Майлс пожал плечами и смахнул с рукава пушинку.— Не совсем так. До беседы с леди Пенброук я поговорил о мисс Мэтьюз с несколькими весьма влиятельными дамами. Одно упоминание ее имени вызывало хихиканье, насмешки и закатывание глаз. Если леди Пенброук распространит слух, что я проявляю интерес к ее племяннице, то, возможно, насмешки прекратятся. Мисс Мэтьюз производит впечатление славной молодой женщины, вовсе не заслуживающей того, чтобы из нее делали отщепенку. Признаюсь, сейчас, когда я думаю об этом, она мне кажется действительно очень милой. Разве ты со мной не согласен?— Я как-то не заметил.Брови Майлса удивленно взлетели вверх.— Ты? Не заметил привлекательную женщину? Видимо, ты заболел. У тебя жар?— Нет.Черт, и когда только Майлс стал таким несносным?— Ладно, позволь мне просветить тебя. Чего не хватает мисс Мэтьюз, так это светских манер. Но она более чем восполняет их своим хорошеньким личиком, гладкой кожей и улыбкой с ямочками. Ее красота — спокойная, сдержанная. Ее не оценишь по достоинству с первого взгляда. И если светское общество считает, что ее рост теперь не в моде, то я нахожу его восхитительным. — Майлс задумчиво постучал пальцем по подбородку. — Хотел бы я знать, что чувствуешь, когда целуешь высокую женщину… особенно с такими соблазнительными губами, как у мисс Мэтьюз. У нее и в самом деле необыкновенные губы…— Майлс!— Да?Остин приказал своим мускулам расслабиться.— Ты удалился от темы.Лицо Майлса выразило полнейшую невинность.— Я думал, мы обсуждаем мисс Мэтьюз.— Да. Просто нет необходимости обсуждать ее… качества.Глаза Майлса блеснули.— А, значит, ты все-таки заметил.— Заметил что?— Ее… качества.Желая закончить этот разговор, Остин сказал:— Майлс, я не слепой. Мисс Мэтьюз, как ты говоришь, очень мила. Но я не намерен допустить, чтобы это обстоятельство помешало мне или повлияло на меня в поисках нужных сведений. — Он строго посмотрел на своего друга. — Я верю, что и ты не допустишь этого.— Конечно, нет. Ведь не я интересуюсь этой женщиной.— Я не интересуюсь ею.— В самом деле?Усмехнувшись, Майлс встал, прошел через всю комнату и, подойдя к Остину, положил руку на его плечо.— Ты посылаешь меня рыскать по королевству, собирая сведения о молодой женщине, даже не объяснив мне, зачем это нужно, хотя должен бы понимать, что я сгораю от любопытства. И при этом у тебя был такой мрачный вид, когда я начал воспевать ее замечательные губы.— Уверен, что я так не выглядел.— Мрачный, — повторил Майлс, — и ты был готов выгнать меня пинком под мой элегантный зад.К большому неудовольствию Остина, у него покраснела даже шея. Прежде чем он собрался ответить, Майлс сказал:— Ты похож на вулкан, готовый взорваться в любую минуту. Как… интересно. Все, больше ни о чем не спрашивая, я отправляюсь в Лондон. Я сообщу тебе, как только узнаю что-нибудь интересное. — Он пересек комнату и задержался у дверей. — Удачи тебе с мисс Мэтьюз, Остин. Чувствую, она будет тебе нужна. Глава 5 Большую часть дня Остин провел в своем кабинете, проверяя отчеты из своего корнуэльского поместья. Однако он не мог сосредоточиться на работе, и столбцы цифр сливались вместе, отказываясь складываться в правильные суммы. У него голова шла кругом от вопросов. Не может ли шантажист быть каким-то образом связан с французом Гаспаром? А может быть, шантажист и есть Гаспар? У Остина имелись основания подозревать, что так оно и есть, и в этом случае Гаспар, вероятнее всего, находится в Англии, и Остин надеялся, что сыщики с Боу-стрит найдут его.«Свяжись со мной снова, ублюдок. Я так хочу тебя найти. Ты собираешься написать мне в Лондон после первого июля, но, возможно, я найду тебя раньше».Он хотел закончить это дело, чтобы ничто более не угрожало его семье. И ему было необходимо выяснить, какую роль играла в нем мисс Мэтьюз.Нуждаясь в передышке, Остин распрямился и подошел к окну. Он взглянул вниз на лужайку и увидел Каролину и мисс Мэтьюз, развлекавшихся с Чертвозьми и еще тремя котятами, которых, насколько он помнил, звали Чтобтебя, Галиматья и Белиберда. Хотя иногда их трудно отличить одного от другого: вполне возможно, что это были Пропадипропадом, Исчадие и Придурь.Покачав головой, он подумал, что если мисс Мэтьюз и Каролина и впредь намерены забавляться с кошками, ему придется предупредить Мортлина, чтобы тот изменил кошачьи клички на более благозвучные.Остин приоткрыл окно, и до него донесся женский смех. От нежного смеха Каролины у него потеплело на душе. Именно этого смеха ему не хватало в последние месяцы, после смерти Уильяма. Он перевел взгляд на мисс Мэтьюз, и на мгновение у него замерло сердце. От улыбки на ее щеках появились ямочки, а ее великолепные волосы блестели на солнце. Она казалась юной, беззаботной, невинной и невероятно привлекательной.