https://wodolei.ru/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

И по глазам отца Аллора поняла: он знал, чего именно потребует король в обмен на освобождение Роберта.
Отец нервничал.
— Боюсь, — пробормотал он, — что эта последняя авантюра Роберта нам дорого обойдется.
Аллора спрыгнула с подоконника и, подойдя к отцу, положила руку ему на плечо. Они сели перед горящим камином погреться.
— Отец, тебе не следует беспокоиться, — сказала Аллора, заранее зная, что ее совет равносилен просьбе перестать дышать. — Королю нужны ты и твоя поддержка. Он поселил нас в удобных апартаментах, предоставил личных слуг, а вечером за ужином в резиденции короля мы увидим дядюшку Роберта, с которым здесь обращаются не как с узником, а как с заложником, хотя король и обвиняет его в измене. Все образуется, отец, я в этом уверена. Побереги себя и перестань излишне волноваться.
Айон рассеянно похлопал дочь по руке.
— Налей-ка мне вина, — сказал он. — По крайней мере, хоть вино здесь хорошее, в этом Лондоне. Ублюдок приказывает доставлять ему самые тонкие вина из Франции.
Подойдя к круглому столику возле окна, Аллора начала наливать вино, но приостановилась, привлеченная звуками с улицы.
Фанфары торжественно возвещали о появлении войска. Улица задрожала от цокота копыт и печатного шага воинов.
Вооруженных людей Аллора видела всю свою жизнь у ее отца были в услужении сто опытных телохранителей, У соседних танов, его союзников, и у других владельцев пограничных земель тоже имелись свои отряды. Но такого великолепного зрелища, как сейчас, она еще никогда не наблюдала.
Во главе войска ехал всадник, за которым следовал знаменосец с развевающимся синим с золотом флагом. Разглядеть изображение на гербе не удавалось, но даже его цвета привлекали к себе внимание. Как и всадник, который ехал впереди…
Взглянув на него, Аллора неожиданно вздрогнула. Она не могла видеть его лицо из-за низко опущенного шлема, закрывавшего всю его голову и украшенного с обеих сторон серебряными рогами. Но подумала, что, наверное, один вид его на поле боя должен приводить противника в оцепенение. В кольчуге и длинной ярко-синей с золотом тунике, в темных кожаных рейтузах, он восседал на мощном серебристо-белом коне с густой развевающейся гривой и белым хвостом, с седла свешивались огромный меч и щит. Он ехал по узкой улочке, и жители города приветствовали его восторженными криками. Казалось, они лезли прямо под копыта коня в желании хотя бы на мгновение прикоснуться к всаднику. И он, подняв руку в латной рукавице, приветствовал их.
Несмотря на стройность рядов войска, Аллора заметила на лицах воинов сильную усталость — очевидно, они возвращались с поля боя. Многие поддерживали друг друга на ходу, на туниках виднелись пятна крови. На предводителе туника была разорвана и испачкана грязью, но он держался в седле очень прямо, хотя и в его позе чувствовалась усталость.
На какой-то миг Аллоре показалось, что, поравнявшись с ее окном, он чуть замедлил шаг. Приподняв сверкающий серебряный шлем, всадник пристально взглянул на нее. Пораженная взглядом его темных глаз, она тоже внимательно посмотрела на него, но почувствовала, что краснеет, и торопливо отошла от окна. Войско продолжало шествие и еще долго раздавались тяжелый топот копыт и четкая поступь ног. Сколько их здесь, воинов Завоевателя, во главе с военачальником в серебряном шлеме, украшенном рогами?
Двести? Больше? Или только казалось, что их очень много, потому что они заполнили собой узкую улочку?
Аллора посмотрела на отца, стоящего рядом и тоже пристально вглядывающегося в ряды проходящих мимо окна воинов.
— Ага, вот и он появился, — пробормотал Айон, — знаменитый граф Уэйкфилд…
Тон, которым это было произнесено, удивил Аллору. В нем были и горечь, и восхищение.
— Кто это? — спросила она.
Отец, будто не слыша вопроса, тихо продолжал:
— Возвращается из Нормандии.
— В Нормандии восстание?
— Люди всегда восстают, когда кто-нибудь старается прибрать к рукам слишком много, как это делает Вильгельм. А потом и дробит свои владения: Англию — одному сыну, Нормандию — другому. А тот, кому досталась Нормандия, уже приносит своему отцу немало головной боли. — Отец печально покачал головой. Затем погладил блестящие волосы дочери и нежно улыбнулся ей. — В этом отношении, доченька, мне повезло. Твоя мать всегда думала, что мне хотелось сына, но я и представить себе не могу, что бы делал без тебя. И без всех моих родных, кто сейчас со мной, — брата, семьи, всего моего рода. Не могу себе представить, что пришлось бы воевать за то, что я имею право им оставить!
— Отец, — искренне воскликнула она, — я буду молить Бога, чтобы ты жил вечно!
