https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/dlya-vanny/na-bort/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

— Он в гневе, потому что я выхожу за его дядю.— Рада слышать, Онор. Я всегда знала, что ты не какая-нибудь дурочка.Гм… Баронесса Дезина? Недурно. Барон оплатит расходы на свадьбу?— О да.Госпожа де Серизи бросила пренебрежительный взгляд на Генриха, словно спрашивая, почему он не уходит.— Пардон, молодой человек. Сожалеем. Такое случается. Племянница благодарит вас за честь, но она уже помолвлена. Герди, проводи шевалье. Он уходит.Служанка вывела Генриха, обалдевшего от унижения.Онор молча стояла перед тетей. Ее охватил стыд и раскаяние, ведь Генрих все-таки решился жениться на бесприданнице, а она так поступила с ним. Мадам де Серизи скривила тонкие губы в улыбке.— У тебя еще будет десять таких Генрихов, Онор, — сказала она, — но второго шанса стать богатой не жди. Впрочем, это твой выбор, и я не собираюсь поучать тебя.Свадьбу назначили, не откладывая. Через две недели Онор должна была стать женой барона. Она переходила от возбуждения к отчаянию, писала Генриху умоляющие записки, рвала их в клочья, невпопад отвечала и тайком изучала модный журнал с шикарными платьями, о которых раньше не смела мечтать. Она разрывалась между своей первой девичьей любовью и страстным стремлением к роскоши, подавить которое она была не в силах. Ей принесли на примерку свадебный наряд, она заперлась в комнате, изгнав служанку, и долго не решалась его надеть. Платье висело перед ней на вешалке, а она стояла перед ним на коленях, бережно ощупывая тончайший шелк, нежнейшее кружево, отборные жемчужины. Все это наполняло ее трепетом. Наконец она переоделась и взглянула в зеркало. Она была великолепна. И где только подевалась вся ее детская угловатость! Она видела в зеркале молодую элегантную женщину с прекрасным вкусом, уверенную в себе, решительную, властную. Она еще сама не знала себя такой. Новая Онор-Мари понравилась ей, ведь только что рожденная молодая женщина смело смотрела в лицо будущему. И она не отказалась от свадьбы. Ее тревожила, безусловно тревожила неизбежная плата за ее благополучие, но она повторяла себе, что барон далеко не молод и не станет требовать от нее слишком многого.Накануне бракосочетания Генрих попытался увидеться с ней, но Онор отказалась принимать его. Она боялась, что увидев его, такого красивого, молодого, притягательного, она не устоит и все бросит. А на карту было поставлено все ее будущее.Барон Кристиан Дезина не экономил на свадебных расходах. Париж вздрогнул от зависти, когда он повел к алтарю свою юную невесту, на которой было столько жемчуга, что одно лишь расшитое им платье могло обеспечить ей несколько лет безбедной жизни. Ее прекрасные волосы были короной уложены вокруг головы и щедро украшены драгоценностями. Богатство ее наряда доходило до грани между дурным вкусом и великолепием, но сегодня она не боялась прослыть безвкусной. Ведь теперь она была равной всем тем, кто еще вчера смотрел на нее сверху вниз.Бракосочетание состоялось. Онор-Мари, баронесса Дезина, Кросби и Сан-Эсте принимала поздравления, милостливо склонив голову. На ее губах играла победная улыбка. А до холода в ее мятущейся душе никому не было дела, и она ни единым вздохом его не выдала. Она думала о Генрихе, пока стояла перед священником, но его здесь не было, и ей оставалось лишь гадать, утешился он или сегодняшний день для него хуже ада. Дальнейшее празднование переместилось в замок барона, где для гостей были накрыты огромные столы, ломящиеся от разнообразных блюд. Несколько часов продолжалось торжество, и Онор, прямая, как стрела, и неподвижная, как статуя, безупречно играла свою непростую роль счастливой новобрачной.Конечно же, все понимали, что ее интересовали только деньги барона, но ее священным долгом было посеять сомнения. Она улыбалась гостям, поддерживала оживленную беседу, была внимательна и любезна со своим мужем. Но наступил вечер, гости разъехались, и она осталась одна, одна наедине с чужим человеком, толстым лысым стариком со скользкими глазками. Горничная проводила ее в спальню, где все было готово для брачной ночи. Она велела раздеть ее, но не успела девушка прикоснуться к крючкам на платье, как раздался странный свистящий шум.— Что это? — пробормотала Онор. — Какой странный шум.Она подошла к окну, но было уже слишком темно. Она простояла несколько минут, вслушиваясь. Вдруг горничная ахнула.— Дымом, пахнет дымом! — и выскочила вон. Действительно, потянув носом воздух, Онор уловила запах гари. Она не испугалась, решив, что, должно быть, кухарка позабыла подать какое-то блюдо, и оно сгорело до углей. Она приоткрыла дверь и стала тихо спускаться по лестнице. Здесь запах был сильнее, и в воздухе витал серый дым. Онор поспешила вниз. Но не успела она преодолеть пролет, как дверь распахнулась, и она увидела какогочеловека с ярко пылающим факелом в руке. Онор закричала, призывая помощь.