– Уиллоу в ответ кивнула и вышла в гостиную. Брэнд, сгорая от любопытства, последовал за ней.
– Как вам удалось прийти к подобному заключению? – прокричал он ей вслед.
Уиллоу уселась на диван и подобрала под себя ноги. Затем снова принялась перелистывать страницы в папке Чарлза.
– Может, скажете, что он признался сам? О нет, наверное, лишь стоило бросить взгляд на его крайне несимпатичное лицо – и само собой пришло решение: такой человек непременно должен совершить какое-нибудь ужасное преступление!
Уиллоу стало не по себе. Как он вообще смеет смеяться, когда речь идет об убийстве! Она пристально посмотрела в глаза Брэнду. Наконец сказала:
– Так вам действительно интересно? Тогда слушайте. Я по воле случая услышала разговор мужчин в гостиной. Они обсуждали убийства в доках. И Чатем слишком уж радовался. – Уиллоу снова уткнулась в бумаги, давая понять, что не собирается посвящать Донована в подробности. Но все же добавила: – И вообще, этот человек сразу мне не понравился. От одного его прикосновения – мурашки по коже.
Брэнд покачал головой. Господи, эта женщина так нуждалась в защите, в его защите! Брэнд инстинктивно придвинулся ближе к Уиллоу и сжал ее руку.
– Чатем посмел прикоснуться к вам? – спросил он. Уиллоу посмотрела на его загорелую руку – такую огромную, – и ей вдруг стало необыкновенно уютно.
Брэнд по-прежнему сжимал ее изящное запястье. «Ах, если бы только находиться с ней рядом в ту минуту! – думал он. – Разве посмел бы кто-нибудь к ней прикоснуться?»
– Так он притрагивался к вам? – проговорил Брэнд с дрожью в голосе.
– Нет, – ответила Уиллоу. – Лишь пожал руку во время знакомства.
Брэнд вздохнул с облегчением. Значит, он напрасно так беспокоился. Значит, Вирджил Чатем не причинил Уиллоу вреда, не обидел, не оскорбил. И все-таки на душе было неспокойно – не давала покоя мысль о том, что именно он, Брэнд Донован, должен стать надежным защитником этой женщины. Пусть даже она общается с ним лишь по необходимости, причем не делает из этого секрета.
О нет, он больше не выпустит ее из поля зрения. И если понадобится, удовлетворит любое ее желание. Конечно, она будет противиться, в этом нет сомнений, но он не-может поступить иначе – ведь речь идет о безопасности Уиллоу.
– Так что же в словах Чатема настолько потрясло вас?
– По его мнению, портовые проститутки заслужили подобную смерть, – проговорила Уиллоу с горечью в голосе. – Остальные собеседники в общем-то не одобряли убийства, а Чатем начал говорить о грехах и о том, что для избавления общества от скверны требуется что-то вроде… – Она внезапно умолкла. Потом, облизнув губы, добавила: – Мне показалось, слишком уж пылко говорил он об общественных пороках.
«Хорошая актриса, – промелькнуло у Брэнда. – Очень даже талантливая». Однако Донован нисколько не сомневался: Уиллоу лжет, как лгала и несколько дней назад в кабинете Роберта. Она не навещала вдову Чарлза – уж это Брэнд знал наверняка. И в тот раз она так же облизнула пересохшие губы… Привычка, которая почему-то не проявлялась в других ситуациях.
Так, значит, она собиралась одурачить его! Рассчитывала, что он, увидев ее розовый язычок, очарованный чуть припухшими губками, не придаст значения лжи, слетающей с этих соблазнительных уст.
Не выйдет! Он, Брэнд Донован, не из тех, кто попадается на удочку обольщения.
– Вы что-то скрываете, – сказал он.
Уиллоу тотчас же оторвалась от бумаг. Глядя Брэнду в глаза, проговорила:
– Не понимаю, о чем вы. – Кивнув на папку, добавила: – Лучше бы помогли просмотреть! Наверняка в своих записях Чарлз упоминал Вирджила Чатема.