— Полно, полно, ни одному человеку не дано жить вечно. Как видишь, Вильгельм это понимает… Поэтому я благодарен судьбе, что Дальний остров будет принадлежать тебе и что Роберт и вся моя семья будут всегда с уважением относиться к моим желаниям. Мы не такие, как они. Мы совсем другие.
Аллора с сомнением выгнула бровь, но не возразила. Ей уже приходилось видеть, как грубые лаэрды пограничных земель бьются друг с другом, как дикари, из-за оставленных в наследство горного участка или прибрежной полосы. Но, тем не менее, они соблюдали свои законы и взаимно уважали право каждого на частную собственность.
Возможно, именно такого уважения и не хватало норманнам?
В созерцании триумфального шествия войска через город к королевской резиденции была и полезная сторона это отвлекло отца от тревожных мыслей о Роберте и Вильгельме, и он продолжал следить взглядом за молодым нормандским дворянином.
— Так кто же это такой? — снова спросила Аллора. — Наверное, презренный тип, самый худший из всех королевских приспешников? — Она явно вызывала отца на откровенность.
Но Айон медленно покачал головой, потом налил вина в бокал и отпил глоток.
— Нет, он молод и отважен. И у него хорошая голова на плечах, что было понятно с детства. Он не из тех, к кому Можно относиться пренебрежительно, дочь. Если окажешься рядом с ним — будь осторожна!
— Отец, едва ли я когда-нибудь окажусь рядом с ним, — сказала удивленная Аллора.
Айон устало вздохнул и устремил взгляд на улицу, где остались лишь пыль и грязь после промаршировавшего войска.
— Вильгельм пригласил нас сегодня на ужин в свою резиденцию, Аллора. Этот его приближенный тоже будет там. Держись от него подальше, дочь, и не болтай лишнего.
Она укоризненно вздохнула.
— Отец, я не собираюсь ставить под угрозу твое положение здесь. И буду очень дипломатична в разговоре. Норманны ведь тоже ценят дипломатию.
— И все-таки будь осторожна.
В это время кто-то сильно застучал в парадную дверь. Выглянув из окна, лаэрд Мон увидел мальчика-посыльного и крикнул:
— В чем дело, паренек? Ты своим стуком мертвого можешь разбудить!
Мальчишка лет двенадцати с большими оттопыренными ушами, ясными глазами и улыбчивой мордашкой торжественно сложил руки и низко поклонился Айону.
— Король ждет вас в своей резиденции отужинать с ним, милорд! — крикнул он в ответ и снова поклонился. — И вашу дочь, молодую леди. Поторопитесь, милорд, ведь король просит вас сесть за его стол и надеется, что вы окажете ему эту небольшую любезность.
— Хм-м, небольшую любезность! — тихо пробормотал себе под нос Айон.
— Так вы скоро будете готовы, милорд?
— Будь спокоен, паренек. Если тебе приказа но сопроводить нас, то долго ждать не придется.
Аллора взглянула на отца и быстро направилась, в свою комнату. Торопливо покопавшись в дорожном сундуке, она отыскала вуаль, подходившую к ее наряду — золотисто-янтарной льняной тунике с длинными рукавами с разрезами, надетой на тонкую рубашку, красиво вышитую стеклярусом. Тончайшая вуаль удерживалась на голове с помощью обруча из золотой и серебряной полосок, и не скрывала блеска волос. Аллора вдруг почувствовала решимость показать этим норманнам, что лаэрды пограничных земель вовсе не варвары, какими их нередко считают.
Она возвратилась в гостиную и выжидательно взглянула на отца.
— Хорошо я выгляжу, папа?
Он ответил не сразу.
— Надо было оставить тебя дома, Аллора!
Она огорчилась и, нахмурив лоб, спросила:
— Тебе что-нибудь не нравится?
— Наоборот, все прекрасно. Именно это меня и страшит, — тихо ответил он, протягивая ей руку. — Идем, дочь. Сейчас нам предстоит посетить львиное логово, понимаешь?
Аллора ободряюще улыбнулась. Взяв отца под руку, она решительно произнесла:
— Мы добьемся всего, чего хотим! Не забывай, отец, что ты обладаешь большой властью. Ты нужен Вильгельму!
Он неуверенно хмыкнул в ответ. А ей хотелось услышать что-нибудь обнадеживающее.
На улице они сели в экипаж, который король прислал за ними, — закрытую карету с красиво обитыми мягкими сиденьями и бархатными занавесками.
Аллора снова как завороженная с восхищением разглядывала все, что встречалось на пути, познавая новый для нее мир. Дома все самое интересное происходило в отцовском замке, куда любили приезжать талантливые люди, ученые из разных стран. Монахи, разместившись на верхнем этаже замка, трудились над уникальным изданием Евангелия. В дом отца приезжали также музыканты-лютнисты, танцоры, фокусники. Бывали даже греческие ученые, познакомившие ее с шедеврами древней драматургии. Аллора вспомнила, как, услышав рассказ о смерти благородного и мудрого Сократа, обвиненного в государственной измене и отравленного, она расстроилась до слез.
