– Она рассмеялась.– Что ж, по-моему, у этих лепешек чудесный вид, – заверила ее Аннабел. – Я совсем не умею готовить.– О нет, конечно, умеете! – воскликнула Пегги.– Мне стоит научиться.– Согласен, – сказал Эван, доедая вторую лепешку. Аннабел сердито посмотрела на него, когда он потянулся за третьей. – Если ты сможешь печь такие лепешки, как миссис Кеттл, то тебе никогда не придется опасаться моего неудовольствия.– Я не опасаюсь твоего неудовольствия! – прямо заявила ему Аннабел, снова повернувшись к Пегги. Эван смеялся, а у Пегги был такой вид, словно ей хотелось захихикать, но она не была вполне уверена, позволительно ли это в присутствии господ.– Я не хочу отвлекать вас от дел. Быть может, я смогу вам помочь? – спросила Аннабел.Пегги глянула на прекрасно сшитое платье Аннабел.– Это не самая разумная мысль, – проговорила она со сдавленным смешком. – Я подогреваю сливки на масло. Леди тут делать нечего.Лицо Аннабел просветлело.– Может, я и не умею готовить, но масло-то я сбивать умею. Мы с сестрами раньше каждую неделю помогали кухарке.Пегги недоверчиво уставилась на нее:– Вы, должно быть, шутите?Но Аннабел уже направлялась к дому, таща за собой Пегги. Эван услышал, как ее голос стих за дверью:– Вы используете морковь, или…– Почему бы мне не пойти посмотреть, как поживает сарай для дров мистера Кеттла? – спросил Эван. Аннабел как пить дать заставит бабулю поволноваться, когда дело дойдет до сования носа в дела его арендаторов.Через час карет по-прежнему не было видно. Эван побрел обратно к поляне, дабы найти свою без пяти минут жену. Он остановился в дверях дома, пока она не увидела, что он здесь.Дом состоял из одной комнаты. Большая кровать была придвинута к стене, а посередине стоял стол из грубо обтесанных досок. Аннабел стояла возле стола и обмывала в воде внушительный кусок масла. Пегги сидела на единственном стуле.– Нет, вы отдыхайте, – сказала Аннабел, по всей вероятности, уже в двадцатый раз. – Я умею формовать масло. – Она ловко вынула кусок масла из деревянной миски и присыпала его солью. – Ну, где вы держите пресс? – спросила она, оглядываясь.Эван ухмылялся, наблюдая за Аннабел. Она отыскала форму и принялась утрамбовывать в нее масло.– Я как раз говорила Пегги, что ей нужен отдых, – поведала ему Аннабел. – Посмотрите на нее: не сегодня-завтра разродится, а сама на ногах с утра до ночи! Пегги, сию минуту лягте в кровать. Вы достаточно долго сидели.Пегги бросила на Эвана беспомощный взгляд, и он подмигнул ей. Она улеглась на кровать в беспомощной позе человека, только что повстречавшегося с ураганом, который сбил его с ног.Аннабел перевернула форму вверх дном и, поставив ее на тарелку, надавила на вынимающееся дно. Из формы выскочил золотистый кружочек масла. Верхушка круга была помечена буквой «П».– Симпатично получилось, – сказал он Пегги, глядя, как Аннабел снова принялась набивать форму маслом. Он никогда не обращал внимания на внешний вид масла, но теперь он припомнил, что у масла, которое появлялось на его столе, на верхушке стоял его герб.У Пегги сделался довольный вид.– Сиротский приют подарил мне форму для масла как прощальный подарок, – сообщила она.– Когда вы покинули его, чтобы выйти замуж за мистера Кеттла? – осведомилась Аннабел.– Точно так.Эван был вынужден признать, что Пегги выглядела довольно усталой теперь, когда она лежала на кровати. Ее огромный живот выпирал из ее тощего тела, как остров, вздымающийся над омывающими его водами.