«Хитрый ход», – усмехнулся про себя Брэнд. Он пересел на низкий дубовый столик напротив дивана и пристально взглянул в лицо Уиллоу.
– А если я признаюсь, что предпочитаю смотреть на вас?
Она в смятении подняла голову, и Брэнд заметил, что ее аметистовые глаза прищурились, а губы чуть приоткрылись.
– Вы прекрасны, – продолжал он. – Одно удовольствие вами любоваться!
Сердце Уиллоу сжалось от недобрых предчувствий. Стараясь не смотреть на Брэнда, она сказала:
– Если вы собираетесь снова соблазнять меня, чтобы затащить в постель, боюсь, это плохо кончится.
– Знаете, не уверен, что именно мне в тот раз принадлежала роль искусителя, – усмехнулся Брэнд. – Но даже если так, сейчас у меня совсем другие цели. – «Пока что», – мысленно добавил он. – Постоянно ловлю себя на том, что изучаю черты вашего лица. И постепенно учусь читать ваши мысли.
Уиллоу невольно вздрогнула и судорожно сглотнула.
– Так вы собираетесь мне помогать? – спросила она. – Или будете сидеть здесь всю ночь и таращиться на меня своими… коровьими глазами?
«Коровьими»?.. Такого про себя Брэнд еще ни разу не слышал. Почему эта женщина позволяет себе подобные дерзости?
– Я непременно помогу вам отыскать упоминание о Чатеме, – сказал он. – Только сначала хочу сообщить: наблюдая за вами, я начал замечать некоторые… интересные особенности.
Уиллоу вспыхнула и тотчас же снова склонилась над папкой.
– И что же вы заметили? – спросила она.
– Крошечную родинку у верхней губы и едва приметный шрам над правым виском. – Брэнд сделал паузу и увидел, что Уиллоу вся обратилась в слух. – Кроме того, – продолжал он, – я научился распознавать по вашему лицу, когда вы лжете.
Уиллоу вновь облизнула губы, и Брэнд вдруг почувствовал, что ему ужасно хочется впиться в них поцелуем.
– Я не лгала, – ответила она. Ее густые ресницы дрогнули, и в тот же миг глаза словно прикрылись кружевной вуалью. – Но если бы… Если даже в моих словах была ложь, как вы могли догадаться об этом?
Снова перебравшись на диван, Брэнд придвинулся поближе к Уиллоу. Потом еще ближе и еще, пока не услышал ее прерывистое дыхание, пока не ощутил прикосновение алого шелка к своей груди и не почувствовал сладковатый аромат ее духов.
Губы Уиллоу раскрылись ему навстречу, и Брэнд заметил, как вздымается ее грудь. В следующее мгновение он склонился над ней и, как бы отвечая на только что заданный вопрос, осторожно провел языком по ее губам.
Уиллоу замерла, затаила дыхание. Она прекрасно знала, что не сможет воспротивиться, если Брэнд проявит настойчивость, и поэтому отчаянно боролась с собой. «Беги, беги от этого человека, – приказывала она себе, – нельзя позволять ему даже думать о близости». Но ноги ее вдруг стали словно ватные; она смотрела, как губы Брэнда неумолимо приближаются… и не могла даже шевельнуться. Сейчас! Сейчас он поцелует ее, и тогда все пропало.
Пытаясь овладеть собой, Уиллоу прикрыла глаза, но это не помогло. И вот что-то влажное и теплое коснулось ее нижней губы, и в тот же миг все ее страхи исчезли – она забыла о них, как забыла обо всем на свете. Кровь ее, подогреваемая близостью этого мужчины, казалось, превратилась в кипящую лаву. Уиллоу вся пылала, сгорая в огне страсти.
Наконец веки ее приподнялись, и она увидела перед собой сверкающие глаза Брэнда; причем во взгляде его было что-то хищное.
