Королева послушалась. Она объяснилась с Флери, и в тот же вечер Людовик XV дал ей то, чего она так страстно желала…Двор — все прекрасно знали о ночах без любви и поговаривали уже о скором разводе — был восхищен могуществом старого воспитателя и отвернулся от герцога Бурбонского. В июне опала премьер-министра сделалась окончательной. Король, подталкиваемый Флери, приказал ему удалиться в Шантильи. М-м де При была выслана в свои владения в Нормандии <Она умерла там, через год, в возрасте двадцати девяти лет, от приступов отчаяния. Поговаривали, что она покончила жизнь самоубийством…> . Эта новость была встречена в Париже взрывом радости. На дорогах танцевал народ, на стенах были развешены плакаты с каламбурами, составленными из имен герцога и его фаворитки. В Версале все повторяли: «Теперь двор обесценен!» <«При» — по-французски «цена»; двор без «при» — то есть без цены», «обесценен». — Прим. пер.> Флери, который собирался в сентябре стать кардиналом, сделался премьер-министром и лишил короля всякой инициативы. Людовик XV опять принялся бездельничать, охотиться и доставлять удовольствие королеве. Результатом этой двоякой деятельности стало то, что меню в Версале состояло в основном из дичи, а Мари Лещинска родила на свет двух девочек-близнецов в 1727 году, дочку — в 1728-м, дофина — в 1729-м, герцога д'Анжу — в 1730-м, м-ль Аделаиду — в 1732-м, м-ль Викторию — в 1733-м, м-ль Софи — в 1734-м, м-ль Терезу-Фелисите — в 1736-м и м-ль Луизу-Мари — в 1737-м.С 1732 года королева испытывала вполне понятную усталость. Она повторяла: «Что это за жизнь! Все время спать с королем, быть брюхатой и рожать!» Король был оскорблен и не скрывал этого. На него все упорнее стал наступать круг женщин, которые провели семь лег в тщетных надеждах. Эти дамы решили, что монарх станет наконец «полноценным мужчиной», что на языке того времени означало «имеющим любовницу». Но Людовик XV на это не решался и продолжал вести добродетельную жизнь — и это среди двора, где даже священнослужители не могли похвастаться добропорядочностью. Разве не известно, что аббат де Клермон похитил танцовщицу, знаменитую Каморго, а епископ Люсон умер от несварения желудка на руках своей любовницы м-м де Рувре?Вот лишь один анекдот, который может дать полное представление о нравах того времени. Он дошел до нас благодаря анонимному автору «скандальной хроники»:«Королевский стражник поднимался по Большой версальской лестнице следом за одной знатной дамой. Он осмелился сунуть руку ей под юбку. Дама сильно рассердилась, но виновник быстро нашелся:— О мадам, если у вас сердце такое же упругое, как и ваш зад, — я пропал!Оскорбленная дама не сдержала улыбки и за комплимент простила бесцеремонность».Самой настойчивой из дам была м-ль де Шароле. Не сумев первой воспользоваться королевской мужественностью, она надеялась по крайней мере первой увлечь Людовика XV на путь супружеской измены — и опять потерпела неудачу. Она с горечью заметила это однажды вечером. Во время ужина в Охотничьем замке король поднялся и, произнеся: «Я пью за здоровье незнакомки!», разбил свой стакан и пригласил всех последовать его примеру.Кто же эта загадочная Незнакомка, первая из длинной вереницы фавориток? * * * Это была нежная, очаровательная женщина, с округлыми формами; во всей ее повадке сквозило что-то чувственное. Приятная, любезная, говорит нам Буа-Журден, сведущая в искусстве любви, но без излишеств, что свидетельствовало о хорошем воспитании. Ее звали Луиза-Злю де Майи — старшая дочь маркиза де Несля. Ровесница короля — и ему и ей двадцать два года. Монарх тайно встречался с ней, дрожа от мысли, что кардинал Флери может прознать про эту связь. Но страхи его были напрасны — он был бы весьма удивлен, если бы узнал правду: именно прелат выбрал для него эту прелестную любовницу…Не следует думать, что такой достойный человек, как кардинал, превратился в сводню с целью развлечь своих друзей. Им двигали интересы государства: зная, что Людовик XV рано или поздно заведет любовницу и выбор его может пасть на интриганку, он решил опередить события и найти для короля женщину, не представляющую опасности для короны. К тому же Флери надеялся, что любовница займет все свободное время монарха и он сможет единолично управлять королевством. Герцог де Ришелье, следуя его совету, отправился к королю расхваливать прелести м-м де Майи.Его доводы оказались убедительными, так как на следующий день Людовик XV согласился встретиться с юной графиней. Наряженная в пух и в прах, она прибыла в ожидании натиска короля. Но он по причине своей обычной робости удовольствовался кивком головы и скрылся в соседней комнате.