Индра отбивал их алмазным
копьем, Яма - своим посохом, а Михаил и Гавриил - огненными мечами. Марс
потоптался на месте, бросил взгляд на Зевса-Юпитера, потом решительно
выхватил меч из ножен и присоединился к молодежи.
Юпитер и Перун уже спорили о сравнительных достоинствах различных
напитков. Перун, пряча улыбку в отвислые усы и с хитроватым смирением
потупив взор, расписывал великолепные качества индусской сомы, Юпитер же
горячась доказывал, что ничего не может быть лучше выдержанного нектара и
марочной амброзии.
Внезапно черная тень пала на плато. Казалось, в небесах открылся
темный, ведущий в неведомые бездны туннель. Из этой черной дыры тянуло
ледяным холодом. Затем из нее вынырнул свирепого вида детина, одетый в
звериные шкуры и с боевым молотом на плече. Это был представитель
Скандинавии Тор-разрушитель. Варвар был страшно недоволен и заявил об этом
прямо и громогласно. Какого, в самом деде, Асмодея отрывают его от
любимого занятия - Вечной Охоты на полях Валгаллы? Но, услышав, что речь
идет о сражении с Князем Тьмы, он понял, что его ждет развлечение не хуже
и, успокоившись, присоединился к разминке младших богов.
Уголки губ аристократа Шивы слегка дрогнули в незаметнейшей
презрительной улыбке. Тору на это было наплевать. Варвар был по натуре
демократ и любил полиберальничать с молодежью. Он, крякнув, перехватил
поудобнее обеими руками рукоять молота.
- Ну-ка, - сказал Тор Кришне, - наддай!
Кришна наддал так, что диски из его рук вылетали сплошной лентой.
Сверкание огненных мечей и блеск алмазного копья превратились в пламенные
завесы, вроде полярного сияния, а молот Тора, парируя диски Кришны,
рассекал воздух с гудением и чуть ли не с ревом.
Перун и Зевс-Юпитер ожесточенно спорили о достоинствах и недостатках
излюбленных видов оружия - молнии шаровой и молнии линейной. И, кажется,
на этот раз они схватились всерьез. Юпитер, гневно нахмурив брови, с
прямотой римлянина заявил, что нет ничего лучше доброй старой линейной
молнии и тот, кто считает иначе, совершенно не разбирается в оружии.
Перун, уже не ухмыляясь, откинув голову чуть назад, щурил внимательные
глаза и утверждал, что для поражения скрытых целей не придумано ничего
лучше шаровой молнии. Никто не хотел уступать, и в ход шли взаимные
попреки и оскорбления. Перун держал руку на древке своего радужного лука,
глаза обоих богов метали молнии, пока только фигурально, но уже немного
оставалось до мига, когда в ход пойдут настоящие.
- Прекратите, - презрительно произнес Шива, и за все время это были,
кажется, его первые слова, - прекратите, господа! Стыдитесь - перед
младшими богами! Ведь вы спорите об одном и том же.
Его не слушали. Холерик Зевс-Юпитер завелся и, согласно известной
поговорке, всем своим видом показывал, насколько он не прав.
- Прекратите! - уже закричал Шива, но тщетно.
Сверкнули первые вспышки, первые раскаты сотрясли небеса и горы.
Незаметная перемена произошла на плато. Сгинули невесть куда младшие боги
вместе с Тором, и небо было уже не синим, а черным, ночным. Громовые удары
сотрясали окрестные скалы, а вспышки молний выхватывали из мрака кипящие
грозовые тучи и темные фигуры двух громовержцев. Впрочем, трудно было
сказать наверняка - возможно, это были просто две скалы.
Молнии сверкали почти беспрерывно, освещая черные рваные тучи, сквозь
которые местами проглядывало черное звездное небо, и вот, наконец, эту
мешанину светил и облаков прорезал тонкий луч, похожий на луч лазерного
прожектора - Шива открыл свой третий, боевой глаз.
Еще раз послышался его гневный голос:
- Прекратите! Вы спорите об одном и том же!

8
Мощный удар грома заставил проснуться Вячеслава Агинского. Он открыл
глаза и повернулся Пикну. За окном бушевала гроза, полыхали молнии,
пламенели раскаты.
- Гроза, - подумал Агинский, - опять гроза, как тогда.
