Ей необходимо найти способ бежать.
Когда с едой было покончено и тарелки убраны, в каюте наступило напряженное молчание. Катарина заставила себя поднять голову. Пират потягивал бренди из стакана, разглядывая ее из-под длинных темных ресниц. Сзади него она ясно различала кропить под балдахином.
Катарина отвела взгляд, но недостаточно быстро. Он сказал:
Насколько я понимаю, леди ехали из монастыря.
Катарина мельком взглянула на него.
— Да.
Но ведь наверняка ваша семья не вызывала вас домой?
Катарина знала, что он обращается только к ней. Не все ли ему равно? Она ощутила нарастающее раздражение.
— Меня не вызвали домой. Но теперь я знаю, почему отец забыл обо мне. У него слишком большие неприятности. — Все же ее обидело то, что ни он, ни Элинор не сочли нужным сообщить ей ужасные новости.
— А меня вызвали домой, — вставила Джулия, — и Катарине было удобно поехать со мной.
— Довольно необычно для леди решиться оставить монастырь без разрешения семьи, не так ли? — Пират продолжал глядеть на нее.
Катарина взорвалась:
Я решила, что сама распоряжусь своей судьбой. Я вовсе не собиралась состариться в монастыре.
— Ну конечно, — пробормотал он мягко. Катарина вспыхнула, вдруг сообразив, какой она должна казаться ему непослушной, резкой и своевольной. Конечно, не играло никакой роли, что он подумает. И все же она продолжила оправдывающимся тоном:
Отец не отвечал на мои письма. Я не знала о его бедственном положении, знала только, что должна вернуться в Ирландию.
Многие леди предпочли бы беззаботное существование в монастыре.
Она уставилась на него.
Только не я.
Он завораживающе улыбнулся ей. Его лицо приобрело теплое, понимающее выражение.
Это меня радует, — сказал он. — Вы, Катарина, самая интересная женщина из всех, которых я встречал до сих пор.
У нее перехватило дыхание, и она опустила глаза к сцепленным на коленях рукам. Он даже не пытался скрыть своего желания, не обращая внимания на Джулию — свидетельницу его намерений. Он был совершенно беспринципен и аморален, и Катарина боялась его, хотя и пыталась это скрыть.
И она вовсе не считала себя интересной.
Он ласкал взглядом ее наклоненную голову, Катарина резко выпрямилась, и их взгляды скрестились. Ее охватила паника. За этим раздражающе красивым лицом Катарина все время отчетливо видела кровать. Как же ей избежать неминуемого бесчестья? Как?
Он улыбнулся:
Леди Джулия, позвольте мне проводить вас в вашу каюту.
Джулия напряглась, но не двинулась с места. Катарина ухватилась за край стола, дико глядя на него широко раскрытыми глазами.
Конечно же, Джулия останется здесь и будет спать со мной.
Он лениво поднялся во весь свой огромный рост, продолжая улыбаться.
Леди Джулия?
Джулия встала из-за стола, бросив испуганный взгляд на Катарину. Катарина вдруг поняла, что она тоже стоит, умоляя:
Прошу вас, позвольте Джулии остаться здесь, со мной.
Не удостоив ее ответом, он взял руку Джулии и провел ее к двери каюты. Катарина в ужасе застыла. Он открыл дверь и позвал матроса. Джулия бросила на Катарину последний, полный отчаяния взгляд и ушла. Пират закрыл дверь и медленно повернулся к Катарине.
Что вы хотите со мной сделать? — крикнула девушка, уже не пытаясь скрыть охватившую ее панику.
Он скрестил руки на груди и прислонился к двери.
Я собираюсь соблазнить вас, Катарина.
Когда он вдруг двинулся к ней, Катарина вся напряглась, готовая защищаться. Он не спешил. Ему некуда было торопиться — ведь он был так уверен в неминуемой победе.
Его самоуверенность была так же отвратительна Катарине, как и все остальное в нем. Она сжала кулаки. С каким удовольствием она ударит по этой красивой физиономии!
Можно подумать, что я хочу вас убить, — пробормотал он сладчайшим голосом.
Нет, вы всего-навсего хотите исковеркать мне жизнь.
Он с улыбкой протянул руку, чтобы коснуться ее лица.
Катарина взмахнула кулаком и ударила его в челюсть.
Он отклонился так быстро, что кулак даже не задел его, и в то же мгновение он уже держал ее руки в своих ладонях, не давая ей шевельнуться. В его глазах застыло удивление.
Она не двигалась, не говорила ни слова и даже почти не осмеливалась дышать. Грудь ее вздымалась.
Наблюдая за выражением его лица, она старалась угадать, что он будет делать дальше. Она знала, что он тщательно обдумывает возможные варианты.
И все же он застал ее врасплох. Мгновенным змеиным движением он подхватил ее под колени и поднял на руки. Когда Катарина увидела, что он идет к кровати, она принялась отчаянно брыкаться. События развивались чересчур быстро!
Все еще не выпуская Катарину, он сел на толстый матрас.
— Тише, тише, — сказал он. — Успокойтесь. Я всего-навсего хочу вас поцеловать.
