Видимо, эта непостижимая женщина снова собиралась солгать, и ее изворотливость злила Дэниела куда больше, чем то, что она так внезапно свалилась ему на голову. Вообще-то Стюарт и не помышлял произвести впечатление на Лилиан, хотя, общаясь с другими женщинами, он стремился к этому. Однако она явно отличалась от них, а поэтому требовала иного подхода.
— Вы не хотите мне ответить? — Дэниел чуть повысил голос.
— Не знаю.
Он склонился над Лилиан и нахмурился:
— Я требую.
— Вы не поняли. — Она посмотрела на него чистым, невинным взглядом. — Я ответила на ваш первый вопрос — я не знаю, где живу.
— Очень мило и как удобно, не правда ли?
Лилиан вздрогнула как от пощечины:
— Вы не верите?
— Не верю.
— Что ж, очень жаль.
— Меня не интересует ваше мнение на этот счет, но я хочу получить ответ.
— Я только сказала, что мне жаль вас.
— Перестаньте! — Дэниел направился к двери и, обернувшись, добавил:
— Запомните — у меня есть все, что мне надо, поэтому я ни в чем и ни в ком не нуждаюсь.
— Разве что только в том, чтобы заработать еще больше денег, — заметила она.
— Завтра вы скажете мне всю правду, — бросил Дэниел, выходя из комнаты. — И выпейте эту чертову микстуру.
Она так и не приняла лекарства. Через некоторое время Лили на цыпочках спустилась по темной лестнице, держа в руке свои кожаные полуботы. Голова у нее до сих пор немного кружилась.
Оказавшись внизу, она медленно, почти на ощупь, побрела по пустому темному холлу, пока не добралась до дверей. Лили осторожно толкнула тяжелую створку и приоткрыла ее, боясь, как бы скрип не разбудил кого-нибудь из обитателей особняка. Холодок страха пробежал у нее по спине, и она, остановившись, прислушалась. Ни один звук не нарушал тишину спящего дома, и Лили вышла наружу.
Здесь было морозно, гораздо холоднее, чем даже на самых высоких облаках в раю. Зубы у Лили застучали, и, взглянув в унылую темноту, она поплотнее закуталась в свою шерстяную жакетку. Вздохнув, она вгляделась в морозную мглу.
Закрыв глаза, Лилиан прошептала короткую молитву и спустилась со ступенек высокой парадной лестницы.
Слеза, скатившаяся по щеке, еще не успела упасть на землю, когда Лили растворилась во мраке зимнего Нью-Йорка.
Глава 3
Вы, ангелы, живете в вечном свете,
Но иногда, оставшись не у дел.
Дробите камни, поднимая ветер,
Не замечая многих важных дел…
Фрэнсис Томпсон
— Ну и какого черта, вы думаете, она сбежала? — Дэниел встал из-за стола, на котором стояли остатки завтрака, раздраженно скомкал салфетку и бросил свирепый взгляд на дворецкого.
Гейдж мялся возле дверей, теребя в руках белую шелковую сорочку хозяина, оставленную Лилиан.
— Она ушла, сэр.
— Дьявол! — Стюарт не мог себе простить, что не влил в Лилиан успокоительное или хотя бы не спрятал ее одежду. Он поглядел на рубашку.
— Поспрашивайте людей — может, кто-нибудь видел или слышал, как она уходила, опросите всех. Если что-нибудь узнаете, немедленно дайте мне знать.
Дворецкий молча повернулся к дверям.
— Гейдж!
Тот с неизменным подобострастием обернулся к хозяину:
— Сэр?
— Я сам заберу это. — Стюарт кивнул на рубашку.
Карл Уоллес, поверенный и юрисконсульт Дэниела, снял очки, тщательно протер их, водрузил на нос и с любопытством поглядел на Стюарта. Тот обнаружил, что теперь и от его рубашки исходит слабый лимонный запах.
