https://wodolei.ru/catalog/dushevie_poddony/120x80cm/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Виктория зарумянилась, и Натан сжал поводья, чтобы не дотронуться до нее.
– Вы... в тот вечер... знаете, это был мой первый поцелуй, – сказала она.
Внутри у Натана как будто цветок распустился, и он ответил:
– Я не знал наверняка, но догадывался.
Она покраснела еще больше и отвела глаза.
– Моя неопытность, наверно, утомила вас.
Интересное предположение. Натан молча смотрел на нее.
Она, видимо, шутила. Утомила? Его? Что вы, леди! Но яркий румянец на щеках Виктории и стыдливое выражение лица показывали, что она говорила искренне. Совесть никак не позволяла ему мириться с таким недоразумением. Вытянувшись немного вперед, он приподнял двумя пальцами ее подбородок. Даже такое незначительное прикосновение к ее мягкой коже обжигало.
– Вы не утомили меня, Виктория. Вы...
«Опьянили, обворожили, очаровали меня! Пленили, сделали себя незабываемой с помощью одного лишь поцелуя...»
– ...были восхитительны.
Такой ответ ее успокоил, он прочел это в ее глазах, светло-голубых, как море. Виктория улыбнулась:
– Я могла бы то же сказать о вас.
– Могли бы? Или просто скажете? – Натан задал вопрос, подтрунивая над ней, но вдруг осознал, что действительно хочет услышать ответ.
– Вы уверены, что хотите услышать это, Натан? – спросила она таким же тоном, копируя его тон и мимику.
Убрав пальцы с ее подбородка, он усмехнулся.
– Честно говоря, будучи профессиональным шпионом, ответ я уже знаю. Наша встреча была вам приятна так же, как и мне.
Виктория кивнула, соглашаясь, затем пожала плечами и сказала:
– Я уже поняла, что мужчины, прекрасно владеющие искусством поцелуя, привыкли видеть такую реакцию.
Он прищурился, но она не заметила этого, отвернувшись, чтобы полюбоваться на двух птичек, танцевавших неподалеку на ветке. Что она хотела этим сказать? Ревность беспощадно вцепилась в него.
Почему это должно его волновать? Ну да, конечно, возыметь такой опыт она могла только целуясь. С мужчинами. Другими!
Черт возьми, у него была бессонница прошлой ночью из-за этих мыслей. Ну, мучился он не всю ночь, а только часть. В остальное время он предавался эротическим фантазиям: как прикасался к ней, целовал, как они занимались любовью дюжиной разных способов и он ласкал каждый дюйм ее мягкой бархатистой кожи губами и языком. Но все равно были бессонные часы, проведенные в размышлениях о том, что все эти прекрасные моменты она разделяла с другим мужчиной.
Вернувшись в Лондон, она выберет себе мужа, одного из этих несносных графов! Или еще хуже – приударивших за ней Колина или Гордона.
Но настоящей проблемой была его собственная, все время возраставшая неукротимая симпатия к ней.
Виктория повернулась к нему:
– Мой отец верил в вашу невиновность?
– Говорил, что да.
Она медленно кивнула и сказала:
– Не знаю, станет ли от этого легче, но я тоже верю, что вы тут ни при чем.
Сердце Натана учащенно забилось. В этой совсем простой фразе было что-то очень трогательное. Ее вера в него ничего не решала, он этого не хотел. Но... получилось наоборот.
– Спасибо.
– И в то, что мой отец не виноват, я тоже верю. – Она дала понять, почему не обвиняет Натана. – Должно быть какое-то объяснение, и я хочу отыскать его. Ответ – в драгоценностях. Начнем?
– Да, – сказал он, хотя понял, что настоящее сокровище им уже найдено.
Через три часа, безуспешно перещупав чуть не дюжину скал, они вышли к ручью.
– Это северная граница имения, – сказал Натан. – Предлагаю здесь остановиться и поесть. А лошади напьются и отдохнут.
– Хорошо, – ответила Виктория, надеясь, что ее голос не звучал слишком благодарно. Уставшая и голодная, она обессилела.
Натан спрыгнул на землю, взял кожаную сумку с едой и похлопал коня по крупу. Тот устремился к воде.
Натан подошел к Виктории, протянув руки, чтобы помочь ей слезть. Она начала волноваться, но его прикосновение было таким непринужденным! Лишь только она достигла ногами земли, он отпустил ее, она даже почувствовала разочарование. И о чем он молчал эти три часа?
Положив руки на поясницу, она прогнулась, разминая уставшую спину. Натан посмотрел на ее упражнения и сказал извиняющимся тоном:
– Нам, видимо, следовало раньше остановиться. Почему вы промолчали?
– В очередной раз услышать, что я – капризное тепличное растение? Нет, благодарю. И еще мне показалось, что мы прекрасно ладили, продолжая путь в молчании, не хотелось прерывать удовольствие. Да и времени на поиски у нас не так много, а еще столько нужно исследовать! – Она посмотрела вокруг, на высокие деревья и удивительный пейзаж. – Я даже не представляла сколько.