Греческого философа обвинили в том же, в чем сейчас обвиняют Роберта.
Она постаралась прогнать грустные мысли, убеждая себя, что ни с дядюшкой, ни с отцом, ни с ней самой ничего плохого не произойдет. Если бы ублюдок хотел убить Роберта, он давно бы это сделал.
Но отец прав — Вильгельм хитер, ему не смерть их нужна. Но в таком случае…
Миновав ворота, они приблизились к Белой башне. Там было оживленно и многолюдно, как на городских улицах, множество воинов в доспехах, много лошадей и собак. То здесь, то там раздавались взрывы женского смеха, и Аллора покраснела, почувствовав на себе взгляд отца.
Она не была наивной, как, возможно, он себе представлял, и, много чего наслушавшись от своих замужних родственниц, хорошо понимала, что женщины, чей хриплый смех звучал в наступающих сумерках, были проститутками. «Где армия, — назидательно сказала ей как-то одна из кузин, там наверняка есть и женщины!»
Кузина Элизабет брезгливо поведала ей, что брак это то, что приходится терпеть. А кузина Бриджит, подмигнув, добавила, что терпеть можно по-разному. И частенько смеялась со своим женихом Кинаном именно таким смехом, какой сейчас доносился до Аллоры.
Конечно, Аллоре и раньше приходилось видеть маркитанток, неопрятных шлюх, которые часто шли за воинами с Северо-Шотландского нагорья. Здешние женщины были рангом выше. Хорошо одетые, надушенные, они вызывали у нее такое же любопытство, как и все остальное в этом удивительном городе Лондоне.
— Ну, вот мы и прибыли! — воскликнул ее отец, раздвигая пошире занавески на окошках. Экипаж остановился, и возница, торопливо обогнув его, поставил возле задней дверцы скамеечку, чтобы им было удобнее спуститься вниз. Они сразу же смешались с толпой людей, приглашенных на ужин с королем.
Опасения, что их с каким-то умыслом одних зазвали на вечер, сразу же отпали — в мерцающую в сумерках башню прибыло не менее пятидесяти гостей, и все они сейчас поднялись по лестнице в верхний зал. Здесь тоже было очень шумно от множества людей. По залу бродили огромные собаки, суетливо проносились одетые в ливреи королевских цветов слуги, нагруженные подносами с фруктами и сладостями. Миловидные молоденькие служанки предлагали гостям вина и меды.
— Айон! — вдруг послышался знакомый голос. — Айон! Брат!
Дядюшка Роберт! С первого взгляда на него можно было сказать, что это человек действия, в отличие от старшего брата Айона, обычно обдумывающего фразу и не позволяющего гордости или гневу заставить себя поступать слишком поспешно или опрометчиво.
Братья крепко обнялись. Роберт, немного ниже ростом, но шире в плечах, улыбающийся, отпрянув от Айона, сгреб в медвежьи объятия Аллору. Поцеловав ее в макушку, он чуть отстранился, разглядывая ее.
— Не так уж много времени прошло с тех пор, как я видел тебя в последний раз, девочка. А ты уже успела стать настоящей леди. Наверное, юный дуралей Дэвид ждет не дождется твоего возвращения!
Аллора слегка покраснела — Дэвид Эдинбургский уже давно намеревался просить ее руки. Она была уверена, что отец благословил бы их союз, и сами они на редкость хорошо ладили друг с другом. Однако арест Роберта и возможная угроза его жизни заставили отложить на время все дела.
— Ему нечего тревожиться за меня, — поспешила возразить она, беря дядюшку под руку, — у меня верное сердце. Это за тебя, старый дуралей, мы все безумно боимся.
Роберт громко расхохотался, потом, понизив голос, сказал:
— А мы все-таки натянули нос этому нечесаному ублюдочному королю, а? Он завладел Англией, но только не землей свободных скоттов!
Пора было призвать его к осторожности — не время нарываться на ссору. Нахмурив брови, Айон предупредил:
— Все это так, Роберт, но дело принимает весьма серьезный оборот. Вильгельма многие называли за его спиной ублюдком. Однако никто не осмеливался сказать это в его присутствии.
— Меня здесь не охраняют, — быстро пояснил Роберт. По крайней мере, в этом большом зале, где собралась целая толпа приспешников короля. Он довольно хорошо относится к своему племяннику, и я пользуюсь определенной свободой. Так что не стоит слишком тревожиться, Айон. Ублюдку что-то нужно — к счастью, не моя жизнь, — и мы скоро узнаем, что именно.
В камине неожиданно треснуло полено и высоко взметнулось пламя. Тявкнув, отскочила от упавшего горящего уголька собака. В этот момент в зале смолкли голоса и все взгляды обратились на входившего в дверь человека.
Аллора тоже посмотрела на него — широким уверенным шагом он направлялся к главному столу.
Походка самонадеянного человека, но чему удивляться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49


А-П

П-Я