Она даже не задумывалась над последствиями, просто в последнюю минуту отчетливо поняла, что не может принять этот брак. Она не любила Перси Хемпстеда, он никогда и ни в какой мере ее не интересовал.
В первые два года своего изгнания Николь вообще не могла ни о чем думать, но тут вмешался отец и стал предлагать ей все новые и новые варианты замужества. Они ссорились, Николь умоляла, чтобы ее не отдавали замуж, как какую-нибудь племенную кобылу для выведения потомства, но он был глух к ее мольбам.
— Есть десятки достойных молодых людей, выбирай! — сердился на нее отец. — Однако за два года ты отвергла всех. Я не позволю тебе губить свою жизнь, Николь. Теперь я намерен сам выбрать тебе достойного человека.
Николь убегала от него расстроенная и злая, хотя и знала, что отцом руководит любовь к ней. Он действительно искренне считал, что позже, поняв его правоту, дочь будет ему благодарна.
Перси Хемпстед был человеком приятной наружности, милым и добрым в общении с окружающими, трудолюбивым. Он являлся наследником графа Лэнгстона и был на несколько лет старше Николь. Многие молодые девушки мечтали о нем. Даже Марта охала и ахала по поводу того, какой он красивый, какие у него черные волосы и голубые глаза, какой прекрасной формы его череп и как хороши черты лица. Итак, под давлением близких, питая к Перси дружеские чувства, Николь решилась на брак.
По мере приближения дня свадьбы у Николь все больше и больше появлялось сомнений. Нежелание выходить за него замуж, которое Николь испытывала сначала, становилось все сильнее и сильнее. Она едва знала его и безусловно не любила. Как можно выходить замуж за совершенно чужого человека? Только для того, чтобы быть прекрасным украшением дома и рожать мужу сыновей? Но главное, ей не хотелось покидать Драгмор. Она панически боялась, что Перси лишит ее всех свобод: она не сможет рано поутру скакать на лошади, не будет объезжать верхом свое имение и земли арендаторов. Он наверняка захочет, чтобы она проводила время и развлекалась вместе с другими женщинами, соответственно одевалась, вела размеренный и степенный образ жизни, — словом, была бы идеальной женой. Осознавать, что грядут перемены и что возврат к прежнему невозможен, было жутко. Примириться с такой перспективой Николь никак не могла.
Ночью, за день до свадьбы, она убежала, оставив для Перси записку, где умоляла простить ее, так как разумного объяснения своего поступка у нее нет. Другая записка предназначалась родителям. На свадьбу было приглашено около пятисот человек, и хоть Перси не стоял и не ждал ее у алтаря, как потом сплетничали в свете, но все случившееся обернулось для Николь катастрофой. Перси не стал с ней объясняться, а через шесть месяцев женился на обычной девушке из высшего общества.
Отец тоже с ней не разговаривал почти два месяца, пока не улеглось его возмущение. Николь очень переживала, что причинила боль Перси, огорчила своих родителей, но нисколько не жалела о том, что не вышла замуж.
Вскоре она полностью обрела душевное равновесие. Родители продолжали выезжать, а Николь их сопровождала.
— Тебе не спрятаться в Драгморе, — заявил ей отец, — ты сама должна понять, что ты наделала.
Страшно вспомнить эти балы и званые вечера. Все смотрели на нее, как на диковинного зверя в клетке, стоило отвернуться, как за ее спиной слышался шепот. Николь держала голову высоко и вела себя так, словно ничего не произошло. Родителям тоже приходилось несладко, возможно, им было еще больнее, чем ей. Через несколько месяцев они сняли все запреты, и Николь могла делать все, что ей заблагорассудится. К этому же времени ее появление в обществе уже перестало быть сенсацией, а сплетники нашли для себя новую пищу.
А сейчас, лежа в постели и глядя в потолок, ей вдруг так захотелось заплакать, как никогда в жизни. Все у нее складывалось хорошо до восемнадцати лет, а потом как пошло… Одно за другим. Ей бы запомнить эти уроки, а она, напротив, — наивная до крайности, влюбилась в герцога! Приняла его за своего рыцаря в блестящих доспехах. Больше такой дурой она никогда не будет!
Она повернулась на бок, слез не было. Он думал, что она замужем! У него по отношению к ней вовсе не было честных, серьезных намерений. Она сжала кулаки от злости. Какой же он негодяй!
В это утро, как обычно, Николь поднялась вместе с солнцем. Бушевавшие в ней чувства не дали ей уснуть всю ночь. Праведный гнев придал новые силы, и, несмотря на бессонную ночь, Николь не чувствовала никакой усталости. Она надела бриджи и спустилась к завтраку, намереваясь провести день с отцом и братом, как будто ничего не случилось, словно не было никакого герцога Клейборо. Мужчины внимательно присматривались к ней.
— Ты ужасно выглядишь, — сказал Чед.
Николь сидела слева от отца, напротив брата. На его замечание она ничего не ответила. Чувствуя, что отец беспокоится о ней, она пояснила:
— Голова болела всю ночь.
