– Точно!
Вместе хохочут.
Он швыряет патроны в окно.
Проводница (качая головой): – Счастливые вы! Так любите друг друга, так любите! И курите, и стреляетесь, и бумаги важные рвёте и деньгами направо-налево швыряетесь…
Заплакав, проводница уходит, волоча за собой ведро.
Он : – Так почему вы разорвали контракт?
Она молчит.
Он : – Почему?!
Она, потупившись, молчит.
Он трясёт Её за плечи. Трясёт и трясёт, – так, что у Неё сильно болтается голова.
Она : – Я не хочу разводить вас с женой.
Он (продолжая трясти): – Почему?
Она : – Не хочу, чтобы она выходила за Манукина замуж.
Он (продолжая трясти): – Почему?
Она : – Тогда вы останетесь нищим!
Он (орёт): – Вам-то какое до этого дело?!!
Она молчит.
Он, перестав трясти Её, носится по купе, насколько это возможно.
Он (орёт): – Я знаю – почему! Потому что вы врёте! Всё врёте!! Не может моя ревнивая Ирка хотеть развестись со мной!!! Не может она изменять мне с Манукиным!! Не может хотеть разорить меня!!! Вы специально порвали контракт, чтобы я не успел прочитать имя заказчика!!
Она хватает со стола пистолет, приставляет к виску, но на курок нажать не успевает. Он точным ударом выбивает браунинг у Неё из руки.
Она (трясёт ушибленной рукой): – Я не вру. Меня наняла ваша жена. А Манукин – её любовник.
Он поднимает пистолет с пола, хочет выбросить его в окно, но Она, повиснув у Него на руке, не даёт сделать это.
Она (вися на Его руке): – Ваша жена и Манукин хотят пожениться и отобрать у вас ваш пакет акций.
Он : – Врёте! Всё врёте!
Пистолет бабахает в потолок. Они вместе падают на пол.
Сверху сыпятся куски пластмассы и что-то ещё…
Некоторое время они лежит молча.
Он (приподнимаясь): – Надо же… выстрелил…
Она (из-под Него): – Если что, у меня есть разрешение на его ношение.
Он : – На чём мы остановились?
Она : – На том, что я вру.
Он (орёт, что есть мочи): – Врёте!!! Всё врёте!!!
Она (выпрастав из-под Него руку, достаёт из-под подушки свой мобильный): – Нажмите повторный вызов.
Он : – И что?
Она : – Нажмите, увидите.
Он нажимает кнопку, слушает гудки.
Он (удивлённо, в трубку): – Ирка?! Ирунчик, ты?! Ты?!! Не может быть…
Начинает хохотать.
Он (сквозь хохот): – Ты спишь с Манукиным?! Ты хочешь со мной развестись, и для этого обратилась в агентство «Измена»?! Ой, не могу! Ой, ой!! Вы хотите заполучить мои акции, и для этого подсовываете мне симпампулечку (щипает Её за зад, Она громко взвизгивает) Ой… господи… (перестаёт хохотать) Ирка, зачем?! Зачем было так тратиться?! Ты могла просто сказать, что разлюбила меня. Я оставил бы тебе всё, что ты попросила, и ушёл в чём мать родила, куда глаза глядят… Я бы не пропал Ирка! Я написал бы трагикомедию о твоей любви к Манукину и прославился бы, Ирка… Что?! Конечно, я изменил тебе. Разве можно устоять перед такой симпампу…
Она (уворачиваясь от Его щипка, орёт в трубку): – Я разрываю с вами контракт, Ирина Анатольевна! Я не могу работать в таких условиях! Он добрый! Щедрый! Благородный! Честный и смелый! Красивый!!!
Он затыкает Её рот поцелуем, держа трубку так, чтобы было всё слышно.
Она (оторвавшись от Его губ, задыхаясь): – А ваш Манукин козёл! И вы козлиха!!! Да верну я вам ваш аванс! Конечно, в двойном размере!! Конечно, я считаю себя уволенной и знаю, что вы нажалуетесь моему руководству! Конечно, вы набьёте мне морду, и Манукин набьёт, и всё ваше сраное издательство набьёт, и Андрей Петрович тоже обязательно набьёт…
Они азартно целуются, на этот раз отрубив телефон…
Дверь открывается.