– Имение огромное. – Натан достал из сумки два яблока и протянул их ей. – Не угостите ли лошадей, пока я буду готовить наш пикник?
– Конечно.
Взяв яблоки, Виктория отправилась к ручью. Пока животные с наслаждением пили чистую воду, она сняла перчатки и огляделась.
Золотые полоски солнца пробивались сквозь листву, пушистые облака лениво плыли по небу. Сочная зелень росла вперемешку с разноцветными дикими цветами, и по обоим берегам ручья тянулись крутые скалы.
Журчала вода среди скал, пели птицы, бриз шелестел листьями, защищал от солнечного жара, даря приятную прохладу. Виктория глубоко вдохнула свежий запах моря, стоявший в воздухе даже здесь, вдали от берега.
Фиалка подняла голову. Виктория угостила ее, погладила, нашептывая ласковые слова. Тут вороной Натана мягко толкнул ее, желая получить такое же внимание. Засмеявшись, девушка наградила его яблоком и порцией нежности с похлопываниями. Выполнив задание, она ополоснула руки в прохладной воде и направилась к импровизированному столу.
В тени векового вяза на цветном покрывале было разложено огромное количество еды. Натан низко поклонился и усмехнулся:
– Кушать подано, леди!
– О Боже! – воскликнула Виктория, подойдя ближе и вглядевшись в разнообразие сыров, мяса, бисквитов, фруктов и хлеба. – Как все это уместилось в один седельный мешок?
– Наша кухарка – мастер упаковывать.
Неотрывно глядя на скатерть, Виктория засмеялась:
– Тут еды человек на шесть! Мы ждем гостей?
– Нет, только мы вдвоем.
Она подняла голову и встретила его взгляд. Да, действительно, их было только двое... Сердце вновь затрепетало.
– Кухарка предупредила меня, что все должно быть съедено и что мы можем не возвращаться, пока не выполним это указание.
Господи, это займет несколько часов, не меньше... Волнение нарастало. Виктория сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и улыбнулась:
– Тогда нам лучше начать.
Подойдя к покрывалу, она подобрала юбки и уселась на предложенное ей место. Натан опустился рядом, скрестив ноги, и вызвался поухаживать за ней. Положив еду на две тарелки, он наполнил оловянные кружки сидром и поднял свою:
– Давайте выпьем за удачу в поисках. – Он посмотрел на Викторию тем самым взглядом, который она никогда не могла распознать, и от этого ее всегда бросало в жар.
– Да, конечно, – пробормотала она, чокаясь с ним. Первый глоток был подарком для ее пересохшего горла.
Еда выглядела очень аппетитно, и безумно проголодавшаяся Виктория с энтузиазмом принялась за дело. Натан не отставал, и первые несколько минут они молча ели, сидя в тени и наслаждаясь звуками природы.
Взяв еще один толстый кусок хлеба, Натан сделал медленный глубокий вдох и с упоением произнес:
– Господи, как же мне нравится здешний запах, в котором всегда есть море! Я, конечно, люблю Литл-Лонгстоун, но этот аромат – только здесь. В Лондоне такого не сыщешь. И как вы только выдерживаете? – спросил он, содрогнувшись.
– Там полно магазинов...
Он покачал головой:
– Это толпы народу.
– Шикарные вечеринки...
– Скучные разговоры с незнакомыми людьми.
– Опера...
– Люди, поющие непонятно о чем, на варварских языках!
Виктория засмеялась:
– Боюсь, спор будет бесконечным. А что же вы? Зарылись в глубинку, ушли в пустыню. Вам каково?
– Очень мирная обстановка.
– Но нет же ничего волнующего!
– Полное спокойствие.
– Нет ни Риджент-стрит, ни Бонд-стрит!
– Слава Богу!
– Одиноко...
Натан сперва ничего не ответил и нахмурился.
– Да, – сказал он тихо, – бывает иногда. Но у меня есть книги, животные и мои пациенты.
– И нет женщины, которая с нетерпением ждала бы вас дома? – Она так легко задала этот вопрос, что невозможно было догадаться, как тяжело в тот момент билось ее сердце.
– Никого. – Натан усмехнулся. – По крайней мере из знакомых... Возможно, среди них есть тайные поклонницы, которые сходят по мне с ума, даже когда мы просто разговариваем.
Он откусил кусок сыра и, прожевав, предположил:
– Могу представить, с каким нетерпением Брэнрипл и Дрейвенсби ждут вас в Лондоне.
Виктория чуть было не спросила, о ком это он. Но внутренний голос ей быстро напомнил: «Два графа. За одного из них ты выходишь замуж!»
Вот только... действительно ли они томились там в ожидании, предвкушая ее возвращение? Скорее у них нашлись более интересные дела вроде вечеринок маленького сезона, где так приятно утешать одиноких женщин, мечтающих о замужестве. Эти красотки будут преклоняться перед ними, флиртовать, танцевать, и, возможно, все кончится поцелуем. При мысли об этом ничего не изменилось! Виктория и глазом не моргнула.
В следующую секунду она нахмурилась: ее ведь должно это волновать! Какая-то чужая женщина будет добиваться внимания Брэнрипла или Дрейвенсби! В ней должны были проснуться беспокойство, злость и ревность, но она ничего не почувствовала. Ничего.