Он был один в комнате общежития и избегал смотреть на две пустые
кровати с панцирными сетками, на которых не было ничего, кроме скатанных в
рулоны матрасов.
Послышался совсем уже оглушительный раскат.
"Прямо над головой, - помыслил Агинский. - Перун вдарил или Юпитер.
Это же надо такому присниться! Целая космическая опера. Как там Шива
кричал: "Вы спорите об одном и том же..."
С быстротой молнии пронзила его мозг некая мысль, заставившая его
подскочить и сесть на постели. Спина прямая, глаза и рот широко раскрыты,
дыхание прерывистое.
- Ух ты! - сказал он вслух. - А ведь это ответ!
Он вскочил с кровати и подбежал к окну.
- Ведь точно! Так оно и есть! Все сходится!
Вячеслав распахнул окно, и в комнату ворвались дождь и ветер. Он с
наслаждением вдыхал упоительный воздух, огромным усилием воли подавляя в
себе желание броситься к ближайшему автомату и звонить среди ночи
следователю Холмскому.
Наконец он закрыл окно, плюхнулся в постель и заснул сном человека,
сделавшего доброе дело.

9
Утром, едва только Холмский занял свое рабочее место, пред ним
предстал техник-наладчик Вячеслав Агинский.
- Я все знаю, - выпалил он не здороваясь. - Могу вам рассказать, как
все было.
Следователь невольно приподнял брови.
- Это только гипотезы или у вас есть и доказательства?
Вопрос заставил Агинского несколько приглушить тон, но уверенности не
отнял.
- Нет, доказательств, в обычном смысле, у меня нет. Но вы послушайте
и сами поймете, что иначе быть и не могло.
- Что ж... - следователь врубил диктофон и приготовился внимать.
- Последний раз мы с вами разговаривали два дня назад. И знаете, все
это время я голову ломал - что же у нас произошло. С одной стороны, я ни
на секунду не мог поверить, что Колька... то есть Морозов мог убить
Лихачева, а с другой стороны - обстоятельства действительно странные. А у
вас, кстати, какие-нибудь новые факты есть?
Следователь покачал головой:
- Ничего нового. Стою на мертвой точке.
- А Морозов? Что-нибудь говорит?
- Все то же. А когда просишь объяснить все несуразицы - замолкает
угрюмо, и ничего из него не выжмешь.
- Да... Так вот, согласитесь, что самая простая версия - это что
Лихачева действительно убила молния. То есть не прямо, а из-за того, что
ключ после взрыва ему в голову попал.
- Да, это самое напрашивающееся объяснение, но...
- Вот именно, но! Все упирается в необъяснимое поведение Морозова.
Давайте еще раз восстановим события.
Значит так, мы вчетвером - Лихачев, Морозов, Ступов и я - сидим в
своей комнате и забиваем козла. Тут нас вызывают в цех. Я и Лихачев
подымаемся, идем по вызову. Морозов и Ступов остаются. Морозов садится у
телевизора, чтобы за нами наблюдать, Ступов собирает костяшки. В цехе я
переключаю манипуляторы и остаюсь у стойки управления. В общем-то, мне
больше там делать нечего, но я остаюсь на всякий случай. Лихачев в
пятнадцать сорок шесть приступает к осмотру манипулятора. По телевизору за
ним наблюдают три человека - Морозов, начцеха и начсмены. Примерно в это
же время в нашу комнату влетает шаровая молния и, именно когда она
проходит мимо ящика, чуть ли не касаясь задней части кинескопа, Морозов
срывается с места и с криком: "Мишка!" бросается из комнаты. Это было в
пятнадцать сорок семь. По его словам, в это мгновение на экране он увидел
убитого Лихачева и кого-то склонившегося над ним, кого он не узнал. Оба
наших начальника ничего такого на своих экранах не наблюдают. Они видят,
как в пятнадцать сорок восемь (то есть через минуту) на экранах появляется
Морозов и задает Лихачеву тот самый вопрос: "Ты жив?!". На что Лихачев,
естественно, реагирует удивлением. Морозов в замешательстве ретируется,
подходит ко мне и рассказывает про шаровую молнию.