— Я хочу, чтобы ты обратилась к врачу, — сказал граф.
— Мне уже хорошо, папа, в самом деле, — ответила Николь, но собраться с силами и улыбнуться отцу она уже не смогла.
— Тебе всегда хорошо, — грустно сказал Николас Шелтон, — но сегодня ты никуда не поедешь.
Николь упрямо сжала губы.
— Я хочу поехать с тобой и с Чедом, отец!
— Нет, — решительно заявил граф, и она поняла, что настаивать бесполезно.
После завтрака она почувствовала себя настолько уставшей, что, поднявшись к себе в комнату, рухнула в кровать в полном изнеможении. Сказывалась бессонная ночь. Как в тумане, перед ней проплыл образ прекрасного герцога. Сжав кулаки и зажмурившись, она закричала:
— Убирайся к черту!
Такого ругательства она себе еще никогда не позволяла. В себя она пришла оттого, что кто-то настойчиво стучал в дверь. Николь поняла, что на какое-то время заснула. Было уже позднее утро, почти полдень.
— Войдите, — сказала она спросонья.
В комнату вошел Олдрик.
— Я знаю, моя госпожа, что вы плохо себя чувствуете, но к вам пришла виконтесса Серль. Прикажете сказать ей, что не сможете принять ее? — Добрые глаза его выражали беспокойство, хотя голос был безучастен и официален.
— Марта приехала! — восторженно воскликнула Николь. — Нет, нет, я спущусь сию минуту!
— Очень хорошо, — облегченно вздохнул Олдрик и поклонился.
Мигом слетела она с кровати, быстро умылась и, стянув волосы в хвост, сбежала к Марте.
— Марта!
Это была маленькая, пухленькая девушка с густыми каштановыми волосами и матовой кожей. Она скромно сидела в гостиной на диване, обитом бархатом золотистого цвета, и держала в руках чашку с чаем. На ней был зеленый в розовую полоску костюм. Увидев Николь, она поставила чашку на столик и бросилась ей навстречу. Девушки крепко обнялись.
— Я так скучала по тебе! — воскликнула Марта.
— И я рада, что ты вернулась, — отозвалась Николь.
Марта села и усадила рядом Николь. Но радостная улыбка исчезла с ее лица, когда она повнимательнее вгляделась в свою подругу.
— Николь, у тебя опухли глаза, ты плакала?
Выражение лица у Николь изменилось, оно стало спокойнее.
— Нет. Хотя думала, что буду плакать.
— Что случилось?
Николь вскочила, крепко прикрыла дверь в гостиную и вдруг почувствовала, что сейчас действительно заплачет. Закрыв лицо руками, она старалась сдержать подступающие слезы.
— О Боже, — Марта поспешила к Николь, — садись, расскажи мне, что тебя так расстроило?
— Прости, — сказала Николь, как только справилась с волнением, и многозначительно посмотрела на свою лучшую подругу.
— Я круглая дура, Марта.
И хоть Марта привыкла к несколько нетрадиционным выражениям, манерам и одежде Николь, но тут она слегка покраснела.
— Нет, ты не дура.
— Я вела себя, как последняя дура, с герцогом Клейборо, — уточнила Николь.
— С герцогом Клейборо?! — удивилась Марта.
Николь грустно кивнула.
— Я недавно была на балу. Его давали Аддерли в честь герцога. Стоило мне только взглянуть на него, и мое сердце остановилось, Марта. Как это глупо!
— Он очень красив, — осторожно подтвердила Марта.
— Мы с ним разговаривали. Он смотрел на меня горящими глазами. Потом пригласил меня в Чепмен-Холл.
— Он пригласил тебя в Чепмен-Холл! Но это так не похоже на герцога. Должно быть, он очень тобою увлекся.
Николь бросила на Марту иронический взгляд.
— О да! Очень увлекся. В этом можно не сомневаться. Он полагал, что я замужем, и пригласил меня к себе для… э… э…
Марта удивилась еще больше:
— Он думал, что ты замужем?
— Я решила, что нравлюсь ему. — Николь покраснела и отвела глаза в сторону. — Я даже подумала, что он ухаживает за мной. — Николь украдкой взглянула на подругу, которая была совершенно ошеломлена. — Он целовал меня, Марта!
— О Боже! — все, что смогла выговорить Марта.
— Мне понравилось. — Николь густо покраснела. Ее сердце бешено заколотилось, когда она попыталась вернуть ощущения, вызванные его горячими и требовательными поцелуями.
— Я его тоже поцеловала.
— Николь! — взвизгнула Марта и хотела еще что-то сказать, но Николь перебила ее.
— Теперь я знаю, почему он выпроводил меня и не позволил выпить чай со своей матерью! — Опять в ней стали подниматься гнев и обида на него.
— Герцогиня Дауэйджер была дома? Она видела тебя у него в доме? Николь, и тебя никто не сопровождал? — затарахтела Марта. В последнем ее вопросе содержалась надежда, что все случившееся не получит огласки.
Николь покачала толовой.
