Их мягкие ручки двигались по его телу с обольстительной сноровкой. По их игривому настроению стало ясно, что плутовки готовы оказать ему и другие услуги, помимо мытья.
Его такое обстоятельство испугало. Зачем Николь прислала ему девок, если знала, что сегодняшнюю ночь он намерен провести с ней? Конечно, она могла не догадываться, что ее горничные поведут себя столь вызывающе. В конце концов, она благородная дама и, возможно, от подобных вещей себя ограждала.
Он влез в бадью и испустил удовлетворенный вздох, когда тело под воздействием горячей благоухающей воды расслабилось. Какое блаженство! За всю жизнь ему довелось всего несколько раз принимать ванну в настоящих купальнях. Обычно он обходился холодной водой из деревенского колодца или купанием в реке или ручье.
Тепло успокаивало и одновременно дразнило. Приятное благовоние трав напоминало ему о Николь и ее чарующем аромате, который он вдохнул, едва переступил порог ее комнаты. Но даже такая многообещающая увертюра, исходивший от нее провоцирующий запах» не смогли подготовить его для женщины, ожидавшей его в постели. Она и все, что с ней было связано, превосходили его самые смелые фантазии. Ее высокая и крепкая грудь, мягкая и нежная, как лепестки цветов, кожа пленили его сразу. Увидев ее нынче во дворе замка, он не мог не заметить, что она стала полнее. Своими совершенными формами она теперь напоминала ему пьянящее великолепие раскрывшихся бутонов роз. Талия у Николь оставалась тонкой, а живот плоским, как у девушки. Возможно, ее бедра слегка раздались, а ягодицы округлились, тем самым сделав ее в глазах Фокса еще более привлекательной. Он живо представлял, как ощутит их божественное тепло, когда стиснет женщину в агонии сладострастия.
— Смотри только не засни, никчемный сукин сын! Не забудь, что я тоже жду своей очереди, чтобы понежиться в ванне. Мне бы не хотелось, чтобы вода окончательно остыла!
Фокс вздрогнул и открыл глаза. Возле бадьи стоял Рейнар. Его вечно румяное лицо сияло благодушной улыбкой.
— Господи спаси. Ты меня напугал, — пробормотал Фокс и сделал глубокий вдох, стараясь сбросить с себя пьянящий дурман волнующих грез.
— О чем ты, интересно, размечтался? — полюбопытствовал Рейнар и хитро прищурился. — Уж не о прекрасной ли леди Николь?
— Не твое дело. — Фокс торопливо окунул голову в воду, чтобы сполоснуть волосы, после чего хотел вылезти из ванны, но вовремя спохватился. Он вдруг отчетливо осознал, что все присутствующие в купальне станут свидетелями его более чем выраженной эрекции. — Подай мне полотенце, — попросил он Рейнара.
Рейнар самодовольно ухмыльнулся и, сделав шаг назад, подал знак девушкам, смиренно ожидавшим возле очага.
— Милорду требуются ваши услуги, — сказал он с улыбкой.
Фокс метнул в друга раздосадованный взгляд и только заскрипел зубами, когда горничные с полотенцами вплотную подошли к бадье, в которой он сидел. Чтоб насмешнику Рейнару было неладно! Теперь он не сможет вылезти из ванны, чтобы они не заметили его откровенного возбуждения! Он попытался отвернуться, но от их пристальных взглядов ничто не ускользнуло.
— Милорд, ваше копье — грозная штука, — пошутила одна из служанок.
— Да, — подтвердила вторая. — Я бы сразу сдалась при виде такой мощи.
Фокс сердито вырвал полотенце и накинул его на себя. При виде его ярости женщины, хихикая, попятились.
— Милорд бережет себя для своей благородной женушки, — пояснил Рейнар и начал раздеваться. — Не кажется ли вам, что он ведет себя как истинный рыцарь? А знаете ли вы, что за три года у него не было ни одной женщины, что он…
— Заткни свою грязную пасть, — прорычал Фокс. — Или я утоплю тебя в этой ванне.
Расплываясь в широкой улыбке, Рейнар шагнул в бадью и со счастливым видом погрузился в воду.
— Но поскольку наш милорд чист и придерживается монашеских устоев, я могу с лихвой его заменить. — Он жестом велел горничным подойти к нему поближе. С радостными повизгиваниями те принялись его намыливать.
Фокс только покачал головой. Растираясь полотенцем, он недоуменно гадал, как у Рейнара все получалось в жизни. Его друг не отличался привлекательными внешними данными. С рыжими, как у лисицы, волосами, в честь которой и получил свое имя, с голубыми навыкате глазами, крупным носом и большим ртом, его приятель, похоже, никогда не оставался без женщины. Всегда находилась одна, две, а то и три малышки, готовые разделить с ним ложе любви.
Покончив с вытиранием, Фокс огляделся в поисках своего платья. Не обнаружив того, что искал, он обратился к горничным:.
— А где одежда, которую я снял?
