Он был красивым и лихим, и она позволила ему поцеловать себя. Она думала, что он любит ее, и, возможно, позволила бы ему больше, если бы лорд Генри не застал ее...
Это повлекло за собой порку и ужесточение контроля за ее поведением. В этом, собственно, не было необходимости. Лорд Генри рассказал ей, что список богатых невест был продан охотникам за приданым, а она значится во главе его. Именно тогда она решила, что выйдет замуж по расчету.
— Я усвоила урок, милорд.
— Тогда вам следует понять, что вы не можете и не будете жить одна. Времена, когда девушек похищали, чтобы принудить к браку, миновали, однако вы слишком лакомый кусок, уязвимый во многих отношениях. Вы пытались бежать сегодня утром.
Еще один хлесткий удар.
— Да, милорд. Я прощу прощения. Это был глупый поступок.
— Больше никаких глупостей, пока вы будете под моей опекой.
— Да, милорд.
— Вы не найдете мое руководство обременительным. Разумеется, если не склонны к сумасбродствам.Возможно, чрезмерное нервное напряжение развязало ей язык.
— А как насчет свободной воли?
— Это когда станете независимы. — Он поднялся.
Дамарис тоже встала, лихорадочно соображая, все ли важные моменты были обговорены. Смена опекуна. Свобода от лорда Генри и Торнфилд-Холла. Дебют в Лондоне, где она сможет выбрать идеального мужа. Возможно, это будет герцог Бриджуотер...
Фитцроджер. Они не поговорили о Фитцроджере. Она обернулась у двери:
— Есть еще один вопрос, милорд. Насчет вчерашнего. Мы с мистером Фитцроджером придумали план.
— Да? — Неужели ей послышалось неудовольствие?
— Он предложил сделать вид, будто мы увлечены друг другом, чтобы никто не подумал, что я все еще страдаю по Эшарту. Но быть может, теперь в этом нет необходимости?
Родгар, казалось, призадумался.
— Вы будете выглядеть глупо, предпочтя его маркизу.
— Предпочтя? — повторила она, стараясь придать своему голосу насмешливое изумление. — Простое святочное развлечение, милорд. Он вполне красив для этого.
— В самом деле?
Она залилась краской.
— Уверяю вас, милорд, что не имею стойкого интереса. У него нет ничего, что должно быть у мужа.
— А именно?
— Титул, положение и власть.
— У лорда Феррерса были титул, положение и власть. Он почти до смерти замучил жену и был повешен за убийство своего слуги.
Ужасная история.
— Мне думается, он был безумен, милорд. Вы ведь предостережете меня против безумца или злодея, не так ли?
Слишком поздно она спохватилась, что опять дерзит, но он пропустил это мимо ушей.
— Фитцроджер запятнан скандалом, но вам не стоит об этом беспокоиться, раз вы не имеете стойкого интереса.По какой-то непонятной причине это предостережение вызвало в ней чувство опустошенности.
— А если бы я все же проявила интерес к такому мужчине?
— Пока вы являетесь моей подопечной, Дамарис, вы можете выйти замуж за любого благородного мужчину, которого выберете. Этот мужчина должен будет ухаживать за вами, добиваться вас и убедить меня, что он вас достоин. Он не воспользуется слабостью плоти, чтобы добиться вашей благосклонности.
Дамарис сразу же подумала о том, как они с Фитцроджером целовались в карете. Боясь, что опекун прочтет все по ее лицу, она присела, еще раз поблагодарила его за бесконечную доброту и выскользнула из кабинета.
Оказавшись за дверью, она приостановилась, приложив руку к груди и глубоко дыша, чтобы успокоить колотящееся сердце. Ей по-прежнему придется предстать перед этими людьми, но главное, что она выиграла! Если и остальная часть плана сработает, она вновь обретет будущее, полное чудесных возможностей.
И всем этим она обязана Октавиусу Фитцроджеру. Он заслуживает награды. Вероятно, он слишком горд, чтобы принять деньги, но существуют и другие способы вознаградить человека. Она может подкупить какое-нибудь влиятельное лицо, чтобы приобрести для него выгодное положение при дворе или в правительстве, к примеру. Или купить для него полк в армии. Ей только надо разузнать, чего он хочет.
Дамарис пошла дальше с таким чувством, словно внутри ее встает солнце. Когда она, улыбаясь, вошла в холл, то обнаружила там Фитцроджера, дожидающегося ее. На нем была та же одежда, в которой он был, когда остановил ее карету, — темно-синий сюртук, бриджи и белая рубашка, — но со всеми необходимыми дополнениями. Туфли сменили сапоги, а буйная шевелюра укрощена лентой. Шею он обвязал простым платком и надел жилет, как обычно, скромного серого цвета. Он словно бы выставлял напоказ свою бедность перед всем светом. Даже по вечерам, когда гости выряжались в пух и прах, одежда Фитцроджера была неброской. Как бы ей хотелось одеть его в шелка и бархат, и непременно с бриллиантовыми пуговицами. С его светлыми волосами он бы выглядел сногсшибательно в расшитом золотом кремовом бархатном костюме, который Эшарт надевал на Рождество. «Мой золотой Галаад», — подумала она, но поспешила прогнать этот образ.
