https://wodolei.ru/catalog/chugunnye_vanny/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Но Ева была женщиной другого времени, и свои апартаменты в одной из башен она превратила в очаровательное гнездышко. Теперь это была богато декорированная дамская комната с высоким сводчатым потолком, изысканной мебелью в новом вкусе, с инкрустациями и новой резьбой; каменную кладку стен скрывали фландрские шпалеры ярких сочных тонов с тиснением; на двух больших стрельчатых окнах висели длинные портьеры из золотистого индийского штофа. Таким же штофом была убрана роскошная широкая кровать на возвышении, с резными столбиками по углам, поддерживающими пышный балдахин, с которого свисали богатые драпировки, соединенные позументом и по краям обшитые длинной золотистой бахромой.Ева глядела сейчас на всю эту роскошь едва ли не с отвращением. Она не любила Сент-Прайори. Здесь она чувствовала себя словно в ссылке. Ее тяготил старый замок с его тайнами и преданиями, где давно не было гостей, не играла музыка, где в запутанных коридорах, помнящих еще тихую поступь монахов, лишь изредка попадался кто-то из немногочисленной прислуги или спешила куда-то озабоченная Рэйчел. Вот для ее сестры Сент-Прайори всегда оставался домом, она никуда не уезжала, она родилась здесь. Она-то никогда не задумывалась над страшным проклятием последнего аббата Сент-Прайори, которого ее предок, барон Джон Робсарт, выгнал из обители прямо на дорогу умирать в нищете, когда король Генрих передал ему аббатство в ленное владение. Тогда аббат проклял род Робсартов до седьмого колена, и с тех пор ни один из их семьи не дожил до спокойной старости, каждый умер при трагических обстоятельствах.Начал эту страшную традицию сам барон Джон Робсарт, свалившись с лестницы и сломав себе шею. До сих дней сохранилось поверье, что его напугал призрак загадочного черного монаха, который выплыл к нему из пустынного прохода; и хотя свидетелей тому не было, многие слышали, как ужасно кричал барон, прежде чем неудачное падение и сломанная шея не оборвали его жизнь. С тех пор поговаривали, что черный монах неизбежно возникал перед каждым очередным владельцем Сент-Прайори незадолго до его кончины. Последним его видел старший брат ее отца, сэр Роберт Робсарт, накануне той нелепой дуэли, на которую его вызвал местный сквайр, узнав, что пэр Англии барон Робсарт соблазнил его жену.После этого пэрство Робсартов и замок Сент-Прайори достались ее отцу. Тетушка Элизабет, младшая сестра Дэвида Робсарта, тоже божилась, что видела страшного черного монаха, но с ней-то ничего не случилось, разве что она так и не вышла замуж. И теперь они — дети Робсарта — седьмое поколение… Старший брат Евы, Эдуард, почти не бывал в Сент-Прайори, так как в основном жил за границей. Но и его постигла смерть, когда он приехал в Англию и вопреки воле отца, стоявшего за парламент, вступил в войска Карла I. Он погиб в битве при Нэйсби, и мрачные пуритане положили его труп к ногам генерал-лейтенанта парламентских войск Дэвида Робсарта, С тех пор отец очень изменился и ушел из армии. Его тогда простили и круглоголовые, и роялисты. Лишиться наследника, продолжателя рода — это было настоящее горе. Правда, от второго брака у него остался сын Николас, но даже сам Робсарт не любил вспоминать об этом. И была еще Рэйчел от третьего брака отца с загадочной женщиной — испанкой Пилар д'Альварес. Рэйчел родилась здесь, в Сент-Прайори, и ее рождение стоило жизни третьей жене Робсарта. С тех пор барон больше не женился, а над замком нависла странная, напряженная тишина. Тишина, которую так ненавидела Ева.Она смутно помнила иные времена. Ей было три года, когда отец привез их с Эдуардом сюда, после того как был смещен с поста лорда-наместника Ирландии. Тогда Сент-Прайори сиял огнями, здесь часто бывали гости, отец устраивал пиры и большие охоты. Потом мать Эдуарда и Евы, ирландка Кэтлин Раффери, умерла, заболев оспой, и замок притих. Но ненадолго. Отец был молод, и вскоре женился на фрейлине королевы Генриетты-Марии, француженке Шарлотте де Бомануар. Хотя Еве тогда не исполнилось и пяти, она хорошо помнила эту шумную красивую даму, которая хоть и была равнодушна к детям мужа от первого брака, но умела внести в Сент-Прайори веселье. Шарлотта ни дня не могла провести без празднеств, замок весь ходил ходуном; порой это становилось утомительным, а временами — просто невыносимым.