— Томас отнес ее в стирку, — ответила одна из служанок.
— А что, по-вашему, я должен надеть? — полюбопытствовал Фокс.
— Я принес твой седельный мешок, — услышал он голос Рейнара. — Он у двери. Можешь нарядиться в праздничную тунику. Свадебная церемония назначена на ближайшее время.
— Так она состоится сегодня? — Обернув бедра полотенцем, Фокс приблизился к бадье.
— Сегодня. Конечно, сегодня. Ты объявил, что намерен взять леди Николь в жены. Если хочешь обладать законным правом владеть ею уже сегодня ночью, то венчание должно состояться немедленно.
— Но я… — Фокс запнулся. Чего он возмущается? Все, что сказал Рейнар, звучало, на его взгляд, вполне логично. Но по какой-то причине он не чувствовал себя готовым. А вдруг она не хотела выходить за него замуж? Но могла ли она иметь право на собственное суждение? Хотя он во всеуслышание объявил о своем намерении, ему вовсе не хотелось принуждать женщину. В свое время ей и так пришлось вступить в брак с Мортимером против ее воли. Вероятно, она и теперь чувствовала, что ее опять хотят обвенчать с человеком, которого она едва знала.
Сейчас, как и тогда, у нее не было выбора. Чтобы узаконить свое право на Вэлмар, он должен на ней жениться. И чем скорее, тем лучше.
Фокс в задумчивости устремил взгляд на седельный мешок, валявшийся у двери.
— Боюсь, что проклятое платье безнадежно помялось, — проворчал он.
В часовне было душно. Тесное помещение едва вмещало в себя рыцарей, деревенских жителей и лавочников, в то время как оруженосцы, скотники, судомойки, поварята, молочницы, крепостные и прочий люд запрудили церковный двор перед крошечным строением. Всем не терпелось увидеть, как новый господин и наследница Вэлмара произнесут торжественные слова брачного обета.
Наряженный в официальный костюм из голубой парчи, Фокс обливался потом и с раздражением гадал, зачем он утруждал себя мытьем. Но стоявшую рядом с ним женщину жара, похоже, нисколько не донимала. Она смотрелась холодной и величественной, как ледяная принцесса. Ее волосы цвета воронова крыла, скрепленные на лбу обручем, струились по плечам свободной рекой, белая кожа светилась, как тончайший алебастр. На фоне молочной белизны лица алели сочные губы, бросая вызов рубиновым камням ее головного убора. В мягком свете, проникавшем в помещение часовни сквозь розовые стекла окон, ее чистые глаза отливали серебром.
Каждый раз, когда Фокс бросал на нее взгляд, его опалял огонь неутоленной страсти, отзываясь болью в чреслах. И еще такой знакомый дурманящий запах ее духов… Несмотря на острый дух священных благовоний и застоялый душок, исходивший от его менее чистоплотных воинов, он все-таки мог различать их слабый пленительный аромат. Он щекотал ноздри, дразнил воображение и сулил чувственные радости, которые он однажды испытал и не мог с тех пор забыть. Она стала для него живым воплощением женских чар, олицетворением загадочности и плотской любви.
Тягучий голос священника, проникший в его сознание, напомнил Фоксу о том, что он участвовал в религиозной церемонии. В церкви негоже предаваться сластолюбивым мечтам.
Он никак не мог избавиться от распирающей боли в паху. Помимо его воли события развивались со стремительной скоростью, от чего он испытывал легкое смятение. Как только церемония завершится, они пройдут в пиршественный зал, чтобы сесть за столы. На протяжении нескольких часов придется есть и пить, сидя бок о бок с Николь, разговаривать с ней и общаться на равных: Затем они поднимутся в ее опочивальню в башне и лягут в постель. В то время как его тело изнывало от нетерпения в ожидании волшебного момента, его рассудок проявлял обеспокоенность. Он боялся, что все получится не так, как ему хотелось.
Он слишком долго мечтал о теперешней ночи, представлял ее, рисовал в воображении десятки, нет, сотни фантастических картин, проигрывал всевозможные ситуации. То он овладевал ею не спеша, растягивая удовольствие, смакуя каждый поцелуй и каждое прикосновение. То набрасывался на нее с ненасытной порывистостью, лихорадочно срывая с них обоих одежду, чтобы слиться в яростном неистовстве страсти, а потом лежать в изнеможении бездыханными.
— Милорд? — Слышит он как сквозь сон.
Очнувшись от оцепенения, он с ужасом осознает, что месса завершилась и священник приглашает его подойти к алтарю. Николь произнесла свою клятву тихим, исполненным благородства голосом, пообещав любить, чтить и повиноваться. Его собственный голос взмыл в маленькой часовне под самые своды, прозвучав громко и строго. Интересно, подумал Фокс, как Николь его воспринимала. С тех пор как он прибыл в Вэлмар, он вел себя как завоеватель, требовавший свою добычу. Догадывалась ли она, как много для него значит? Сколько он из-за нее страдал и сколько всего перенес?