Ответом ей был хохот, и она с ужасом узнала Генриха. Он был совершенно пьян, и его опухшее от вина лицо жутко выглядело в оранжевых отблесках огня.— Что вы здесь делаете? — крикнула она, борясь с нарастающим ужасом.Он хохотал, как безумный, поднимая факел повыше.— Ты хотела денег, малышка Онор-Мари? Ты отвергла меня, Генриха д’Арно, чтобы стать баронессой? Теперь ты узнаешь меня, дрянь! Никто не смеет водить меня за нос, слышишь, стерва? Никто!!! Получи свое богатство!— он поджег факелом шторы. — Вот тебе, баронесса, твои миллионы! — он швырнул в угол охапку сена, которую нес с собой, и бросил сверху факел.— Не смей! — взвизгнула Онор. — Убирайся отсюда!!!Он залился пьяным смехом.— Я-то уйду, а вот ты — нет, — он вышел, и она услышала звук поворачивающегося в замке ключа. И снова взрыв хохота вдали.— Барон! — позвала она, кашляя от дыма. — Кристиан! Где вы? Кто-нибудь!— ей не было ответа. Только огонь шумел, пожирая все, что могло гореть. — Проклятый Генрих! — заорала она, хотя он уже не мог ее слышать, как не мог и никто. Она оторвала кусок шелка от подола, завернула в него голову и опрометью бросилась вниз. Она попыталась выбить дверь, но у нее не достало сил. Дубовая дверь не поддалась. Она побежала вверх по лестнице, туда, где еще не похозяйничало пламя. Но там она была как в ловушке. Нарядная светлая спальня была пуста. Онор подскочила к окну и посмотрела вниз.Высоко! Но выбора не было, она сорвала простыни с кровати, принявшись в судорожной спешке связывать их между собой. Один конец она привязала к ножке камина и перебросила импровизированную веревку через подоконник вниз. До земли она не достала, но было слишком поздно, огонь уже лизал дверь спальни. Она вылезла в окно. Простыни страшно скрипели, норовя порваться. Мужчину они, безусловно, бы не выдержали, но по-девичьи легкую Онор кое-как удержали. Она спускалась медленно, боясь, что сорвется или что ткань треснет под ней. До нее донесся жуткий вопль, и она узнала голос барона. По-видимому, ему не удалось выбраться из горящего дома. Из окон вырывалось пламя, летели искры. Онор добралась до карниза над первым этажом. Оттуда ей пришлось спрыгнуть. Приземлившись на мягкую траву, Онор легко вскочила на ноги. Она уже была в том состоянии, когда ужас держит верх над разумом. Она бросилась бежать прочь от бушующей стихии. Грязная, в черных пятнах сажи на недавно еще белоснежном шелке, она бежала по дороге, ничего не видя перед собой, без мыслей, без цели. Она уже достигла окраины Парижа, когда какой-то экипаж едва не сбил ее, задев углом. Кучер ругнулся вслух, но не остановился посмотреть, что с ней. Онор-Мари, баронесса Дезина, сидела на мостовой в грязной луже, похожая на нищенку.Ее платье зацепилось за экипаж и разорвалось, сквозь перепачканные лохмотья шелковой материи виднелись ее затянутые в дорогие чулки ноги.Один туфель она потеряла по дороге, волосы растрепались и свисали, закрывая ей лицо. Из рыже-золотистых они стали пыльно-серыми. Удар заставил ее очнуться. Туман перед глазами рассеялся, и перед ней был враждебный мир, вновь оскаливший на нее свою пасть. Онор-Мари медленно поднялась на ноги. Она была страшна и грязна, и в душе ее клокотала ярость. Судьба только и старалась выставить ее на задворки жизни, но она me поддастся. Проклятый Генрих, подумать только, что она так любила его!Стоило тратить на него душевные силы! Она теперь вдова, но не просто. Она заслужила свой титул баронессы, более того, она получит все за бароном по их брачному контракту. Никуда она не побежит, она никогда больше не будет убегать! Никакой Генрих больше не посмеет обидеть ее! Она сжала кулаки.Она вернется! Вернется туда, где еще видно зарево страшного пожара, и получит свое. Она имеет на это право! Онор-Мари вытерла сажу с лица и, прихрамывая, зашагала по безлюдной дороге. ЧАСТЬ ПЕРВАЯЧУЖАЯ ВОЙНА «Как только я прочла эти строки,Мне сразу стало понятно то,Что творилось со мной.Видно, я рожденная в ночи.Всю жизнь я прожила среди рожденных днем,А сама была рожденной в ночи.» Д. Лондон Рим, 4 года спустяПрохладные листья магнолий, касаясь ее щеки, нежно шелестели о чем-то своем, нарушая утреннюю тишину сада, аромат роз окутал ее теплой пеленой.