— Итак? — спросил он.
— Он согласился.
— Мои поздравления.
— И я еду в Лондон, ко двору, чтобы сделать блестящую партию. Все хорошо, и я глубоко признательна вам, сэр.
Он поклонился:
— Ваши безопасность и счастье достаточная награда, мисс Миддлтон.
Все необходимое было сказано, но Дамарис сожалела о формальности тона, особенно в сравнении с их поведением в карете. Однако, принимая во внимание ту безумную страсть, их теперешняя формальность, без сомнения, именно то, что нужно. Воспоминание было еще столь горячо, что, возможно, даже искрило между ними.
Она сделала реверанс и поспешила укрыться в своей комнате.
Глава 4
Фитц смотрел вслед Дамарис. Она теперь под защитой Родгара, но вскоре вступит в мир, полный опасностей, и Родгар не сможет каждую минуту находиться с ней рядом. Есть еще жена Родгара, которая тоже будет ее наставницей. Однако, будучи графиней Аррадейл, она имеет почти столько же обязанностей, как и ее муж. Дамарис нужен советчик, имеющий больше свободного времени...
Он отвернулся, мысленно устраняясь. Дела Дамарис улажены, так что теперь он свободен и может обдумать обеспечение безопасности завтрашнего путешествия. На пустой желудок думается плохо, поэтому он направился к столовой. В тот же момент его окликнули:
— Сэр!
Он обернулся и увидел лакея, спешащего за ним с запиской в руке.
«Ну что там еще?» — подумал Фитц, разворачивая незапечатанное послание от маркиза Родгара, призывающего его к себе. Черт бы его побрал! Фитц предпочел бы сначала поесть, но когда зовет Черный Маркиз, следует подчиняться немедленно и беспрекословно. Он последовал за лакеем и вошел в кабинет. Родгар, холодный и непроницаемый, стоял у огня. Неужели Дамарис рассказала маркизу о том, что произошло в карете?
Фитц поклонился.
Родгар кивнул и указал на кресло. Когда они оба сели, он сказал:
— Прошу, поведайте мне во всех подробностях об утренних событиях, касающихся мисс Миддлтон.
Фитц рассказал, как все было, за исключением, разумеется, поцелуя. Он не прочел ничего на лице своего собеседника.
— Вы увидели, что карета уезжает. Как?
— Я встаю рано, милорд. Когда я поднялся, то выглянул в окно, чтобы посмотреть, какая погода. Тогда-то я и увидел отъезжающую карету.
— Почему вы решили, что в ней мисс Миддлтон?
— Я не знал наверняка, но должен был проверить.
— Но из-за этой вашей проверки Эшарт остался без защиты.
Фитц имел многолетний опыт в умении скрывать свое раздражение перед вышестоящими чинами.
— Мы с вами сошлись на том, что мне никогда не удастся уследить за каждым его движением, милорд, не сказав ему, почему я это делаю. Я полагал, что пока он спит в своей комнате в вашем доме, ему ничто не угрожает. — Фитц увидел лазейку и ухватился за нее. — Зато сейчас он встал и спустился вниз к завтраку. Мне следует поспешить к своим обязанностям.
— Пожалуйста, сядьте, Фитцроджер. — Несмотря на учтивый тон, это был приказ. — Эшарту в данный момент ничто не грозит, а меня немедленно информируют о малейшем изменении ситуации. Фитц сел. Что-то изменилось. Эти рождественские празднества были увеселениями элегантно-утонченными, но спокойными и непринужденными, и он полагал, что Эш здесь в безопасности. Он все равно принимал меры предосторожности и был начеку, но не ежесекундно.
— После вчерашних событий опасность, грозящая Эшарту, вполне вероятно, возросла, — возвестил Родгар.
Фитц стал лихорадочно соображать, что же такого из вчерашних событий он упустил. «День подарков», второй день Рождества, — это праздник для слуг в Родгар-Эбби, поэтому большинство гостей по мере возможности сами заботились о себе. Сестра маркиза леди Уолгрейв недавно родила, посему требовалась детская прислуга, и наверняка леди Эшарт не отпустила своих приспешников попировать и потанцевать. Приезд вдовы и последующие за ним события были захватывающими, но едва ли опасными.
— Вдова? — спросил он. — Вы думаете, она представляет опасность для Эша? Уверяю вас, милорд, она души в нем не чает.
Родгар вскинул руку, останавливая его.
— Разумеется, она не причинит ему вреда. Во всяком случае, не насилием. Губительна его помолвка, особенно ее пылкий характер.
— Без должного достоинства, милорд, я согласен, но губительная?
