В-третьих? Захватить изменников и передать их правосудию, подумала она. Но при этом Уолгрейв не должен закончить свои дни в заточении. Вспомнив, что только вчера обещала Частити предотвратить подобное несчастье, Эльф с трудом сдержала истерический смех.
Наказание за измену предполагало повешение, утопление или четвертование. Впрочем, предводители якобитов были обезглавлены. Она взглянула на стоявшего рядом графа; правильные надменные черты лица, вьющиеся темно-каштановые волосы, перехваченные черным бантом. Неужели эта красивая голова будет отсечена топором и выставлена гнить на всеобщее обозрение!
Эта мысль показалась ей невыносимой.
И он будет не единственным, кто пострадает. Изменник и его наследники автоматически лишаются всех прав, титула и имущества. Частити ждет позор, а значит, и Шона — шурин изменника может распрощаться с военной карьерой!
Непредсказуемые последствия поколебали решимость Эльф и ее веру в способность справиться с ситуацией. Девушка не представляла, что делать. Ей искренне хотелось, чтобы Ротгар оказался рядом. Она свалила бы весь этот груз на его широкие плечи и опять занялась бы устройством грандиозных приемов.
Но сейчас она одна и должна сделать то, что должна. Прежде всего — бежать.
Почувствовав, что хватка графа на миг ослабла. Эльф рванулась из его рук. Он мгновенно отреагировал, прижав ее к себе с такой силой, что девушка испугалась за свои ребра.
— Только дай мне повод, — произнес он ровным голосом, — и тебе будет еще больнее.
Эльф вздрогнула, понимая, что он говорит правду. Пусть даже и выручил глупую девчонку, но в случае чего не колеблясь причинит ей боль.
Она подумала о том, что плохо его знает и не может предугадать его поступки. До того как Шон увлекся Частити, их семьи редко встречались. Кроме того, лорд Торнхил, нынешний граф Уолгрейв, посещал места, где едва ли могла появиться истинная леди. Молва шла о нем как о распутнике.
После знакомства мнение Эльф о нем не изменилось к лучшему. Она считала его вспыльчивым, высокомерным и равнодушным к людям. Имея дружную семью, девушка поражалась, как мало он заботится о благополучии своих сестер, ставших жертвами жестокого, честолюбивого отца. Ротгар заставил его согласиться с этим, но Уолгрейв не был ему за это сколько-нибудь признателен. После смерти старого графа он, казалось, пересмотрел свои принципы, но держался еще холоднее и выказывал глубокую, еле сдерживаемую злобу ко всему, имеющему отношение к Маллоранам.
Бог знает почему.
Маловероятно, что он любил своего властного отца. Но даже если так, зачем винить Ротгара в смерти четвертого графа Уолгрейва? Возможно, Ротгар нажал на курок, но значит, у него не было другого выхода.
Какова бы ни была правда, Уолгрейв старался идти по стопам своего отца во всем, включая вражду с Маллоранами.
Чувствовать физическое влечение к этому человеку — чистейшее безумие. Но даже сейчас, будучи пленницей в его недобрых руках, она ощущала, как его эротическая притягательность вызывает нервный трепет во всем теле, пробуждая чувственность ее натуры.
«Сейчас же прекрати, глупое создание», — мысленно прикрикнула она на себя.
Оглянувшись назад, чтобы посмотреть, следует ли за ними Аманда, Эльф увидела три зловещие фигуры в темных плащах и треуголках. Ясно, что ими движет не жажда развлечений, несмотря на маски. Они были похожи на убийц.
— Да, — проговорил Уолгрейв все еще по-французски, — тебе лучше оставаться со мной. Они перережут твое очаровательное горлышко не моргнув глазом.
Неужели это его сообщники? Как он может быть настолько глуп!
— Впрочем, тебе не следует бояться, — предупредил он без всякого сочувствия. — Если будешь слушаться, ничего с тобой не случится.
Лодочники все еще доставляли припозднившихся гуляк, но к тому времени немало свободных лодок поджидало пассажиров, чтобы доставить их в город. Эльф стала прикидывать, нельзя ли использовать лодочников для побега. Однако при появлении Уолгоейва лакей в напудренном парике отделился от группы слуг, ожидающих возвращения хозяев, и свистнул в серебряный свисток. Тотчас частная барка, направляемая усилиями шести крепких гребцов, скользнула к ним по воде.
Эльф разочарованно наблюдала за ними. Судя по ливреям, это были люди графа. Ей следовало догадаться раньше. Ротгар обычно путешествовал подобным же образом.
В центре лодки находилась освещенная подвешенными к потолку фонариками и украшенная гербом Уолгрейва кабинка, отгороженная зелеными бархатными занавесками. Когда лодка, отчалив, устремилась к середине широкой реки, граф втолкнул ее внутрь и сел рядом, задернув занавески.
Места здесь хватало на восьмерых, поэтому двоим было совсем не тесно, тем более что граф непринужденно развалился на противоположной от Эльф стороне. Теперь, оказавшись с ним наедине, девушка чувствовала себя как в ловушке. Он был вдвое больше нее и, как она слышала, увлекался различными мужскими видами спорта, включая вошедший в моду бокс.