– Конечно, когда я покинула приют, я точно не знала, выйду ли я замуж за мистера Кеттла или за мистера Макгрегора.– Что? – изумилась Аннабел. Она как раз собиралась перевернуть второй кружочек масла на приготовленную для этого тарелку, но застыла на полпути.– Коробейник принес в приют весточку, что мистер Кеттл и мистер Макгрегор хотят жениться, – объяснила Пегги. – Я единственная из совершеннолетних девушек была согласна отправиться в глухие дебри на севере страны. Поэтому я поехала вместе с коробейником. Сиротский приют подарил мне форму для масла, а потом коробейник был так мил, что подарил мне обруч для сыра, потому что я помогала ему по дороге сюда. – Она просияла. – Я собираюсь сделать сыр, когда у меня будет лишнее молоко.– Так, значит, вы приехали сюда с коробейником, а потом выбрали мистера Кеттла? – спросила Аннабел с явным интересом.Эван устроился поудобнее у дверного косяка, скрестив руки на груди.– А что, если бы вам не понравился ни мистер Кеттл, ни мистер Макгрегор?– К тому времени коробейник тоже сделал мне предложение, – ответила Пегги, явно упиваясь своей популярностью. – Но как только я увидела мистера Кеттла, так сразу и поняла, что мы созданы друг для дружки. Коробейник пытался переубедить меня. Конечно, останься я с коробейником, то кастрюль у меня было бы сколько душа пожелает. Но он ничуточки не расстроился, когда я выбрала мистера Кеттла. На самом деле он был так добр, что подарил мне к свадьбе отрез материи, и когда ребенок появится на свет, я сошью из него крошечное платьице.Аннабел ничего не сказала, просто снова набила форму маслом, слегка насупив брови.Эван подавил улыбку.– Значит, у коробейника было полно кастрюль, так? Но у мистера Кеттла есть корова.– Да, мне пришлось изрядно поломать голову, – сказала Пегги. Она с сонным видом лежала на кровати, положив руку под голову. – Но у коробейника было огромное пузо. – Она сонно хихикнула. – Ага, и вдобавок длинная борода. А мистер Кеттл – мужчина что надо.Аннабел улыбнулась ей, и Пегги послала ей озорную улыбку и прибавила:– До последнего дюйма!Пегги хихикнула, а низкие раскаты смеха Эвана эхом прокатились по маленькому домику. А секундой позже к ним присоединилась и Аннабел. Глаза у Пегги уже закрывались, поэтому Эван приложил палец к губам и, пятясь, вышел из дома.Снаружи он схватил Аннабел за руки и сказал:– Стало быть, ты умеешь сбивать масло, так? И метко стреляешь из лука, и ездишь верхом. Есть ли что-то, чего ты не можешь делать?Аннабел посмотрела на него, криво улыбнувшись:– Я бы не смогла сделать выбор, который сделала Пегги. Я не хочу выбирать между кастрюлями и домашним скотом.– Тебе нет нужды это делать, – сказал он, уткнувшись носом в ее щеку. – Я слышал, здешний коробейник ищет себе жену, но я тебя ему не отдам даже за все кастрюли и горшки в мире.– У меня вопрос, – прошептала Аннабел, увлекая его подальше от дома.Он подвел ее к дровяному сараю Кеттла и переменил позу, привалившись к стене, так что теперь он мог привлечь Аннабел к себе. Она охнула, но противиться не стала.– Как дюймы могут быть тем, что надо?– Что?– Мистер Кеттл – мужчина что надо, – сказала она по-прежнему приглушенным тоном, хотя ее голос так и сочился любопытством. – До последнего дюйма.К разочарованию Эвана, ему не пришлось растолковывать эту шутку, потому что стоило произнести ее вслух, как ее значение тотчас дошло до Аннабел. Она охнула, и из ее уст вырвался легкий смешок.– Счастливчик мистер Кеттл, – заметила она.– Да, полагаю, бедняга коробейник просто не смог с ним тягаться, – прошептал в ответ Эван.