Конечно же, он лгал, а если и нет, Катарина вовсе не собиралась уступить ему. Она резко отдернула голову, так что его губы вместо губ коснулись ее шеи. Она сразу же поняла, что совершила ужасную ошибку.
Он принялся целовать и покусывать нежную кожу шеи. Девушку окатили волны неуправляемых ощущений — не таких уж неприятных. Катарина еле удержалась от вскрика. Она услышала его смешок и застыла, когда его ладонь погладила ее грудь. Сосок мгновенно набух. Катарина вскрикнула, пытаясь оттолкнуть его руку.
Он обратил на ее усилия не больше внимания, чем на жужжание мухи, и, опустив девушку на кровать, склонился над ней и приник губами к ее губам. Она не успела ни оттолкнуть его, ни издать ни единого звука. Катарина принялась сопротивляться еще яростнее, впиваясь ногтями ему в ключицы. Он как будто и не заметил этого. Он был очень методичен. Его губы, необычайно мягкие, поглаживали, поддразнивали ее губы. До чего же он умело действовал. Катарина и не заметила, как перестала извиваться. Ее пальцы сами собой разжались, тело становилось все мягче, все податливее. Мгновенно воспользовавшись этим, его губы стали тверже, кончик языка ткнулся в ее губы. Катарина невольно приоткрыла рот.
Лэм издал низкий горловой звук и прижался к ней исем телом, продолжая поцелуй. Против своей воли Катарина испустила странное мяукающее восклицание. Она вся горела. Пламя желания обожгло ее тело от отяжелевших рук и ног до пульсирующего живота, сердце требовательно стучало, а в голове не осталось ни одной мысли.
Он все понял и низко, чувственно засмеялся, продолжая ласкать ее губы, потом лениво, не спеша принялся вращать бедрами, давая ей почувствовать свое возбуждение. Катарина вскрикнула, откинув голову, отрываясь от его рта. Он прижался к ней еще настойчивее, еще опаснее.
Катарина, — прошептал он, — милая. — Его ладонь проникла под ее нижние юбки, поглаживая бедро сквозь тонкую ткань нижнего белья, потом опасно сдвинулась выше, задевая нежную набухшую плоть внизу живота.
Катарина была как в тумане, но само потрясение от его ласк возвратило ей способность соображать. Боже милостивый! Теперь его пальцы поглаживали края расщелинки, прослеживая их контуры, касаясь обнаженной кожи.
Разум подсказывал ей одну ясную мысль: надо сопротивляться. Если она сейчас же не даст ему отпор, он обесчестит ее, прежде чем она поймет, что к чему.
Он оторвал от нее губы и едва выдохнул:
Катарина.
Катарина набрала воздуха, заставляя себя что-то предпринять, и заколотила кулаками по его широким плечам.
Нет!
Озадаченный, он замер, как-то неопределенно-вопросительно глядя на нее туманно-серыми глазами.
Катарина напряглась, стараясь сдвинуть тяжелое тело, а когда это не удалось, нацелила колено в его разбухший пах. Он сразу понял ее намерение и сдвинулся как раз вовремя, чтобы успеть избежать удара, и при этом потерял равновесие. Катарина изо всех сил оттолкнула его, перевернулась, на корточках добралась до края кровати и соскользнула на пол.
Мысли ее путались, ей не хватало дыхания. Она задержалась лишь на мгновение и только собралась вскочить на ноги, как он протянул руку и схватил ее за волосы. Катарина вскрикнула.
Он перегнулся через кровать, склонившись над ней, держа ее за волосы, как за поводок. Взгляд его широко раскрытых глаз выражал ярость и недоумение, рот исказила напряженная сердитая гримаса. Катарина ощерилась в ответном оскале, но взор ее затуманили слезы.
И когда эти непрошеные, оскорбительные для ее гордости слезы наконец закапали, его хватка ослабла, и лицо приобрело другое выражение. Он грубо выругался и отпустил ее. Катарина осела на пол.
Она слышала, как он встал с кровати. Когда к ней вернулось самообладание, она подняла голову, обхватив себя руками. Это было ошибкой. Невозможно было не заметить, как он был возбужден. Катарина вспыхнула, стараясь не смотреть на него, стараясь забыть те ощущения, которые он как-то сумел пробудить в ней, стараясь не обращать внимания на непонятное, неровное биение своего сердца.
— Я вас ненавижу, — прерывисто выговорила она.
— Совсем недавно вы меня вовсе не ненавидели. Гневный сдавленный голос вынудил ее заглянуть ему в глаза. Ее напугало пылавшее в них серое пламя. Раньше Катарине не доводилось видеть такое явное выражение голода. Она вся сжалась, привалившись к ножке кровати. Мгновение она не могла отвести глаз, потому что в ней снова разгорелось ощущение, которое она пыталась не замечать, ощущение сильное и обжигающее. Она воскликнула:
И тогда я вас ненавидела не менее, чем сейчас, О'Нил!
Его губы изогнулись в кривой усмешке.
— Вы превращаете приятную процедуру соблазнения в нечто гораздо худшее.
