В-седьмых, обеспечение доставки сведений из Брюсселя, Лейдена и из Дании. Наконец, в-восьмых, планировалось использование некоего лорда Денсени в качестве разведчика.
Агент Уолсингема в Италии Энтони Станден — он жил там под именем Помпео Пеллегрини — отправил в Мадрид фламандца, брат которого служил в свите маркиза ди Санта-Круса, главнокомандующего Непобедимой армадой. Фламандец посылал свои донесения через тосканского посла в Мадриде Джузеппе (или Джованни) Фильяцци. Любопытно, что опытный моряк маркиз Санта-Крус скоропостижно скончался как раз накануне отплытия эскадры и был заменен герцогом Мединой Сидониа.
Уолсингем получил копию отчета о состоянии армады накануне отплытия, который был составлен для Филиппа II. Недаром после возвращения Фильяцци из Мадрида на родину Станден обещал ему выхлопотать особое благодарственное письмо королевы. (Использование послов дружеских держав, аккредитованных при вражеских правительствах, а также вообще дипломатов, которых можно было побудить к оказанию услуг Англии, все более входило в практику секретной службы Уолсингема.) Помимо фламандца Станден имел в Испании и других агентов и мог твердо сообщить, что армада не отплывет в 1587 г. Английское правительство знало, что у него есть время для подготовки отпора.
Уолсингем позаботился и о дезинформации испанского командования. В начале 1587 г. англичанин Ричард Гибс, выдавая себя за шотландца — сторонника Марии Стюарт, не только многое разведал о снаряжении армады, но и, сообщил испанцам неправильные сведения о Темзе, доказывая, что она якобы слишком мелка для испанских кораблей. На протяжении всего времени подготовки армады доставлялись подробные сведения о ней в Лондон.
Война между Испанией и Англией была объявлена, и 29 мая 1588 г. армада начала свой путь к британским берегам. В первые недели после отплытия армады Уолсингем как будто на время потерял ее из виду. Он считал, что она рассеяна ветрами, тогда как в действительности корабли не покинули еще испанских гаваней. Однако вскоре информация снова стала поступать регулярно. Станден организовал сеть шпионов на всем протяжении Атлантического побережья Франции, вдоль которого двигалась армада. Как только агент Стандена замечал на горизонте испанские корабли, он садился на коня и мчался в одну из французских гаваней на Ла-Манше, пересекал пролив и являлся для доклада к Уолсингему. Испанские галеоны передвигались медленно, агенты Стандена — намного быстрее. И Уолсингему было точно известно, где в данный момент находятся корабли Филиппа II. Английские капитаны знали заранее, когда покажется неприятель, как лучше подходить к галеонам, чтобы оказаться вне зоны огня испанских пушек.
Сведения стекались вплоть до того дня в конце июля, когда снабженные ценными разведывательными сведениями английские суда в Ла-Манше стали совершать одно нападение за другим на выстроившиеся в огромную дугу вражеские корабли. Остальное доделали неблагоприятные ветры и неумелое командование. Непобедимая армада Филиппа II потерпела полное поражение, но католическая контрреформация долго отказывалась признать неудачи своего «английского дела».
Впрочем, методы елизаветинской секретной дипломатии и разведки были уже хорошо усвоены ее противниками. Итальянский политический теоретик Джованни Ботеро в трактате об управлении государством, опубликованном в 1589 г. в Венеции, писал: «Известным видом предосторожности является сеяние наибольшего количества раздоров во вражеских или соседних странах. Необходимо поддерживать связи с советниками, вельможами, военачальниками и людьми, имеющими влияние у правителя. Цель этого состоит в том, чтобы убедить их не поднимать оружие против нас или обратить его в другом направлении, сделав их безвредными вследствие медленного осуществления их намерений, или даже побудить помочь нам, сообщая о своих планах. Ведь удар, которого ожидаешь, когда он обрушится, причиняет меньше вреда. И если интриги оказываются настолько смелыми, что придают действиям (в другой стране) характер восстания, измены или мятежа, то тем лучше. Мы можем быть более уверенными в мире у себя, если нарушим мир у наших врагов. Метод, который мы должны использовать против врагов веры, — тот самый, который Елизавета, претендующая на титул королевы Англии, использовала против католического короля Фландрии и христианнейшего короля Франции. Раздувая, насколько это только было в ее силах, вражду и ересь, возникшие в их странах, и оказывая помощь советами и деньгами, она удерживала огонь вдалеке от своего собственного дома. Таким образом, оказывая поддержку в Шотландии лицам, недовольным королевой Марией или плохо расположенным к французской партии или зараженным ересью, она не только обезопасила себя в отношении шотландского королевства, но фактически овладела им».