И она сумела развеселить его сестру.Забывшись, Остин почувствовал прилив благодарности. А ведь ему следовало помнить, что мисс Мэтьюз явно не только такая, какой сейчас кажется. Да, она развеселила Каролину, но что еше она могла поведать его сестре? Будем надеяться, что она не рассказывала сказки про то, что Уильям жив, и не несла чушь о своих видениях.В то же время, если Каролина с ней подружится, то, может быть, сестра поможет ему поглубже заглянуть в душу мисс Мэтьюз. Да, ему просто необходимо поговорить с Каролиной.И как можно скорее.Вечером, перед обедом Остину представился случай переговорить с Каролиной наедине. В гостиной, отведя сестру в сторону, он небрежно заметил:— Кажется, у тебя появилась новая подруга?Каролина взяла у лакея бокал шерри.— Ты говоришь об Элизабет? — Остин кивнул, и она продолжала:— Мы провели вместе почти весь день. Она мне очень нравится. Она совсем не такая, как все, кого я знаю.— В самом деле? И что же в ней такого необыкновенного?— Все, — не задумываясь ответила Каролина. — Ее знание медицины, ее любовь к животным. Она обладает чувством юмора, но ее шутки никого не высмеивают. За весь день она ни о ком не сказала недоброго слова.— Это нельзя назвать необыкновенным, — пробормотал Остин, обрадованный тем, что мисс Мэтьюз, совершенно очевидно, не сказала ничего, что расстроило бы Каролину. — Это чудесно. Особенно если принять во внимание, как к ней отнеслись в свете.— Ты прав. В ней странным образом сочетаются застенчивость, неловкость и смелый ум. И в то же время я почувствовала ее грусть. Она скучает по дому.— Ты встречалась с ней до вчерашнего вечера?— Нас представили друг другу, но у меня не было случая поговорить с ней подольше.— Слышала о ней какие-нибудь сплетни?— Только то, что она плохо танцует и что ее считают в некотором роде «синим чулком». Я видела, что большинство джентльменов не замечает ее, но, думаю, я могла бы это исправить.Остин насторожился:— Что ты имеешь в виду?Каролина со свойственной ей живостью махнула рукой:— Я просто поделилась с ней моими взглядами на моду, а затем вечером отправила мою горничную сделать ей прическу. — В ее глазах вдруг вспыхнуло любопытство. — А почему ты спрашиваешь об Элизабет?— Просто интересно. Сегодня я видел, как вы играли с котятами. — Он улыбнулся. — Так приятно было слышать твой смех.— Не помню, когда мне в последний раз было так весело. Я верю Элизабет и буду ей лучшей подругой. Тебе приходилось с ней разговаривать?Он изобразил на своем лице полное равнодушие.— Да.— И что ты о ней подумал?— Подумал, что она…Слова замерли у него на губах при виде входящей в гостиную Элизабет. Совершенство.Без сомнения, это очаровательное создание не могло быть той самой женщиной, которую не замечали светские джентльмены. Как мог мужчина, увидевший ее, не желать ее? В простом платье цвета слоновой кости, она была словно прекрасная струящаяся статуя из алебастра, не нуждающаяся ни в каких украшениях. Рядом с ней многие из присутствующих дам выглядели слишком нарядными и перегруженными украшениями.Ее каштановые волосы были элегантно уложены на макушке. Один локон был переброшен через плечо и спускался чуть ниже талии, обольстительно сверкая на бледном фоне платья. Остин и не подозревал, что у нее такие длинные волосы. Он подумал о том, как бы она выглядела с распущенными волосами, падающими ниже спины. Совершенство.Элизабет замешкалась на пороге, с беспокойством оглядывая гостей, пока наконец не увидела Каролину. Ее глаза потеплели, но Остин заметил, что взгляд ее изменился, едва она обнаружила рядом с Каролиной его.— Разве она не великолепна? — в восторге воскликнула Каролина. — Я знала, что в подходящем платье и с такой прической она будет выглядеть потрясающе. Да я превратила ее в лебедя! — Взглянув на Остина, Каролина прошептала:— Перестань хмуриться, Остин. Я договорилась с Элизабет встретиться здесь, у камина, а ты отпугиваешь ее.— Я не хмурюсь.Каролина бросила на него лукавый взгляд:— Твое лицо мрачнее тучи. Хочешь, принесу зеркало?Он заставил себя расслабиться.— Нет.— Так-то лучше. Но ты так и не сказал мне, что ты думаешь об Элизабет.Остин следил, как Элизабет, пробравшись среди гостей, остановилась поговорить со своей тетушкой. Его руки сжались в кулаки, когда он заметил, что все мужчины, будь они прокляты, тоже не сводят с нее глаз. Она взглянула в ту сторону, где стоял он, и их глаза встретились на несколько мгновений, прежде чем она, чуть вздернув подбородок, отвернулась.