Брэнд же провел кончиком языка по ее нижней губе, затем по верхней, потом вдруг отстранился и заглянул ей в лицо.
Уиллоу смотрела на него в изумлении. Если он хочет поцеловать ее, то почему медлит? Она вновь прикрыла глаза и затаила дыхание, предвкушая, как губы их вот-вот сольются в поцелуе. Волна желания захлестнула ее, и она уже приготовилась устремиться навстречу Брэнду, чтобы раствориться в море блаженства.
Секунда проходила за секундой, и вдруг Уиллоу почувствовала, что Брэнд немного отодвинулся. Ее словно ледяной водой окатили. Она сомкнула губы, расправила плечи и пристально посмотрела на Брэнда. «Только бы он не заметил разочарования на моем лице», – промелькнуло у нее.
– Так что же заставило вас заподозрить меня во лжи? – проговорила Уиллоу и не узнала собственный голос.
Брэнд усмехнулся:
– Одна интересная особенность. Присущая только вам и обнаруженная мной совсем недавно.
Она смерила его презрительным взглядом.
– Когда вы говорите неправду, то облизываете губы, – продолжал Брэнд. – Конечно, это очень возбуждает, но нисколько не меняет сути дела. – Он погладил ее по волосам. – В кабинете Роберта вы сказали, что были у вдовы Чарлза и там раздобыли копии документов. Мы оба знаем, что это обман. Именно тогда я впервые заметил, как скользит ваш розовый язычок по пересохшим губам.
Брэнд ослепительно улыбнулся.
– Вы очень талантливы, Уиллоу. И думается, что без этого маленького недостатка вы станете работать еще лучше.
Она не ответила. И не знала, соглашаться или спорить. Не ужасно ли, что Доновану удалось разгадать то, что не удавалось раньше никому?!
Но если она действительно облизывает губы, когда лжет, то в дальнейшем ей следует быть осторожнее. Никто не обличал ее во лжи, пока это не сделал Брэнд. А она-то по наивности считала себя непревзойденной актрисой, полагала, что может насочинять массу историй и выдать их за правду! Сколько раз ей приходилось прибегать ко лжи во спасение или просто так – лишь потому, что говорить неправду было проще… или веселее.
– Так вот, теперь, когда мы установили, что вы говорили неправду, – продолжал Брэнд, – думаю, настало время сказать правду про Вирджила Чатема. Что же в поведении этого человека заставило вас думать о нем как о возможном убийце? Неужели вы заподозрили его лишь потому, что он оправдывал убийства несчастных женщин?
Глаза Уиллоу превратились в узкие щелки. Ногти почти до боли вонзились в ладони. Она раскрыла рот, собираясь дать достойный ответ, но язык – предательский язык! – уже коснулся уголка рта. Брэнд усмехнулся; казалось, он только этого и ждал.
Проклятие! Значит, он был прав. Она действительно облизывает губы перед тем, как солгать.
Собравшись с духом, Уиллоу снова раскрыла рот – и проклятый язык вновь вылез наружу.
Брэнд рассмеялся.
– Знаете, облизните сначала как следует свои губы, а потом постарайтесь преодолеть себя и все-таки скажите правду.
Это было скорее предложение, чем требование, и Уиллоу, в раздражении передернув плечами, опять уткнулась в бумаги.
Но не прошло и нескольких секунд, как она со вздохом поднялась и направилась в спальню, где среди вещей, любезно предоставленных в ее распоряжение хозяйкой, хранились и туфли персикового цвета. Именно в них Уиллоу прятала записку Чарлза.
Подхватив туфельки, Уиллоу вернулась в гостиную. Брэнд стоял у двери. Он отстегнул воротничок и расстегнул верхние пуговицы рубашки. Уиллоу невольно залюбовалась его мускулистой загорелой грудью, покрытой завитками волос. «А он действительно красив, – подумала она. – Сильный и мужественный, Брэнд наверняка мог бы стать одним из лучших детективов у Пинкертона».