— Когда мы разговаривали в Лондоне, мой кузен неспешно продвигался к союзу с состоянием мисс Миддлтон. Теперь же ему не терпится как можно скорее вступить в брак с мисс Смит. Я выиграл немного времени, убедив его подождать, пока Дженива не будет представлена ко двору, но это лишь несколько недель.
Терпение Фитца лопнуло.
— Недель до чего?
— До того, как наемный убийца будет готов на все. Намерение Эша жениться как можно скорее делает ситуацию критической. А его решение уехать отсюда вместе с нашей бабушкой усложняет ее до крайней степени. — Путешествие представляет некоторый риск, милорд, но оно может быть проделано за день.
— Как бы то ни было, в Чейнингсе не будет так безопасно, как здесь.
— Штат обслуги там крайне мал, это верно.
— Я пошлю дополнительных верховых с вашей партией, и они могут остаться, чтобы помочь с предстоящей поездкой в Лондон. Я также организую, чтобы несколько подготовленных людей находились поблизости и поступили в ваше распоряжение, если понадобится. Рекомендую по возможности удерживать Эшарта в доме.
— Нелегко, но я сделаю все, что в моих силах, милорд. Так, значит, после свадьбы Эш будет вне опасности? Тогда почему бы не ускорить свадьбу? Уверен, что его можно убедить.
Выражение лица маркиза осталось суровым и непреклонным.
— Со свадьбой сопряжена предельная угроза. Мы должны надеяться, что к тому времени проблема будет решена.
— Если вы больше не можете дать мне никакой информации, милорд, я вернусь к своим обязанностям.
— Вы, похоже, чем-то расстроены. Нотка юмора оказалась последней каплей.
— Чертовски трудно сражаться с тенью, милорд. Когда речь идет о жизни и смерти, я предпочитаю твердую почву и полную ясность.
— Как все мудрые люди. — Родгар поднялся проводить его до двери. — Мне очень жаль, но я связан строжайшим требованием сохранить подробности в тайне. Для вашего же блага, — добавил он. — Знание опасно.
Это натолкнуло Фитца на размышления. Он-то полагал, что угроза исходит от врагов из разряда обычных: тех, кто завидует успеху Эша у женщин или даже его манере носить сюртук; тех, кто стал жертвой его горячего нрава или считает себя по его милости рогоносцем. Слова Родгара наводили на мысль о государственных делах и тайнах, от чего, полагал Фитц, ему удалось отделаться. Но какое отношение эти дела могут иметь к Эшу? Он принимает гораздо меньшее участие в политической жизни, чем следовало бы. — Незнание тоже может быть опасным, — заметил он.
— Выбирайте из двух зол. Фитц помедлил, потом сказал:
— Я выбираю знание.
Легкая улыбка маркиза была одобрительной.
— В таком случае я сожалею, но это запрещено.
— Кем? — Фитц сознавал, что его тон возмутителен, но ему уже было все равно.
— Королем.
Все остановилось. Фитц мог бы поклясться, что позолоченные часы перестали тикать, и даже языки пламени в камине замерли.
Родгар преподнес свои первоначальные распоряжения как идущие от короля, но многое из того, что делается именем короля, не имеет ничего общего с его величеством. Если же король лично заинтересован в этом, тогда он, Фитц, ничего не желает об этом знать. Возможно, он единственный, кто в состоянии защитить Эша. Он имеет знания, опыт, и он на месте.
— Итак, милорд, опасность, грозящая Эшарту, связана с важными государственными делами. Я должен уберечь его, не подавая ему ни малейшего намека на опасность. Его помолвка увеличивает риск, но вы не пытаетесь предотвратить его отъезд из этого дома, где он в безопасности.
— Не вижу способа заставить его остаться. Он прав в том, что не может позволить огорченной вдове одной возвращаться в Чейнингс. В любом случае Эшарт скоро поедет в Лондон для представления Дженивы ко двору. Насколько хорошо он управляется со шпагой?
Фитц задумался.
— Хорошо.
— Только хорошо или вы скупитесь на похвалу? Немного подумав, Фитц повторил:
— Хорошо.
Он понял, о чем спрашивает Родгар. Вызов на дуэль использовался как способ убийства и раньше.
Родгар немного помолчал, задумчиво глядя вдаль.
— Я бы хотел сам оценить его способности. Мы проведем состязание по фехтованию. Незадолго до обеда. В два часа. — Он взглянул на Фитца: — Не считая дуэли, как бы вы его убили?
Этот разговор был похлеще стремительной рукопашной схватки.
— Тонкий кинжал во время деревенского праздника. Если воткнуть правильно, жертва вначале почувствует лишь легкий удар, и крови мало. Есть время скрыться. Но нет, это должно выглядеть как несчастный случай. Вы можете объяснить этот аспект, милорд?
— Король, как я уже сказал, лично заинтересован и ясно дал понять, что благополучие Эшарта священно.
— У меня такое впечатление, что они недолюбливают друг друга.
— Верноподданный не может не любить своего короля, — мягко отчитал его Родгар. — Но да, его величество не питает любви к Эшарту. Это идет от детского соперничества.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7