Уолсингем умер вскоре после разгрома Великой армады. Испанский агент поспешил обрадовать Филиппа II: «Министр Уолсингем только что скончался, что вызвало здесь большую горесть». Король начертал на полях донесения: «Там — конечно, но здесь это является хорошей новостью». Еще через несколько лет скончался лорд Берли. Уолсингема сменил младший сын лорда Берли Роберт Сесил, позднее лорд Солсбери, горбун, унаследовавший от отца быстрый ум и твердое следование раз избранной цели. Более двух десятилетий возглавляя секретную службу английской короны, он не брезговал никакими средствами для укрепления собственного влияния. Сесила отличала огромная работоспособность. Кажется невероятным, но, по свидетельству современников, Сесил за 80 дней в 1610 г. продиктовал и подписал 2884 письма — и это не считая других дел.
Анализ разведывательных донесений, часть из которых издана в известной публикации «Рукописи графа Солсбери» и в собрании государственных документов, показывает, что английская разведка стремилась получить прежде всего информацию военного характера — о подготовке в Кадисе, североиспанских гаванях, Лиссабоне новых армад против Англии (в свою очередь, испанские шпионы старались разузнать все возможное о планируемых экспедициях из Плимута против Португалии, Андалузии и Вест-Индии).
Сохранились подробные инструкции английскому агенту Остину Халфакру, датированные ноябрем 1591 г. Ему предписывалось посетить северное побережье Испании, особенно Корунью и Эль-Ферроль, определить характер их укреплений и количество сосредоточенных там кораблей. Часто инструкции требовали установить, на помощь кого из английских католиков рассчитывают испанцы в случае своей высадки в Англии.
Роберт Сесил повел упорную борьбу против иезуитов. Старый агент Уолсингема Пули за обещание пенсии вернулся на службу и сумел разузнать тайные пути, которыми иезуиты пробирались в Англию. Испанцам, в свою очередь, удалось в 90-х годах получить доступ к секретам английского Тайного совета, отчеты о деятельности которого регулярно поступали в Мадрид.
В 90-х годах заметно активизировалась испанская контрразведка. Во главе всего испанского шпионажа был поставлен Андре Веласкес де Веласко, для которого в 1613 г. даже создали пост «главного шпиона». В Мадриде тщательно составлялись списки подозрительных иностранцев, включая французов и шотландцев, занятых контрабандной торговлей. Была усилена охрана границы Испании с Францией, губернаторам пограничных провинций посылалась информация с описанием внешности английских лазутчиков, которые, по полученным сведениям, направлялись в Испанию. (Этих агентов, предписывалось либо арестовывать, либо организовывать за ними слежку, чтобы выяснить их связи.) Такие сведения, заранее приходившие из Англии, не являлись редкостью. Так, в марте 1602 г. иезуит Джозеф Кресуэлл, находившийся в Мадриде, уведомил испанские власти, что двое молодых англичан, вероятно, прибудут в какой-либо бискайский порт (Ирун или Фуентеррабиу) и что их следует задержать, так как, возможно, они везут материалы от иностранных шпионов. Были немедленно посланы соответствующие распоряжения губернаторам указанных городов, вскоре последовал приказ Филиппа II губернатору гавани Фуентерра-биа задерживать всех без исключения англичан как возможных шпио-иов. К этому присовокуплены были и постоянные усилия инквизиции. Результат, однако, был невелик — британские агенты либо не были англичанами по национальности, либо выдавали себя за уроженцев других стран. Чаще всего провалы их были результатом предательства.
В 1597 г. некто, как указывалось в официальных бумагах, «отъявленный мошенник по имени Монпалмер» предложил испанским властям открыть «все тайны Англии», а также указать «многих шпионов, находившихся в Испании, равно как и их планы». Все эти сведения Эдмон Палмер (таково было действительное имя «отъявленного мошенника») любезно взялся предоставить за 500 эскудо. В таком деле скупиться грех, и испанские власти, хотя и со вздохом, приняли условия. Палмер успел даже оговорить, чтобы ему предоставлялась часть доходов от конфискации имущества английских купцов-шпионов, которых он выдаст испанцам. В частности, Палмер сообщил испанцам об английском агенте Томасе Мерченте, проживавшем в Сан-Себастьяне уже в течение двух лет. Мерчент был связан со своим кузеном Николасом Ле Бланом, торговавшим в Бильбао и Севилье. Кроме этих двух лазутчиков Палмер сообщил еще об одном — Филиппе Скэмпсе, который, по его словам, направлялся в Лиссабон и на север Испании с большой суммой денег.