— Вы желаете найти ее, Д.Л. — Это прозвучало как утверждение.
Дэниел бросил рубашку на стул. Нервно меряя шагами комнату, он остановился наконец у широкого окна и сунул руки в карманы. Мягко падающий снег покрывал мостовую.
— Я и сам это знаю, — ответил он.
— Нам необходимо взять с нее расписку.
— О чем вы? Какую еще расписку? — удивился Стюарт.
— Вам нужно иметь на руках подписанный ею документ. — Карл зашелестел бумагами. — Она где-то здесь… Я и пришел сюда, чтобы обсудить детали… Ага! Вот! — Он протянул Дэниелу какой-то листок. — Здесь сказано, что вы не виноваты в несчастном случае. Она сама прыгнула под колеса. Следовательно, ее подпись освобождает вас от ответственности.
— Я виноват.
— Великий Боже! Никогда не говорите таких слов своему адвокату! Вы платите мне деньги для того, чтобы никогда не быть виноватым.
Стюарт снова отвернулся к окну.
— Как странно! — пробормотал он. — Не думаю, что ей одной удастся далеко убежать…
— Что?
Д.Л. тряхнул головой, отгоняя глупые мысли:
— Ничего. Обычное наблюдение.
Снегопад усилился, и все затянуло белой пеленой. Перед мысленным взором Стюарта неотступно стояла бледная светловолосая девушка. Хрупкая, похожая на ангела, она горько плакала, жалуясь на то, что все потеряла.
По улице прошла женщина, засыпанная снегом и, казалось, согнувшаяся под его тяжестью. Она была без спутника… Какая-то забытая, почти отмершая часть его души ощутила всю тяжесть такого одиночества.
Внезапно на Стюарта навалилась невообразимая усталость. Покинув спальню Лилиан, он так и не заснул. Закрыв глаза, Дэниел сразу же видел ее выразительные глаза, устремленные на него. В этом взгляде сквозило разочарование, словно он потушил горящий в ней огонь.
— Д.Л.! Вы слышали, что я сказал?
— Да, вы говорили, что ее необходимо найти.
— Правильно. Она должна подписать эту бумагу, а потом может убираться, куда пожелает. Подобные истории иногда всплывают в самое неподходящее время, поэтому ее подпись — гарантия вашей деловой безопасности.
— Прекрасно, — пробормотал Дэниел.
— Советую вам объявить, что того, кто доставит беглянку сюда или хотя бы сообщит, где она, ждет вознаграждение. Полагаю, эта дама не из строптивых, поэтому получение ее подписи едва ли потребует крупных затрат.
— Ладно, пора с этим заканчивать. — Стюарт, усевшись за стол, начал слушать отчет Уоллеса о других делах, но вскоре понял, что не способен ни на чем сосредоточиться. Его смущало странное предчувствие, что эта женщина запросит с него гораздо больше, чем полагают сейчас он сам и Карл.
Большую часть дня Лили провела на скамейке в парке. Из-за всего, что с ней произошло, она совершенно забыла о наступлении рождественских праздников.
Покинув особняк, Лили шла в темноте, сама не зная куда, пока наконец небо не начало светлеть. С рассветом промерзший за ночь Нью-Йорк пробудился и нехотя зашевелился. Нарядно убранные экипажи сновали по улицам, останавливаясь перед дверями магазинов, украшейными кедровыми и лавровыми ветвями и переплетенными красными лентами. Атмосфера близкого праздника ощущалась повсюду, а убранство делало окна всех домов похожими одно на другое.