На пороге человек в прокурорских погонах.
Прокурор (смущённо): – Там… это… простите-извините, если не вовремя… Наших бьют! Не могли бы подсобить?
Он (с неохотой отрываясь от Неё): – Наши – это кто?
Прокурор : Наши, – простите-извините, если не вовремя, – это я, полковник, депутат, бывший уголовник, цыган и его пять лошадей… дочерей, извините. Ещё была родившая женщина, но её сняли с поезда и увезли с ребёнком в больницу. А «не наши» – это заезжие офицеры. Им продали билет на место прокурора, а нас там и так – сами знаете…
Он с готовностью вскакивает с Неё, выбегает в коридор за прокурором.
Слышатся звуки грандиозной драки – удары, свист, женский визг, грохот падающих вещей, лай собаки.
Вагон начинает раскачиваться с неподобающей ему интенсивностью.
Голос по вагонному радио испуганно говорит: «Уважаемые пассажиры! С радостью вам сообщаем, что в нашем вагоне повышенной комфортности и … охренительных удобств… вы можете размяться прямо в коридоре… А-а! Уважаемые пассажиры, только до первой крови, незначительных переломов и лёгких сотрясений! Колупаев!! Колупаев, ты-то куда лезешь, хлюпик недоделанный!! У тебя ж три раза нос сломанный, почки отбиты, коленный протез в ноге и титановая пластина вместо мозгов!!! Ну, суки, держитеся-я-я!!!»
Она встаёт, трогает свои губы, кутается в боа и вальсирует в купе, насколько это возможно.
Звуки драки постепенно затихают, переходя в цыганское пение, хохот и хлопки шампанского.
В купе вваливается Он. На голове у Него кусок цыганской юбки, в руке оторванный лейтенантский погон. Под глазом набухает фингал.
Она : – Кто победил?
Он : – Дружба.
Выбрасывает погон в окно. Туда же отправляет кусок цыганской юбки. Осматривает порванный по шву рукав своего халата.
Он (бормочет): – Компьютер, сволочь, такое с людьми вытворяет…
Она пальцем проводит по Его плечу.
Он отшатывается.
Она, нахмурившись, садится на своё место и обиженно смотрит в окно.
В купе заглядывает проводник с огромным бланшем под глазом.
Проводник : – Чай? Кофе?
Он : – Лёд и презервативы.
Проводник исчезает.
Она (оскорблено): – Что вы себе позволяете?
Он : – Вы о чём?
Она : – О презервативах!
Он : – Успокойтесь, презервативы я заказал, чтобы складывать в них лёд и прикладывать к синяку под глазом.
Она дёргается, поворачивается к Нему спиной и начинает расчёсывать волосы.
Он : – Я опять вас чем-то обидел?
Она швыряет в Него щётку для волос, Он пытается увернуться, но щётка всё равно попадает ему в лицо.
Проводник открывает дверь. Ставит вазочку со льдом на стол, рядом кладёт большую пачку презервативов.
Проводник : – Остались только со вкусом кокоса.
Он : – Отлично, мои любимые.
Она (хватая со стола пачку, читает вслух): – Двадцать четыре штуки, проверенно электроникой, ультратонкие… Одна беда – у меня на кокос аллергия! Отёк Квинке!!
Швыряет презервативы в окно.
Проводник (пожимая плечами и обращаясь к Нему): – Вы к синяку мочу приложите. Мигом поможет!
Он : – Чью?
Проводник : – А без разницы. Если своей нет, я могу из сортира принести, там этого добра…
Он хохочет.
Проводник : – Ну, не хотите, как хотите.
Уходит.
Она без стеснения раздевается и ложится спать лицом к стене.
Он делает то же самое.
Стук колёс. Гудки электровоза. По громкой связи – тихие стоны любви.
Он закрывает ухо подушкой.
Она делает то же самое.
Вагонное радио стонет: «Колупаев… милый… ещё… и ещё!»