О предательстве Палмера стало известно двум английским разведчикам — Томасу Прэдшо и Филиппу Хонимену. Но Палмер, прошедший школу Уолсингема, предусмотрел такую возможность — ему можно было оправдаться перед англичанами ссылками на то, что он состоял на британской службе. Действительно, не пренебрегая доходами, которые она приносила, Палмер в течение семи лет (до 1604 г.) посылал свои отчеты в Лондон, получая положенную мзду.
Впрочем, такая игра не всегда была безопасной, как показывает пример купца Ричарда Барли, жившего с 1580 г. в Сан-Себастьяне. Он донес испанским властям о другом купце — Джоне Донне как об английском шпионе. А когда в 1588 г. началась война Испании с Англией, Барли поступил на испанскую службу. Новый испанский чиновник усердно предлагал завербовать во флот короля Филиппа II многих англичан-католиков. Однако в Мадриде побоялись таким путем сыграть на руку английским агентам, зачастую маскировавшимся под эмигрантов-католиков, и отвергли предложение Барли, так же как и ряд других его проектов. Опасения испанцев еще более усилились, когда через некоторое время поползли слухи, что Барли — английский лазутчик. В 1593 г. молва как будто подтвердилась, но испанское правительство все же продолжало держать его на службе еще два года. В 1595 г. Барли был арестован и всю войну просидел в тюрьме. Только в 1603 г. его освободили, объяснив, что арест был ошибочным, выдали жалованье за все годы, проведенные в заключении, и разрешили служить во флоте. Разгадку злоключений Барли можно найти в мемуарах английского адмирала Уильяма Монсона. Роберт Сесил послал Барли письмо, в котором выражал благодарность за его (вымышленные английской разведкой) заслуги на службе королевы. Испанцы поверили и запрятали, как отмечалось, в тюрьму одного из своих наиболее деятельных сторонников из английских эмигрантов.
В 1598 г. Роберт Сесил направил в Испанию восемь резидентов: троих — в североиспанские порты, троих — в Лиссабон и двоих — в Севилью. О плане засылки новых агентов испанская разведка узнала в 1599 г. от Оуэна, получившего это известие от своих лазутчиков в Англии.
Все более изощренной становилась система доставки донесений. Для связи одному агенту в Лиссабоне были даны адреса в Руане и
Париже, а также в Эдинбурге и других городах Шотландии и Ирландии. По-прежнему Сесил пытался опираться на купцов, которые долгие годы вели торговлю с Испанией, например на упомянутого выше Филиппа Хонимена, через которого выплачивались деньги группе английских агентов. Несмотря на ряд провалов, шпионская сеть Сесила в Испании функционировала до самого конца войны.
В 80-е годы папский нунций во Фландрии предостерегал римский престол: «Английская королева — не знаю уж, каким образом, — проникает в любое дело». Нунций в Мадриде писал в Рим, что Елизавета имеет агентов среди лиц, близких к Святейшему престолу (последнее, вероятно, соответствовало действительности). Успехи английской разведки создали в Европе преувеличенное представление о ее возможностях, и это тоже способствовало целям британской политики. Знаменитый государственный деятель и философ Френсис Бэкон в 90-е юды опубликовал «Трактат относительно разведки и личной безопасности королевы». Бэкон прямо рекомендовал Тайному совету всячески распространять за границей мнение, что «Ее Величество имеет крупную секретную разведку», что «повсюду полно шпионов».
С годами у Елизаветы крепла убежденность в важности услуг, оказывавшихся разведкой и контрразведкой. Она никогда не забывала предписывать наместникам графств и городским властям перехват шпионов, казнь некоторых из них для внушения страха остальным. В 1593 г. она лично приказала одному из удачливых английских разведчиков, Энтони Стандену, который был принят на придворную службу и получил пожизненную пенсию, составить меморандум о его 28-летнем опыте шпиона. Более того, некоторые исследователи считают, что Елизавета наряду с государственной разведкой завела собственную. Сделав членом Тайного совета своего последнего фаворита молодого графа Эссекса, королева устроила ему своеобразный экзамен «по специальности». Как он сам писал в феврале 1593 г., Елизавета заставила его написать проект инструкций вымышленному тайному агенту во Франции. Надеясь продемонстрировать свои государственные таланты, Эссекс создал личную разведывательную службу, во главе которой он поставил Энтони Бэкона — родного брата Френсиса Бэкона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21