Вторая встреча была организована камердинером короля Башелье — этот малый находился одновременно на службе у кардинала Флери. Теперь все прошло до смешного необычно. М-м де Майи получила предписание забыть, что перед ней монарх, и видеть лишь мужчину… Что ж, она сама прыгнула на Людовика XV… Нужно же было как-то расшевелить его, она лишь использовала методы развращенных придворных дам.Король не сопротивлялся и вскоре почувствовал некоторое возбуждение. Слишком застенчивый, чтобы перейти к действиям, он, не шевелясь, сидел в кресле. Тогда Башелье — он с раздражением наблюдал за происходящим — подошел и, схватив короля под мышки, перенес к ожидавшей его графине.Таким образом, нельзя признать, что Людовик XV добровольно изменил в первый раз Мари Лещинска. Впоследствии он стал менее застенчив, и м-м де Майи могла лишь гордиться доброй услугой, оказанной ею двору.Эта связь долго оставалась тайной, и намек на Незнакомку лишь усиливал любопытство двора — все жаждали узнать имя фаворитки. В течение трех лет м-м де Майи в назначенный час поднималась по золоченым лестницам, ведущим в скрытые от глаз кабинеты. Три года об этом никто не подозревал. Но в 1736 году Башелье, провожавший графиню к своему хозяину через салон Бычий Глаз, сбросил с нее капюшон, и две дамы ее заметили. На следующий день об этом говорил весь двор… Арженсон писал в своем дневнике: «Король не смог довольствоваться лишь прелестями королевы и уже шесть месяцев, как имеет любовницу… <Арженсон спешил записать все сплетни и ошибся: в действительности м-м де Майи была любовницей короля с 1733 года.> Кардинал, которого устраивает подобное пеложенне вещей, приказал выдать этой даме двадцать тысяч ливров. Муж ее, ранее располагавший лишь фиакром, разъезжает теперь в изысканном экипаже. Все устроено было тайно, как всегда, когда дело касается любовных приключений принцев. Ведь верхние этажи и маленькие кабины короля имеют множество выходов… Все утверждают, что королева ничего не знает, но о многом догадывается и находит утешение с месье де Нанжи, несмотря на его преклонный возраст».Последняя фраза — явная клевета. Хотя нельзя не признать, что Мари Лещинска в последнее время стала вольна в обращении и позволяла при себе довольно дерзкие выходки. Например, такие. Однажды кто-то заговорил при ней о гусарах, которые якобы приближаются к Версалю.— Если я и встречу одного из них, неужели моя стража не защитит меня?— Ваше величество, встреча с гусаром может быть опасной.— Что вы сделаете в этом случае, месье де Трессан?— Я буду защищать вас ценою собственной жизни.— А если ваши усилия ни к чему не приведут?— Тогда, мадам, я поступлю так, как сделал бы пес, охраняющий обед своего хозяина: изо всех сил пытаясь защитить его, он его съедает, как сделали бы другие.Это была рискованная шутка, но королева рассмеялась.Несмотря на легкомыслие в обращении, поведение Мари Лещинска можно назвать безупречным. Когда она узнала об измене короля, горе ее было огромно. Она едва не потеряла сознание и, оглушенная, растерянная, закрылась в своей комнате — выплакаться. Огорченный этим Людовик XV в тот же вечер явился к ней вымолить прощение и изъявил свою волю — остаться в спальне супруги, но Мари ему отказала. Анженсон свидетельствует: «Он провел четыре часа в ее постели, но она никак не отвечала на его желание». Он всячески ее упрашивал, но королева, решив, что это небезопасно для ее здоровья, поскольку м-м де Майи знакома с придворными развратниками, все закутывалась в свое одеяло и притворялась спящей — она осталась глухой к его мольбам. В три часа раздраженный король выскочил из постели со словами:— Я здесь в последний раз! — И вышел, хлопнув дверью.Королева была на втором месяце беременности. Она надеялась, что рождение сына помирит ее с мужем. Но в июне 1737 года она родила дочь. Когда пришли объявить об этом Людовику XV, кто-то спросил, не назвать ли ребенка м-м Седьмая <Две предыдущие дочери короля были поочередно названы м-м Пятая и м-м Шестая.>. Король с обиженным видом ответил:— Нет, это будет мадам Последняя.Отсюда придворные заключили, что королева вскоре останется без внимания… Так и случилось. Людовик XV, оставив всякий стыд и сдержанность, стал открыто разгуливать с м-м де Майи.Подобное поведение шокировало добропорядочный люд, все принялись распевать пародийные куплеты и яростно покосить монарха и его фаворитку. Этого-то и ждал кардинал Флери. Однажды вечером он строго отчитал короля за грех, совершенный с м-м де Майя. Молодой монарх, сильно увлеченный своей любовницей, попался а ловушку, заявив:— Я доверил вам поведение королевства и надеюсь, что могу остаться хозяином своего собственного.