Отдалённый голос: « Внимание! На первый путь прибывает поезд номер девятьсот двадцать, следующий по маршруту Москва-Владивосток»
Вагонное радио стонет: «Стоянка десять минут… ещё, Колупаев, ещё!»
Он встаёт, выходит в коридор.
Она прикуривает в постели, бьёт по стонущему динамику рукой, ногой, снова рукой. То ли плачет, то ли смеётся…
Слышатся резкие звуки пожарной сирены. В коридоре какая-то суета – топот ног, крики, гомон цыган.
Она (то ли плача, то ли смеясь): – Чёртов компьютер…
Через дверную щель начинает валить дым.
Вагонное радио страстно спрашивает, очевидно, у Колупаева: «Горим, что ли?!»
«Пожар!» – орут в коридоре разные голоса.
Она вскакивает, надевает халат и резво лезет в окно.
Застревает.
Пытается кричать «Помогите!», но голос срывается.
Дым постепенно рассеивается.
Появляется Он. Лицо и руки в саже. Берёт полотенце, вытирается им.
Он : – Цыгане в тамбуре развели костёр. Еле потушили.
Замечает, что Она торчит в окне.
Он (холодно): – Что вы там делаете?
Она : – Дышу свежим воздухом.
Он : – А-а! Но у вас только попа снаружи.
Она : – Это не ваше дело, чем я дышу.
Он : – А-а! Ну, дышите.
Ложится спать. Поезд трогается. Едут молча.
Он : – Если честно, мне не нравится, как вы едете. Это небезопасно.
Она (со слезами в голосе): – Если честно, я не могу выбраться.
Он (вскакивая): – Так бы сразу и сказали!
Помогает ей вылезти.
Оба громко кряхтят.
В результате, Она оказывается у Него на руках. Не долго думая, Она обхватывает Его руками за шею и кладёт голову на плечо.
Она : – Зачем вам этот Владивосток?
Он : – Командировка. Еду налаживать личные связи с оптовиками. А вам? Вам зачем теперь этот Владивосток? Контракт-то разорван!
Она : – Не знаю. Теперь действительно незачем. Но я не привыкла сходить в середине пути.
Прижимается к Нему щекой.
Он : – А вы правда не имеете отношения к сбою в компьютере?
Она : – Правда! Я ж не спецслужба, я всего-навсего Иванова…
Он прижимается к Ней щекой.
Он : – Хорошо.
Она : – Что – хорошо?
Он : – Всё хорошо – сбой в компьютере, этот ваш контракт, пожар…
Она трогает Его лоб.
Он ложится с Ней на полку, где происходит бурная возня с раздеваниями, стонами и сумбурными поцелуями.
Гаснет свет.
Он (тяжело дыша в темноте): – Забыл спросить…
Она : – Спрашивай всё, что угодно.
Он (довольно ехидно): – Так почему ты не хочешь, чтобы я оставался нищим?
Она молчит. Только стучат колёса… Вагонное радио хрипло орёт: «Колупаев, вернись! Вернись, сукин сын, всё прощу!!!» Рыдает и отрубается.
Он : – Ты не ответила. Почему ты не хочешь, чтобы я оставался нищим?!
Она : – У меня на тебя планы.
Он : – Так я и знал! (Хохочет) Так я и знал!!
Она (вскакивая и надевая халат): – Что ты знал?! Что ты мог знать, если я сама ничего не знала?!
Он хохочет оскорбительно громко и весело.
Она (плача и швыряя в Него всё, что попадается под руку): – Мне не нужны твои деньги! И ты мне не нужен! Мне не нужен этот СВ! И я ненавижу компьютер, в котором произошёл сбой!!
Он, уворачиваясь от Её бомбардировки, хохочет.
В коридоре командный голос орёт: «Внимание, рота! Откинули одеяла на спинки коечек! Форма одежды на физзарядку: трусы-ботинки! Ро-та подъё-ём!»
Он ловит Её, разъярённую. Гладит, целует и успокаивает.
Заглядывает проводник.
Проводник (довольно игриво): – Чай-кофе-полежим?
Она : – Колупаев, вернись, сукин сын!