Священник объявил их мужем и женой, и новобрачные медленно двинулись к выходу из часовни. Улица встретила их яркостью солнечного дня, женщины осыпали цветочными лепестками, а мужчины выкрикивали грубые намеки насчет плодовитости леди Николь и его молодецкой удали и половой силы. Фокс выдержал поток скабрезностей с угрюмой стойкостью, сожалея, что слух Николь оскорбляют подобные непристойности. Она была дамой благородного происхождения и не должна подвергаться непотребным замечаниям других мужчин. Он хотел, чтобы жаркая страсть, клокотавшая за холодной невозмутимостью величавого фасада, принадлежала только ему, оставаясь для всех остальных тайной за семью печатями.
Когда они направились в пиршественный зал, Фокс почувствовал, как кто-то потянул его за рукав. Повернувшись, он увидел женщину в простом одеянии с щеками, густо усыпанными веснушками, и медно-карими глазами под стать ее огненно-рыжим кудрям.
— Я рада за вас, милорд. — Она присела в глубоком реверансе.
Фокс едва заметно кивнул и хотел продолжить путь, но женщина снова схватила его за руку.
— Вы меня не помните? — спросила она, чуть шевеля губами. — Я Элис. — Она подмигнула.
В памяти тотчас всплыло пухлое полногрудое тело, мягкое, податливое, послушное.
— Должна сказать, я тебя сразу не признала, — продолжала женщина. — Ты сильно изменился, Фокс. Теперь ты благородный рыцарь, владелец крепости, где когда-то был простым оруженосцем, хотя довольно хорошеньким. — Она снова ему зазорно подмигнула и, понизив голос-до томного шепота, добавила: — Ты все еще помнишь, что ты делал, чтобы я визжала? Он резко выдохнул из груди воздух и огляделся по сторожам, чтобы убедиться, что за ними никто не наблюдает. Николь стояла поодаль. Повернувшись снова к женщине, он оторвал от руки ее ладонь.
— Послушай, с тех пор все изменилось, — сказал он многозначительно. — Я теперь женат на леди Николь.
— Ха, ты имеешь в виду самую большую шлюху всех вреден? — насмешливо уточнила Элис. — Тебе от нее добра не видать. Она травила несчастного Мортимера. Кормила его какой-то дрянью, отчего у него сморщилась мошонка и высох член.
Не имея желания слушать дальше, Фокс двинулся прочь. Он видел, как уходила Николь, направившись в сторону, противоположную пиршественному залу. Ему только оставалось гадать, что она подумала. Имел ли для нее значения тот факт, что он спал когда-то со служанками? Что вообще имело для нее значение?
Николь шла по двору замка. Ее голова раскалывалась от боли. Свадебная церемония вылилась для нее в пытку, живо напомнив о предыдущем венчании с Мортимером. В тот день она тоже стояла рядом с красивым, импозантным рыцарем и произносила слова брачной клятвы. Тогда она чувствовала себя счастливой и гордой, что ее будущий муж молод и хорош собой. Часто случалось, что даме, вынужденной выходить замуж по приказу короля, доставался седовласый старый воин с толстым брюхом и зловонным дыханием. Мортимер, хотя и отличался массивным телосложением, тучным не был и имел белые крепкие зубы. Но восхищение девушки ее белокурым голубоглазым женихом продлилось недолго. Он довольно скоро показал ей, каким чудовищем был на самом деле.
Николь подошла к кухне и вздохнула. Будет ли Фокс другим теперь, когда стал ее мужем? Мужчина, три длинных года назад занимавшийся с ней любовью, был совсем юным, почти мальчишкой. С ним тогда она не отказалась бы обвенчаться. Но нынешний Фокс превратился в могучего рыцаря, пережившего неисчислимые ужасы Крестового похода. Ему посчастливилось не только уцелеть и вернуться в Англию, но и отомстить за себя коварному Мортимеру. Только очень решительный и беспощадный человек мог пройти через горнило таких испытаний. А она, к несчастью, на собственной шкуре испытала, что значит быть решительным и беспощадным.
На кухне творилось вавилонское столпотворение и стоял оглушительный гомон. Поискав глазами дородного повара из саксонцев, она направилась в его сторону. Но тут ее внимание привлекло какое-то суетливое движение справа. У больших пивных бочек собралась стайка мальчиков-пажей, но вместо того, чтобы разливать вино в кувшины, они стояли и как завороженные наблюдали за одним из оруженосцев. Он держал в руке кухонный нож и лихо им размахивал.
— Такое надо видеть самим, — увлеченно рассказывал парень. — Он наступал стремительно, как молния. Делал выпады туда-сюда. Куда там жирному Мортимеру за ним угнаться. Конечно, Мортимер бился как лев, но он не годился ему и в подметки. Де Кресси был явно сильней, потом он его завалил и всадил меч прямо в горло. Кровь ударила фонтаном и залила все вокруг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44