— Как вы поступите со мной, милорд? — спросила она с непритворным беспокойством.
— — Интересный вопрос. — Он снял маску и бросил ее на подушку.
Надо же, всего лишь узкая полоска черного шелка, но без ее он кажется менее зловещим. Однако Эльф не собиралась недооценивать угрожавшую ей опасность.
— Сними маску, — приказал он тоном, лишившим ее остатков самообладания.
Джо Беверлу
Неужели он ее узнал?!
Эльф вцепилась в маску с единственной целью — прикрыть ладонью рот и подбородок.
— О нет, милорд!
— Почему нет?
— Я стесняюсь, милорд. На самом деле я честная девушка. Это просто глупая выходка…
— Ты думаешь, что сможешь оставаться в маске целую неделю? — Веселые искорки блеснули в его глазах, что было совсем непохоже на него…
Тут до нее дошел смысл его слов.
— Неделю?!
— Я не могу отпустить тебя, пока не произойдут некоторые события.
Измена, вспомнила она. Как он мог настолько повредиться в уме?
— К тому же, — добавил он, — если ты подумываешь о побеге, не забывай, что есть люди, которые поймают тебя и убьют. Может, тебе это покажется странным, но со мной ты в большей безопасности.
Эльф отвернулась, скорее обеспокоенная, чем испуганная. Может быть, Аманда и не поднимет тревогу этой ночью, но, если Эльф не вернется домой завтра, она поставит на ноги всю армию! Следовательно, бежать надо сегодня.
Она раздвинула занавески, глядя на темную воду, на раскачивающиеся фонари других лодок, на далекие огни причалов и зданий на берегах реки. Отсюда не убежишь, а убийцы следуют за ней по пятам.
— Уверен, что они там, — лениво проговорил граф. Итак, как насчет маски?
Эльф повернулась к нему:
— Позвольте мне остаться в ней еще немного. Пожалуйста. Я так напугана.
Он сокрушенно покачал головой:
— Ты удивительно глупое создание. Сколько тебе лет?
— Двадцать, — солгала она.
— Вполне достаточно, чтобы быть умнее. Как тебя зовут? Не сомневаюсь, что имя вымышленное, но должен же я как-то к тебе обращаться.
— Лизетт. Имя настоящее.
— Что ж, сойдет, — согласился он со скептическим видом, протягивая ей руку.
Эльф инстинктивно повела себя, как было принято в их кругу. Она вложила кисть руки в его ладонь. Вместо того чтобы поцеловать ее, Уолгрейв рывком притянул ее к себе на колени.
Вскрикнув от неожиданности, она уперлась руками в его грудь, стараясь сохранить дистанцию, но он резким ударом оттолкнул их и прижал ее к своему телу.
— Нам предстоит долгий путь, Лизетт, и я вправе требовать развлечения.
Мерзавец! Как истинная леди. Эльф страстно желала залепить ему пощечину, но ей надо играть роль глупенькой Лизетт. Более того, теперь, когда она находилась так близко от него, угроза разоблачения возросла.
— Куда вы везете меня, милорд? — спросила она, отворачиваясь.
— Ко мне домой.
Его дом располагается близко от реки и наверняка имеет собственную пристань. Эльф начала серьезно опасаться, что в конечном итоге ему удастся держать ее в плену. Как покинуть лодку, не утонув в Темзе? Она не видела способа вырваться на свободу и на пристани в присутствии слуг и шестерых мощных гребцов. Попав в дом, она может оказаться под замком.
Она подумала о единственном способе выкрутиться. Если граф поверит, что ей льстит внимание знатного соблазнителя и поддастся вожделению, тогда, возможно, его бдительность ослабнет. Но получится ли? После секундного колебания девушка решила, что стоит попытаться. Спасение — в ее руках.
Она повернулась и, расслабившись, прильнула к нему:
— Я никогда не была в доме лорда.
Чтобы не поднимать голову, она изображала застенчивость, поигрывая резными пуговицами из черного янтаря на его камзоле, тоже черном. Граф был в глубоком трауре и носил простой черный камзол и бриджи, хотя на ощупь шерсть оказалась прекрасного качества. Даже для изменника граф одевался не бедно.
— Никогда не была в доме лорда? — По голосу она определила, что его настороженность спадает. Одной рукой он по-прежнему крепко обнимал ее, но другая, скользнув, принялась поглаживать ее шею. — Тогда это станет для тебя приятным приключением, дорогая. — От его дразнящих прикосновений по ее телу побежали мурашки. — Ты сможешь гонять слуг с поручениями, купаться в молоке и завтракать на золотой посуде. Разумеется, если я буду тобой доволен.
Похоже, он возмутительно уверен в себе. Впрочем, женщины наверняка готовы на все, стоит такому красивому молодому аристократу поманить их пальцем. Или прикоснуться к ним. Его блуждающая рука добралась до чувствительного местечка за ее ухом, вызвав такое необыкновенное ощущение, что Эльф вздрогнула.