Потом леди Шарлотта родила Николаса. Что-то случилось тогда между ней и отцом. Они почти не виделись, и лишь по прошествии нескольких лет Ева узнала причину разрыва меж ними. А тогда отец услал жену с сыном к ее родне во Францию, где Шарлотта де Бомануар вскоре умерла. В это время маленькая Ева уже жила с отцом в Лондоне, в его богатом городском особняке, а ее брат был услан во Францию и служил пажом при дворе Людовика XIII. Третья женитьба отца стала для Евы настоящей трагедией. И не потому, что ей не нравилась новая мачеха, просто отец собирался покинуть двор и вновь поселиться в имении. К счастью, отец с женой уехали без нее, а она осталась в столице под попечительством тети Элизабет и ворчливого дяди Энтони. Позже она узнала, что у нее родилась сестра Рэйчел, но ее это мало волновало. Ведь жизнь в Лондоне была такой веселой! Даже когда вновь вернулся отец, постаревший, мрачный, в жизни Евы мало что изменилось.Когда Еве исполнилось двенадцать лет, лорд Робсарт представил ее ко двору и королева Генриетта-Мария, очарованная редкой красотой девочки, приблизила ее к своей персоне. Ах, какая тогда была жизнь! Ева принимала участие в роскошных выездах королевского двора, танцевала на балах, веселилась на маскарадах. Королева благоволила к юной красавице, да и сама была охоча до всякого рода неожиданностей. Один раз она даже устроила бал, на который явилась в ярком платье, но с лицом и руками, вымазанными в саже, и под звуки бубнов и кастаньет исполнила мавританский танец. Позже в Лондоне вышел памфлет, обвиняющий королеву в развращении двора. Генриетту-Марию не очень любили за то, что она пыталась настроить короля на введение в Англии католического вероисповедания. Сердца англичан со времен королевы Марии Тюдор отвергли эту религию, да и нравы пуритан распространялись все более, их представители заседали в парламенте и все сильнее подавали свой голос против двора, против доброго короля Карла и его католички-супруги. Но Ева тогда мало обращала внимание на это, хотя все чаще встречала в Лондоне суровых, вечно мрачных людей в темных одеждах с хмурыми лицами и резкими речами. Один раз она даже видела, как у позорного столба по приговору Звездной палаты были выставлены Джон Баствик и священник Генри Бертон. Им обрезали уши и на лбу выжгли клеймо. Это было ужасно, ей даже стало плохо, но она сдержалась. Ибо тогда рядом с ней был принц Руперт, красавец Руперт, в которого она была без памяти влюблена, и потому боялась выказать при нем слабость.Руперт Пфальцский стал первой настоящей любовью Евы Робсарт. Она тосковала о нем, когда он уехал, хотя всячески скрывала это, стараясь отвлечься утехами двора. Придворная жизнь: увеселения, роскошь, блеск, поклонники, флирт — была ее природной стихией. Ева рано поняла, что хороша собой и нравится мужчинам, это делало ее дерзкой и смелой. Она дразнила их, играла ими, вела себя вызывающе. Ей ничего не стоило закрутить небольшую интрижку, она не боялась ночных свиданий, пылких поцелуев и ласк. А однажды, чтобы развеселить королеву, даже плясала на столе, вскидывая юбки и показывая всему двору свои красивые ножки в алых чулках с золотистыми стрелками. Она заметила, как восхищенно глядел на нее маленький принц Уэльский, который громко заявил, что леди с красными ножками — самая красивая дама в Англии.Да, Еве Робсарт чудесно жилось при дворе, и она старалась не замечать тех туч, что сгущались у нее над головой. Вернее, над головой ее отца. Гром грянул, когда началась война с Шотландией и ее отец, единственный английский генерал, имевший боевой опыт, так как сражался в континентальных войнах, наотрез отказался принимать участие в походе против шотландцев. У него уже тогда были натянутые отношения с королем — Дэвид Робсарт открыто встал на сторону средних землевладельцев, которые поднялись против войны, ибо считали, что Карл I попирает их религиозные права. Робсарт относился к среднему дворянству как к соли земли Англии и полагал, что Карлу следует больше считаться со своими подданными. Это привело к окончательному разрыву отца с двором, хотя до Евы и доходили слухи, что сама королева умоляла отца быть сговорчивее и помочь ее супругу. Но барон Робсарт отказался. Он удалился от двора в свое поместье Сент-Прайори и забрал дочь с собой.Так Ева впервые оказалась в глуши, в ссылке, как считала она, и ощутила весь ужас громады Сент-Прайори. Она впервые познакомилась здесь с младшей сестрой и была удивлена той любовью, с какой малютка Рэйчел относилась к поместью — хотя Рэйчел всегда была странным ребенком! Еве льстило то немое обожание, каким одаривала ее младшая сестра, и она даже привязалась к малютке, но сама-то она была здесь несчастна. Так несчастна!..