Я выбегаю во двор в надежде ее увидеть, и действительно - молния
пролетает по двору и влетает в цех. Тут меня поражает непонятный страх, и
я стою на месте не в силах двинуться. Молния залетает в цех, а в это время
Колька, который никак не может понять, что же он видел на экране, снова
возвращается к Лихачеву. Молния подлетает к ним, взрывается, отброшенный
ключ попадает в голову Лихачева. Лихачев убит наповал. Морозов наклоняется
над ним, машинально поднимает ключ, и тут его постигает шок - ведь это все
он уже видел несколько минут тому назад. Естественно, что он не узнал
того, кто склонился над телом - ведь это был он сам. Трудно узнать себя се
спины.
- Но как, как он мог увидеть то, что еще должно было случиться? Да
еще и увидеть самого себя?
- Сейчас объясню. Я уже говорил, что все два дня ломал себе голову
над этим, а нынешней ночью была гроза, и мне такой странный сон
приснился... Проснулся, вспомнил сон, и тут-то меня и озарило. Работает
все-таки подсознание, работает...
Дело в том, что в своих рассуждениях мы не учитывали молнию - она для
нас была просто случайным побочным фактором, а на самом деде в ней-то все
и заключено.
- Как же не учитывали - ведь, по версии Морозова, Лихачев именно
из-за нее погиб.
- Не только это. Во всех странностях дела повинна тоже она. Вы
знакомы с понятием многомерных пространств?
Следователь слегка оторопел.
- А что, это имеет отношение к делу?
- Самое непосредственное.
- Ну, в общем, знаком. Почитываю на досуге "Знания - силой".
- А я занимался этим более серьезно. У меня курсовая была посвящена
философским проблемам пространства-времени... Теперь еще вопрос - какой
геометрической формой можно характеризовать обычную линейную молнию?
- Ну, что-то вытянутое, ветвящееся, извивающееся. Жгут такой
искривленный...
- Можно ее назвать длинным, извивающимся цилиндром?
- Пожалуй можно.
- Если такой цилиндр пересечь плоскостью - какую форму будет иметь
срез?
- Форму круга.
- Верно. А теперь, по аналогии, если представить, что цилиндр этот
проходит сквозь четырехмерное пространство и пересекается пространством
трехмерным, какую форму будет иметь срез?
- Форму объемного трехмерного шара.
- Отлично. А теперь представьте себе, что шаровая молния - это просто
пространственный срез обычной линейной молнии, которая вытянута в
четвертом измерении.
Следователь бросил быстрый взгляд на Агинского.
- Я, кажется, улавливаю вашу мысль. Но ведь мы живем в трехмерном
мире. Четвертого измерения не существует.
- А время? В теории относительности именно оно рассматривается как
четвертое измерение. Представьте, что шаровая молния, - это всего лишь
фрагмент, пространственное сечение обычной линейной молнии, но только
такой молнии, которая на своем пути соединяет не две точки пространства, а
две точки времени.
- Вы серьезно хотите сказать...
- Вот именно. Момент первый - молния висит у телевизора, и Морозов
видит убитого Лихачева и себя рядом (хотя себя не узнает). Момент второй -
молния взрывается в цехе, когда там, рядом с ней находятся и Лихачев, и
Морозов. Молния замкнула накоротко эти два момента времени и что-то такое
сделала с телевизором (именно с тем, которого она висела), что на экране
появилась картинка из ближайшего будущего, того, которое должно было
наступить через несколько минут, точнее - через семь с половиной. Я
понимаю, что это звучит фантастикой, но это единственное объяснение,
которое объясняет действительно все.
- Так значит, шаровая молния как айсберг - мы видим только часть ее.
Видим только срез линейного разряда, бьющего из одной точки времени в
другую?
- Именно.
- Но тогда она должна стоять неподвижно на месте, а не двигаться.
- Ну почему же? Этот временной разряд извивается в своем
четырехмерном пространстве-времени, как и обычная линейная молния, которая
никогда не идет прямо. И в каждое мгновение пространственный срез этого
разряда находится чуть в другом месте. А для нас это выглядит, как будто
мы видим движущийся огненный шар.
- Да... - сказал следователь и погрузился в какую-то оцепенелую
задумчивость.
Наконец он поднял голову.
- Ну ладно. Может быть, все так и есть. Считайте, что вы меня
убедили. Все хорошо. Но скажите мне такую вещь - кто этому поверит?
В кабинете воцарилось молчание.

1 2 3 4