Наконец Лили нашла себе временное пристанище в огромном универсальном магазине. Здесь, в уюте и тепле, она сразу ощутила приближение Рождества. Ее окружали веселые лица, все желали друг другу счастливого праздника. Волшебные фонари, причудливо раскрашенные куклы, новая чудо-игрушка — электрическая железная дорога, по которой вокруг елки ездил маленький паровоз, — все это сверкало и восхищало…
Подождав, пока закончится снегопад, Лили вышла из магазина. Пораженная красотой зимнего парка, она восторженно улыбнулась. Деревья и кустарники, покрытые снегом, напоминали леденцы в сахаре, расчищенный лед небольшого пруда сверкал как зеркало, а маленькие фонтанчики, выстроившиеся в ряд, издалека походили на снежных солдатиков. Мимо Лилиан проносились запряженные лошадьми сани, в воздухе звенели серебряные и медные колокольчики. Лили опечалилась: хрустальный звон колокольчиков почему-то напомнил ей о полете ангелов…
Сани пролетали, под ними скрипел снег. Порой зазевавшийся возница сбивал прошлогоднюю надпись «Не ходите по траве!»и мчался дальше. Ребятишки, радостно визжа, забрасывали друг друга снежками. Некоторые, взявшись за руки, катались на коньках по гладкому льду пруда. Самые старшие мчались по кругу, испытывая неописуемое блаженство. Однако у одного из них была сумка с тухлыми яйцами, поэтому принимавшим участие в этой игре зевать не стоило.
К вечеру народ стал расходиться. Лилиан казалось, что она случайно и неизвестно зачем очутилась на чужой земле. Хотя радость других людей немного приободрила ее, день тянулся необычайно долго, и после захода солнца она не знала, куда идти и что делать дальше. Ко всему прочему Лили продрогла до самых костей и поплотнее запахнула жакет.
Улицы почти опустели. Сосульки на водосточных трубах поблескивали в свете газовых фонарей. Мимо пронесся последний почтовый фургон, а в нескольких шагах от нее остановился элегантный кеб. Мальчишка на углу уговаривал последних прохожих купить у него газеты. Даже у него, несомненно, было какое-то место для ночлега.
Да и у всех в этой жизни оно было. Подумав об этом, Лили нерешительно огляделась, а затем пошла в противоположном направлении, словно рай, ее родной дом, находился где-то совсем неподалеку. Однако по обе стороны улицы стояли лишь высокие серые дома, а над ними на ночном небе мерцали неяркие зимние звезды. Лили подняла голову, внезапно охваченная призрачной надеждой, что свет этих звезд укажет ей нужный путь: дорогу в рай.
Конечно, очень скоро поняв, что ничего подобного не произойдет, Лили вытерла навернувшиеся на глаза слезы и глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.
Зябко поежившись, она пошла в ту часть города, где еще не успела побывать. Там не было праздничных огней, а возле костров грелись такие же, как она, бездомные эмигранты и нищие.
Лили очень удивило, что на земле так много падших ангелов.
Замерзшая, голодная и усталая, она остановилась около одного из домов, привлеченная восхитительным запахом горчицы, — в животе у нее забурчало, а рот наполнился слюной. Множество оборванцев теснились под большим навесом у подъезда какого-то здания.
Несколько детей, на плечи которых было наброшено одно одеяло, зябко жались друг к другу. Кое-кто из них кутался в вязаные шарфы, но все они при тусклом освещении выглядели очень бледными и хором издавали жалобный звук, напоминающий не то плач, не то вой.
Чуть в стороне женщина что-то готовила над скудным огнем. Видимо, отсюда и доносился запах горчицы. Женщина бросила на Лили быстрый взгляд, и та успела заметить в нем теплоту, понимание и сочувствие.
Плеснув в помятую оловянную плошку какой-то горячей жидкости, женщина протянула ее Лили.
— Что вы! Накормите своих детей! — Чувствуя, как на глаза снова наворачиваются слезы, Лили решительно покачала головой.
Эмигрантка нахмурилась и почти силой всучила ей полную миску:
— Frohliche Weihnachten! С Рождеством Христовым!
— Благодарю вас! — ответила Лилиан, быстро овладев собой.
Немка вернулась к своему занятию.