Перед ней стоял резной столик с фруктами. Прошло уже четыре года с тех пор, как Онор-Мари осталась богатой вдовой. Теперь она ни в чем не знала отказа, любая ее прихоть немедленно исполнялась. Шикарная вилла в Риме, замок на Луаре, дом в Париже — ей не хватило бы жизни, чтобы потратить несметные богатства, доставшиеся ей по наследству. Она достигла того, о чем мечтала. Она почти не переменилась за прошедшие годы, разве что исчезла детская угловатость и заостренность черт. Она похорошела, вновь обрела свежий цвет лица, испорченный долгим пребыванием в монастырских стенах. Ее стан оформился, приобрел соблазнительную округлость и свободную кошачью гибкость. И все же, что-то неуловимое погасло в ней.Исчезли живой блеск и задор в глазах, исчезли жажда жизни, любви, страстное стремление наверх. Приз был получен и упокоился на полке.Богатство, свобода — все это она теперь имела. Она ценила свое благополучие, за которое было плачено дорогой ценой, но ее юношеская азартность сменилась равнодушной миной светской львицы, чуть-чуть скучающей, чуть-чуть раздраженной.Вместе с ней завтракал монсеньор Карло Фьорелли, привлекательный молодой мужчина с благообразным лицом. На нем был утренний бархатный халат, и ничего не напоминало о его принадлежности к католической церкви.Он был молчалив и подавлен.— Кардинал Рицетти вчера обсуждал со мной пост в Авиньоне, — наконец хмуро сообщил он, нервно покусывая кончик позолоченной вилочки для фруктов. Онор неохотно повернулась к нему и поинтересовалась.— Это тот пост, Карло, о котором ты мне рассказывал? Куда Рицетти обещал отослать Марини?— Да, именно. Явное понижение.— Да? Жаль, — ее голос выразил некое подобие сопереживания.— Ему все известно.— Да? О чем же?— О нашем романе. Как я ни осторожничал, кто-то сообщил ему, — досада зазвенела в глубоком, красиво поставленном баритоне монсеньора.— Сожалею, Карло. Как ты знаешь, я не болтлива.— Я не подозреваю тебя, Онор. Но все это может пагубно отразиться на моей карьере.— Может быть, нам стоит какое-то время не видеться? — проговорила молодая баронесса Он перегнулся через столик.— Мне порой кажется, тебя это нисколько не огорчит, Онор.— Я, конечно, буду скучать за тобой, Карло. Но если это необходимо, расстанемся.Они пристально смотрели друг на друга, и со стороны явно видно было, что если и было между ними какое-то чувство, то оно давно умерло, а то, что осталось, только надгробный камень на могиле их любви, разгоревшейся от запретов, но погасшей, лишь только привычка пришла на смену ее остроте.— Что ж, хорошо. Я дам тебе знать о себе.— Я буду ждать.Однако, несмотря на принятые меры, несколько дней спустя Онор пригласил к себе сам кардинал Рицетти. Попеняв молодой женщине на непослушание, он дал ей поручение — передать письмо французскому королю.Фактически, это означало, что ее присутствие в Риме более нежелательно.Ослушаться кардинала Рицетти было все равно, что спорить с инквизицией.Онор-Мари сочла за лучшее покинуть Италию. Она отправилась во Францию морем, огибая южную Европу, пытаясь извлечь из круиза максимум удовольствия.
Бригантина, на которой отправилась в путешествие Онор, носила имя «Белая чайка». Она приобрела ее, хотя могла просто нанять в порту корабль.Вначале она так и намеревалась сделать, но после беглого осмотра «Белой чайки», Онор загорелась желанием купить ее. Деньги не составляли для нее проблемы, и красавица-бригантина стала ее собственностью. Теперь изящное судно легко летело по краешку волн, ловя попутный ветер. Морской болезнью Онор на удивление не страдала, так что она была довольна своей поездкой.«Белая чайка» шла через Гибралтарский пролив. На горизонте зеленели холмы Португалии, а с со стороны моря к бригантине приближались два быстроходных парусника. Их силуэты скоро отлично можно было рассмотреть на фоне чистого голубого неба. И над парусником развевался черный флаг — флаг корсаров.— Это пираты! — взвизгнул кто-то из команды. Онор подбежала к борту, и если у нее были какие-то сомнения, то они тут же пропали. Корсарские корабли приближались. Она метнулась в каюту. Густой аромат духов заполнил ее ноздри, резко ударив ей в голову после свежести морского бриза. Она поспешно вытрясла из ларца деньги и драгоценности. Куда спрятать? Она не долго думая зашила их за подкладку платья. Теперь она выпрямилась и огляделась. Что делать теперь? Спрятаться? А если пираты просто потопят корабль? Грохот пушечного выстрела подтвердил обоснованность ее сомнений.Она опустилась на стул, приняв судьбу такой, как она есть. Будь что будет…Время тянулось медленно. Гром выстрелов доносился в каюту, заставляя ее вздрагивать от страха. А потом она услышала вопль. В нем смешались десятки голосов, а в них — ужас, ярость, отчаяние, предвкушение победы и ненависть. Она зажала ладонями уши. Не слышать этого почти означало бы, что все это происходит не с ней. Но реальность ворвалась в ее каюту, и она оказалась в грязных руках пирата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38


А-П

П-Я