Он : – Вернись, Колупаев! Как человека прошу.
Колупаев, вздохнув, исчезает.
По коридору плавно проплывает и удаляется цыганский гомон.
Лает собака, плачет ребёнок, ржёт лошадь.
Она (шепчет, прижимаясь к Нему): – Я сошла с ума…
Он : – И я малость чокнулся.
Она : – До Владивостока ещё ехать и ехать…
Он (эхом): – Пилить и пилить…
Она (мечтательно): – А потом обратно…
Он : – Обратно…
Она (отстраняясь): – А потом?! Что потом?!
Он открывает рот, но ответить не успевает.
В купе вламывается проводница Колупаева. В руках у неё ворох вещей.
Проводница (бросая вещи на полку): – Вот, любовь любовью, а вещи в окно выбрасывать нехорошо. То ботинки летят! То пиджак! То мобильный! То, блин, умная книга! Заколебалась ловить! Всё мимо моего окна свистит! А у меня реакция как у акулы – ловлю и ловлю, ловлю и ловлю!!!
Уходит.
Он : – Ну ни фига себе!
Вытаскивает из кучи пиджак, ботинки, мобильный.
Она забирает книгу.
Открывает чемодан, укладывает туда «Улисса».
Он видит в Её чемодане торчащую мультифору. Выхватывает её. Читает бумагу, находящуюся в ней.
Она густо краснеет. Забирает бумагу.
Он (холодно): – Ну что ж, и контракт на месте, и ты меня соблазнила. Можешь отчитаться перед Ириной. Чем ты отчитываешься? Фотографиями? Видеосъёмкой? Записью на диктофон? Или она верит тебе на слово?!
Она : – Это второй экземпляр. Я забыла о нём! Забыла!
Он смотрит насмешливо.
Она : – Забыла!!!
Он одевает костюм, ботинки, пальто… Берёт кейс.
Она (заломив руки): – Даже в компьютерах происходят сбои! А я просто забыла!
Поезд плавно тормозит.
«Стоянка десять минут», – радостно сообщает вагонное радио.
Он, не глядя на Неё, выходит из купе.
Она выбрасывает контракт в окно.
Садится за столик, роняет голову на руки.
Сидит, сидит и сидит.
Поезд трогается.
За окном слышится надоевший текст: «Внимание! Поезд номер девятьсот двадцать, следующий по маршруту Москва-Владивосток, отправляется с первого пути! Поезд номер девятьсот двадцать…»
Заходит попутчик – сгорбленный Дедок, увешанный медалями и орденами. Долго возится, располагаясь на соседней полке.
Наконец, садится напротив Неё.
Дедок : – Вам плохо?
Она (не поднимая головы): – Не знаю.
Дедок : – Может, воды?
Она : – Не знаю.
Дедок : – Вы, милочка, так помрёте.
Она : – Не знаю.
Дедок выливает на Неё воду из вазочки, где раньше был лёд.
Она визжит, вскакивает и произносит нечто, что лучше «запикать».
Дедок : – Вот так-то лучше.
Она : – Сволочь! Он ушёл, не дослушав меня!..
Дедок (с интересом): – Что вы говорите?
Она : – Он поверил не мне, а бумаге!
Дедок : – Что за бумага? Финансовая?!
Она : – Да. Почти.
Дедок : – Милочка, все финансовые бумаги нужно хранить подальше от чужих глаз. В особенности, если вы к этим глазам неравнодушны!
Она : – Я люблю его!
Дедок : – Что вы говорите? Давно?
Она : – Почти два дня.
Дедок : – Кошмар. Я свою бабку за два часа уговорил.
Она : – Я полюбила первый раз в жизни! Он… тонкий! Возвышенный! Очень ранимый… Но при этом сильный, талантливый, волевой… и редкостный гад!
Дедок : – Богатый?
Она : – Пока да.
Дедок : – Да такого все полюбят! Даже я.
Она, наконец, плачет. Долго, навзрыд, уронив голову на руки, вздрагивая спиной.
Дедок достаёт из рюкзака курицу в фольге, пачку кефира, одноразовую посуду, банку солёных огурцов.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5