Вскоре Лили уже сидела на снегу, скрючившись от холода, и с жадностью ела кислый немецкий суп, такой вкусный и согревающий, что ей казалось, будто она участвует в трапезе самого Господа Бога.
После еды ее охватило тяжелое оцепенение. Сердце, мозг и душа Лили так устали, что она не чувствовала ни холода, ни снега, засыпающего ее.
Из полузабытья Лили вывел какой-то знакомый звук. Колокола! Она услышала звон колоколов, похожий на далекий хор архангелов, чистый и манящий к себе. Придя в себя и поняв, что поблизости нет ни одной церкви, она поднялась и медленно побрела туда, откуда доносился колокольный звон. Наверное, с таким радостным чувством она шла бы к самим Вратам рая.
Вопреки ее опасениям церковные двери легко отворились.
Здесь было тепло, и все заливал неяркий свет свечей. Лили постояла возле алтаря, затем вернулась к скамьям и села на вторую спереди.
Глаза у нее закрылись. Именно здесь, в Божьем храме, она с болью ощутила, как далека от того места, которое совсем недавно покинула.
Веки стали тяжелыми. Лилиан развязала ленты шляпки и вскоре забылась глубоким сном.
— Эй!
Лили наконец согрелась, но усталость так и не прошла.
— Э-эй!
Какой надоедливый голос, словно муха жужжит над ухом.
Она все еще не очнулась ото сна.
— Лили! Проснись!
— Флори, — в изумлении пробормотала она и снова плотнее закуталась в жакет.
— Проснись, Лили!
Она вздрогнула, открыла глаза, села и откинула с лица волосы.
— Флори? Неужели это действительно ты? — Лилиан потянулась к подруге, но рука прошла сквозь нее. Воздух! Ничего, кроме воздуха. — Я забыла. Теперь, как и все смертные, я не могу коснуться ангела… Я не могу обнять тебя, Флори! — Ее голос дрогнул.
— Знаю.
— Флори… — Лилиан опустила руки. — Я так боюсь.
— Подожди. Разве ты не понимаешь, что я явилась тебе во сне? Неужели ты не помнишь? Урок номер сто три.
— Вспомнила. Просто я никак не привыкну к своей новой жизни…
— Не перебивай. — Флори глубоко вздохнула, как делала всегда, когда хотела сказать что-нибудь очень важное, и распростерла крылья над Лилиан. — Я пришла поведать тебе о великой радости!
Наконец Флори опустилась на переднюю скамейку и сложила крылья. Лилиан обратилась в слух.
— Я принесла хорошие новости, — начала Флори, — действительно хорошие.
— Какие же?
— Святой Петр смягчился.
— Меня возвращают назад?
— Да… Но… С одним небольшим условием. Он сказал, что ты должна совершить чудо. Только здесь, на Земле. После этого можешь вернуться.
— Да ведь и в те времена, когда я была ангелом, мне не удалось совершить ничего стоящего! Что же я могу сделать теперь, став обычным человеком?
— Этого я не знаю. Я передала тебе то, что мне поручили.
— Как же я смогу?
— Не думай, что это так трудно. Святой Петр никогда не потребовал бы невозможного. Назвав это «чудом», я подразумевала совсем не то, что ты.
Огорчившаяся Лилиан снова воспрянула духом, поняв, что еще не все потеряно, и подалась вперед.
— Все, что угодно. Я сделаю все, что угодно.
— Это хорошо, Лилиан, очень хорошо.
— О каком же чуде ты толкуешь?
— Считай это небольшим заданием. Ты должна научить хоть одного из смертных бескорыстно любить.
Лили задумалась, потом с облегчением вздохнула, вспомнив добрую немку, угостившую ее супом. Наверное, таких людей в Нью-Йорке немало.
— Что ж! Думаю, мне удастся это сделать. Почему ты так странно смотришь на меня? По-твоему, это очень трудно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9