– Это жестоко!Эван поцеловал ее в шею.– Итак, как тебе понравилось пахтанье?– Это изнурительная работа, – ответила Аннабел, расслабленно навалившись на него, что он целиком и полностью одобрял. – Бедная Пегги! Это слишком тяжко: целый воз работы, да вдобавок ко всему еще и ребенок. Ты знаешь, что малыш может появиться в любую минуту, Эван? И что она будет делать? Здесь же на мили вокруг нет ни одной женщины!– Полагаю, Кеттл ей поможет, – сказал Эван. В его голове начала пускать ростки одна мысль.– Это позор! – проворчала она, словно даже не сознавая, что он целует ее в ухо. Но она сознавала: Эван чувствовал, как по телу ее прокатывалась легкая дрожь, когда он покусывал ее мочку. – Кеттл должен отвезти ее куда-нибудь, где ей обеспечат надлежащий уход.– Он позаботится о ней, – сказал Эван.– В подобные моменты женщине нужна другая женщина! И тяжелую маслобойку поднимать ей тоже не следует.Эван отбросил всякую осторожность.– Ты должна мне поцелуй, – изрек он.Аннабел встретилась с ним взглядом и вытянула свои землянично-красные губки – столь же соблазнительные, как и у всякой уважающей себя сирены в Средиземном море.Но он сдержался, едва коснувшись ее губ в легчайшем поцелуе – невесомом, точно шелк, и нежном, словно пушок.– Ты должна мне фант, – заявил он. Едва заметный румянец окрасил ее щеки.– Да.– Думаю, я потребую свой фант прямо здесь, – задумчиво произнес он.Она встревожено окинула взглядом пыльную, залитую солнцем поляну:– Здесь?!Но он не был расположен к разговорам. Их языки соприкоснулись, и на мгновение Эван услышал ее дыхание – частое и неглубокое. Кровь хлынула в его чресла. Медленно, он просунул колено между ее юбками и, приподняв ее, прижал к себе. Она была как расплавленный воск в его руках – мягкая и горячая. Глаза она, разумеется, закрыла, и у нее был этот соблазнительный полубессознательный вид, к которому он уже начал питать пристрастие.– Аннабел, – позвал он, и голос его прозвучал так грубо и низко, что он сам удивился.– Да?Однако она не открыла глаз – только прислонилась к нему.– Мой фант. Могу я получить его сейчас?– Ты хочешь, чтобы я сняла одежду?Ее вопрос повис в навевавшем истому полуденном воздухе. Вокруг слышались жужжание пчел и легкий стук копыт коровы Кеттла, которая беспокойно передвигалась по своему стойлу.– Конечно, хочу, – прорычал он ей на ухо. – Но я попрошу не об этом.– Ты собираешься снять одежду с себя?В голосе ее послышался проблеск надежды, от которого сердце его вновь гулко забилось. Но Эван покачал головой:– Нет. Это не имеет никакого отношения к одежде. Аннабел повернула голову и прижалась щекой к его груди.– Тогда ты, конечно же, можешь получить свой фант. В конце концов, ты честно его выиграл.Эван размышлял. Он думал о том, что Кеттлы устроились в жизни нисколько не хуже, чем любая другая чета в христианском мире. Если они с Аннабел остановятся здесь на денек-другой, то она узнает, что такое быть бедной не по вине ее отца-игрока. Они смогут положиться друг на друга. Губы его медленно изогнулись в улыбке. Потому что больше им не на кого будет полагаться.– Тебе не кажется, что кареты задерживаются? – спросила Аннабел.Словно бы в ответ на ее вопрос в отдалении послышалось громыхание: похоже, одна из его тяжелых, тихоходных грузовых карет ехала за ними, чтобы отвезти в следующую деревню. Поэтому он отбросил колебания.– Я хотел бы посадить Кеттла с Пегги в эту карету, – заявил Эван.– О, Эван, это восхитительная мысль!