Но именно этот человек хотел лишить ее последнего шанса, хотел завладеть главной уликой, вернее, ключом к разгадке убийства. И все же Брэнд должен узнать всю правду. Возможно, взглянув на записку, он сообразит, как воспользоваться этим ключом.
– Перед смертью Чарлз передал мне кое-что, – сказала Уиллоу.
Брэнд уставился на нее в изумлении.
– И вы до сих пор молчали? Почему?
– Потому что до сегодняшнего вечера я не знала, каким образом это может пригодиться. – Она приподняла стельку одной туфли, потом другой и наконец нашла заветный клочок бумаги. – Может быть, я не права насчет Чатема, но тогда что же может означать это слово? – Развернув записку, Уиллоу протянула ее Брэнду.
– Гидеон… – пробормотал он. – Кто такой Гидеон? И какое отношение имеет к нашему расследованию?
– Не знаю. Точнее, не знала. До тех пор, пока не услышала речи Чатема. Он говорил о том, что портовые проститутки получили по заслугам. И еще – о грехах публичных женщин. А потом назвал это имя. Если мне не изменяет память Гидеон был у древних евреев судьей.
Брэнд снова взглянул на записку. Присев на диван, сказал:
– Пожалуй, вы правы. Но кажется, он не убивал проституток, не так ли?
– Не помню. Надеюсь, у хозяев найдется Библия.
– Уверен. – Брэнд вскочил с дивана и бросился к двери.
Такая поспешность удивила Уиллоу. Тем не менее, потуже затянув поясок халата, она последовала за своим напарником.
– Куда вы? – Уиллоу едва поспевала за Донованом.
– В библиотеку, – бросил он через плечо.
Брэнд довольно быстро нашел на полке небольшой том, стоявший рядом с огромной фамильной Библией Ксавье. Затем они отправились обратно в гостиную.
– Поражаюсь! Как вам удалось так быстро отыскать нужный том среди множества других?! – воскликнула Уиллоу, когда Брэнд прикрыл дверь гостиной.
Брэнд усмехнулся:
– Уверен, вы отыщете в ней Гидеона еще быстрее. Не помню, когда в последний раз брал в руки книгу.
– Я тоже, – грустно вздохнула Уиллоу. Вдруг вспомнились первые уроки, которые давала ей мать. Казалось, с тех пор прошло лет сто.
Она собрала разбросанные по дивану бумаги и протянула их Брэнду:
– Поищите имя Чатема в записях Чарлза. А я тем временем попытаюсь найти упоминание о Гидеоне.
– Интересно, как вы собираетесь искать среди сотен страниц? – спросил Брэнд, усаживаясь на диван.
– Прежде всего найду часть, называемую Ветхим Заветом. – Уиллоу быстро пролистала страницы и нашла нужное место. – Вот видите, теперь работы вдвое меньше. – Она взглянула на Брэнда и вдруг улыбнулась. – Хотите пари? Уверена, что справлюсь быстрее.
Брэнд приподнял брови:
– Предлагаете пари? Но каковы будут ваши ставки в игре?
Уиллоу задумалась, но так ничего и не придумала.
– Знаете что?.. – Было очевидно, что Брэнду предложение пришлось по душе. – Почему бы не сыграть в открытую? Победитель получает приз в виде особой благосклонности проигравшей стороны. Чего бы победитель ни потребовал, проигравший должен будет подчиниться.
И тут Уиллоу заметила, что во взгляде Брэнда вновь появилось что-то хищное. Он явно предвкушал победу. И если так и случится, потребует от нее… чего-нибудь ужасного. Возможно, потребует, чтобы она легла с ним в постель.
И все же, как ни странно, предложение Брэнда совсем ее не испугало. К тому же пари – ее идея. И идти на попятную уже поздно…
Но почему-то Уиллоу казалось, что ей не очень-то хочется, выиграть, пари.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29