Поняв, что она явно не желает говорить с ним, Остин почувствовал, как его шея краснеет. Не сводя глаз с Элизабет, он сказал сестре:— Мисс Мэтьюз поразила меня своим необычным поведением. Это, бесспорно, связано с тем, что она воспитывалась в колонии.— Необычным? — тихо повторила Каролина. — Да, полагаю, этим все и объясняется.— Что объясняется?— То, что с того момента, как она появилась в дверях, ты не можешь от нее глаз отвести.Остин резко повернулся и натолкнулся на насмешливый взгляд синих глаз Каролины. Стараясь ответить ей ледяным взглядом, он произнес:— Прости, что ты сказала?Протянув руку, она нежно потрепала его по щеке:— Остин, дорогой. Ты знаешь, что меня не пугает твой ледяной взгляд. А сейчас, если позволишь, я присоединюсь к Элизабет и леди Пенброук.Она удалилась, и Остин одним глотком допил шампанское. Он видел, как мисс Мэтьюз с приветливой улыбкой встретила Каролину, и подумал, что бы он сам почувствовал, если бы она с такой же теплотой приветствовала его. От одной этой мысли волна возбуждения пробежала по его телу, заставив его рассердиться на самого себя.Он вспомнил слова Каролины: «С того момента, как она появилась в дверях, ты не можешь от нее глаз отвести». Не может отвести от нее глаз? Что за нелепость! Конечно, может. И сделает это. Как только она отвернется и он больше не будет видеть ее улыбки. Или ее губ. Или этого очаровательного локона, струящегося по ее платью.А пока ему необходимо следить, наблюдать за ней, узнавать о ней все, что только возможно.Конечно, только в интересах расследования.
За обедом Элизабет сидела между тетушкой и лордом Дигби. К ее удивлению, лорд завел с ней длинный разговор о ведении фермерского хозяйства в Америке. Она имела слабое представление об этом, но вежливо слушала, время от времени согласно кивая, что, впрочем, не мешало ей наслаждаться роскошным пиршеством из десяти блюд и успешно избегать страусовых перьев тетушки.В то время как лорд Дигби увлеченно описывал процесс стрижки овец, ее внимание было приковано к месту во главе стола, где сидел герцог. Он был великолепен в вечернем костюме, и у нее замирало сердце, что страшно ее раздражало: она не хотела признавать, что этот тупица так привлекателен.Он непринужденно беседовал с сидящими вокруг гостями, но она заметила, что он редко улыбается, и ее раздражение улеглось, а сердце сжалось.За видимым всем лоском скрывалась мятущаяся душа, но он умело прятал ее. Не прикоснись она к нему, ей и сейчас была бы открыта только внешняя сторона. Она бы не узнала о его печали, одиночестве и чувстве вины, не почувствовала бы нависшую над ним угрозу.Элизабет не осознавала, что не сводит с него глаз, пока он не посмотрел на нее. Их взгляды встретились, и мурашки побежали у нее по спине от его пристального взора. Ее охватил жар, она понимала, что должна отвести глаза, и не могла. Она так хотела помочь ему. Если бы только он согласился ее выслушать!Боже, как бы ей хотелось увидеть что-нибудь еще, чтобы узнать, какая беда ожидает его и когда! Не случится ли это сегодня ночью? А если так, то как она сможет этому помешать?Взгляд Остина пронзал ее, словно проникая сквозь кожу. Она с трудом заставила себя оторваться от этого смущавшего ее взгляда и обратить внимание на лорда Дигби. Но она уже приняла решение.Она сделает все необходимое для того, чтобы герцог не пострадал.
Вскоре после полуночи Остин, расстроенный, не находивший себе места, подошел к конюшне с одним желанием — оседлать Миста и быстрой скачкой развеять свое беспокойство и непонятное раздражение.Оно возникло в тот момент, когда он увидел Элизабет в дверях гостиной — потрясающе красивую, улыбающуюся всем… всем, кроме него. И как бы ни было неприятно ему в том признаться, он весь вечер не сводил с нее глаз.Даже когда ему удавалось переключить свое внимание на что-то другое, он каждую минуту ощущал ее присутствие — он знал, с кем она разговаривает, что она ест. А когда их глаза встретились, он почувствовал себя так, словно кто-то нанес ему удар прямо в сердце.Ее присутствие волновало Остина весь вечер, и он вздохнул с облегчением, когда около одиннадцати Элизабет удалилась. Но радость оказалась преждевременной, потому что он не мог избавиться от мыслей об этой проклятой женщине — ее глазах, ее улыбке, ее соблазнительных губах. У него вызывала досаду необходимость постоянно напоминать себе, что она знает то, чего не должна знать и не может знать. Если же она это знает, то какое этому может быть другое объяснение, помимо, как она говорит, «видений»?Однако каждый раз, когда он пытался убедить себя, что она своими разговорами о «видениях» чего-то добивается, что она, может быть, замешана в шантаже и ей нельзя доверять, все в нем восставало против этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37