— Он пригласил меня снова, и вчера я была у него. Каким-то образом он узнал, что я не замужем, и сразу все переменилось. Негодяй! Он был холоден как лед, извинился за свою ошибку и сказал, что я не могу больше бывать в Чепмен-Холле.
— Бог мой! — Марта сказала это таким тоном, что у Николь широко открылись глаза.
— Видимо, он принял меня за какую-нибудь замужнюю шлюху, с которой можно без опаски делать что угодно. — От возмущения Николь сорвала голос. — Как я его ненавижу!
— Николь, — Марта сжала ее руку, — он не только поцеловал тебя, да?
Николь вспыхнула, припомнив, как он своим сильным телом вдавил ее в траву, как расстегивал жакет, как гладил бедра, приподнимая юбку. Ее стало трясти.
— Тебя, вероятно, больше всего интересует, осталась ли я девственницей, да? Так знай, я пока еще девственница.
— Ну тогда ничего страшного не произошло, — облегченно произнесла Марта, похлопав ее по руке. — Бедняжка. Клейборо — ужасный бабник и совершенно неуправляемый грубиян. Ни одной женщине, в том числе и его любовницам, не удается удержать его надолго. А его любовницы, как известно, — самые красивые женщины королевства.
— У него что, их несколько? — спросила Николь, с удивлением осознавая, что ей это неприятно слышать.
— Нет, просто он их довольно часто меняет, — ответила Марта и, видя, что такой ответ огорчил Николь, добавила: — Но ведь так поступают почти все мужчины!
— Роберт же так не поступает, не так ли? — Николь захотелось откусить свой язык. Вопрос был слишком интимного характера, чтобы задавать его даже самой близкой подруге. Но лицо Марты потеплело, она улыбнулась:
— Нет, Роберт так не поступает, в этом мне повезло.
Николь знала, как Марта любит своего мужа и как он обожает ее.
— Вам обоим очень повезло.
Марта вдруг заявила:
— Я думаю, что Клейборо увлекся тобой.
— Он думал, что я замужем.
— А я все-таки думаю, что он увлечен тобой. Я иногда встречалась с ним в Лондоне, он ни к кому сам не проявляет никакого интереса, хотя все так и вешаются ему на шею. За исключением, конечно, леди Элизабет Мартиндейл.
— Леди Элизабет Мартиндейл?
— Да, она дочь маркиза Стаффорда! — Марта сделала гримасу. — И все-таки я уверена, что он увлечен тобой. Однако как нехорошо, что они помолвлены!
Николь похолодела.
— Он обручен с ней?
— А ты этого не знала?
— Я ничего о нем не знаю, — прошептала Николь, для которой все вокруг как-то потускнело.
— Они обручены уже давно. Ей было всего два года, когда это произошло. — Марта говорила мягко, нежно, как бы стараясь смягчить удар. — Всем известно, что герцог Клейборо не свободен. Считают, что он и леди Элизабет поженятся этим летом. Особенно огорчаются по этому поводу молодые особы, которым только предстоит выйти в свет.
— Понимаю, — с напряжением произнесла Николь и поднялась с дивана. Кровь так стучала у нее в висках что она почти ничего не слышала. Помолвка, заключенная между такими влиятельными семьями и поддерживаемая на протяжении шестнадцати лет, казалась ей столь же окончательной, как надпись, высеченная на надгробье, столь же нерасторжимой, как супружеские узы.
Итак, он не только думал, что она замужем, не и сам был помолвлен и через семь-восемь месяцев собирался жениться. Оказывается, он еще больший негодяй, чем она себе представляла.
— Николь, садись, выпей чаю, — заволновалась Марта.
— Я думала, что он хочет жениться на мне! На мне! — Глаза Николь лихорадочно блестели.
Неожиданно Николь резко повернулась и в яростном порыве устремилась к двери.
— Николь, куда же ты? Не делай ничего такого, о чем потом придется очень жалеть. Пожалуйста, не делай! — кричала Марта в отчаянии.
Николь вряд ли слышала эти предостережения. Через несколько минут Марта в окно гостиной увидела, как Николь, низко пригнувшись в мужском седле, пришпорила рыжего чистокровного скакуна и направила его в сторону Чепмен-Холла.
Герцог вышел из конюшни, где раздавался стук молотков и топоров. Рабочие меняли прогнившие сосновые стропила. Пока он был доволен тем, как идет работа.
Он шел по направлению к дому, чтобы успеть до обеда просмотреть почту. Неожиданно со стороны леса послышался топот лошадиных копыт. Герцог в недоумении остановился, желая узнать, кто бы это мог быть.
Прекрасный конь чистых кровей мчался по лужайке. Через несколько секунд жеребец взвился на задних копытах перед герцогом. Его изумлению не было предела, когда в седле он увидел Николь Шелтон. Никогда ему не приходилось видеть женщину, по-мужски сидевшую в седле.
Красивые длинные ноги, плотно обтянутые бриджами, крепко обхватывали круп лошади и буквально гипнотизировали герцога.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7