Повернувшись к Натану, смотревшему на нее с неким напряжением, она поняла, что вот от кого у нее просыпались чувства, становилось жарко, будто у самых ее ног горел костер, пламя которого, разгораясь, поднималось все выше. И тут яркой вспышкой к ней пришло осознание того, что невыносимо будет видеть, как его целует другая женщина. От этой мысли Виктория вышла из себя, захотелось что-нибудь сломать, ударить соперницу с такой силой, чтобы губы, желающие поцелуя с Натаном, отвалились и упали на землю, а Виктория втоптала бы их в грязь!
– Виктория, что с вами? Выглядите вы как-то... свирепо.
Девушка поспешно спрятала кинжальные когти ревности, чтобы забыть воображаемую соперницу, жестоко избитую, лишенную губ...
Она призналась себе: ревность. Но это непонятно. Что с ней случилось?!
– Да вроде ничего, – ответила она, торопливо отхлебывая сидр.
– Хорошо. – Натан отставил пустую тарелку в сторону и похлопал себя по животу. – М-м, все так вкусно. А сейчас – лучшая часть пикника.
– Десерт?
– Нет, еще лучше. – Он снял куртку и кое-как свернул ее. Затем, улегшись на спину, подсунул ее под голову. – Ах... – прозвучал умиротворенный вздох, и Натан закрыл глаза.
Виктория с любопытством наблюдала. Зрачки не удержались на месте, они принялись изучать... рассматривать.
Лучи солнца играли на шелковистых прядях Натана. Лицо в золотом свете, в движении теней стало таинственным.
Широкая грудь и сильные плечи, скрытые чуть помятой белоснежной рубашкой. Руки, живот и талия, чуть пониже которой начинались... ах да, те самые бриджи, облегавшие его мускулистые ноги очень привлекательно, с оттенком небрежности. Ниже колен... черные сапоги для верховой езды. Ноги, закинутые одна на другую, – картина расслабленного отдыха.
Боже, несколько минут назад она заявила, что с ней ничего не случилось. Это просто безумие. Человек растянулся перед ней, как банкетный стол. А ей тут же захотелось поучаствовать в пиршестве.
С каких пор она обращает внимание на формы, находит их обворожительными?.. Видимо, виноваты описания мужской анатомии в «Дамском путеводителе». Виктория, конечно, от природы была любопытной, но ничего такого она раньше не испытывала. Ни Брэнрипл, ни Дрейвенсби не вызывали у нее желания дотронуться, изучить... сняв с них одежду.
Не сводя глаз с этого великолепия, Виктория сглотнула, чтобы голос не так сильно дрожал, и спросила:
– Что вы... что вы делаете?
– Наслаждаюсь последней стадией пикника.
– Не думаю, Натан, что это хорошая идея – спать здесь.
Голос ее звучал натянуто. Господи, если бы она действительно была чопорной и сухой! Но Виктория чувствовала себя перезрелым персиком, готовым вывалиться из своей слишком тонкой кожуры!
– Я не сплю, а просто расслабляюсь. Попробуйте, очень хорошо для пищеварения.
– Благодарю, я и без того хорошо себя чувствую.
Если бы лгунов наказывали сожжением, Виктория тут же превратилась бы в горстку пепла. Нервные слова застряли в горле, и она понимала, что вот-вот начнет бормотать несуразицу.
– Скажите, что заставило вас стать доктором? – Фраза вылетела на одном дыхании, но внутренние приказы – «Успокоиться!» – помогли, по крайней мере вопрос имел смысл.
– Мне с самого детства нравилось лечить. Моими первыми пациентами были птицы с переломанными крыльями, поранившиеся собаки и все в таком роде. Любовь к этому ремеслу совместилась с увлечением наукой и моей любознательностью относительно устройства человека. Так мой путь был определен раз и навсегда.
Виктория как завороженная смотрела на эти красиво двигавшиеся губы. Ее пальцы дрожали от болезненного желания дотронуться до них. Дабы не поддаться искушению, она подтянула колени и обняла их руками, как замком.
– А если бы вы не стали врачом, какую профессию выбрали?
– Рыбака.
– Вы шутите?
– А что плохого в рыбаках?
– Ничего, просто это... – Она затихла, внезапно почувствовав себя глупой.
– Что?
– Ну, не для дворянина.
– Возможно, но это честная работа. В ней больше пользы, чем в дворянских играх и издевательстве над бедными лисами... У меня всегда были собственные правила, и я не понимал, зачем всю жизнь делать не то, что тебе доставляет удовольствие, а лишь оправдывать чужие ожидания. Думаю, из меня получился бы отличный рыбак. Маунтс-Бей – хорошее место для рыбной ловли, безопасное даже в шторм. Рыбалка-то мне всегда нравилась, а летом – особенно. Каждый июль я с нетерпением ждал, когда смогу наловить сардин!
– Что это такое?
– А, местная рыбка. Мужчины с лодок забрасывают большие сети, окружая целую стаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35


А-П

П-Я