И раньше он меня домогался, но на этот раз он схватил меня, хоть я отбивалась… Мы упали на ковер, я потеряла сознание…Негодующий Бонапарт заявил, что он немедленно потребует объяснений у человека, посягнувшего на честь его будущей супруги.Жестом, который вдохновил потом знаменитого художника Гро, он схватил свою шпагу.Испуганная Жозефина удержала его и принялась ласкаться.— Послушай, Баррас, конечно, груб, но в общем-то он человек добрый и услужливый. Он верен друзьям и стойко поддерживает их. Надо принимать людей такими, каковы они есть. Ведь Баррас может быть нам сейчас полезен, не правда ли? Это бесспорно. Будем исходить только из этого.Эта небольшая речь успокоила Бонапарта, который умел извлекать свою выгоду в самых сложных ситуациях, и он произнес, улыбаясь, фразу, которую историки-наполеонисты редко цитируют: «О! Если он даст мне командование итальянской армией, я ему все прощаю, я буду ему признателен и блестяще оправдаю его рекомендацию; это назначение даст мне возможность развернуться, мы будем купаться в золоте…»
Именно такая перспектива прельщала Жозефину. — Ты получишь это назначение! — воскликнула она. Бонапарт знал, как ее отблагодарить. Он взял креолку на руки, отнес на кровать, раздел, постарался ублаготворить хорошо испытанным способом.С этого момента, по выражению Роже де Парна, невеста Бонапарта стала служанкой его честолюбия. Почти каждый день он отправлял Жозефину к Баррасу ходатайствовать о назначении Бонапарта главнокомандующим армии в Италии. Он словно забыл об отношениях, которые связывали ранее, а может быть еще и теперь, члена Директории и виконтессу.Эта беспардонность шокировала людей, прежде всего самого Барраса.Послушаем его: "Признаю ли я это? Да, я это признаю в своих «Мемуарах», которым я хотел бы дать более скромное название «Признаний» — признаю настолько прямо, насколько это может сделать француз, воспитанный в правилах рыцарства, — да, я имел связь с мадам Богарнэ.В моем признании нет ни хвастовства, ни излишней скромности — ведь это было известно моим знакомым, мадам де Богарнэ называли одной из моих первых возлюбленных. Если Бонапарт, часто бывавший у меня, знал об этом, то он относился к этому безразлично, как бы с высоты своего превосходства.Думаю, что он не считал мою связь с мадам де Богарнэ совершенно оборванной, когда решил вступить с ней в брак, и тем не менее он приводил в Директорию свою будущую супругу, чтобы она ходатайствовала за него в делах его продвижения по службе.Так как он все время чего-то у меня просил, то, очевидно, используя мадам Богарнэ, он рассчитывал выглядеть менее требовательным.Много раз мадам Богарнэ просила меня принять ее в своем кабинете наедине; Бонапарт в это время оставался в гостиной, беседуя с другими просителями.Однажды мадам Богарнэ пришла ко мне более взволнованная, чем обычно, и наша встреча вопреки моему желанию очень затянулась. Она обрушилась на меня с нежными излияниями, твердила, что всегда любила и будет любить только меня, несмотря на предполагаемый брак. Сжимая мне руки, она упрекала меня, что я ее разлюбил, повторяла, что я останусь самым любимым, что она не в силах вырвать мой образ из своего сердца ради «маленького генерала»,Я оказался в положении Иосифа по отношению к жене Потифара. Однако я солгал бы, если бы изобразил себя столь же жестоким, как юный министр фараона.Я вышел из кабинета вместе с мадам Богарнэ, испытывая некоторое замешательство" «Непристойность терминов в этом пассаже такова, — заявляет нам Жорж Дюрюп, который опубликовал мемуары Барраса, — …что я должен был из уважения к читателю опустить некоторые строки».

.
Несколько дней спустя Баррас, желая любой ценой избавиться от назойливой истерички, назначил Бонапарта главнокомандующим французских войск в Италии «Баррас дал Жозефине приданое — пост главнокомандующего в Италии для Наполеона» (Люсьен-Бонапарт).

.Жозефина, добившись желаемого, объявила, что вступает в брак с Бонапартом, чье имя с трудом произносили парижане, но пылкость которого для будущего супружества уже была проверена ею. БУРНАЯ СВАДЕБНАЯ НОЧЬ БОНАПАРТА «Адам и Ева были счастливы в земном раю, пока не вползла тварь». Масийон 9 марта 1796 года около восьми часов вечера шесть человек томились в салоне мэрии второго парижского округа на улице Антэн.У камина собрались: Жозефина, Калмеле (судебный чиновник), ле Маруа (адъютант Бонапарта), Баррас, Тальен и чиновник гражданской службы — гражданин Коллэн-Лакомб.На улице шел сильный дождь.— Я надеюсь, он не позабыл, — прошептала Жозефина.— У него так много дел в связи с отъездом в Италию, — откликнулся Баррас. — Бесчисленные проблемы, и многие нужно решать немедленно.Жозефина не ответила. Все молчали, в камине потрескивали поленья. О чем она вспоминала, глядя на огонь? Может быть, о старой караибке в Фор-де-Франс, которая нагадала судьбу ей, семилетней девочке: «Ты выйдешь замуж за сверхчеловека и взойдешь на трон» «Известно, что Жозефина верила предчувствиям, колдовству; ей предсказали в детстве, что ее ждет большая удача, что она будет государыней» (Мемориал Святой Елены).