– Мак пристроит Пегги в гостинице или у какой-нибудь повитухи и останется с ними, пока не родится ребенок. Ты сказала, что это дело одного-двух дней.– Так думает Пегги, – сказала Аннабел. – Самая не имею ни малейшего представления о младенцах.– Ну, тогда столько, сколько понадобится. Аннабел лучезарно улыбнулась ему:– Это замечательный поступок!– Но… – начал Эван. Она нахмурилась:– Но?– Кто-то должен остаться здесь и присматривать за коровой, курятами и домом, – напомнил Эван.– Один из верховых? Кто-нибудь из них наверняка вырос в деревне, – поспешно предположила она.– Я требую свой фант, – сказал Эван. – Мы остаемся.– Мы что?– Мы останемся и приглядим за маслом Пегги и коровой Кеттла. – Облик его прелестной, обольстительной Аннабел выражал крайнее замешательство. – Всего на пару дней, – заверил он ее и подарил ей нежный, словно прикосновение крыльев бабочки, поцелуй – один из тех, что не считались. – Мы ведь как будто не особенно торопимся. Представь, что мы добрые самаритяне.– Добрые кто?– Не важно. Мы не торопимся. Ты же знаешь, что до моих владений ехать еще неделю с лишком. Мы устроим себе приятную передышку.– Приятную?! – Похоже, она была потрясена.Ардмор пожал плечами, наслаждаясь тем, как ее груди, приятно покачиваясь, трутся об его грудь.К сожалению, она отстранилась от него и вытянулась в струнку, воззрившись на него так, словно у него выросла вторая голова.– Ты Полагаешь, весело будет жить здесь, в этом месте – в этом доме?Ардмор подавил ухмылку.– Нет. Мы сделаем доброе дело. Чтобы помочь Пегги, – сказал он. – И потому что…– Потому–что? – повторила Аннабел, сердито глядя на него.– Потому что это может нам понравиться.– Ты спятил, – заявила она с глубокой убежденностью.– Я хотел бы побыть с тобой наедине, – прошептал он, поднеся ее руки к своим губам. – Хотел бы смотреть, как ты сбиваешь масло. – Он поцеловал ее, хотя это было нарушением правил их игры, поскольку он не задал никакого серьезного вопроса. – Я покажу тебе, как доить корову, – прошептал он, не отрываясь от ее губ.– Ты действительно хочешь, чтобы мы остались здесь совсем одни? – Эта мысль одновременно завораживала и страшила ее. – Это же скандал! – почти прошептала она. – Мы не женаты.– Но мы поженимся. И мы и так каждую ночь спим в одной постели.– Жизнь здесь пойдет тебе на пользу, – наконец сказала она, устремив на него взгляд прищуренных глаз. – Вижу, у тебя отсутствует воображение, Эван Поули. Напрочь. Ты понятия не имеешь, как тяжело жить в подобных условиях, и думаю, тебе это пойдет на пользу!Он подавил ухмылку и повернулся к Маку. Аннабел схватила его за руку.– Мне нужен мой дорожный сундук с одеждой! – потребовала она.Эван кивнул. Разумеется, они будут ходить в одежде. Большую часть времени. Глава 21 Аннабел смотрела, как две кареты катят вниз по дороге. Она стояла в центре пыльной, безлюдной маленькой поляны, и единственным ее спутником был человек, с которым ее не связывали узы брака.– Должно быть, я лишилась рассудка, – вымолвила она. У Эвана тоже был довольно удивленный вид.– Мак как пить дать думает, что я тоже его лишился. Должен тебя предупредить, я никогда не замечал, чтобы он ошибался по какому-либо поводу. Знаешь, мне фактически пришлось приказать ему не возвращаться до тех пор, покуда ребенок не родится. Я никогда ничего не приказывал Маку.– Быть может, ребенок скоро появится на свет.– Пожалуй, потрясение от входа в гостиницу этому поспособствует, – сказал Эван.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40