— Милорд, я честная девушка, — слабо запротестовала она, не слишком надеясь его убедить.
Будут ли честной девушке отвратительны его прикосновения? Наверное, нет.
— Невинная? — прямо спросил он.
Она кивнула, теперь в самом деле испытывая смущение.
— В таком случае я буду очень внимателен. Тебе не покажется это слишком неприятным, а после первого раза будет лучше. Ну а теперь, — сказал он, приподняв ее подбородок, — честно признавайся: не поднимет ли твоя семья шум?
Если бы он только знал! Эльф надеялась, что эти мысли не отразились в ее глазах.
— Из-за моего отсутствия, милорд? Я приехала из Франции и живу в доме моей английской кузины, замужней женщины. — Она опять опустила голову. — Думаю, она пока еще не подняла тревогу…
— Как любезно с ее стороны. — В его голосе прозвучал откровенный цинизм. — А что случится, если ты не вернешься через день или два?
Она пальчиком поглаживала галуны на его камзоле.
— Ну, если я буду с таким прекрасным лордом…
— Никто не будет чрезмерно огорчен. — Его пальцы снова скользнули в ее волосы, на сей раз чтобы заставить ее запрокинуть голову и повернуться лицом к нему. — Я не выношу сцен. Давай уточним все сразу. Я не намерен жениться на тебе. Если у тебя будет ребенок, я заплачу достаточно, чтобы позаботиться о нем, но не женюсь. Мне даже не нужна постоянная любовница. Когда ты мне надоешь, я сделаю тебе щедрый подарок и расстанусь с тобой. Но рассчитываю, что ты будешь благоразумна и обойдешься без сцен.
Эльф закрыла глаза в надежде, что граф примет это за шок, но ей необходимо скрыть свой гнев. Какова наглость! И как ужасно, что многие женщины должны соглашаться на такие условия.
— Ну? — требовательно спросил он.
Ему действительно все равно, чем вызвано ее негодование. Лизетт — одна из сотен молодых женщин. Она просто оказалась под рукой.
То, что перед ним не Лизетт, а леди Эльфлед Маллоран, сейчас ничего не меняет, но она определенно не привыкла, чтобы с ней обращались как с кем-то, подвернувшимся под руку.
Сознавая, что выглядит слишком ошеломленной и взволнованной, Эльф открыла глаза,
— Конечно, вы никогда не женитесь на мне, милорд. Я и не ожидала ничего подобного. Но совершить такой ужасный поступок, потерять невинность…
— Продать, — поправил он ее. — Пять сотен гиней, когда мы расстанемся. Достаточно, чтобы будущий муж пренебрег некоторыми незначительными деталями.
Эльф прожила жизнь в богатстве и занимала высокое общественное положение. Надо полагать, по-своему она так же высокомерна. И ее братья, несомненно, способны торговаться не менее хладнокровно, покупая живой товар. Теперь же, оказавшись по другую сторону сделки, она была потрясена.
— Ну? — спросил он опять. — Я не собираюсь насиловать тебя. Но если мне предстоит охранять тебя целую неделю, плотские утехи позволят скоротать время.
Напомнив себе, что нужно использовать любую возможность для побега, она теснее прижалась к нему.
— Если вы пообещаете быть добрым, милорд, — прошептала она.
— Умница. — Желая успокоить, он ласково, как котенка, потрепал ее по шее. — Ты не поверишь, каким добрым и терпеливым я могу быть, Лизетт. А теперь давай получше рассмотрим тебя.
Он развязал ленты ее домино и откинул его. При виде ее платья граф моргнул.
— Дорогая Лизетт, тебе необходимы уроки хорошего вкуса.
Она оттолкнула его:
— Как вы смеете!
— Кажется, я тебя обидел? — засмеялся он. — Дорогая, мне не приходилось видеть более чудовищного костюма.
Эльф готова была ударить его, но опасалась, что тем самым обнаружит свои истинные привычки.
— Это мои самые любимые вещи, — надувшись, сообщила она.
— Тогда надо благодарить Бога, что мне не придется представлять тебя ко двору. — Он погладил пальцами ее сердито сжатые губы. — По мне, так можешь носить одежду всех цветов радуги, крошка. Я могу даже купить тебе ее, если пожелаешь. Но сейчас предпочел бы видеть тебя обнаженной… — Он запрокинул ее голову и мягко прижался губами к ее рту.
Вне себя от возмущения. Эльф, однако, не могла выразить свой протест и была вынуждена терпеть, пока раздражение не уступило место другим ощущениям.
Лорд Уолгрейв действительно мог быть терпеливым. Он не навязывал ей поцелуя, но не отрывался от ее рта, щекоча и покусывая ее нежные губы. Его руки скользили по ее телу, пока она не расслабилась и, сама не ведая того, ответила на его поцелуй.
Леди Эльфлед Маллоран целовали раз или два, но никогда с таким непревзойденным мастерством.
1 2 3 4 5 6 7 8