.Вспоминала не без грусти… Вот она выходит замуж за желтолицего и хилого маленького генерала, в котором нет никаких примет сверхчеловека или будущего государя.И однако она верила в это предсказание и, может быть, поэтому так стойко и бесстрашно перенесла тюремное заключение во время Революции.В девять часов чиновник мэрии задремал, а свидетели расхаживали по комнате, стараясь не глядеть на невесту.Наконец, в десять часов, на лестнице прозвучали четкие шаги, с грохотом раскрылась дверь и Наполеон вбежал в комнату. Он наклонился к Коллэн-Лакомбу и потряс его за плечо:— Ну, господин мэр, зарегистрируйте наш брак, да поскорее!Чиновник, еще полусонный, достал и открыл книгу записей актов, и присутствующие выслушали сообщение о вступающих в брак, забавным образом фальсифицированное: Бонапарт рыцарственно состарил себя на год, Жозефина, из женского кокетства, убавила себе четыре года. Странный факт в биографии того, кто впоследствии дал свое имя строгому Гражданскому кодексу.Потом были произнесены ритуальные фразы обряда, новобрачные и свидетели расписались в книге, и все вышли на улицу.— Спасибо, что побеспокоили себя. До завтра. Спокойной ночи.Лаконично попрощавшись со свидетелями, Бонапарт усадил Жозефину в карету, которая во всю прыть покатила на улицу Шантерэн.Этот брак был для «маленького генерала» хорошей сделкой. Женясь на вдове Богарнэ, он вошел в высшее общество, которое привлекало его блеском и элегантностью, он «офранцузился» и стал владельцем прелестного особняка, окруженного садами. Состояние Жозефины, которым она его приманила, оказалось миражом, но взамен того креолка принесла ему в приданое командование армией в Италии.Поэтому он с довольной улыбкой раздевался у ее постели, собираясь отдаться самому приятному занятию на свете.Цитируем декларацию Наполеона, опубликованную Гюрго: «Баррас, взяв меня на службу, посоветовал мне жениться, уверив, что эта женщина удержится при любом режиме. Брак действительно помог мне в моем продвижении. Ее салон был одним из лучших в Париже, и, став его хозяином, я избавился от прозвища „корсиканец“. Благодаря этому браку я стал полностью французом».
«Я женился на Жозефине, думая, что она имеет большое состояние. У нее не было ничего». (Заявление Наполеона генералу Бертрану).Наполеон быстро распознал все приятные стороны «хорошей сделки», которую он совершил (его словечко). Он признавался генералу Бертрану своим неподражаемым языком:— Что-то в ней было, что безумно нравилось. Это была настоящая женщина. У нее была самая хорошенькая в мире маленькая… * * * Собираясь лечь в постель, Бонапарт заметил, что в изножье на одеяле спит Фортюне, левретка Жозефины.Он хотел сбросить собачку на пол, но Жозефина запротестовала:— Не беспокой бедняжку, раз ему захотелось устроиться в моей кровати. Смотри, как он умильно на тебя смотрит. Надо быть совсем бессердечным созданием, чтобы прогнать его.Генерал любил, чтобы каждая вещь была на своем месте: мужчины на войне, любовники в постели, собаки в своем уголке. Ему очень хотелось выбросить Фортюне за окно, но он рассудил, что такой поступок будет скверным прологом к брачной ночи, и предпочел молча скользнуть под простыню.Коснувшись гибкого горячего тела Жозефины, он, как грациозно сообщает нам месье Равин, «забыл про докучливую собачку и думал только о прелестном пушистом сурке, притаившемся между нежных атласных ножек будущей императрицы».После подготовительных маневров в виде нежных ласк и поцелуев Бонапарт накинулся на Жозефину с таким пылом, что перепугал собачку. Фортюне, не привыкший к такому неистовому обращению со своей хозяйкой, начал яростно лаять.Бонапарт, не прекращая военных действий, попытался улестить собачонку нежными и льстивыми обращениями, называя ее поочередно золотым барашком, розовым зайчиком и ангелочком, но безрезультатно. Разъярившись, он пнул ее ногой; Фортюне с жалобным визгом свалился на ковер, а молодожены продолжали свое упоительное занятие.Вдруг Бонапарт громко вскрикнул; счастливая Жозефина решила, что он достиг небывалого оргазма. Она ошибалась — это был крик боли: Фортюне, снова забравшийся на кровать, вонзил свои острые зубки в левую икру будущего победителя при Аустерлице.После этого происшествия супружеская пара уже не могла продолжать свои забавы, генерал забыл о наслаждении — до самого утра расстроенная Жозефина прикладывала примочки к его ране. Бонапарт, скорчившись в глубине постели, твердил ей, что умирает от злости.