— Приятную процедуру?
Ну конечно. Соблазнение, приятное для нас обоих. — Его глаза заметно потемнели. — И не пытайтесь этого отрицать.
Когда она наконец поняла смысл его слов, ее пронзил холодок страха.
Что вы хотите этим сказать — гораздо худшее! Вы угрожаете мне насилием?
Его ноздри раздулись.
Некоторым леди даже нравится толика насилия. Может, и вы из той же породы.
Катарина широко раскрыла глаза.
Нечему тут удивляться. Впрочем, я забываю, что вы шесть лет были заперты в монастыре. — Он криво улыбнулся. — Однако, прежде чем вы впадете в истерику, позвольте сообщить вам, что я никогда ни кого не насиловал, не насилую и не собираюсь насиловать. Даже если меня буквально толкают на это.
Ничуть не веря этому заявлению, она хотела презрительно засмеяться, но смогла издать только жалобный сдавленный звук.
— Вы только что сказали, что были рады удовлетворить тех женщин, которые… — Слова застряли у нее в горле. Она все еще испытывала шок при мысли, что некоторым женщинам и вправду нравится, если мужчина груб и жесток. Мысленным взором она видела этого пирата, накинувшегося на безликую женщину, отдающуюся ему с горячечной охотой.
— Я могу быть грубым, могу быть нежным. Стоит вам сказать, что вы предпочитаете… — Он не спускал с нее глаз.
— Я… я хочу, чтобы вы оставили меня в покое. Он хрипло рассмеялся.
— Вы хотите меня, милая.
От этих слов она на мгновение потеряла дар речи.
— Вы дикарь, пират, вы охотитесь только на тех, кто слабее вас. — Она сжалась на полу, глядя на него снизу вверх. — Вы охотитесь на меня точно так же, как охотились на тех, других женщин. Мне вы не нужны!
— Другие женщины рады были принять меня в свои объятия.
Катарина рассмеялась.
Значит, это были шлюхи и потаскушки. Он гневно склонился к ней.
Я не сплю с рябыми шлюхами. Моей последней любовницей была овдовевшая графиня.
Она вглядывалась в него, не желая верить его словам, но он до того разозлился, что она поняла — он говорит правду. Как удалось ему соблазнить графиню? Для Катарины это было загадкой. Неужели только благодаря своей потрясающей внешности?
Некоторых женщин страсть не пугает, — сказал он, внимательно вглядываясь в нее. Он тяжело дышал. — Но ведь эти женщины — не слезливые девственницы, выросшие в монастыре.
Разъяренная Катарина с криком вскочила на ноги, хотя внутренний голос подсказывал ей, что лучше отступить.
Я не боюсь страсти, — выкрикнула она. — Больше всего мне хочется быть с мужчиной, благородным, настоящим мужчиной, который был бы моим мужем.
Он уставился на нее, расправив плечи, и после долгого молчания спросил:
— И кто же этот ваш идеал?
— Я еще не нашла его.
Он холодно, жестоко рассмеялся. Вне себя от этой насмешки, Катарина воскликнула:
Я шесть лет была в монастыре, так как же могла я его найти? Но знайте одно: пират, грабитель и убийца, для которого нет ничего святого, мне не нужен!
Его глаза вспыхнули. Он взял бутылку бренди и, поднеся ее к губам, сделал несколько больших глотков, не отрывая при этом от девушки горящего взора. Катарина уже пожалела о своих словах, понимая, что зашла слишком далеко. Она испугалась, что он может вспылить и силой заставить ее уступить его желанию.
Он холодно уставился на нее.
— Наверное, я сошел с ума, — сказал он, — если связался с такой, как вы.
— Тогда отпустите меня.
Ответ последовал незамедлительно.
Нет.
— Прошу вас. Он молчал.
— Тогда насилуйте меня и покончим с этим.
Он пронзил ее взглядом, его лицо исказила гримаса, бутылка отлетела в сторону и разбилась о стену. Катарина испуганно вскрикнула и съежилась. И тут, к ее ужасу, он накинулся на нее.
Как она пожалела о своих необдуманных, глупых словах, о своей горячности! Она взвизгнула. Он поднял ее и бросил на кровать. Она отскочила от матраса и поползла прочь. Он поймал ее ногу и дернул, а потом навалился на нее, придавив всей своей тяжестью.
Катарина замерла. Он лежал так же неподвижно, как и она, только тело, прижатое к ней, трепетало, и из груди вырывалось тяжелое дыхание.
Изнасиловать и покончить с этим? — прозвучал вопрос прямо у ее уха.
Его дыхание щекотало ей кожу. Катарина испуганно затрясла головой, остро сознавая, как просто он мог бы задрать ей юбки и сделать свое дело. Страх не мешал ей ощущать его тяжелую трепещущую плоть.
— Так изнасиловать и покончить с этим? — требовательно повторил он.
— Не надо!
Он скатился с нее и встал с кровати.
Катарина рывком уселась, соскочила с кровати и забилась в дальний угол каюты, прижавшись спиной к резному дереву стены.
Он немигающе глядел на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10