Ловкий кардинал покачал головой и с огорченным видом вышел. На самом деле он ликовал. Король только что признал то, о чем он так давно мечтал, — его абсолютную власть…Он будет безраздельно править шесть лет. Сен-Симон напишет: «Никогда король Франции, даже Людовик XIV, не правил в нашем государстве так уверенно, так единолично и деспотично…» М-М ДЕ МАЙИ ПРЕВРАЩАЕТ «РАВНОДУШНОГО К РАЗВЛЕЧЕНИЯМ» ЛЮДОВИКА XV В РАЗВРАТНИКА В каждой женщине сидит распутница. Поп Людовик XV был меланхоличным, сдержанным, скрытным и, по словам одного историка, «равнодушным к развлечениям». Перед тем как узнать м-м де Манн, он проводил целые часы, считая птиц, пролетающих перед его окном, — вряд ли это так уж весело.Молодая герцогиня, чтобы развлечь его, принялась устраивать увеселительные ужины — неизменно пикантные, полные выдумки. Они проходили в небольших, специально для того приготовленных апартаментах. Эти интимные, мило убранные комнаты сообщались с комнатой его величества посредством потайных дверей. Быть приглашенным на такой ужин считалось особой милостью.Женщин, выбранных королем, обычно предупреждали заранее, мужчинам же приходилось мириться с довольно унизительным этикетом. «В театре их усаживали, — пишет Альберт Мейрак, — на двух скамьях напротив приглашенных женщин. Это называлось „быть представленным для кабинетов“. Во время спектакля король — он занимал один свою ложу — направлял большой лорнет на эти скамьи и писал несколько имен.Сеньоры, сидевшие на скамьях, собирались потом в зале перед кабинетами. Привратник с подсвечником и запиской короля в руках приоткрывал дверь и называл одно имя. Счастливый избранник кланялся остальным и проникал в святая святых». Скоро попойка превращалась в оргию: дам раздевали, и каждый мужчина старался доказать им свое расположение. Потом опять пили. На рассвете приходили слуги и доставали из-под стола монарха и приглашенных им молодых женщин, прошедших по кругу. Эти вечеринки, стоящие у истоков распутной карьеры Людовика XV, наконец развеселили его. Однако он не был за это благодарен мадам де Майи — ей доставались лишь смехотворные подарки:говорят, она получала от короля так мало денег, что ходила в дырявых платьях… Не будучи по натуре интриганкой, она не осмеливалась ничего просить, и ее окружение над ней насмехалось. Однажды кто-то осмелился сказать ей, что король любит как грузчик и платит соответственно. Она покраснела и грустно ответила:— Не следует на него за это сердиться. У его величества вместо сердца мешок!Людовик XV вольно обращался с ней и не проявлял даже элементарной любезности. Достаточно привести один пример. В октябре 1737 года де Люк обратился к м-м де Майи с просьбой устроить одного важного для него человека. Он закончил свое письмо фразой: «Слово, замолвленное таким прелестным ротиком, как у вас, поможет делу». Она показала просьбу королю; тот рассмеялся и беспардонно заявил:— Ну, я не думаю, что вы можете похвастаться прелестным ротиком!Несчастная, чтобы скрыть слезы, убежала к окну. Свидетели этой сцены подхватили слова короля и с чувством презрительной жалости принялись сравнивать м-м де Майи с м-ль де ла Вальер…В декабре придворные — а они всегда были в курсе всех событий в интимной жизни короля — внезапно нашли новый достойный предмет для разговора. Людовик XV, взяв назад данное слово, провел ночь с Мари Лещинска и проявил себя, судя по словам столпившихся за дверями комнаты слуг, настоящим мужчиной. Это всех удивило. Молва побежала по столице, обрадовав добропорядочных подданных короля, позабавив европейские дворы и заинтересовав Барбье, отметившего в своем дневнике: «В Рождественские праздники король спал с королевой. Этого давно не случалось, потому и было сразу замечено». Но сближение с супругой на том и закончилось, и король вернулся к м-м де Майи. В январе он изменил ей, что имело неприятные последствия. Послушаем Барбье, описывающего это событие со свойственной летописцам откровенностью: «Король чувствует себя лучше. Но на охоту он еще не ходит. По слухам, у него сифилис, — ведь Башелье, его первый камердинер, тайно приводил ему каких-то девушек, а тут уж не до уважения королевской особы…» Этой неприятною болезнью его наградила дочь мясника де Пуасси, которая, в свою очередь, подхватила ее от дворцового стражника во время народного гулянья. Король начал худеть. Дочь мясника видели в апартаментах короля. Предупредили кардинала Флери. Вызванный в спешке первый хирург Ла Пейрони стал лечить короля народными средствами: повязками из корнишонов, припарками из огурцов и мазями из толченых улиток… Естественно, что весь двор заинтересовался недомоганием монарха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34