Так вот, на водевильный манер окончилась брачная ночь величайшего человека всех времен.На следующий день газеты в мало почтительной форме сообщили о бракосочетании: "Генерал Буона Парте, известный в Европе многочисленными военными подвигами (говорят, до того, как стать генералом Республики, он был клерком на Корсике в Бастии), решил, прежде чем вернуться в армию и увенчать себя лаврами Марса, собрать миртовый букет Амура. То есть, выражаясь обычным вульгарным языком, он решил жениться.Амур и Гименей увенчали генерала; он женился на молоденькой вдове сорока двух лет, весьма недурной и даже сохранившей один зуб в прелестнейшем в мире ротике.Свидетелями были мсье Баррас, Тальен и Кабаррус, так что церемония была веселой и пикантной.Мсье Баррас и Тальен еле сдерживали радостный смех, глядя на генерала Буона Парте: так они были довольны, освободившись благодаря его браку от сердечных забот и угрызений совести".Наполеон рассказывал эту историю Луи-Винсенту, который записал ее в своих «Воспоминаниях шестидесятилетнего». «Вы видите этого господина, — сказал он, показывая на скачущую собачку, — это мой соперник. Он владел постелью мадам до того, как я на ней женился. Я хотел удалить его, но безуспешно: мне заявили, что меня примут в этой постели, только если я разделю ее с прежним владельцем. Мне это было не по душе, но пришлось согласиться. Я-то смирился, но маленький фаворит был менее уступчив, чем я; доказательство — шрам на моей ноге…» * * * Через два дня, 11 марта, Бонапарт отбыл из Парижа, чтобы принять командование в Ницце. В Шансо ему вручили письмо от Дезире Клари, девушки из Марселя, на которой он обещал жениться. Расстроенный Бонапарт прочитал слова, запавшие ему в память и вызвавшие угрызения совести, от которых он никогда не мог избавиться. "Вы сделали меня несчастной на всю жизнь, но я прощаю Вас. Вы женились, бедная Евгения Имя, которым называл ее Бонапарт.

не имеет больше права любить Вас. Вы говорили, что меня любите, а теперь Вы женаты! Нет, я не могу свыкнуться с этой мыслью. Она меня убивает! Я останусь верна тем клятвам, что связывали нас, я никогда не выйду замуж за другого. Мое несчастье научило меня не верить мужчинам, не доверять своему сердцу.Я уже просила Вас через Вашего брата вернуть мой портрет; я снова прошу Вас об этом. Он не нужен Вам теперь, когда Вы обладаете очаровательной женой! И сравнение, конечно, будет не в мою пользу… Ваша жена во всем превосходит бедную Евгению, но едва ли превосходит ее в любви к Вам.И это случилось после года разлуки, когда я жила только надеждой увидеть Вас, стать Вашей женой и счастливейшей женщиной в мире… Меня утешает сейчас только то, что у Вас не может возникнуть сомнений в моем постоянстве. Но я хочу умереть, жизнь не нужна мне теперь, когда я не могу посвятить ее Вам.Я Вам желаю самого полного счастья и процветания в Вашем браке; я надеюсь, что женщина, которую Вы избрали, сделает Вас таким счастливым, как Вы того заслуживаете.Но в своей счастливой жизни не забывайте о бедной Евгении и пожалейте ее.Евгения".
Расстроенный и гордый этими словами печали, любви и преданности, Бонапарт сложил листок и спрятал его. Он почувствовал раскаяние, которое сохранилось в его сердце даже на Святой Елене, много лет спустя, хотя он одарил «Евгению» состоянием и сделал ее королевой Швеции. * * * На пути к Средиземному морю любовь Бонапарта к жене превратилась в бешеную страсть. На каждой остановке он заставлял военных, которые его встречали, восхищаться портретом Жозефины.— Не правда ли, она прекрасна? — восклицал он, показывая миниатюру.Несколько раз в день он писал письма, которые эстафетой доставлялись в особняк Шантерэн.Они полны страсти: "Каждое мгновение удаляет меня от тебя, обожаемый друг, и каждое мгновение все больше лишает меня сил быть вдали от тебя. Я думаю о тебе постоянно. Если в моем воображении ты предстаешь грустной, сердце мое разрывается от сочувствия тебе; если я воображаю тебя веселой, игривой, окруженной друзьями, я упрекаю тебя за то, что ты забыла нашу горестную трехдневную разлуку, и тогда я думаю, что ты легкомысленна и не способна на серьезное чувство.Выходит, что я сам не знаю, какой хочу тебя видеть в разлуке со мной.Пиши мне, нежный друг, длинные письма. Посылаю тебе тысячу и один нежный поцелуй".
1 2 3 4 5 6