Тут, в провинции, текла совсем иная жизнь. И все больше набирали силу пуритане. Эти люди в длинных, черных, наглухо застегнутых плащах, носившие у пояса Библию и полагавшие, что они одни достойны внимания Господа на земле, были всюду, и их мрачный характер словно накладывал отпечаток на округу. Они настаивали на запрещении ношения длинных локонов, пышных воротников, бархатных камзолов с лентами, всюду вводили свою суровую моду. А главное, они всячески боролись с развлечениями. В краях солсберийских пустошей и так немного населения, но если где-то собирался народ, то тут же появлялись пуритане и сразу следовали проклятья — запретить танцы, хороводы, не разрешать петушиные бои, не посещать городские таверны, не играть в кости и карты. И Ева восстала против этого. Иначе она не могла. Она стала созывать местных помещиков на балы и охоты, дерзила пуританским священникам, уличала их в лицемерии. Окрестные жители, еще не до конца увязшие в новых веяниях пуритан, были то очарованы, то шокированы ее поведением. Эта девушка вносила в их угрюмую жизнь разнообразие, потому что заражала их весельем, которое они боялись проявлять, запуганные пуританской моралью. Да, весть о своенравной красавице шла далеко. Ей исполнилось всего шестнадцать лет, но яркая личность и удивительная красота сделали ее главной фигурой во всем графстве.Возможно, тогда она впервые привлекла к себе внимание Стивена Гаррисона. Хотя что значил он, сын простого сельского сквайра, в глазах светской красотки? Но она флиртовала и с ним, как со многими другими, ибо любила внимание мужчин, жаждала восхищения, и ей надо было постоянно убеждать себя в том, что она не пропадет в этой глуши. Тем более что все меньше оставалось надежд на возвращение ко двору. Дэвид Робсарт тоже стал склоняться к пуританизму, и дерзкие выходки дочери его шокировали. Но он никогда не пенял ей, ибо считал себя в чем-то виноватым перед ней. А может, он уже тогда все больше погружался в себя: все чаще запирался в своих покоях, углублялся в чтение Библии. Мучительные раздумья о своей судьбе, о ее предопределении становились его страстью и болезнью. Потом он был призван в Лондон на заседание парламента. Ева очень надеялась, что он возьмет ее с собой, а когда этого не случилось, закатила отцу настоящую истерику. Барон уехал ненадолго и вернулся еще более мрачный; теперь он все чаще высказывался против короля Карла.— Наш монарх считает, что правит от имени Господа, но в стране есть люди, не согласные с этим.Еве казалось, что он имеет в виду самого себя, и она холодела от страха. Ведь если отец окончательно порвет с двором, то и ей придется провести жизнь в этой глуши. А она так любила двор с его балами, празднествами, фейерверками, любила Лондон с его сутолокой, сплетнями, сенсациями. Она скучала даже по вони этого огромного города, по дымам его мыловарен и печей для обжига извести.Вскоре после этого началась война. Король окончательно рассорился с парламентом, уехал в Ноттингем, где поднял свой штандарт. Это послужило сигналом к войне, в округе все только и говорили о кавалерах и круглоголовых. Некоторое время спустя и барон Дэвид Робсарт отбыл на войну, чтобы сражаться на стороне парламента.Для Евы это означало крушение всех надежд. Она жила в каком-то странном возбуждении, которое затем сменилось апатией. Она ненавидела огромный безлюдный Сент-Прайори и теперь то приходила в ярость, то вдруг становилась тихой и печальной, то неожиданно заходилась в безудержных рыданиях. Однажды в Сент-Прайори приехал ее брат Эдуард. Он рассказал, что двор короля обосновался в Оксфорде и Эдуард отправляется туда, чтобы предложить королю свою шпагу. Он не поддержал отца! Как это было восхитительно!Ева вдруг поняла, что не может больше оставаться в Сент-Прайори, с его тайнами и проклятьями. Ей невероятно опостылело здесь все: и низкое небо над равниной, и безлюдье, и пуританское ханжество. Уговорив тетушку Элизабет сопровождать ее, оставив младшую сестру на попечение уже ставшего священником дяди Энтони, она вместе с Эдуардом отправилась в Оксфорд.И вновь наступила настоящая жизнь. Мрачная тень войны еще не наложила свой отпечаток на двор. Здесь все сияло блеском и роскошью, давались балы, кавалеры были любезными, а дамы нарядными. В Оксфорде царило веселье, там насмехались над суровой религиозностью парламента, кутили и развлекались вовсю. Эдуард Робсарт был принят королем с распростертыми объятиями и получил чин полковника кавалерии, сорокалетняя тетушка Элизабет Робсарт тоже удостоилась быть принятой монархом и столько времени проводила с престарелым лордом Монтгомери, что, когда огласили помолвку, это никого не удивило. Что же касается Евы Робсарт — она истинно блистала. Ей было девятнадцать лет, она была в расцвете своей красоты, мужчины сходили по ней с ума, дрались на дуэлях, добивались внимания красавицы, чей отец сражался в армии противника. На положении Евы, впрочем, это никак не отражалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11


А-П

П-Я