, а Мария Алексеевна и того раньше, и спектакль вот-вот начнется!
— Простите, мне нужно было кое-что сделать, — тихо ответила на его упреки Лиза.
— Меня не интересует, что вам нужно было! Вы должны делать то, что вам велят! Не надо ставить меня в неловкое положение!
— Прошу заметить, сударь, что вы мне пока что не муж. Поэтому извольте разговаривать со мной в другом тоне.
— Я буду разговаривать с вами в том тоне, которого вы заслуживаете! — прервал ее Забалуев, пребольно схватив за локоть жесткими пальцами.
— Тогда я с вами отказываюсь разговаривать! Не смейте меня трогать! Никогда! Ах!..
Лиза не успела отвернуться — Забалуев ударил ее по лицу.
— Да как вы смеете! — воскликнула Лиза и, окинув Забалуева полным ненависти взглядом, бросилась прочь со двора.
— Лиза! Лизавета Петровна! — услышал Забалуев окрик Татьяны, побежавшей за ней следом.
«Все видела, подлая, донесет, как пить дать донесет, — понял Забалуев, — но я с тобой потом разберусь, а сейчас надо спешить — как бы самое интересное не пропустить!»
Забалуев сел в коляску и велел гнать к Корфам — да побыстрее!
* * *
А в имении уже принимали гостей. Барон устроил вечер с размахом. В саду за дворцом вдоль центральной прогулочной аллеи, присыпанной гравием и украшенной рядами античных скульптур, были расставлены витые скамейки, где восседала приглашенная уездная знать и в ожидании начала спектакля слушала концерт в исполнении камерного оркестра корфовских крепостных. Между гостями ходили слуги в ливреях на французский манер и разносили шампанское. Зеленые лужайки, освещенные по-старинному — рожками, казались шелковистым ковром, на котором резвились два-три прелестных пуделька, сопровождавшие своих хозяек.
Двери в зал еще не открывали, и поэтому Владимир Корф был слегка удивлен, увидев в коридоре, а не на улице, среди других гостей, княгиню Долгорукую.
— Какой сюрприз! — церемонно раскланялся с нею Владимир. — Вы пришли сказать моему отцу, что решили не отнимать у него поместье?
— Ваш отец пригласил нас на спектакль, — княгиня сделала вид, что насмешки не поняла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23